Социология раковой опухоли

СОЦИОЛОГИЯ "РАКОВОЙ ОПУХОЛИ"
или
начала экзистенциальной социологии.

Любая здоровая живая клетка неэгоистична и полезна. В том смысле, что она обязательно имеет свою особую «профессию» и выполняет в организме полезные функции. Но иногда клетка, оставаясь живой, теряет способность работать на организм. Тогда она становится раковой.
Раковая клетка – чрезвычайно интересный объект. Это живая клетка, все усилия которой, однако же, объективно направлены на уничтожение того организма, частью которого она является и в котором только и может существовать, – т.е. на самоуничтожение. Раковая клетка – это живое, которое стремится к смерти.
Любая здоровая клетка становится раковой, если теряет способность выполнять свои специфические функции. Нервная клетка перестает передавать возбуждение; клетка крови уже не может переносить кислород; клетка легких – поглощать кислород из воздуха; клетки почек и печени – выводить из организма вредные вещества и пр. Клетка становится бесполезной и ничтожной, а тем самым и эгоистичной. Потому что теперь она живет за счет организма, ничего не давая ему взамен, ничего не делая для него, но получая от него питательные вещества. Это – клетка-паразит.
Такая клетка приобретает способность обманывать здоровые ткани организма, выделяя фантомные химические реагенты, чтобы здоровые клетки принимали ее за одну из себе подобных, не уничтожали и кормили. Раковая клетка теряет способность запрограмированной смерти, свойственную всем здоровым клеткам, которые умирают, выполнив свою работу, – фактически раковая клетка сама по себе бессмертна (живет, пока жив сам организм). Она становится необыкновенно жадной и агрессивно плодовитой. Так появляется раковая опухоль.
Я утверждаю, что точно такие же по сути процессы могут происходить и часто происходят не только в биологическом, но и в социальном организме. И их источник – «социальные раковые клетки»: люди, не способные делать ничего полезного, ничтожные и аморальные.
Возможно, в будущем одной из главных наук станет Общая Теория Организма (вообще Организма, как особой сущности, независимо от того, социальный он, биологический или какой-то еще). Эта теория будет изучать злокачественные процессы в  любом организме: как биологическом, так и социальном – поскольку они одни и те же.

    Как возникает то, что я назвал «социальной раковой опухолью»?
В любом обществе есть люди, которых я называю людьми ЗДОРОВОГО ТИПА, и люди УЩЕРБНОГО ТИПА. Человек здорового типа достаточно уверен в себе, в том числе в социальном плане, он рассчитывает честным трудом, какими-то реальными достижениями заслужить для себя достойное, удовлетворяющее его положение в обществе. Он умеет делать что-то, объективно полезное для людей, для общества, в котором живет. Человек ущербного типа, напротив, в себя не верит, ему представляется /часто не без оснований/, что в условиях честной конкуренции он всегда будет проигрывать, всегда окажется социальным аутсайдером, будет унижен и ущемлен. Он не верит в себя, в свои способности, свои силы. Но это, конечно же, не значит, что он не стремится социально возвыситься, повысить свой социальный статус. Напротив, он к этому исключительно стремится, это приобретает для него огромное значение, становится главной целью жизни.
Как раз человеку здорового типа свойственно довольствоваться социально малым: он ищет в обществе СВОЕ МЕСТО – и, каким бы оно ни было скромным, довольствуется им. Он делает то, что любит и что у него хорошо получается, и его удовлетворение от жизни основано на уверенности в своей полезности, умелости, честности - на том, что мы называем "чувством собственного достоинства" человека. Напротив, человек ущербного типа всегда ощущает себя недостойным — он не уважает себя - но именно поэтому разгорается его честолюбие и жажда власти, так как это единственный путь психологической компенсации комплекса неполноценности,  личностной ущербности.
В художественной литературе блистательные портреты такого рода людей можно найти у Ф.М.Достоевского, лучший из них - это Фома Фомич Опискин.
Понятно, что тот,  кто исключительно жаждет власти, высокого социального статуса, будет к ним страстно и целенаправленно стремиться. Но ведь он не верит, что сможет добиться своего честным путем, следовательно, он хочет стать и нередко действительно становится ЗАХВАТЧИКОМ.
Я хочу сразу уточнить значение этого слова: почему-то мы часто считаем, что захватчик - тот, кто захватывает чужие земли. Это один из видов социальной агрессии, но не главный. Основной вид социальной агрессии - захват власти в СВОЁМ социуме не по праву и незаконными средствами, с последующим удержанием этой власти, опять же незаконными, преступными средствами.
В этом смысле министр или депутат, чьи личные, профессиональные и интеллектуальные качества совершенно не соответствуют той должности, которую он занял, - это захватчик: он сумел занять социальную нишу, на которую на самом деле не имеет никакого права, которую должен бы был занять кто-то другой. Заведующий овощной базой, вор и дурак, - захватчик. И это, повторяю, изначальный, основной вид социальной агрессии.  Люди ущербного типа всегда сначала захватывают СВОЙ СОЦИУМ - а уже потом могут агрессивно вести  себя по отношению к чужим.
 Лидеры социумов, которые я называю "раковыми опухолями", - это нередко люди из социальных низов, более того, они отличаются человеческим ничтожеством, ярко выраженной аморальностью, а часто даже какими-то физическими или психическими изъянами. Так, один из ярчайших людей такого типа - Чингисхан - был хромым.  Он был рабом и прошел через чудовищные унижения и издевательства, в социальном плане он долгое время был парией, по сути - никем. Гитлер был нервнобольным истериком, неудавшимся художником /почти как Ф.Ф.Опискин у Достоевского, который был неудавшимся литератором/, нижним чином разгромленной немецкой армии времен Первой мировой войны. Сталин был сыном пьяницы-сапожника, который избивал и унижал его, недоучкой, не знавшим толком ни одного языка, ничего не умевшим делать; его лицо было изуродовано оспой и он страдал тяжёлой формой паранойи.
Правда, человек такого типа может быть и наследственным монархом, как, например, Иван Грозный и Петр I, оба пережившие в детстве и юности унижения в связи с тем, что их стремились устранить конкуренты в борьбе за власть; оба параноики, оба сексуальные маньяки и садисты. Грозный был притом еще и глубоко бездарен, не способен ни на что полезное, поэтому он ближе к чистому ущербному типу.
Но каким путем захватывает власть в социуме ущербный человек, в данном случае неважно. Для нас интересно другое: то, что происходит в этом социуме уже потом, после захвата его людьми ущербного типа.
    
    Психологически достаточно очевидно, что, оказавшись у власти, человек ущербного типа продолжает ощущать неуверенность, более того, его неуверенность растет. Его высокий социальный статус является для него единственным источником удовлетворения от жизни, чем-то совершенно исключительным, заменяющим ему всё остальное, что дает удовлетворение человеку здорового типа и чего он /человек ущербного типа/ лишен. Поэтому его очевидная главная цель состоит в том, чтобы зафиксировать статус-кво, сохранить его во что бы то ни стало, так сказать, законсервировать, заспиртовать социум. Как же это достигается?
    Прежде всего, в таком обществе устанавливаются очень специфические механизмы вертикальной мобильности. Для того, чтобы подниматься вверх в социальном плане здесь существует только один путь - это УГОЖДЕНИЕ ВЫШЕСТОЯЩИМ.
   Ущербный человек никогда не приблизит к себе человека здорового типа, если только этого не требует какая-то острая необходимость; его окружают люди столь же ущербные, среди которых он может чувствовать себя значительной личностью. Присутствие нормального человека где-то рядом /даже просто присутствие/ для ущербного типа мучительно, невыносимо. Поэтому русские императрицы окружали себя уродцами, карликами: рядом с ними они казались себе здоровыми и красивыми, не будучи таковыми в действительности.
Человек ущербного типа поэтому всегда враждебен по отношению к человеку здорового типа, которого он не понимает и ненавидит.
   Человек ущербного типа, кроме того, в силу отсутствия той внутренней уверенности в себе, в своем достоинстве, которые позволяют человеку здорового типа не зависеть от мнений о себе других людей, уметь критически относиться к себе, очень нуждается в постоянных внешних подтверждениях своей значительности, своей полноценности. Но т.к. никакой значительностью и полноценностью он в действительности не обладает, то такие внешние /словесные или выраженные какими-то действиями, интеракциями и т.п./ подтверждения могут быть только ЛОЖЬЮ, лицемерием, лестью. Понятно, что тот, кто льстит, подлизывается, подхалимствует, делает это небескорыстно: он таким образом старается снискать расположение вышестоящего и добиться выгод для себя.
   В обществе, которое я описываю, искусство лести, подхалимства поэтому развивается в высшей степени, так как владение им является единственным способом подняться по социальной лестнице.
   Скажем, студентка, сдающая экзамен, но не слишком уверенная в себе может начать свой ответ так: "Я была на всех, на всех ваших лекциях, это было так интересно!" Если по лицу преподавателя и его реакции видно, что ему такое начало доставило удовольствие, и если дело происходит в обществе того типа, который я описываю, то можно не сомневаться, что эта студентка - хотя у неё есть основания быть неуверенной в себе - тем не менее благополучно сдаст экзамен.       
   Здесь я отвлекусь, чтобы сразу же отметить одну из основных, характернейших особенностей такого общества: его ТЕНЕВОЙ характер. Все то, что действительно определяет существование людей и функционирование самого общества, здесь скрыто, тайно, закулисно, нигде не записано, не проявляет себя явно и его почти невозможно извлечь на свет божий и разоблачить.
   Итак, тот, кто овладел искусством лести и подхалимства, безусловно, в таком обществе должен подниматься наверх. Можно ли ожидать, что этот человек одновременно окажется порядочным человеком и хорошим профессионалом? Первое исключено. Второе крайне проблематично, так как хороший профессионал обычно интересуется содержанием выполняемой работы больше, чем карьерными достижениями: он вряд ли станет лезть наверх, подличая, подхалимствуя, тратя на это силы и время, - настоящий профессионал - это всегда еще и человек с чувством собственного достоинства.
   Следовательно, наверх в таком обществе совершенно неизбежно поднимаются не лучшие, а худшие: наиболее аморальные, личностно ничтожные, ущербные, ничего полезного не умеющие делать и часто даже просто глупые.
