Сердце крейсера

Говорят корабль для моряка родной дом. Это не совсем так. Для военных моряков корабль – это все, и дом, и кормилец, защитник, и конечно друг и гордость. Корабль живое существо, не зря же моряки клянутся ему в верности, и отдают честь при встрече. Корабль имеет очень сложный организм и каждый вновь прибывший матрос должен изучить его, чтобы вовремя помочь и вместе  выжить в трудную минуту. Как и у всех живых у корабля есть сердце.
Курсанты «школы оружия на Фиаленте», проходили практику  на крейсере «Дзержинский». Совсем еще юные пацаны, взойдя на борт этого красавца, были ошеломлены этой грандиозностью мачт, и артиллерийских башен. Казалось их пост КДП находится выше полета чаек. Забравшись на эту высоту, у каждого новичка дух захватывало от открывшегося простора. Командно-дальномерный пункт, с его выступающими в стороны и вверх раструбами с линзами, можно сравнить с каким-то летательным аппаратом будущего. Казалось он живет и движется сам по себе, и мы в нем пилоты, прильнувшие к окулярам, вращаем маховички для управления полетом этого аппарата. Но кроме своих обязанностей по специальности каждый выполняет и другие работы - по приборке, борьбе за живучесть корабля, и по ремонту.
- Ну, что салаги, кто хочет стать кардиологом? – улыбаясь, спросил вошедший в наш кубрик старшина. – Нужно подлечить сердце.
- Так мы ж дальномерщики, а не медики. – Отозвался кто-то из наших, сидящих на рундуках.
- Ничего, я научу, - посмеивался старшина.- Нужно почистить ходовой котел, а он, можно сказать, сердце корабля. Нужно четыре человека, кто доброволец?

Как всегда мое природное любопытство подтолкнуло назваться добровольцем. Я потянул за собой своего друга, калмыка Вовку Колмулдаева. Мы всегда были вместе, Вовка был хороший друг. Бывали случаи стычек в учебке с москвичами и с кавказцами, он всегда был рядом. До побоищь, правда, не доходило, но перепалки с угрозами бывали. Высокий, худой, с узкими щелочками глаз на большом широком лице, а что в этих глазах разглядеть очень трудно.

Лабиринтами тамбуров и переходов мы добрались до кочегарки. Старшина, заглянув в маленький люк какого-то сооружения крикнул,:
- Эй, военный, принимай пополнение!
Повернувшись к нам, он посоветовал раздеться до трусов и залезать в этот люк. Кое-как протиснувшись в узкое отверстие, мы очутились в этом сердце. Оно имело вид большого шалаша.Это и был ходовой котел. С помощью сильно разогретого пара, под большим давлением впрыскивался мазут через форсунку и при его горении внутри котла создавалась большая температура. Котел, собственно, это система труб, в которых вода превращалась в перегретый пар, а он, в свою очередь, вращал ходовую турбину.  Трубы, начинаясь от пола, сходились вверху по середине, где светилась одинокая тусклая лампочка переноски. Находившийся уже там такой же в одних трусах матрос, вручил нам большие ножи с ручками, напоминающие ножовки по дереву, только с большими зубьями. Оказалось, что трубы котла идут в несколько рядов, и этим ножом надо вычистить сажу между труб. От сгорания мазута всегда много копоти и сажи, которая покрывая трубы, уменьшала эффективность котла. Для этого и нужна была периодическая чистка.
Работа не хитрая, и не пыльная, если не называть пылью сажу, сыпавшуюся нам на голову. После нескольких часов чистки мы стали друг друга плохо видеть. В совершенно черной среде не отчего было отразиться свету, и он поглащался этой черной сажей. Было весело от того, что мы видели только сверкающие зубы и глаза. Чтобы спрятаться можно было просто отвернуться от света.
Мы шли по длинному тамбуру, ведущему к душевой, как кагал чертей, прибывших из преисподней. Встречные матросы шарахались и прижимались к переборкам, чтобы мы их не зацепили. Особенно интересно выглядел Вовка, на широком черном лице не было видно глаз, только сверкал ряд зубов в широкой улыбке. Хорошо, что в тамбуре было яркое корабельное освещение, иначе кто-нибудь впечатлительный мог бы и не выдержать.
Оказалось сажу можно смыть только холодной водой, под горячей она размазывается как гуталин. С нами был уже опытный в этом деле человек, отмылись нормально, но вот с волос еще долго сходил цвет сердца крейсера, и мы с Вовкой щеголяли брюнетами с подкрашенными бровями и ресницами.