My lectures about 3

Ну, что, поехали?


 






Новая русская наука и ея
болезненные перспективы
в свете медвежьих реформ

 Вступительное слово


Ежели кто добрался до данной страницы, в пределах каковой некоторые заинтересованные и сведущие лица попытались выяснить отношения между собой и ныне существующей (в прямом смысле этого жалостливого слова) российской наукой, пущай тот (кто добрался) наберётся терпения, поскольку содержание нашей новой страницы, согласно её названию, будет изобиловать всякой специальной терминологией и прочими неудобочитаемыми словечками.
Что касаемо некоторых заинтересованных и сведущих лиц, то это люди уважаемые и, соответственно, учёные. А возглавил коллектив заслуженный (ныне спившийся) агроном бывшей Коми-Пермяцкой АССР, бывший почётный рацианолизатор и изобретатель метода бесплёночного выращивания засолочно-закусочных огурцов в условиях русского севера.
В общем, предоставляем ему слово.
Ну, и не забудьте о концентрации вашего внимания, потому что терминология и так далее.

Товарищи, мать вашу!
Десять лет назад моя грёбанная супруга сдала меня на лечение в наркологический диспансер. И нет, чтобы определить меня в какой-нибудь местный гадюшник в моём любимом Сыктывкаре, где меня всякая собака знает, ан хрен в задницу! В самую столицу, зараза, укатала. А всё потому, что у неё тут сестра-поганка работала. Но, как говорится, мир не без добрых людей, а Бог не фрайер, правду видит. А то пришлось бы париться в этой сраной столице в четырёх дурдомовских стенах, но не вышло. В общем, наехали на здание дурдома какие-то добрые чиновники, и велели съезжать на хрен. Вот, слава Богу, мы всей кодлой, с друзьями-алкоголиками и персоналом, съехали в область. А так как кое-кто из руководящего звена не захотел работать вне столицы, то их поменяли на более лояльных местных товарищей, благодаря которым...
Ты чё орёшь с места, рыло? Чё? За науку говорить? Ты, рыло, главное дело, молчи, и я сам обо всём по порядку расскажу: и за нашу сдохшую науку, и за наших выморочных учёных. Но, как сказал, по порядку...
На чём, бишь, я остановился?
Сейчас, хлебну из графинчика...
Г-мм!
В общем, поселили нас после переезда не Бог весть в каком приличном здании. Да что там говорить: в бывшем коровнике и поселили. Ясли с помощью таджиков и тех больных, которые сами ходят и не кусаются, под палаты пересобачили, и зажили. Потом из бывших коровьих поилок соорудили удобства и - будьте любезны! Зато на воле да с новым руководством, которое против прежнего стало выказывать по отношению к нашей пациентуре больше человеческого понимания. В общем, колоть лекарставми нас перестали, потому что местечковые цыгане наловчились извлекать из нашего лекарства какой-то недорогой наркотик, а врачам тоже жить надо. То есть, в данном вопросе тема науки уже проклюнулась, но я не за эту цыганскую науку речь веду, потому что мне интересно поговорить за науку фундаментальную.
Короче говоря, с жильём мы кое-как устроились, а когда удобства сами себе соорудили, к нам даже губернатор приезжал, и потом все подмосковные газеты писали, что в области открылось ещё одно лечебное заведение за счёт отпущенных из областного бюджета средств.
Я не знаю, какие средства выделил областной бюджет, но кормить нас тоже скоро перестали. Ну, это же понятное дело: ведь кроме врачей, которые стали наши лекарства продавать умным цыганам, жить охота и завхозу и прочему вспомогательному персоналу. Другими словами, девять лет и четыре месяца назад нас стали выпускать из нового дурдома с утра пораньше за ворота почти режимного учреждения, потому что его не только для алкашей сооружали, но и для всяких маньяков, которых очень даже стеречь надо. Но так как времена настали новые, то...
В общем, мы все, и маньяки в том числе, стали, как сумели, пастись за пределами почти режимного учреждения. И, ей Богу, ни разу не пожаловались. Потому что грех жаловаться на добрых людей, благодаря которым я и мои товарищи узнали много такого, чего никогда не узнали бы, сидя в четырёх стенах и читая газеты про то, как у нас кругом всё (и наука с нанатехнологиями) сначала демократизируется, а потом возрождается.
Про них - нанатехнологии (вообще-то, нано, но по-нашему красивше) - я тоже скажу, но отдельно.
Но сначала за ракетную промышленность.
Когда я вышел с тремя моими дружками, которые сейчас сидят здесь со мной в качестве учёных консультантов и с похмелья икают, первый раз на оперативный простор, то чего мы только не препробовали, чтобы раздобыться харчем и сопутствующей выпивкой. Ни того, блин, ни другого, а ещё нужно в коровник главврачу по полтиннику с носа принести за разрешение вольно пастись за стенами вверенного ему учреждения. Но повезло, Господь сподобил. То есть, пока мы толкались по одному из рынков одного из новорусских наукоградов, насунулся на нас один благообразный старичок, оказавшийся одним крупным современным чином одного бывшего советского ракетостроительного гиганта. Ходил данный благообразный старичок по рынку со своей дородной бабой, про которую позже выяснилось, что к советскому ракетостроению она имеет отношение самое косвенное, и двумя богатырями, - одним водителем и вторым неизвестно кем.
Что в нас старичку тому понравилось, я не скажу, но нанял он нас за своим огородом ухаживать. И, пока мы на его двух гектарах корячились, выяснилось, что этот старичок пережил своих советских ракетных начальников от науки и после известных перемен стал единолично заведовать всем бывшим советским ракетным хозяйством. И как заведовать!
Но обо всём по порядку. Но так как порядок повествования по календарному факту описываемых событий имеет своё начало во временах прошедших, то назовём всякое по порядку описание ретроспективой с порядковым номером. То есть, про то, как благообразный старичок заступил на бывшее ракетное хозяйство и стал его разорять, будет рассказано в ретроспективе под номером один. А пока надо ещё раз хлебнуть из графинчика. Ну, и консультантам из учёного совета предложить...