   Один пример. В городе, где я живу, председателем правительства /этот город - столица федерального образования, имеющего статус республики, следовательно - своё правительство/ и министром образования в настоящее время являются люди, родившиеся, выросшие, учившиеся в этом же городе. Их, конечно, многие хорошо знают. Так вот, и тот, и другая /министр образования - женщина/ ВСЕГДА СЛАБО УЧИЛИСЬ, и в школе, и в институте. Когда они начинали работать, занимаясь ещё чем-то реальным, не имея высокого статуса, они работали ПЛОХО. Но потом они стали делать карьеру, занимать такие должности, пребывание на которых в этом социуме не предполагает никакой реальной работы, - и теперь они на вершине власти и у них всё хорошо. Те, с кем они учились, кто учился несравненно лучше, подобного не достигли, а многие из бывших лидеров в способностях и учебе оказались среди социальных низов /например, работают учителями/.
   Социальный отбор - неизбежное явление в любом обществе - так же неизбежно основан на противопоставлении "лучших" и "худших", лидеров и аутсайдеров. Разумеется, такого общества, где все лучшие /наиболее одаренные, профессиональные, личностно значительные/ - "наверху", а все худшие /наиболее бездарные, ничего не умеющие делать, личностно ничтожные и безнравственные/ - "внизу", нет и быть не может. Действительные человеческие достижения человека и его социальный статус никогда или почти никогда не связаны прямо и не соответствуют друг другу. Тем не менее, в обществе, которое мы называем "демократическим", целью которого является ЭФФЕКТИВНОЕ ПРОИЗВОДСТВО и поддержание социальной стабильности, профессионализм и способности - и хорошая учеба в школе и вузе - это факторы, способствующие успешной вертикальной мобильности, - в обществе же, которое я описываю, они не способствуют ей.
   Но и более того, "лучшие" в таком обществе очень часто подвергаются травле, преследованиям. Я уже говорил о том, что нормальный человек просто непосредственно раздражает человека ущербного, - потому лишь, что рядом с ним его ущербность становится более очевидной. Кроме того, ущербный человек, сумевший достичь относительно высокого социального статуса, в таком обществе неизбежно купается в лести, его окружают холуи и подхалимы, он слышит только похвалы, часто неумеренные. От этого он необыкновенно изнеживается, избаловывается. Да и сами по себе такие люди очень чувствительны к критике /так как любое критическое замечание грозит разрушить их образ себя, являющийся, по сути, мыльным пузырем/, а пожив в атмосфере лести и холуйства, становятся просто феноменально чувствительны к ней. Конструктивному же человеку свойственно думать о деле больше, чем о чьих-то обидах, он склонен видеть проблемы и стремится их решать - поэтому он нередко критикует кого-то из вышестоящих, от кого их решение зависит. Именно это часто становится причиной преследований, которые в таком обществе никогда не считаются преступлением [4, с.231].               
   Если обратиться к истории России, то легко убедиться, что т.н. "сталинские чистки" или, как часто их называют, "политические репрессии", на самом деле совершенно не были политическими. В то время, когда они происходили, не существовало реальной политической жизни, реальной политической борьбы, не было реальных политических сил, противостоящих друг другу, - следовательно, не могло быть и политических репрессий, поскольку они - по определению - есть преследование одной политической силы другой, конкурирующей политической силой. Ничего подобного в СССР, повторяю, не было.
   Но было другое. Были довольно многочисленные, воспитанные еще до революции, специалисты, честные, добросовестные, профессиональные, образованные, и была страстная жажда т.н. "простых" людей  /о них хорошо сказал А.Панарин:[8, с.61]/, вчерашних рабов, аморальных, ничего не умеющих делать, необразованных, занять их /специалистов/ места, социальные ниши. Это была борьба худших против лучших, весьма успешная борьба, поскольку она происходила в обществе, веками оттачивавшем социальные механизмы, гарантирующие успех худших в борьбе с лучшими.
  Очень часто преследования лучших худшими в России превращались в кровавые террористические кампании, массовые убийства. Фактически это была селекция, отсеивавшая и уничтожавшая всех самостоятельных, профессиональных, честных. Мы знаем, что только в XX в. были уничтожены миллионы таких людей. Но мало кто знает, что русский XX в. в этом смысле не являет собой ничего особенного: так было уже при Иване Калите и при всех последующих князьях, царях, императорах, генеральных секретарях и президентах. Миллионы лучших покинули страну, бежали за границу. И тот, и другой процессы /преследования и бегство за границу/ продолжаются и по сей день, но в меньших масштабах, так как лучших уже почти не осталось.
   Специфические механизмы вертикальной мобильности - сердцевина общества, которое я описываю. О функционировании этих механизмов можно еще многое сказать. Сейчас я добавлю еще только следующее: поскольку специфическая вертикальная мобильность, по П.Сорокину, является стержнем любого социума, то не "вынув" этот стержень, не вставив вместо него другой, невозможно ничего в этом обществе изменить [9, с.424].
   К вертикальной мобильности мы еще вернемся. Моя задача - описать это общество, дать его портрет, причем он должен быть настолько убедительным, чтобы прочитавший эту статью легко мог отличить такое общество от любого другого - не только понимал его суть, но и знал его основные внешние признаки /симптомы/. Хороший врач понимает сущность болезни, но одновременно он знает множество, казалось бы, невинных, мелочей, симптомов, которыми проявляет себя эта болезнь: какая-то ничтожная сыпь, покраснение, изменение температуры - что не опасно само по себе, но свидетельствует о болезни, иногда смертельной. Поэтому и моё описание не будет только абстрактным анализом. Важно понять суть, но важно и знать все симптомы. Об этом речь впереди.

   Итак, человек ущербного типа захватил власть в социуме, и - поскольку он у власти - он должен как-то управлять другими людьми. Как он будет это делать? Прежде всего, его цель - для него единственная, исключительно его занимающая - удержать власть в своих руках. Поэтому к эффективному управлению он и не стремится. Кроме того, он всегда ничтожен и бездарен во всем, что не касается интриг и борьбы за власть. Наконец, результатом его социального возвышения для него становится прогрессивно растущая подозрительность.
Одна из психологических особенностей ущербного человека заключается в том, что он всегда судит о людях по себе, перенося на них те гадкие побуждения, которые управляют его поведением, но которых он в себе не хочет замечать. Человек здорового типа - это качественно совершенно иное существо, с иными мотивами, эмоциями, мышлением, но он тем не менее способен понять того, кто совершенно на него не похож - понять человека ущербного типа. А вот этот последний никого не может понять, ни себя в том числе. Себя он понимать боится, поэтому его способность понимания блокируется: убегая от себя, он бежит и от других людей и от всего мира.
   Приписывая другим свои мотивы: безудержную жажду власти, стремление захватить её любой ценой - он, естественно, видит в каждом сколько-нибудь сильном, активном, самостоятельном человеке КОНКУРЕНТА. Отношение же к конкурентной борьбе у него совершенно паническое: он всегда и безоговорочно убежден, что любую конкурентную борьбу он проиграет, если только она будет вестись хоть по каким-то правилам, - он ощущает себя ничем, нулем, поэтому всякий, кто хоть что-то собой представляет, кажется ему угрозой, ощущается потенциально опасным.
   Отсюда вытекает стиль управления человека ущербного типа и eго отношение к людям: он хочет превратить всех людей в такое же НИЧТО, как он сам, сделать их не-людьми, не-личностями, т.е. вещами.
   "Вещь" и "человек" есть экзистенциальные противоположности.               
   "Вещь" - это то, что не имеет собственного бытия, о чем в экзистенциальном смысле нельзя сказать «это есть», т.е. это то, что само по себе существует. Вещью может ПОЛЬЗОВАТЬСЯ кто-то, кто "есть", кто обладает реальным существованием, кто является живым. В этом случае вещь как бы приобщается к его жизни, становится её частью, но сама по себе она от этого не становится чем-то. Можно взять молоток и забить гвоздь, но это будет бытие плотника, а не молотка: молоток от этого живым не становится. Тем не менее он нужен, как и все действительно нужные вещи, но только в том случае, если кто-то живой этой вещью пользуется.
   Особенность человека заключается в том, что он может как упорно стремиться быть человеком, то есть быть личностью, иметь СВОЁ ЛИЦО, иначе говоря, самостоятельно определять свой путь, свои поступки, слова, мысли и чувства, БЫТЬ САМИМ СОБОЙ, - так и отказаться от стремления быть собой, если почему-либо это связано с какими-то опасностями, болью или трудностями. Отказаться от стремления быть собой - значит стать послушным, т.е. исходить НЕ ИЗ СЕБЯ, а из желаний и потребностей другого, стать ЕГО ВЕЩЬЮ.
   Р.Лэнг называет такое поведение "негативным приспособленчеством" [11,с.201] и, по его мнению, тот, кто постоянно ведет себя таким образом, перестает быть самим собой, его "я" становится "ложным я". "Ложное"я" возникает при угождении намерениям или ожиданиям другого или тому, что воображается как намерения или ожидания другого", -говорит Р.Лэнг [11,с.101].
   Остановимся на минуту. Р.Лэнг, которого я буду еще не раз цитировать, настолько идеально подходят его работы для анализа того общества, о котором я говорю, - не социолог, а психиатр. Его исследование /"Расколотое "Я"/ посвящено шизофрении. В дальнейшем я буду неоднократно обращаться к нему - и вот почему. Основной причиной шизофрении Р.Лэнг считает "пассивную рабскую покорность", по его мнению, "самое зловещее - послушный ребенок, причем, родители считают, что это хорошо" [11, с.104]. Но в обществе, которое я описываю, именно пассивная рабская покорность является основной нормой поведения, стержнем культуры этого общества.
   Почему так происходит? Потому что человек ущербного типа панически боится всякого, кто является кем-то, является ЛИЧНОСТЬЮ. Любой самостоятельный поступок, любое проявление независимости - yгроза для него. В то же время единственный способ не только благополучно существовать, но и вообще существовать в этом обществе - это суметь угодить тем, кто у власти, поскольку в таком обществе оказывается полностью разрушенной система права и царствует полный и абсолютный произвол имеющих власть над не имеющими ее, социально сильных над социально слабыми. Понятно, что выживают и социально благополучно существуют здесь только РАБСКИ ПОКОРНЫЕ индивидуумы. Только такой индивид не вызывает беспокойства у всевластных ничтожеств. Более того, он им приятен, так как они могут им манипулировать как вещью, что рождает у них иллюзию своей значительности, могущества, иллюзию того, что они ЖИВЫЕ /вспомним: вещью пользуется тот, кто является живым/.
   Но в данном случае это только иллюзия: на самом деле мертвы и те, и другие.
Есть средневековая еврейская легенда о големе, глиняном человеке. Голем сделан из глины, но при помощи каббалистических заклинаний его можно оживить, он будет ходить и совершать какие-то действия, он внешне очень похож на человека, так что его иногда принимают за настоящего человека. Но на самом деле он не обладает самостоятельной жизнью, так как способен действовать, только выполняя ЧЬИ-ТО ПРИКАЗЫ. Иногда голем выходит из-под контроля, и тогда он превращается в слепую разрушительную силу [12, c.563].
