концентрат

Поцелуйчики. Иногда это все что ты не помнишь. Если бы.

- Ты совершенно больной ублюдок
- Я совершенство, -  и она шипит. Острые белые зубы. Сахарница между нами пуста. Отрезанный член сьеживается под воздействием осени. Фиолетовое недоразумение. Стол придется отмыть. Почти всегда.

- Можешь забрать, - киваю я, скосив глаза. – На память, - эти злобные вспышки состоят из травы в солнечный денек. Если бы. – Подарить цепочку для?
- Отьебись
- Ладанку? Аптечный пузырек 17го века? Набор юного криотех… ника?
- Ты ведь не отьебешься, - уныние в этом голосе номер два всегда было музыкой. Моей. Все другие *** будут отрезаны и преданы аптечным бутылочкам. Они говорят со мной из подвала. В восемь часов.

Песенка склянок с пенисами:
«не одобрена цензурой города Свет»

- Все для тебя, моя радость, - вы видели надежду в глазах трупа? Такие проблески, пых-пых - БЛИМ, в тумане? И не думайте, что вам повезло
- Правда? – это как забрать у ребенка найденного в траве мертвого воробья. Три минуты трагической трагедии. Червячки.
- Кроме этого всего
- Да ПОЧЕМУ? – я вижу-слышу-нюхаю  ее такой. Истерика. Предварительно раньше свидетельством злобы и ненависти был театральный показательный смех. «Ахахаха». Тоже ощущали  такой? Отныне призадумайтесь и не поворачивайтесь спиной. И не спите.

- Латимерии Юга ****ствовали Отторгая Варианты Ь
- Ты не любишь меня, никогда не, - я жду «ахахаха». Она молчит. Канарейка в клетке предпочитает мастурбировать. Однако. Иногда.

Песенка клеточной птички:
«не одобрена цензурой города Тьма»

- Причуды внешних форм, детка, - я смахиваю ножом в урну фиолетовую Г. – Не все, что в тебя всовывают непременно доказательство. Чистоты.
- Тебя поймают и повесят, скотина, - слюнка стекает по губе, а вытереть могу только я. Некуда торопиться. Моя прелесть в пене и блевотине. Поцелуйчики. Нет, не вспомню. Не сегодня.

- Расшнурую ножки и пойдем погулять, хорошо? Дворик, цветочки, туман, как тебе нравится. Ошейник не жмет, «кисонька»?

Она молчит. Это может продолжаться неделями. Я кормлю ее с ложечки, зажимая нос и заставляя глотать. 55 килограммов совершенства, 60 килограммов совершенства, 65 килограммов. Однажды ты не сможешь ходить. Я буду вывозить тебя на каталке во дворик и срезать свежие розы. С капельками росы и запахом нежности. Ложить на колени их колючие косточки. Ты непременно станешь плакать

Песенка розовых кустов, цветущих на убитых любовниках:
«не одобрена цензурой города Сумрак»

- Ты ****ый садист
- По средам, солнышко. Очень сильно люблю. МоЮ тебя. Если бы ****ый.

Диор Фаренгейт испаряется с кожи иглами и мы идем жечь пух. Наши котики сыты и слижут кровь. Здесь никогда не будет детей. «У меня нет повода тебя прощать». Однажды я скажу тоже самое и выстрелю в голову. Кому? Кто знает. Не детям.

И кошки обглодают тело.

Со мной говорят ангелы. Иногда. Смсками. «Скучал? Ну вот она я, тут»

А все могло быть совсем другим. Другое. Про других. Если бы. Без ошейника и поводка. Не так волшебно. Без пыток. Тихо.

- Дорогая
- Дорогой?
- Я подарю тебе – фонендоскоп и промедол
- Я так мечтала о подушке из нефертити и центрифуге
- Но мы же собрались ехать на лифте вдвоем в Брест, дорогая
- Снова и сновой дорОгой, дорогой
- Ах
- Ах и увы

Увы.

«Как перестать жить за восемь часов». Это книга. Советую почитать. Однажды я ее напишу. Прикуплю черной бумаги и красных чернил. Разведу огонь. Высмотрю в небе Канопус. Вспомню поцелуйчики.

«У вас нет новых сообщений»

Ебучие. Ангелы. Молчат.