Ретроспектива первая


Дело было так.
То есть, вначале наш учёный совет ни хрена не понимал в том, что происходит за пределами его конкретной деятельности в виде окучивания грядок благообразного старичка на его двух гектарах его благоприобретённой земли в заповедных местах Московской области. Но потом, прислушиваясь к досужим пересудам прислуги и к пересудам самого старичка, каковые происходили между ним и его кобылообразной супругой, наш учёный совет во главе со мной стал делать некоторые аналитические выводы.
Во-первых, старичок говорил такую научную фигню.
Типа, как перелопатить бабки, оставшиеся от финансирования ракетной промышленности, в образование, но не народное, а собственного банка. И не одного, а нескольких, по количеству его самого и детей, нажитых с евоной дородной бабой и ещё двумя.
Надо сказать, придумал он для этого довольно хитрую штуку. А именно: стал перекладывать деньги с одного грузовика в другой. В одном, то есть, привозят старичку деньги для строительства якобы ракет, а он их перекладывет в другой, который отвозит деньги туда, где у старичка намечается его банк и банки его деток.
В общем, пока страна занималась всякой ерундой типа как половчее под американцев с европейцами улечься, старичок придумал себе полную финансовую независимость с учёной подоплёкой. И вроде бы он, старичок, наукой занимается, но вроде бы он, подлец, сам себя усовокупил в теме полного за счёт бывших резервов благополучия. То есть, оставаясь номинально учёным хреном чисто ракетного свойства, одновременно старичок сделался натуральным банкиром. А его детки - тоже.
Во-вторых, его дородная супруга, не имевшая никакого отношения ни к какой фундаментальной науке, потому что её папа был советским директором гастронома, а сама она дура-дурой, очень сильно пилила своего ракетного супруга за то, что он почти весь один процент почти своих денег, продолжаемых по инерции отпущаться государством в адрес ракетостроения, транжирит на зарплату своим инженерам и конструкторам.
 "Ты, чё, кобыла, совсем охренела? - кричал, бывало, на свою супругу благообразный старичок, чистый советский интеллигент, удачно адаптировавшийся в современных спекулянтских условиях. - У меня итак вся молодёшь разбегается, а если я перестану платить хоть что-то тем старым хренам и хрычовкам, которые на меня почти даром мозгами напрягаются, так они и вовсе с голодухи перемрут за своими кульманами".
Так и кричал - кульманами. Потому что в то время, когда всякая коммерческая собака стала компьютерами обставляться, старичок - из чистой экономии - продолжал эксплуатировать свой престарелый персонал за кульманами.
В-третьих, та же кобылоообразная супруга старичка очень сильно жаловалась на его, старичка, невменяемость в теме перераспределения денег в адрес шурина, который придумал преобразовать смежную со старичком промышленность, в чисто коммерческую.
Но об этом в следующей ретроспективе.
А пока.
В общем - гм-м!