"Голем" - это то же, что "раб", хотя раб не сделан из глины, он тоже не обладает самостоятельным существованием, он экзистенциально мертв, он отказался от себя как личности, чтобы сохранить биологическое существование и приспособиться к социуму. Раб - это человек-вещь: таково определение раба. В остальном он может быть очень хорошим: добрым, работящим, веселым, умным. Умный раб, талантливый раб - обычное явление. Талантливый раб очень выгоден хозяину. Но и очень сложно устроенная вещь - это тоже вещь. Компьютер или ядерный реактор так же не обладают собственной жизнью, как молоток и гвоздь.
   Как же становится возможным превращение людей в рабов? Что в природе человека позволяет совершиться такому превращению и как оно происходит?
               
      Заглянув в этимологический словарь русского языка /например, М.Фасмера/, мы обнаружим, что "раб" и "ребенок" - это слова, произошедшие от одного корня /роб/. "Робя", т.е. "ребята", "дети", образовалось от "робъ", т.е. "раб", и "значение слова связано с понятием «несмелый, робкий». Робкий - раб/роб/ - робя /ребята/.
   Действительно, это очень глубокая аналогия. Ребенок - это еще незрелое, несамостоятельное существо, которое, однако, в норме стремится к самостоятельности, зрелости, взрослости. Нормальное детство - это путь от незрелости к зрелости. При этом можно абстрагироваться от главного в ребенке - его стремления к изменению, к росту, и рассматривать его только с точки зрения того, что он есть сейчас /как это делает психология/. Тогда мы можем сказать, что ребенок - существо крайне эгоистичное /недаром говорят о "детском эгоизме"/, психологически зависимое, легкомысленное, склонное жить в "вечном настоящем", жить минутой. У ребенка черно-белое восприятие мира и людей, он предвзят, не умеет отличать образы своей фантазии от реальности, склонен к магизму, непродуктивен и т.д. , и т.п. Все это неизбежные черты ЛИЧНОСТНОЙ НЕЗРЕЛОСТИ.
Однако, повторим, "ребенком" называется человеческое существо, которое не только обладает всеми этими характерными особенностями, но оно и СТРЕМИТСЯ К РОСТУ, ВЗРОСЛЕНИЮ.
    Но вполне возможен и отказ от роста - в силу тех или иных причин. Р.Лэнг считает, что главной причиной отказа от личностного роста является специфическое отношение к такому ребенку его родителей. Так, об одной из своих пациенток /Джулии/ он пишет: "Мать была готова воспринимать угодливое, ложное "я", любить ТЕНЬ и давать той всё" [11, с.208]. То есть, если Джулия отказывалась от себя, становилась вещью, ее принимали и «любили», - если же она пыталась быть собой, не любили и отвергали.
    Именно так относятся те, кто у власти, к тем, у кого нет власти, к народу, в обществе, которое я описываю. Отношения народа и власти в таком обществе - это ДЕТСКО-РОДИТЕЛЬСКИЕ отношения, причем родители авторитарны и стремятся манипулировать детьми, превратить их в вещи, в своих кукол, а дети покорны, послушны [см: 1]. Если они вполне покорны, их "любят", то есть более-менее заботятся о них, кормят, не очень бьют, а если они проявляют непокорство, их "не любят" и наказывают. Неудивительно, что такое общество, в основном, состоит из потенциальных пациентов Р.Лэнга, из тех, кто полностью отказался от своей личности, стал рабом*.
   А это значит, что он отказался ВЗРОСЛЕТЬ, потому что взросление невозможно без самостоятельных усилий, взрослеет только тот, кто ИДЕТ САМ, РЕШАЕТ САМ. Поэтому психологические качества маленьких детей у таких человеческих существ закрепляются на всю жизнь.
   Но это не дети, это рабы. Раб - это тот, кто отказался от взросления, кто боится и не хочет быть личностью, решать самостоятельно, брать на ceбя ответственность хотя бы за свою жизнь.
____________________________________________________
*Раб и шизофреник психологически тождественны, тем не менее это не одно и то же, т.к. человек никогда не сводим к своей психологии. Раб - тот, кто находится в определенном экзистенциальном состоянии, и его это состояние вполне устраивает и ничего иного он не хочет;  шизо¬френик находится в точно таком же состоянии, которое однако кажется ему чем-то самым страшным, ужасным, и он больше всего хотел бы выйти из него, но не знает, как это сделать.
 ____________________________________

   Психологически это ребенок, он легкомыслен, живет минутой, у него такая же короткая память, он так же путает фантазии и реальность, не умеет отличать желаемое от действительного и т.д., и т.п. Но экзистенциально это не ребенок, потому что он уже больше НЕ ХОЧЕТ РАСТИ. Это ТРУП РЕБЕНКА, а не живой ребенок.               
   Если заспиртовать ребенка в стеклянной банке, то это не будет уже живой биологический организм, это будет его очень похожая, но мертвая копия. Точно так же человеческое существо, чей личностный рост остановлен, - это труп человека, но не живой человек.    
   Теперь обратимся к симптомам. Внимательный наблюдатель, пройдя по улицам любого русского города, прислушиваясь к разговорам, заходя в учреждения, на предприятия, в учебные заведения, может обнаружить огромное количество физически вполне взрослых людей, которые РАЗГОВАРИВАЮТ ДЕТСКИМИ ГОЛОСАМИ. Иногда такой человек вообще не способен иначе говорить, а иногда он говорит детским голосом только тогда, когда разговаривает с начальством.
   Недавно я наблюдал такую сцену на кандидатском  экзамене: аспирантка, биологический возраст которой не менее 35 лет, страшно волнуясь, готовится к ответу, вынимает пузырек с валерьянкой, пьет. Это демонстрация своей детской беспомощности. В то же время играет она так искренне, что ей действительно становится плохо. Тогда она совершенно детским, умоляюще-робким голосом спрашивает: «Николай Михайлович! /это председатель комиссии/ Можно мне выйти?» - хотя до нее уже кое-кто выходил без разрешения.
   Такое поведение доставляет председателю экзаменационной комиссии огромное удовольствие, так как дает ему ощущение своей значительности: ведь без него, без его разрешения даже вставать и ходить аспиранты не могли бы! Поэтому в таком социуме демонстрация своей беззащитности, наивности, несамостоятельности, т.е. своей психологической детскости и личностной неполноценности, является вполне прагматическим поведением. Такое поведение весьма способствует успеху в таком обществе.
   Но наивно думать, что рабы только притворяются рабами. Это вообще невозможно. Притворяться, оставаясь при этом собой, способен только ЗРЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК, ЛИЧНОСТЬ. Ребенок же всегда становится таким, КАК ОН ПОСТУПАЕТ. Поступил, выбрал - и уже стал другим.
Человека формируют не внешние условия сами по себе, а его собственные поступки, его собственный выбор. Человек создает себя сам. Социум же создает стимулы для какого-то определенного выбора, кого-то поощряет, кого-то наказывает. Но выбирает себя человек всегда сам.
   У рабов часто детские лица, - идет по улице человек лет пятидесяти, и у него на лице совершенно детсадовская улыбка: "Мне хорошо - всё хорошо!" Эмоциональное состояние раба вообще не зависит от того, что происходит вокруг него: он способен прекрасно себя чувствовать в то время, как вокруг бушует море подлости, жестокости, преступлений, убийств. Лишь бы у него самого все было хорошо.
   Еще одно любопытное наблюдение: на улицах русских городов, особенно относительно провинциальных, часто можно наблюдать такую сцену. Перекресток, горит красный свет на пешеходном переходе. Машин не видно ни с одной, ни с другой стороны. Стоят люди. Их довольно много Но они все стоят, ждут. Зачем? Ведь машин нет. Известно, что законопослушными россиян назвать никак нельзя: они всегда или почти всегда нарушают законы и правила, если чувствуют себя безнаказанными, - а здесь они явно совершенно безнаказанны. Почему же они не идут на красный свет? Как ни странно, потому что НЕ МОГУТ, НЕ В СОСТОЯНИИ сдвинуться с места. У них атрофирована воля: они совершенно не способны вести себя независимо, самостоятельно. Другими словами, это не люди, а големы /хотя и не из глины/: ПРИКАЗА НЕТ, и потому они не могут сдвинуться с места. Зажжётся зеленый фонарь, и они пойдут. Есть приказ - есть действие. Нет приказа, не может быть и действия. Чтобы кукла сделала что-то, нужно дернуть за ниточку, потому что кукла - не человек, хотя и похожа на человека: сама она действовать не может.
   При этом рабы убеждены, что – каким бы ни был приказ – тот, кто его выполняет, именно потому, что он НЕ САМ это делает, а действует согласно приказу, ни в коем случае не должен отвечать за последствия, какими бы они ни были. Вот почему никому из миллионов т.н. «респрессированных» не пришло в голову попробовать привлечь к ответственности тех, кто их «репрессировал» (писал доносы на заведомо невинных людей, судил их, понимая, что они невинны и пр.). Вот почему в современной России суд присяжных вынес оправдательный приговор по т.н. «делу капитана Ульмана»: группа военных разведчиков расстреляла машину с мирными чеченцами, а затем трупы, вместе с машиной, сожгла. И хотя в суде было установлено, что все убитые – мирные законопослушные граждане, имевшие при себе документы и пр., и пр. – тем не менее, их убийцы невиновны,  потому что ВЫПОЛНЯЛИ ПРИКАЗ.

   Существуют два вида рабства: рациональное и иррациональное. Рациональное рабство характерно для Европы, иррациональное - для азиатского Востока. Рациональное рабство проистекает из экономической необходимости и дает определенный экономический эффект. Рабство в этом случае означает определенное экономическое положение человека, необходимость и неизбежность для него трудиться не на себя, а на кого-то другого. Здесь "раб" - тот, кто находится в определенной экономической ситуации, это внешняя ситуация человека, связанная с его трудовой деятельностью. Рабом был Эзоп, рабом какое-то время был Сократ, рабом был Спартак. Так что в таком обществе понятие "раб" вполне совместимо с понятием "личность".  Раб в таком социуме - это определенный социальный статус, определенное внешнее положение человека. Раба ценят как рабочую силу. Раб имеет определенную, часто высокую, стоимость. Раб, который умеет работать хорошо, обладает какими-то очень ценными профессиональными навыками, ценится вдвойне.
   Интересно, что Запад за последние 2,5 тысячи лет ничуть не изменился в этом смысле: по-прежнему для Запада характерно стремление, прежде всего, к внешним, особенно, экономическим, целям и использование людей для достижения этих целей, т.е. превращение их в рабов - но это именно рациональное рабство. Рациональное рабство по-прежнему является сутью социальной системы западного типа.
