молитва

боль пробивается, как полоска света
через дурман наркотика, через смех.
да - алкоголь и гашиш - все это
ты раскалываешь как орех.

сказал я недавно своей подруге,
что внутри меня колодец, в котором звон.
я бросаю монетку, и умываю руки,
чтобы вернуться в себя потом.

там, где в любом уголке не скрыться
ни от прошлого, ни от дат.
франклин, решка, это не повторится.
просто муки на разный лад.

ты в любой момент выжигаешь веки.
и зрачком зачерпнешь земли.
дни минувшие все - калеки
столько памяти сберегли.

дружный ряд, как приговоренных,
строит змейку к пивным ларькам.
будет масса еще зеленых,
дней не знающих твой капкан.

только выбраться бы из серых,
из стальных, из холодных глаз.
мертвый день - он один из первых
встретил в школьном пролете вас.

и теперь, при любом дурмане
как консервную банку нож
открывает, и палец ранит
то, чем глубже в себя капнешь.

по чернеющим комьям грязи,
влажным запахам от трущоб
я придерживаюсь той связи,
за которой идешь еще.

если рыться в земле руками,
видишь лица. сверкнет лучом
и распустится взгляд слогами
и движение губ качнет.

ты обронишь, нечаянно будто:
"кстати, как же вас тут зовут?"
а кому говоришь? кому-то.
тем, кто в будущем не живут.

и останусь я. в этом. в мертвом.
через вина, через гашиш -
вечной шлюпкой за правым бортом.
в море буря и море тишь.

свет - твой образ. острит детали.
я безжалостен сам к себе.
этот взгляд из травы и стали -
на бескрайней царит воде.