Ретроспектива вторая


Кстати за шурина.
Тот тоже как-то изловчился и подмял под себя бывший советский Минатом. Ну, и жил по соседству с благообразным старичком на своих трёх гектарах заповедной подмосковной земли. То есть, жил там он время от времени, потому что купил в Москве три десятикомнатные квартиры и один остров то ли в Полинезии, то ли в Индонезии. Вот и мотался, горемыка, из квартиры в квартиру, на остров и обратно, на свой огород. А мы на том огороде сорняки дёргаем, потому что наш старичок стал сдавать нас тому минатомщику в субаренду. А нам непонятно: чего ж это баба благообразного старичка так на него за своего брательника кидается? Дескать, чё ты, скотина, все грузовики с деньгами, которые на твой ракетный завод приходят, только в свою сторону заворачиваешь? Почему бы, говорит, через один с шурином не делиться? А нам вот и непонятно: чё с ним делиться, когда он сам, как свинья в корыте с паюсной икрой? Но дело в следующем...
В общем, на ругань бабы старичок бает: не всем деткам, дескать, банки построил, поэтому и не делюсь с шурином. Вот я с ним поделюсь, говорит, а детки в этой жизни босяками останутся, инженерами какими-нибудь или учителями.
Кобель ты, визжит баба, старый. Наплодил детей, помимо моих, и хлопочет. А шурин, можно сказать...
А шурин, надо сказать, по своей линии тоже не дурак оказался. И придумал он такую умную штуку, что только очень образованному человеку по силу. Выгнал он, то есть, своих бывших атомных работников на хрен, а всю атомную промышленность с прочими подсобными помещениями сдал в аренду разным барыгам. Мы с нашим учёным советом не знаем, долго ли шурин над своей мероприятией кумекал, но деньга к нему от неё пошла нехилая. Вот и три гектара приобрёл, да квартиры в Москве, и остров в океане. А бывшие атомные работнички кто где. Одни в сторожа подались, другие в безработные, третьи на рыне тряпками спекулируют, которые теперь хранятся в бывших подсобных атомных помещениях. А ихний бывший начальник - академик, между прочим, - чтобы его не сняли с хлебной должности генерального хозяина бывшего минатома, который можно сдавать в аренду разным барыгам, вступил в главную медвежью партию и дружит с самим Фурсенкой. А тот тоже теперь известный медведь стал. Но раньше был демократом. А вообще, как мы подслушали из разговора ещё двух новых русских учёных, одного от географии, а другого от ботаники, этот Фурсенка есть не кто иной, а туркменский шпион, засланный к нам для разорения национального русского академического менталитета под видом ленинградского лишенца, хотя его брат (тоже шпион, но узбекский) заведует в бывшем Ленинграде довольно прибыльным хозяйством, но не про него речь, а про того Фурсенку, который якобы физик, а на самом деле пламеный вредитель, потому что что для русского хорошо, то туркменам серпом по яйцам. А немцам, которые курируют туркменов и Фурсенку, вообще смерть. Но не о немцах речь, а...
Короче говоря, небольшой перерыв.

Ретроспектива третья


Как и кого засылали в своё время ехидные туркмены, то ли самого Фурсенку, то ли его дедушку, бывшего мелкого лавочника, то ли его папу, ставшего, благодаря советской власти, учёным человеком, дело тёмное, потому что те два новых русских учёных, один от географии, другой от ботаники, про то туманно судачии. Но отчётливо перемывали они кости этому Фурсенке в теме его необычайной сволочной жадности, из-за которой некоторым новым русским учёным жить становилось всё трудней и трудней, потому что с приходом в страну демократов оказалось, что большинство бывших советских учёных - жлобы, каких свет не видел. Не то что мы с нашим учёным советом, которые мы десятый год кто от чего в нашем дурдоме лечимся. Но не о нас речь, а о Фурсенке.
В общем, тот, что от географии, оказался хозяином большой территории с несколькими институтскими корпусами и всякими научными лабораториями, набитыми специальными хитроумными приборами для проведения географических опытов в виде аршинов, шнурков и колышек. Ну, и чтобы не отставать от передовых инноваций, повёл он своё географическое дело соответственно. Шнурки с колышками он, надо отдать ему должное, не продал (или просто не сумел?), но продал он половину институтских площадей частным застройщикам и враз сделался мультимиллионером. Но баба нашего географического деляги оказалась ещё жадней своего супруга и стала требовать, чтобы он и её сделал мультимиллионершей, но чтобы отдельно и в два раза богаче. Ну, кинулся наш торговать остальной площадью, потому что цены на землю подскочили, а тут этот туркменский шпион Фурсенка стал министром новой русской науки с медвежьим образованием и давай своих подопечных жуликов за горло брать. То есть, заявил, что все те земли, которые раньше находились под жуликами, теперь переходят под юрисдикцию государства. То есть, Фурсенки, которому его шпионская зарплата показалась маленькой, а министерская - и того меньше. К тому же таким образом - задирая новую русскую фундаментальную науку - этот ехидный Фурсенка мог весьма потрафить своим туркменским хозяевам и немецким кураторам. В общем, старается, собака, на благо неделимой Турмении с объединённой Германией. А наш географ от злобы соплями и слюной исходит. Потому что вторую половину территории он продал, но деньги взял не все. То есть, остальные деньги частные застройщики пообещали географу после реализации элитного жилья богатым гражданам, но тут собака Фурсенка со своими вредительскими делами, стройку заморозили, богатые граждане в жопе, а географ своей женой-поганкой каждый день битый, потому что строители остальных денег ему не отдают, а жена-поганка мультимиллионершей так и не стала.
А ботаник...
Но сначала надо из графинчика булькнуть. Товарищи учёные, присоединяйтесь...