   Для Востока - также на протяжении тысячелетий - характерно другое рабство, иррациональное. Рабство здесь самоцель, цель в себе, оно само по себе есть источник удовлетворения и для хозяина, и для раба. Раб доволен тем, что он раб, а потому избавлен от ответственности и самостоятельности и может жить максимально легко и беззаботно; хозяин доволен тем, что он Хозяин. Рабовладелец в таком обществе не стремится к эффективному производству, источник его удовлетворения заключается непосредственно в том, что он является хозяином людей и может сделать с ними что угодно, в том, что они - его вещи. Отсюда проявления самодурства, фантастических издевательств, садизма по отношению к своим рабам, стремление постоянно унижать своих рабов, столь характерные для Востока.
Унижая, Хозяин возвышается над рабом, испытывая огромное удовлетворение от самого процесса унижения другого.
   Само слово "хозяин" на Западе и на Востоке также имеет разное значение. "Хозяин" на Западе — тот, кто самостоятельно делает, заботится, несет ответственность и получает выгоду. Скажем, я хозяин фруктового сада, и у меня есть десять рабов. Я забочусь о своем хозяйстве, стремлюсь к тому, чтобы сад приносил как можно больше фруктов наиболее высокого качества, поэтому я учусь,  изучаю садоводство, я постоянно беспокоюсь о своем саде, я понимаю, что результат моей работы зависит от меня, от моих усилий, - я ответствен за этот результат. Я, конечно, эксплуатирую своих рабов, но я заинтересован в том, чтобы они были здоровыми, сильными, трудились хорошо и с удовольствием, я поощряю хорошую работу и наказываю за плохую. Мои рабы поэтому тоже мастера своего дела, профессионалы. Поскольку все мы много работаем и умеем делать свое дело, сад дает неплохую прибыль, которую я кладу себе в карман. Вот что такое Хозяин на Западе.
Поэтому "моё" в этом социуме означает: то, о чем я забочусь и от чего получаю выгоду. "Моё" на Востоке - то, с чем я  что хочу, то и сделаю. На Западе рабство всегда было средством, на Востоке оно цель.               
   Хозяин на Востоке не заботится, не несет ответственности, не чувствует никакой ответственности и очень часто теряет экономически, так как сам, своими руками, разрушает собственное дело. Потому что тут Хозяин - тот, кто что захочет, то и сделает, и кто наслаждается непосредственно этим. Он ничему не учится и ничего не умеет делать: Илья Ильич Обломов - классический тип восточного барина. Он наслаждается самодурством, своей властью над людьми, своим правом творить все, что угодно, порождающим у него ощущение всемогущества. Он кажется себе Богом, потому что в его вотчине ему повинуется все и вся, без его позволения никто не решается шагу ступить.
   Любой или почти любой начальник /неважно, президент ли это или  начальник ЖЭУ/ в России - это восточный Хозяин. Отношения такого начальника с подчиненными с точки зрения западного человека весьма необычны, своеобразны. На Западе начальник несет бОльшую ответственность за дело, которое он делает вместе с подчиненными, чем они. На Востоке подчиненный может нести какую-то ответственность перед вышестоящим, но этот вышестоящий совершенно никакой ответственности не несет. Дальше я буду говорить о том, что БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ в обществе восточного типа является одной из главных ценностей, стержнем культуры этого общества, поэтому к ней все стремятся и поэтому чем выше должность, выше социальный статус человека в таком обществе, тем он безответственней.
Восточный начальник, в отличие от западного, фактически ничего не делает. На Западе работают и начальник, и подчиненные, и у начальника работа зачастую более сложная, более трудоемкая, требующая более высокого профессионализма. Отношения между начальником и подчиненными деловые, основанные на оценке профессиональных качеств и полезности каждого для дела. Личные симпатии и антипатии, личные отношения здесь отделяются от деловых: продвигают по службе  не того, кто лично угоден или симпатичен начальнику, а того, кто полезен для дела, поскольку целью является более эффективная работа. Напротив, в обществе восточного типа вообще не существует  деловых отношений, здесь все отношения личные, основанные на личных субъективных симпатиях и антипатиях.
   На Востоке начальник чаще всего только ДЕЛАЕТ ВИД, что что-то делает. Он сидит с очень солидным видом за своим столом, в своем кабинете, разговаривает по телефону, подписывает бумаги, запрещает и разрешает, председательствует на совещаниях. Но на самом деле ничего полезного он не делает, да и не умеет делать. Тем не менее, он получает от этого процесса огромное удовлетворение и часто очень любит свою "работу", так как она дает ему ощущение своей значительности. Так маленькие дети любят играть во взрослых, казаться взрослыми.
   Внимательно понаблюдав за работой какого-либо предприятия или учреждения в России, мы можем обнаружить с некоторым удивлением, что начальник, хотя он и ничего как будто бы не делает и даже не умеет делать, тем не менее совершенно необходим и без него не сможет функционировать это учреждение или предприятие. Действительно, все подчиненные, по всем абсолютно, даже пустяковым, вопросам, требующим хоть каких-то решений, принятия хоть какой-то ответственности, всегда обращаются к начальнику.
    Например, повар детского сада, собираясь съездить в магазин за продуктами, сначала идет к директору и спрашивает, можно ли съездить за продуктами. И директор дает на это разрешение. И это совершенно необходимо: вспомним ситуацию со светофором и людьми, стоящими на перекрестке.
    Не надо забывать, что раб действительно  не в состоянии сдвинуться с места без приказа. Поэтому начальник совершенно необходим, так как он отдает приказы. В то же время ему это ничего не стоит, так как, во-первых, это не требует никакой квалификации, а во-вторых, он, как уже было сказано, ни за что не отвечает /дальше я буду говорить о системе права, то бишь бесправия, в таком обществе, и мы увидим, что безответственность "начальников" даже закреплена юридически/ - к какому бы результату ни привели его решения, ему от этого хуже не будет. В крайнем случае его переведут на другую, менее солидную, должность. Поэтому ему живется абсолютно легко и приятно, беззаботно и безответственно, и он этим наслаждается, получает от этого удовлетворение.
    В то же время так же живется и подчиненным. Правда, им приходится все же что-то делать, но они имеют возможность это делать кое-как, спустя рукава, максимально халатно, так как некому с них спросить: ведь начальство ничего не смыслит в том деле, которым руководит. В то же время основной инстинкт абсолютно любого подчиненного в России состоит в том, чтобы НИКОГДА НИЧЕГО НЕ РЕШАТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНО и НЕ БРАТЬ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ НА СЕБЯ.
Скажем, вы приходите в какое-то учреждение и просите подписать какую-то весьма незначительную бумагу. У вас обязательно спросят: "А почему именно мы должны ее подписывать?" Вы можете чрезвычайно убедительно объяснять, что подпись под такой бумагой - дело абсолютно безопасное, что это ничем не может грозить тому, кто подписывает - и все-таки в подписи вам обязательно откажут, если только есть хоть какая-то возможность отказаться, - УЙТИ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ.
    Вот это побуждение - уйти от ответственности, ничего не брать на себя, ни в коем случае никогда НЕ БЫТЬ, не становиться реальным, не выходить из состояния полного ничто - это главная определяющая  страсть человека такого общества, раба.
    Обратимся опять к Р.Лэнгу. По его мнению, хрестоматийные странности, загадочное поведение шизофреника объясняются так: он играет в сумасшедшего, чтобы любой ценой избежать возможной ответственности хотя бы за одну понятную мысль или намерение.
    От одного моего знакомого, общественного деятеля, я узнал недавно такую историю. Он договорился о проведении какой-то встречи в одном из клубных учреждений. Но в это учреждение внезапно назначили нового директора, и тот человек, который обещал дать помещение для проведения мероприятия, пошел на попятный, убоявшись ответственности или просто того, что новый Главный сочтет его слишком самостоятельным. Мой приятель перенес встречу в другое место и хотел повесить объявление там, где она первоначально должна была состояться. Но и это оказалось очень трудным делом, так как НИКТО HE XOTEЛ ДАТЬ НА ЭТО РАЗРЕШЕНИЕ. Вот это очень характерная ситуация.
    Конечно, люди становятся такими не сразу. Нужно, чтобы сменилось много поколений рабов, чтобы установилась такая культурная норма, вытекающая из страха быть кем-то, быть личностью, что-то самостоятельно решать - ведь именно за это в таком обществе особо строго /часто жестоко/ наказывают. "...если она примет ответственность за реальную жизнь, она может быть реально убита",  - говорит Р.Лэнг о самоощущении одной из своих пациенток. Поэтому шизофреник и раб /психологически это одно и то же/ стремятся быть мёртвыми, чтобы их не убили: они умирают духовно, чтобы не погибнуть социально и биологически.
    Таким людям начальник совершенно необходим, потому что они не хотят ничего решать сами, а начальник самим фактом своего существования избавляет их от ответственности, от самостоятельных решений.  Он всё решает за них, и за это они его любят — отсюда хрестоматийное "начальстволюбие" русских,  о котором писал  Салтыков-Щедрин.
Поскольку это так, то начальником может быть АБСОЛЮТНО ЛЮБОЙ ЧЕЛОВЕК. Его личные качества, его профессиональная подготовка, даже его интеллект в этом удивительном социуме совершенно не имеют значения: здесь поистине "всякая кухарка может управлять государством". Важно, чтобы начальник был и чтобы он "все брал на себя".
    Поэтому начальник - это тоже не-личность, раз неважно, какой он. Кого ни посади на руководящую должность в этом социуме, от этого ничего не меняется, потому что сама должность здесь важнее человека. Вернее, человека-то вообще нет, он является нулем, ничем, а есть должность - человек же лишь символическая единица, легко заменяемая, - должность должен КТО-ТО занимать, но неважно, кто он. Свято место не должно быть пусто, и оно не бывает пусто.
    И только если начальник вдруг станет требовать от подчиненных самостоятельности, ждать от них ответственности и самостоятельных  решений, они невзлюбят этого начальника и "мёртвая гармония" бесчеловечных отношений, столь характерная для этого общества, нарушится. Но это бывает крайне редко в силу уже описанного выше механизма отбора во власть.
    Начальник всё берет на себя - в том смысле, что он снимает всякую ответственность со своих подчиненных, избавляет их от самостоятельных решений. Но и сам он тоже ничем не рискует и ни за что не отвечает. Таким образом, те, кто непосредственно выполняют какую-то работу, перекладывают всю ответственность на того, кто сам совершенно безответственен. Куда же девается ответственность? Она исчезает.
