Племенная Кондориха и её потомство 2

              (Продолжение)

  А  между  тем  Коле-пенсионеру  десять  годков  минуло.   В  мэры  баллотироваться  ему, конечно,  пока  рановато,  но  привыкать  к  питию  -  самое  время.  Да  и  курить  пора  начинать.
   
   Это  ничего,  что  читать-писать  не  умеет,  зато  считает  лучше  участкового,  который  к  двум  курицам,  украденным  Колей  у  соседки  бабы  Нюры,  ещё  одну решил  приписать.  Было,  говорит,  у  бабы  Нюры  пять  курочек,  осталось  две.  Вопрос:  сколько  курочек  украл  Коля?  Ответ:  три. 

    Не  тут-то  было!  Коля  вынес  из  сарая  припрятанные  тушки,  победно  на  стража  порядка  поглядывает - мол,  накося  выкуси,  две  курицы  было,  третьей-то  нету! -  презирает,  значит,  его  Коля  за  плохое  знание  устного  счёта. 

  Если  бы  участковый  умел  считать,  ни  за  что  бы  не  узнал,  кто  уменьшил  численность  птичьего  подворья  бабы  Нюры.  Просто  Коля  был  справедливым  и  лишнего  ему,  Коле,  приписывать  никому  не  позволял.



    Что  же  касается  третьей  курицы,  так  она  без  ведома  хозяйки  и никем не санкционированно на  яйца  уселась  в  дальнем  углу  Колиного  огорода,  цыплят  высиживает.  Правда,  это  только  курица   думает,  что  сидит  на  яйцах,  Коля-то  знает,  что  сидит  она  просто  так,  потому  что  яйца  те  он  неделю  назад  съел. 
  Чтобы  не  быть  голословным,  Коля  повёл  участкового  в  конец  своего  огорода,  где  и  впрямь  сидела  та  самая  кура-дура,   которая  за  насиженное  место  своим  будущим  потомством  расплатилась. 

               ....

  А  к  совершенным  летам  Коля  превзошел  самые  смелые  ожидания  Кондорихи:  здоровый  детина  вымахал,  косая  сажень  в  плечах.  Курил  потенциальный  мэр  уже  не  только  сигареты,  пить  мог  всё  и  умел  витиевато  материться. Такой  изысканной  ненормативной  лексикой  даже  сама  Кондориха  не  владела,  хотя  и  считалась  в  их  деревне    непревзойдённым  спецом по  этой  части.
 
   Куриц  он  теперь  не  воровал  -  несолидно  как-то.  Теперь  его  добычей  становились  овцы,  козы,  крупный  рогатый  скот  и  всё  недвижимое,  что  плохо  лежало:  тазы  и  бачки  в  банях  односельчан,  урожай   на  их  огородах  и  разный  рабочий  инвентарь.  Хоть  и  попадался  Коля,  да  вот  умудрялся  оставаться  без  наказания,  потому  что  дружил  с  внутренними  органами  и  именовался  стукачом.  А  что  бит  был  за  то  нещадно  и  многажды  своими  же  друганами-подельниками,  так  это  ничего,  это,  так  сказать,  контрибуция  вкупе  с  индульгенцией  за  вольное  житие  свое.  Каждый  раз  Коля  клялся, что   никаких  дел  с  ментами  больше  иметь  не  будет, "давал  зуб"  и    трёхлитровую  банку  бражки,  которую  выменивал   на   кроссовки,  свитера  и  прочую  украденную  походя  мелочь.   Друганы-подельники  ему  верили,  выпивали  бражку  и  всем  "гуртопом"  отправлялись  на  очередное  "дело". 
 
    Талантливым  дураком  Коля  вырос.  Талантливейшим! 
  Только  разочаровал  он  мать  свою,  сильно  разочаровал:  не  пожелал  заниматься  МЭРскими  делами,  потому  как  хлопотно  это - весь  район  обворовывать.  Ему  пока  и  одной  его  деревни  хватает.  А  если  мало  будет,  так  можно  ещё  парочку  близлежащих  прихватить.   Весь  район - это  уже  перебор,  однако. Может  и  не  справиться.

  Да  и  к  политике  он  не проявлял  никакого  интереса.

   Интерес  он  проявлял  к  противоположному  полу - знать,   жениться  время  пришло.  Не  мудрствуя  лукаво  взял  в  жены  первую  попавшуюся.  По  себе  дерево  срубил,  только  жаль,  что  пенсии  она  не  получает.  Хотя  и  должна  бы,  потому  что  ничем  Коли  не  хуже:   пьет  не  меньше  его,  так  же  курит,  а  матерится  ещё  повитиеватее.  Этому  всему  Колина  супруга  научилась  в  интернате,  куда  её  опека  поместила,  когда   мать  лишили  родительских  прав.  Плюс  к  этим  своим  несомненным  достоинствам  она  приобрела  там  ещё  навыки  чтения,  письма  и  устного  счёта.  Вот  они-то,  навыки  эти  самые,  как  раз  и  не  позволяли  ей   находиться  на  одной  ступени  с  Колей  и  являлись,  по  мнению  Кондорихи,  существенным  недостатком.  Не  дотягивала  невестка  до  её  сына, обеспеченного  государством  гарантированной   пенсией.  Мезальянс  получился,  материальное  неравенство,  потому  что  и  работать  грамотная  выпускница  интерната  никак  не  желала.  На  этой  почве    возникали  локальные  конфликты,  перерастающие  в  сражения. 