Ретроспектива четвёртая


А ботаник оказался директором Ботанического сада и тоже таким, который легко переквалифицировался из учёного в барыгу. А по совместительству - в жулика.
Впрочем, если глубоко копнуть всякого нового русского учёного (чиновника, политика, олигарха и просто бизнесмена), то обязательно найдётся в ихней родословной, которую они тащательно скрывают, или мелкий лавочник (как у Фурсенки), или вшивый процентщик или, в лучшем случае, купчик пятнадцатой гильдии. А были ещё в ихних родах всякие кухарки, золотари, половые и прочая сволочь. Но не о них речь, а о нашем ботанике и о нанатехнологиях, которые он первый придумал, а его идею теперь всякая сволочь безвозмездно эксплуатирует. А один из нынешних правителей так даже гордо этими нанатехнологиями козыряет: мы, дескать, теперь этими нанатехнологиями всех американцев за пояс заткнём. А европейцы от зависти сами туда засунутся. Но не о европейцах речь...
В общем, как наш ботаник придумал эти замечательные нанатехнологии, об этом мы с нашим учёным советом совсем недавно узнали, когда дровишки в сарайчике при его бане складывали, а ботаник со своей бабой лаялся...
Ну, да, мы и у ботаника на всякой чёрной работе корячились...
Короче говоря, мы корячимся, а баба его ему кричит:
 "Слышь, Петя, тощий снова про твои технологии пел! Вот хучь бы за авторское право тебе чево-нибудь обломилось".
 "Пущай подавятся", - интеллигентно так отвечает ботаник, и они с бабой давай дальше судачить, а я теперь со своих слов пересказываю про то, о чём они судачили. Конкретно: о том, как наш ботаник открыл эти загадочные нанатехнологии.
Дело было ещё в те поры, когда наш колхоз стал разваливаться. Вернее и согласно новым демократическим веяниям, переходить на рельсы рыночной экономики. Тогда наш ботаник служил в своём саду то ли почвоведом, то ли средним бухгалтером. А заочно учился в сельхозакадемии, потому что раньше кончил только какой-то техникум. Но, невзирая на своё незаконченное академическое образование, наш ботаник быстро смекнул насчёт ветра перемен и занялся спекуляцией почвообразующих червяков, которые у него покупал один новый московский ресторатор для своей японской кухни.
Короче говоря. заработал наш ботаник стартовый капитал. Но дальше - куды? А так как ему очень захотелось стать хозяином такого перспективного ботанического сада почти в центре Москвы, вот он и стал кумекать. В общем, докумекался до простого: взял свой стартовый капитал и поделил его пополам. Одну половину снёс другому учёному барыге, который тогда ходил по бедности в одном свитере и был главным столичным начальником. А вторую половину снёс одному известному киллеру. Тот, который в свитере, своё дело провернул быстро, а киллера пришлось ждать целый месяц. То ли тот был занят выборами в тогдашнюю госдуму, то ли кого-то мочил по заказу.
В общем, через месяц после того, как наш ботаник поделил свой стартовый капитал, бывший заведущий садом скончался от грыжи, а наш ботаник встал на его место. Ну, и пошёл двигать свою ботаническую науку так, как ему казалось правильней. А вскоре кончил он свою академию и теперь он то ли бакалавр, то ли почётный ректор. И мультимиллионер впридачу. И непризнанный изобретатель нанатехнологии. А всё потому, что дело с раздачей его стартового капитала выглядело следующим манером. Он ведь пришёл к тому, что в свитере, и говорит: "На, кормилец, возьми себе денежку и купи новый свитер, а взамен..." А потом пришёл к известному килеру и тоже говорит: "На, отец, возьми денежку, а взамен..." А два раза "на" - нанатехнология и получится.
За сим позвольте откланяться и всей нашей учёной компанией удалиться, потому что пора возвращаться в наш дурдом, ставший для нас родным, да ещё где-то раздобыться по полтинничку, потому что главврач тоже человек и ему, как человеку, тоже жить хочется...