    Между тем, то, что экзистенциалисты называют "бытием", "жизнью", как раз основано на реальной ответственности, невозможно без нее, вытекает из нее. Поэтому такая социальная ситуация означает, что "мир в чертог теней вернулся", по выражению М.Мамардашвили /кстати, одного из наиболее тонких знатоков описываемой социальной системы/.
Фактически в этом социуме мы имеем искусственно созданную ситуацию АННИГИЛЯЦИИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ. Есть определенные проблемы, которые нужно решать; есть дела, которые обязательно нужно делать, как и везде, - но при этом за их решение, за результат, за то, чтобы важное дело делалось хорошо, АБСОЛЮТНО НИКТО НЕ ОТВЕЧАЕТ. И это не может быть иначе, пока социальная система сохраняет себя и люди остаются такими, какие они есть.
В то же время эти люди очень довольны. Чем же? Они довольны тем, что живут легко, приятно и беззаботно, что к ним не предъявляют никаких требований.
   Одна из самых больших глупостей, существующих в массовом сознании относительно т.н. "тоталитарного" и т.н. "демократического" общества, - это мнение, будто "тоталитаризм" - это более жёсткое общество, а "демократия" более либеральна. На самом деле всё наоборот: нигде человек не живет в психологическом смысле так легко, нигде он не может быть так разбалован, разнежен, как в "тоталитарном" обществе восточного типа.
   Да, раб работает. Собственно, ведь и слово "работа" в русском языке происходит от слова "раб" /или наоборот: "раб" от "работа"/. "Работа" по-русски - это печальная участь раба.
   Конечно, неприятно, что приходится работать, что не удалось стать барином, который может вообще ничего не делать. Но все равно рабу живется хорошо, потому что он, во-первых, работает максимально халатно, и во-вторых, ничего не берет на себя, ничего не решает сам. Он что-то делает, но это ЧИСТО АВТОМАТИЧЕСКИЕ, ПРИВЫЧНЫЕ ДЕЙСТВИЯ: он функционирует не как человек, а как автомат, как вещь. Поэтому  ему очень легко, так как психологическая трудность - это ответственный творческий труд, психологическая легкость - это автоматические действия. Раб делает какие-то умственные или физические усилия, но абсолютно не делает психологических, волевых усилий. И так всю жизнь. Отсюда атрофия воли, о которой я упоминал выше.
   Безусловно, это неполноценное, жалкое, искалеченное существо, и это личностно-недоразвитое, инфантильное, так сказать, духовно недоношенное существо. Но в том социуме, в котором он живет, он прекрасно себя чувствует, так как этот социум является особой тепличной средой, идеально приспособленной для его существования.
   Мы знаем, что недоношенные младенцы /врачи называют их «физиологически незрелыми»/ не могут существовать в естественной среде, не могут дышать обычным воздухом, и поэтому их помещают в специальные камеры, где искусственно создана тепличная, облегченная среда, в которой они могут жить. Вот и тот социум, который я описываю, это такая особая искусственная среда для неполноценных людей. Если предъявлять к такому человеку нормальные человеческие требования, он будет себя очень плохо чувствовать: ведь он совершенно не в состоянии этим требованиям соответствовать - он не умеет эффективно и даже просто честно и добросовестно трудиться, он не умеет строить никаких человеческих отношений, кроме чисто авторитарных /или я унижаю, или меня унижают/, он во всех отношениях совершенно беспомощен - единственное, что он умеет и что прекрасно делает, ради чего он такой и выращен, воспитан - он великолепно умеет УГОЖДАТЬ СВОЕМУ ХОЗЯИНУ, РАБОЛЕПСТВОВАТЬ. Но т.к. социум, в котором он живет, только этого от него и требует, а ничего такого, чего он не умеет, не требует, т.к. этот социум максимально снисходителен к его слабостям и ему для успешного социального приспособления нужно только одно - быть вполне рабом - то он себя чувствует очень хорошо.
   Россия - страна довольных рабов, которые живут очень хорошо – в своем понимании "хорошей жизни". Будучи по сути никем, не умея ничего полезного делать, являясь инфантильными, эгоистичными, аморальными, живя максимально легко и разнеженно, они пользуются в своем социум всем, что он может предоставить, считаются хорошими членами общества. Несмотря на всеобщий развал, несмотря на то, что ни один из социальных институтов в этой стране не работает мало-мальски продуктивно, населению здесь хорошо. Нельзя сказать, что им "живется хорошо", потому что им скорее "умирается хорошо" - но им хорошо. Это один из путей человека, одна из его экзистенций, вытекающая из возможностей его человеческой природы.
    Природа человека такова: он может стать человеком, стать самим собой, если захочет и найдет путь, - и если он выбрал такой путь, он должен подниматься, меняться, искать, расти, брать на себя ответственность и совершать постоянные душевные усилия. Конечно, развив себя, став личностью, он приобретает огромные возможности для счастья и удовлетворения от жизни, которых нет у дитяти, у незрелого человека. Но зачем идти? Это так трудно. Можно отказаться от роста. И остаться недоразвитым, но при этом создать искусственную среду, особый социум, в котором именно такому недоразвитому человеку хорошо. Такова экзистенция раба, таков его ответ на проблему человеческого существования.
Поэтому нельзя говорить, что это общество "плохое":  это ничего не значит. Для человека западного типа - да, плохое, потому что здесь невозможно эффективно работать и честно зарабатывать, а человек западного типа самоутверждается в своей работе, она для него - источник самоуважения и удовлетворения от жизни, ему важно осознавать, что он работает хорошо, умело и эффективно /и даже деньги для него не самоцель, а свидетельство его профессиональной полноценности/. В таком обществе человек незащищен, его не уважают, подвергают постоянным  унижениям. Всё это неприемлемо для западного человека.
Но ведь таких людей в России и нет, или почти нет. А для тех, которые есть, это просто рай земной, идеальное общество. Это идеальный социум для рабов.               

     Обратимся опять к симптомам. Однажды я шел по улице и увидел /почти в центре города/ на стене дома сделанную мелом надпись: "Сегодня я лишилась девственности. Число. Подпись /кажется, Аня/".
   Это очень специфично, потому что, во-первых, 16-17-летняя француженка, англичанка или американка вовсе не считают в подобном случае, что они чего-то ЛИШИЛИСЬ, наоборот, они полагают, что они нечто ПРИОБРЕЛИ. Стали взрослее, приобрели какой-то самостоятельный опыт. Что-то узнали о мужчинах, что-то о себе. Они растут, взрослеют, и это хорошо, это положительное явление.
    Для восточной же девушки идеальным состоянием является состояние невинности, девственности, т.е. ДЕТСКОСТИ. Восточная, в частности русская, культура основана на НОРМАТИВНОСТИ ДЕТСКОСТИ. Маленьким ребенком быть лучше всего. Поэтому первая близость с мужчиной для девушки означает не приобретение, а утрату чего-то хорошего, лишение чего-то.
    В то же время 17-летняя француженка никогда не станет делать подобных надписей на заборе или на стене дома, так как она считает, что это ее ЛИЧНОЕ, ее ИНТИМНОЕ дело, ее тайна, которой можно поделиться только с самыми близкими людьми. У русской же девушки НЕТ НИЧЕГО СВОЕГО, ЛИЧНОГО, поскольку она боится стать личностью, и кроме того, ей кажется, что она - нуль, а если о ней, о каком-то событии в ее жизни узнают все, то она как бы станет чем-то, станет более значительной. Ей хочется, чтобы на нее обратили внимание, потому что она сама не уверена в подлинности своего существования: такая потребность во что бы то ни стало обратить на себя внимание очень свойственна маленьким детям и шизофреникам.
   Вот что пишет по этому поводу Р.Лэнг: "Пациенты брыкаются, вопят и дерутся, когда они не уверены, что врач их видит". Одна из его пациенток, Джоана, говорит о себе: "Я начала ощущать, что я невидима или, возможно, вообще не существую. Мне пришлось заорать, чтобы понять, реагирует ли врач на меня или только на свои собственные идеи". Надпись на стене, которую я видел, - это тоже такой «вопль».
   Вот еще один пример, показывающий, что человекоподобные существа, обитающие в России, и не менее человекоподобные существа, обитающие на Западе, - во многих отношениях отличны друг от друга. Недавно в городе, где я живу, начался купальный сезон. Мэр города, А.Ю.Дёмин, в связи с этим издал указ, в котором говорится, что из трех городских пляжей официально объявлен пляжем только один, так как он якобы соответствует санитарным нормам. Этот пляж находится за городом. Еще два пляжа, гораздо более посещаемые, поскольку они находятся почти в центре города, объявляются не-пляжами /там так не сказано, но таков смысл указа/. На этих пляжах будут выставлены щиты с надписями, где будет сказано об этом. Таким образом, если что-нибудь с кем-нибудь случится на этих пляжах - а их санитарное состояние вызывает сомнения - то за это несут ответственность исключительно сами пляжники.
   Согласимся, что в подобной ситуации мэр абсолютно любого европейского или американского города поступил бы совсем по-другому.  В городе есть три пляжа, и всеми ими люди пользуются. Значит, если там что-то с кем-то случится, то я буду виноват. Если людям будет неудобно, они будут мной недовольны. Поэтому нужно привести эти пляжи в приличное состояние, найти на это средства и т.д. Европейский чиновник осознает свою ответственность, делает реальное дело, думает о результате. И он, скорей всего, не станет по такому пустяковому поводу издавать какие-то торжественные указы: ведь речь идет об обычной повседневной работе - к чему здесь это?
   Нe то в России. Здесь, во-первых, чиновнику необходимо СИМВОЛИЧЕСКИ УТВЕРДИТЬ СВОЮ ВЛАСТЬ, свою важность и значительность. Пляжный сезон вообще-то начался без распоряжения А.Ю.Демина, сам собой, но А.Ю.Демин издает по этому поводу указ, чтобы стало ясно,что на самом деле все делается по его указаниям, под его руководством, благодаря его распоряжениям. Он утверждает свою восточную магическую роль земного Бога, который управляет всем и ничто не может происходить без него, - и объявляет о начале пляжного сезона, хотя он уже начался и без его указа. С другой стороны, мэру необходимо снять с себя ответственность за возможные последствия начала пляжного сезона в связи с пользованием антисанитарными пляжами, что он и делает. Разумеется, благоустраивать пляжи он не станет, это трудно, и потому он объявляет их не-пляжами.
   Вот это ни одному европейцу не придет в голову, что то место, где есть водоем, песок, где купаются и загорают люди, можно официально объявить не-пляжем! У европейца не хватит на это фантазии, он рационален, он знает, что такое место именно называется "пляжем", а «не-пляжем» является другое место, такое, где НЕ купаются и НЕ загорают, а, например, смотрят кино или пьют пиво. Европеец убежден, что между названием и реальным явлением есть строго определенная связь: например, такое место, о котором мы говорим, называется "пляжем", да и все тут!