  Звали  её  Викторией.   И  право  носить  имя  своё  она  не  раз  доказывала  в  тяжелых,  нередко  кровопролитных,  боях  со  свекровью, с  многочисленными   золовками,  со  своим  богоданным  и   даже  со  всем  "гуртопом".   Несмотря  на  превосходящие   силы  противника,    Вика   всегда  одерживала  победу,  потому  что  билась  наша  героиня,  не  щадя  живота  своего,  за  святое  дело - отстаивала  своё  место  под  солнцем,  а  именно:  пиво,  сигареты  и  полную  свободу  действий.

  К  тому  времени,  когда  Вика повстречалась  с  Колей,  она  уже  успела  стать  дважды  матерью.  Одно  дитё  совсем  ещё  юная  мамаша  подкинула   некогда  лишенной  материнства  бабушке  этого  младенца,  а  вторым  "осчастливила"   весёлое  семейство  Кондорихи.

  Кондориха  почему-то  не  обрадовалась  привалившему  ей  счастью  и  отправила  ко  всем  чертям  Вику,  её  ребёнка, а    иже  с  ними  и  своего  сына,  потому  что  сама  ещё  любви  и  мужского  внимания   желала. Пришлось  молодой  семье  поселиться  в  заброшенном  бараке.    
 

   Через   год  у  них   появилась  на  свет  Божий  дочь.  Уже  совместная.   

  Счастливые  родители  получили  сертификат  на  материнский  капитал,  продали  его  за  сорок  тысяч,  раздали  долги,   подарили  друг  другу  золотые  обручальные  кольца,  дорогие  мобильные  телефоны,  вызвали  из  райцентра  такси  и  поехали  на  соседнюю  улицу  к  Кондорихе  пить  мировую.  Неделю  пир  стоял  горой,  но  деньги  быстро  закончились.

   Продали  по  бросовой  цене  дорогие  мобильные  телефоны - всё  равно  звонить  некому,  да  и  не  умеют  они  ими  пользоваться.  Вначале  опохмелились,  а  потом  ещё   три  дня  пировали.   Хотели  продать  и  кольца,  но  колец  на  пальцах   обнаружить  не  удалось  -  то ли  по  пьянке  потеряли,  то ли  уже  продали,  да  не  помнят,  а  может,  и  спёр  кто-то  из  собутыльников:  народу-то  много  перебывало  за  это  время  в  доме,   много  нашлось  любителей  выпить  на  халяву.   
 
  Огорчились  чрезвычайно  родственники  и  их  многочисленные  друзья,  под  подозрение  попавшие,  поругались, немного  подрались.  Но  с  перепоя   всё  это  делали  как-то  вяло,  без  вдохновения  и,  кажется, даже   не  совсем  искренне.

   Прошёл  год.  У  Коли  с  Викой  сын  родился,  только  вот  не  дали  им  сорок  тысяч  вторично.  А  они  ведь  надеялись  на  это! Долгов-то  опять  поднакопилось  изрядненько.  Да  ладно,  обойдутся  и  без  сертификата  этого  грёбаного.  Выкрутятся. Чай,  не  впервой.

                ...
 
 Так  и  живет  молодая  семья  в  заброшенном  бараке  на  Колину  пенсию  да на  детские  пособия.   Пьют,  дерутся, иногда  бегают  друг  за  другом  с  ножичками.  С  ножичками  -  это,  вроде,  как  для  разнообразия, для  адреналина,  нервы  пощекотать.  И  хотя,  случалось,  щекотали  этими  ножичками  не  только  нервы,  но  ведь  всё  это  было  исключительно  для  разнообразия.

    Хорошо  живут.  Весело.   Не  такие  они  люди,  эти  Коля  и  Вика,  чтобы  скорби  да  унынию  предаваться  или,  ещё  чего  доброго,  работу  искать  -  незачем  им  такими  глупостями  заниматься.  Детей  сердобольные  соседки  прокормят  и  из  одежонки  подкинут  кой-чего.  А  там, глядишь,  и  пенсия  кому-нибудь  из  их  чадушек  поспеет  -  не  может  же  быть,  чтобы  никто  из  двоих  папиной  "денежной"  болезни  не  унаследовал.  На  всякий  случай,  для  подстраховки,  третьего  решили  завести,  с  гарантией  чтоб  было,  с  гарантией  оно  как-то  надёжнее.  Детская  пенсия - хорошее  подспорье  для  весёлой  жизни. 

       (Окончание  следует...)
  http://www.proza.ru/2013/07/28/326