   Но для восточного человека это не так. Здесь название имеет самостоятельный магический, оторванный от реальности, смысл. Поэтому здесь возможно, условно говоря, повесить на сосну табличку с надписью "Яблоня" и верить, что это действительно яблоня и на ней скоро вырастут яблоки. А пляж можно объявить не-пляжем, и проблема решена. Потому что проблемы здесь решаются в воображении, а не в реальности.
   Возможно, такое решение проблемы кому-то покажется странным и неэффективным. Но согласимся с тем, что: 1/ русский мэр не потратил ни копейки, 2/ он совершенно ничего не делал, и никто из его подчиненных ничего не делал, З/ он снял с себя ответственность и теперь ничем не рискует. Да, люди могут заболеть, но по собственной вине: не надо было купаться на виртуально-реальном пляже-непляже. А проблема решена, притом МАКСИМАЛЬНО ЛЕГКИМ путем. Западный мэр тоже решит эту проблему, но ему придется изыскивать средства, нанимать специалистов, беспокоиться, тратить время и силы.
    Какой способ лучше? Нельзя сказать. Для кого-то лучше одно, для кого-то другое.
               
   Все-таки не совсем понятно, как же можно жить и быть довольным своей жизнью в таком обществе, если для него характерен разгул неконтролируемой преступности, если здесь люди социально не защищены, вынуждены прозябать в нищете, и даже само их физическое существование часто ничем не обеспечено, так как для этого общества типично отношение к людям как к расходному материалу, расточительство людьми?
   С нищетой все просто: раб ощущает ее как нормальное для себя состояние, хотя его и раздражает то, что "у кого-то есть, а у меня нет". Кстати, у рабов есть свое собственное - и очень оригинальное - представление о «демократии». Рабу кажется, что это более сытое, более богатое и благополучное, и в то же время более вольготное рабство. Самое сладкое рабство.
   Недавно одна довольно красивая и умная дама, которая работает в толстом литературном журнале, говорила мне, что она не понимает, зачем многие ее бывшие сокурсницы уехали на Запад: она их там встречает, они вовсе не так хорошо устроены, т.е. им приходится много работать, выдерживать жесткую конкуренцию на рынке труда, живут они трудно, работа у них не особенно престижная, социальный статус невысокий. Самой себе она кажется более удачливой, так как ее статус писательницы и сотрудницы толстого журнала позволяет ей чувствовать себя частью интеллектуальной элиты, ездить по заграницам, живется ей очень легко, пишет она очень плохо, халтурно, несмотря на большой талант, покорно мирится с хамством и глупостью главного редактора, с тем, что тот не слишком склонен считаться с ее мнением, что ее не огорчает, так как своего мнения у нее чаще всего и нет. Ей не приходит в голову, что понятие "лучше жить" для ее сокурсниц, уехавших на Запад, означает нечто иное, чем для нее самой, - например, оно может включать в себя человеческое достоинство, возможность жить, не подвергаясь унижениям /что абсолютно невозможно в России/. Такие категории рабу совершенно непонятны, они для него не существуют, поэтому весь мир кажется ему большим рабством, и ему представляется, что "демократия" - это такое более сладкое и вольготное рабство. И никак нельзя объяснить ему, что это не так, пока он остается таким, какой он есть.
   Но вернемся к нашей проблеме, которая, напомню, состоит в том, как же удается рабам быть довольными своей жизнью, в то время, как она не защищена даже в самом элементарном смысле. Дело в том, что и в этом отношении восточный человек совершенно не похож на западного. Потому что он живет больше в своих фантазиях, чем в реальном мире. Для западного человека, скажем, безопасность - это реальное понятие: если его жизнь, его сбережения, его дом и семья реально защищены, он спокоен. Если он видит, что их безопасность реально не обеспечена, он постарается сделать всё, что, в его представлении, необходимо, для ее обеспечения.
   Для восточного же человека безопасность - это ИЛЛЮЗИЯ БЕЗОПАСНОСТИ. Он, подобно маленьким детям, путает свои фантазии и реальность. Поэтому, скажем, действия российской власти в Чечне - это, в рамках данной социальной системы, абсолютно правильные действия, но не в том смысле, что они реально способствуют нормализации обстановки в Чечне, а в том смысле, что успокаивают народ: вот, нас защищают, о нас заботятся. Хотя на самом деле такие действия, наоборот, угрожают жизням многих россиян /солдат, которые там воюют, населения Чечни/, зато они символически демонстрируют готовность власти /т.е. родителей/ защитить свой народ /своих детей/. И народ действительно успокаивается, и может снова жить своей обычной легкой, беззаботной и приятной жизнью.
    Конечно, иллюзия защиты реально защитить не может. Поэтому человек, который вместо реальной безопасности довольствуется ее имитацией, может реально погибнуть, так как в момент действительной опасности его будет прикрывать не реальный «щит», а воображаемый. Он и погибнет. Но до этого момента он будет пребывать в очень приятном психологическом состоянии легкомысленного довольства, беззаботности, детской весёлости, не подозревая, что его ждет.
    В конце концов, если человек погиб, то его уже нет. А пока он еще биологически жив, ему хорошо. Это решение проблемы, хотя опять-таки довольно своеобразное.
   Представим себе маленького ребенка, который весело прыгает на поляне, срывает цветочки, поет, приближаясь между тем к опасной трясине. Вот-вот он провалится, его засосет, и он погибнет. Можно его окликнуть, предупредить, он испугается, будет плакать. Ему будет страшно, он испытает неприятные переживания, но останется жив. Можно не окликать его: ведь ему так хорошо. Пусть наслаждается. А когда он погибнет, ему тоже не будет плохо, потому что не будет его самого. В том обществе, о котором я говорю, люди и в отношении самих себя и в отношении друг друга выбирают второе решение. Они больше боятся ЗАМЕТИТЬ ОПАСНОСТЬ, чем погибнуть от этой опасности.
   Понятно, что заботиться о народе, который живет не в реальном мире, а в мире иллюзий, очень приятно и легко. Создавать миражи легче, чем строить реальные здания. Поэтому и для народа, и для власти это очень приятное общество.
               
     Еще одно совершенно ошибочное мнение касательно "тоталитаризма" и "демократии" заключается в том, что при тоталитаризме якобы не соблюдаются права человека, а вот при демократии соблюдаются. Это, опять-таки, сугубо субъективная точка зрения человека западного типа. Западному человеку очевидны недостатки рабства, но непонятны прелесть и обаяние рабства. Рабам, наоборот, понятны прелесть и обаяние демократии, но непонятны ее трудность и жёсткость.
     На самом деле, с понятием "права человека" дело обстоит так же, как с понятием "хорошая жизнь". "Права человека" в разных социальных системах - это разные права, реальное значение этого понятия зависит от социума, в котором оно используется.
Скажем, претензии правозащитников, исходящих из западного представления о правах человека, к России основаны, например, на том, что права человека здесь не соблюдаются в СИЗО, в тюрьмах, особенно в период следствия. Например, В.Абрамкин в статье «ГУЛАГ сегодня» /журнал "Воля", №4-5,1995, с. 98-100/ пишет : «Вы, наверное, помните хабаровский сюжет, когда подозреваемого так профессионально пытали, что он называл в качестве соучастников всех своих друзей. Два его подельника погибли. Одного посадили на кол. Это вот такое средневековье сейчас существует.
  Это все факты, установленные в ГосДуме Российской Федерации. На кол посадили! А второго забили насмерть и поручили местному мафиози спрятать его труп в лесу.
  Этот случай интересен не зверством, а тем, что всё-таки была проверка и всё это было подтверждено. Результат: некоторых уволили, некоторых привлекли за превышение должностных полномочий». И вот правозащитники говорят: в СИЗО люди содержатся в мучительных условиях, следователи применяют т.н. незаконные методы дознания и т.д., и т.п.
   Теперь взглянем на это с другой стороны. Конечно, подследственные - люди, и их права нарушаются. Но и следователи ведь тоже люди. А как быть с их правами? Ведь права подследственных нарушаются не из жестокости, а потому что так ЛЕГЧЕ и УДОБНЕЕ работать следователям. Они имеют возможность поместить подследственного в такую камеру, в такие условия содержания, так его допрашивать, что он признается в чем угодно, лишь бы поскорее сесть в тюрьму и избавиться от этого кошмара. Тем более, по-другому эти следователи и не умеют работать. Что же, неужели им учиться, мучиться, искать какие-то доказательства вины подследственного? Это же страшно трудно!
   Согласимся, что права следователей в России соблюдаются как нигде. Но между соблюдением прав следователей - в таком, восточном, понимании - и соблюдением прав подследственных /в каком угодно понимании/ существует явное противоречие. Соблюдать права всех не получается. Это еще одна причина непонимания восточной социальной системы Западом, где царствует такое представление: либо в обществе соблюдаются права ВСЕХ ЛЮДЕЙ, причем перед законом ВСЕ РАВНЫ, либо там не соблюдаются права тоже всех людей, нет фактически ни права, ни закона.
   Но опять-таки, это применимо к Западу, но неприменимо к России. В России нет людей, которые бы были равноправны друг другу, а есть хозяева и рабы. В любой социальной ситуации: так, в нашем примере следователи - хозяева, а подследственные - рабы. Поэтому здесь, естественно, должны соблюдаться права именно следователей, что и делается. И права эти соблюдаются очень хорошо, раз - как пишет В. Абрамкин – даже за зверское убийство подследственного убийц всего только уволили, а некоторых привлекли ЗА ПРЕВЫШЕНИЕ ПОЛНОМОЧИЙ! Можно не сомневаться, что дело о превышении полномочий замнут, а уволенных снова возьмут на работу, поскольку с точки зрения этого социума они очень полезные люди - и права хозяев будут соблюдены.
    Права же рабов соблюдать было бы странно, ведь рабы - это биологически живые ВЕЩИ. Соблюдаются ли права телят или свиней, которых мы так любим кушать под соусом? Так ставить вопрос, согласитесь, странно. Неужели живой инвентарь можно приравнять к людям только на основании его человекообразия? Ведь рабы сами признают себя рабами, и им очень нравится быть рабами. Поэтому такое обращение с ними совершенно адекватно их действительной сути.
    В Чечне нарушаются права местного населения? Зато соблюдается право военных выместить свои злобу и раздражение, возникающие из-за бессмысленности этой войны и постоянной угрозы их жизни, на тех, на ком вымещать их легче: ведь т.н. бандитов найти и убить непросто и это связано с большим риском, а находить и убивать /или насиловать/ мирных чеченцев легко. Согласимся, что права тех, кто является в данной ситуации Хозяином, соблюдаются.
    Я часто захожу в местный педуниверситет и сталкиваюсь там с тем, что того или иного сотрудника невозможно найти, так как никто не знает, когда он бывает на кафедре и должен ли он там быть вообще. На двери той или иной кафедры или аудитории можно порой обнаружить приколотую записку: «Евгений Владимирович! Мы ждали вас, но не дождались и ушли. Группа такая-то. Число, время». Преподаватели регулярно опаздывают на свои занятия, читают лекции по конспектам двадцатилетней давности. Здание университета обветшало, находится в совершенно неприличном состоянии, но никто и не думает его ремонтировать. Многие преподаватели - советские кадры, собаку съевшие на преданности партии и правительству, но совершенно ничего не смыслящие в том, что они преподают, и даже не понимающие, что такое вообще наука, однако они продолжают спокойно работать, пользуются почетом и уважением.
    Можно ли рассматривать это как нарушение прав студентов? Но ведь они не выражают никакого протеста. Зато как соблюдаются права преподавателей и ректората! Где еще можно не только опаздывать на лекции, но даже вообще на них не являться? Болтать на лекциях всякий вздор? Где еще ректорат может годами совершенно ничего не делать?
   С другой стороны, снисходительные к себе, эти преподаватели снисходительны и к студентам, они прощают им неподготовленность, безграмотность, неумение самостоятельно мыслить, элементарную недобросовестность. И студенты быстро догадываются: а ведь так "учиться" легче. Так что не протестуют они не столько из робости, сколько потому, что им это всё тоже выгодно. Такая взаимная снисходительность, максимальная нетребовательность к себе и друг к другу - тоже одна из культурных норм в восточной социальной системе , и она способствует соблюдению главного права человека этого общества - права жить легко и беззаботно.
    В конце 30-х гг. Лаврентий Берия, разъезжая на машине по Москве, выбирал себе женщину, которая внушила бы ему желание. Ее усаживали в машину, увозили. Берия ее насиловал и затем ее убивали. Так бесследно исчезли среди бела дня прямо в центре столицы десятки женщин. Это нарушение их прав? Но ведь это рабыни. Вполне естественно, что Хозяин ими воспользовался. Зато как соблюдаются здесь права Хозяина!
    В России не соблюдаются права человека, вероятно, за отсутствием объекта приложения подобных прав - самого человека. Зато права хозяев соблюдаются великолепно, идеально. Поэтому то, что Россия - бесправная страна, - абсолютно неверно. Она просто другая, и здесь реально другое понятие "права", чем в Европе.
                .        .        .               

   На улицах русских городов часто можно видеть такую картину: возле жилого дома, рядом с проезжей частью, валяется остов автомобиля, внутри - мусор. Чуть подальше - брошенные автомобильные покрышки. У входа в магазин - урна, вокруг нее - живописным развалом - бумажки, пластиковые бутылки, банки. Во многих местах валяются банки из-под пива, обертки от мороженого и даже кучки / и не только собачьи/. Разумеется, ничего подобного в европейском городе не встретишь, но это характерно для восточных городов.
   Европейцы законопослушны, внутренне дисциплинированны. Европеец знает: если ему нужно выбросить старый автомобиль или покрышку, это можно сделать только в строго определенных местах, называемых "автомобильными кладбищами". Находятся они далеко, за городом, но он всё-таки поедет туда, потратит время, но сделает всё так, как положено. Когда он выбрасывает мусор, он попадает точно в урну, что, в общем, нетрудно, если есть психологическая установка непременно попасть. Все же и здесь нужна некоторая собранность, внимательность. Таковы стереотипы поведения в этом обществе, благодаря которым мы наслаждаемся удивительной чистотой, прибранностью, аккуратностью европейских городов.
   Человек восточного типа придерживается иных норм поведения и сам он психологически иной. Он всегда делает то, что сделать ЛЕГЧЕ. Разумеется, он намеренно не стремится захламлять свою улицу, свой город, но если ему нужно выбросить старую покрышку, он выйдет в тапочках из собственного подъезда и выбросит ее в нескольких метрах от него - так проще. Выбрасывая мусор, он плохо целится и потому попадает мимо урны, если же урны вообще нигде не видно, он, не раздумывая, бросает то, что следует выбросить, куда попало. Справить нужду также можно где угодно, не искать же в самом деле туалет - это долго и трудно.
   Именно так ведут себя маленькие дети, а такой человек психологически - маленький ребенок. Для него лучше = легче. Европеец же готов затратить определенные усилим, контролируя свои сиюминутные желания, ради какой-то актуальной для себя ценности, какого-то внешнего результата /например, чтобы вокруг было чисто/. Он привык к самоограничению, напротив, маленький ребенок и человек восточного типа не хотят и не умеют себя ограничивать, сдерживать свои импульсы, и лишь внешние барьеры, например, угроза наказания, могут помешать их импульсам воплотиться в реальные действия.    
   Плохо ли это или хорошо? Ни то, ни другое. Таков человек на определенном этапе своего развития, на начальном его этапе. Плохо или хорошо другое. Плохо, когда развития нет. Плохо - это значит, что нет чего-то такого, что обязательно должно быть. Хорошо, когда развитие /которого может и не быть/ есть, и это полноценное развитие. Хорошо - это когда есть что-то важное, самое главное, чего однако же могло и не быть. Поэтому нельзя говорить о социуме, что он плох или хорош сам по себе. Для человека-дитяти хорош один социум, для более взрослого – другой. "Хорош" в том смысле, что он хорошо себя чувствует именно в этом обществе.
   Но можно посмотреть на социум по-иному. Можно рассматривать его не с точки зрения того, хорошо в нем или плохо людям, таким, какие есть, - потому что, в конце концов, не в этом цель существования человека на Земле. Смысл жизни не в благополучии, а в развитии души. Поэтому можно рассматривать социум с точки зрения того, способствует он или не способствует полноценному человеческому развитию человека. Видеть в социуме СРЕДСТВО воспитания, развития.
    Кто в современном мире ТАК понимает социум? В лучшем случае несколько специалистов, которых пока никто не слышит.
    Но и современные социальные системы - это средства. Социум - всегда средство, цель всегда в человеке. Но только сейчас это средство не для развития, а для благополучия тех, кто в нем живёт. Правда, по-разному ими понимаемого благополучия. Тем не менее, почти все люди, в них живущие, неважно на Востоке ли или на Западе, именно так понимают цель и смысл своей жизни: мы живем ради собственного удовольствия, благополучия, чтобы нам было хорошо.
     Так понимает цель своей жизни типичный россиянин, так понимает цель своей жизни типичный западный человек. В этом смысле они ОДИНАКОВЫЕ. Но вот, что такое хорошая, благополучная жизнь - это они понимают по-разному. У них одна цель, но разные пути к ней.
Однако на словах современные россияне чрезвычайно привержены ценностям западной демократии. Как же это возможно?

   Личностная недо-развитость человека означает, что объективное качество его как личности не позволяет ему полноценно существовать во взрослой социальной ситуации. Например, он не способен по-настоящему /не эгоистически/ любить жену или мужа, воспитать детей, продуктивно, результативно трудиться.
   Для ребенка всякая деятельность хороша или плоха сама по себе, независимо от ее результата или отсутствия его: она непосредственно доставляет ему удовольствие или, наоборот, неудовольствие. Поэтому дети всё время играют, то есть делают что-то ради непосредственного удовольствия от самого процесса делания. Не то, чтобы ребенок не понимал, что такое результат, но он /результат/ для ребенка психологически неактуален, ребенок к нему на самом деле не стремится. А раз не стремится, то и не достигает.
Между тем, в обществе, населённом взрослыми-детьми, тоже необходимо обучать и воспитывать, следовательно, нужна система образования, система социальной защиты и мн.др. Но это виды продуктивной деятельности, которой дети заниматься заведомо не могут. Как же они ее делают?
   Известно, что из школ России выходят относительно образованными лишь те ученики, которые многое получили в своей семье. Лучшие становятся чуть-чуть лучше; худшие - хуже; большинство же прочих ничуть не меняется. Образования нет, но есть грандиозная ИМИТАЦИЯ образования, КАЖИМОСТЬ образования.
   Так выходят из положения маленькие дети, попадая во взрослую социальную ситуацию, к которой они не готовы. Они создают МИРАЖ, КАЖИМОСТЬ этой деятельности, в соответствии со своим, детским, пониманием. Скажем, ребенок уверен, что учитель должен быть очень солидным, пользоваться почетом и уважением учеников просто в силу своего статуса, должен командовать и т.п., получая непосредственно от этого удовлетворение. Именно таковы большинство российских учителей. Человек-дитя внешне подражает слишком сложной для него деятельности, сам искренне веря, что он ее и впрямь делает. Тем более, что эта деятельность организуется государством, за нее платят зарплату; тем более, что все вокруг так же точно притворяются, как и он, и верят своему притворству.
   Возьмем систему социальной защиты. Россия, подобно всем т.н. цивилизованным странам, выплачивает своим безработным гражданам пособие. Но делает это абсолютно не так, как западные страны. Когда безработный приходит в Центр Занятости, ему приходится высидеть длинную очередь, после чего его ставят на учет и говорят: вы будете получать 900 рублей в месяц. Но деньги платят с задержкой в год-полтора. Чтобы получать пособие , вы должны доказать, что вы действительно ищете работу. Мы будем вас контролировать. Безработному выдается бумага, где должны расписаться руководители тех предприятий и учреждений, куда он приходил в поисках работы, и таких подписей должно быть не менее определенного количества. Он должен являться в Центр занятости сколько-то раз в месяц, высиживать огромную очередь, чтобы отчитаться в том, как ищет работу, иначе ему не будут начислять пособие и снимут с учета. Реальной же помощи в поиске работы российские Центры Занятости, как правило, не оказывают.
   Если всё это проанализировать, то мы убедимся, во-первых, в том, что российские Центры Занятости НЕ ПЛАТЯТ ПОСОБИЕ безработным, но притворяются, что платят. Действительно, 900 рублей - это не пособие, это символическая сумма, стоимость 15 кг. хлеба. Вряд ли этого может хватить человеку на месяц, даже если он русский. Да их и не платят, а на что жить год-полтора? Но самое интересное здесь - эта процедура контроля за "процессом поиска работы". Российские Центры Занятости в каждом безработном видят не человека, нуждающегося в помощи, а потенциального лентяя и тунеядца, который притворяется безработным, а на самом деле просто сам не хочет работать, а хочет бездельничать да пособие получать, жить на дармовщинку. Чтобы с этим бороться, установлена вышеописанная процедура.
   Вспомним, человек-дитя обо всех судит ПО СЕБЕ, причем он переносит на других свои скрытые мотивы, для него наиболее характерные, но которых он совершенно не осознает.
Притворяются на самом деле не безработные, а "специалисты" Центров Занятости: они ИМИТИРУЮТ социальную защиту безработных, которой на самом деле нет.
   Но и тут мы сталкиваемся с парадоксальностью восточной социальной системы: это вовсе не значит, что Центры Занятости не нужны. Они почти бесполезны для безработных, но очень полезны для тех, КТО ТАМ РАБОТАЕТ. Благодаря существованию этих Центров, сотни россиян имеют приятную, хорошую работу, где почти ничего не нужно делать и при этом можно своевременно получать вполне приличную по российским меркам зарплату /т.е. жить на дармовщинку/. Центры Занятости на самом деле существует  ДЛЯ ЭТОГО.
   Все рабы - захватчики: стоит им дать что-то в руки, и они тут же присваивают это, используют для своей эгоистической выгоды. Поэтому в такой социальной системе ни один ее институт, ни одно учреждение не работают для людей, для общества, а обслуживают эгоистические интересы тех, кто там служит , - остальное - лицемерие, фикция, показуха.
Поскольку длительное упражнение в чём-либо всегда ведет к росту мастерства, русские необыкновенно искусны в создании миражей, в строительстве потёмкинских деревень. Но понять, что это миражи, мешает не их внешняя похожесть на НАСТОЯЩЕЕ, а, во-первых, их грандиозность, во-вторых, непонимание того, что такое вообще возможно.
   Люди, подобные А. де Кюстину, два месяца прожившему в России и сумевшему понять, что здесь есть "лишь названия всего, но нет ничего в действительности", - крайне редки. Но Кюстин прав: в самом деле, эта социальная система представляет собой огромную имитацию жизни без самой жизни. Здесь нет и не может быть политики, а есть лишь грызня в борьбе за власть, называемая политикой: и так было во времена Нарышкиных и Милославских, и во времена "Яблока" и "Единства" - суть не изменилась.
   Реальная политика тоже предполагает борьбу за власть, но ее суть не в этом, она не сводится к этому. Политика - это конкурентная борьба идеологий, убеждений, программ, личностей; в той же социальной системе, о которой я говорю, ничего этого по сути нет, или это только ширма.
   В такой социальной системе никогда нет полноценной экономической деятельности, есть лишь огромная имитация ее. СССР, десятилетиями хваставшийся своей индустриальной мощью, на самом деле был типичным сырьевым придатком Запада и остается им по сей день. Советская индустрия оказалась также грандиозной имитацией, которую Г.Нижарадзе сравнивает с "автомобилем, очень похожим на настоящий, но не способным ехать; чтобы сдвинуть его с места, требовались лошади".
   Жизнь в ирреальном мире, в мире миражей, характерна для маленьких детей. Все "достижения" этого общества есть фантомы, миражи. И это не может быть иначе, пока система сохраняет себя и люди не меняются.
   Реальны в таком обществе только теневые отношения хозяев и рабов: раболепие, лизоблюдство, холуйство, покорство одних, - самодурство, наслаждение властью других. Причем, и тем, и другим это нравится, и тех, и других это вполне устраивает.
Вот этого не может понять рациональный Запад, где раб всегда стремился УЛУЧШИТЬ СВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, был им недоволен - поскольку большая часть производимого продукта присваивалась другим человеком. Запад не понимает психологии довольного раба, который удовлетворен именно тем, что он раб, и больше всего на свете не хочет быть человеком. Запад не понимает, что слово "раб" в системе рационального рабства, существующей в Европе и Америке, означает не то же самое, что в системе рабства иррационального, где рабы ОЧЕНЬ ЛЮБЯТ быть рабами. Западу непонятна прелесть рабства, его хорошие стороны, столь милые тем, кто вырос в этой системе.
   Действительно, где еще абсолютное ничтожество, совершенно ни на что полезное не способное и глубоко аморальное, может не только достичь высокого положения в обществе, но и пользоваться всеобщим почетом и уважением?
   П.Бородин, очень крупный вор, неосторожно выехав на Запад, оказался в тюрьме. Когда же он вернулся в Россию, активно протестовавшую против ввержения столь достойного своего гражданина в узилище, его встретили с любовью и уважением, и роскошный кортеж отвез его на персональную, тоже роскошную, дачу. Конечно, этот человек очень любит Россию именно такой, какая она есть: где еще он мог бы так жить?
   Конечно, очень любят свою социальную систему миллионы рабов, которые ничего не умеют делать и не желают учиться, которые по-детски эгоистичны, безответственны, однако успешному социальному приспособлению и благополучной жизни все это нисколько не мешает. Нужно только суметь угодить своему начальству, что гораздо легче, чем расти в человеческом и профессиональном смысле, добросовестно трудиться. А ведь для раба "легче" = "лучше".
                •   •   •
   Итак, реальны в этой социальной системе только ТЕНИ.
   Человек, который занимает должность, фактически совершенно ей не соответствуя, на самом деле не является тем, за кого себя выдает, - он ТЕНЬ. В то же время того, кто действительно способен работать, никогда не пустят туда, где он мог бы что-то сделать - и тем самым тоже превратят его в тень.
   Если он профессионал и человек, его лишат социального статуса, работы, будут травить, преследовать: если он ничто, у него будут социальный статус, должность, почет, деньги. Но, как известно, любое число, умноженное на ноль, дает в итоге ноль. Ноль в социальном плане, даже если это человек и профессионал, это всё равно ноль. Ноль в человеческом и профессиональном смысле, даже при высоком социальном статусе, - тоже ноль.
   Тень выдаёт себя за человека, а человека заставляют играть роль Тени. Это сюжет Шамиссо, Андерсена и Е.Шварца. Пьеса Е.Шварца "Тень" - глубочайший художественный анализ описываемой социальной системы. Тень поднимается к вершинам власти совершенно закономерно, так как обладает преимуществами, которых нет у настоящего человека. Настоящего же человека травят и убивают, но в момент его гибели исчезает и Тень, так как это была ЕГО Тень. Е.Шварц хочет сказать, что тени все равно не могут существовать без настоящих людей, что любое общество всё-таки держится на тех, кто умеет работать. Это так, но тени об этом не догадываются. Они хотели бы уничтожить всех настоящих людей, чтобы вокруг были одни тени, и тогда они сами и все окружающие поверят, что и они не тени, а настоящие люди /ведь сравнить будет уже не с кем/. К счастью, уничтожить всех настоящих людей, по-видимому, действительно невозможно. Это бредовая идея, утопия.
Тень враждебна всему реальному. Р.Лэнг говорит:"…"Я" всесильно и совершенно свободно только в фантазиях. Если оно хоть раз посвятит себя какому-то реальному проекту, оно испытает муки унижения - необязательно из-за неудачи, но просто потому, что ему придется подвергнуть себя необходимости и случайности. Оно всесильно и свободно лишь в фантазиях. Чем больше позволено такого фантастического всесилия и свободы, тем более слабым, беспомощным и скованным оно становится в действительности.
    Иллюзия всесилия и свободы может удерживаться только внутри магического круга его собственной заколоченности в фантазиях. А для того, чтобы такое положение не рассеялось из-за минимального вторжения реальности, фантазию и реальность необходимо держать порознь друг от друга." В другом месте тот же автор отвечает, что "Я" такого человека одновременно является "пустым и разрушительно могущественным".
   Известно, что для восточных обществ характерна загадочность, таинственность власти. Очень много говорили о загадочности, таинственности В.Путина, что указывает на его органичность системе. Вот что пишет об этом Р.Лэнг:"...шизоидный индивид ненавидит действие... Действие есть "просто определенное, всеобщее...". Но его "Я" хочет быть сложным, неопределенным и уникальным... Он всегда должен оставаться непостижимым, уклончивым, транцендентным".
   Вся подлинная жизнь, которая есть не-жизнь, смерть, в таком обществе так же боится света, как привидения в сказках. Всё, что определяет суть этого общества, таится во тьме, скрывается в тени, во мраке, а на свету - только миражи, декорации. Причем, замечательно то, что внутренний мир каждого отдельного члена этого общества абсолютно таков же: то, что в действительности управляет им, от него полностью скрыто, а на свету - рационализации, иллюзии – фантомы.
   В конце 90-х гг. я узнал, например, такую историю. В городе, где я живу, есть школа, которая считается очень хорошей. То есть такова официальная точка зрения об этой школе, которая блестяще проходит все аттестации, победила в конкурсе "Школа года" и пр., и пр. В то же время один из работавших там учителей рассказывает следующее. Директор заставляет учителей ставить всем ученикам завышенные отметки, чтобы создать видимость благополучия. Это развращает учащихся. Учителей, не желающих лицемерить, выдавливают, выживают из школы. Терпят только покорных, безгласных холуев.  Если учитель непокорный, то его не только вынудят уйти, но директор обзванивает других директоров, предупреждая их о том, чтобы этого учителя не брали на работу.
   Вот это очень характерно. На свету мы видим декорацию: идеальная школа, великолепные оценки учащихся, дружный коллектив. Но это мираж, фантом. В действительности существует совсем другое: школа, развращающая своих учеников дармовыми оценками, дающая им вместо образования только аттестаты, травля лучших учителей, интриги - но все это в тени, за кулисами, во мраке.
   Вот это тоже непонятно западному человеку, для которого видимость и сущность - единое целое. Он не понимает, что приезжая в Россию, сталкивается с фантомами, декорациями реальности, а подлинную реальность не так-то просто увидеть, потому что она вся в подполье, в тени, скрытая даже от самих русских.
   Западный человек не понимает, например, что организуя благотворительные фонды, поддерживая ученых, общественных деятелей, органы власти, он поддерживает ТЕНИ. Настоящие люди - те, которых травят и преследуют - кажутся западному человеку несолидными. В иммиграционных анкетах, которые заполняют желающие выехать из России на Запад, обязательно есть пункт о наличии судимости, - судимых Запад не принимает, не понимая, что в России господствуют нормы и ценности преступного мира и у власти сотни лет находятся преступники, а судят и осуждают   как раз очень часто честных людей.
   Встречаясь с русскими министрами, мэрами и пр., и пр., западный человек не догадывается, что имеет дело с ОТБРОСАМИ российского общества, с самыми глупыми, бездарными и безнравственными его представителями, а лучшие его представители, не имеющие сколько-нибудь значительного социального статуса, травимые и преследуемые, в этих встречах не участвуют.
   Поэтому, искренне веря, что поддерживает "российскую демократию", которая есть очередной фантом, Запад на самом деле поддерживает и закрепляет существующую в России социальную систему, помогая ей обманывать себя и других, за счет чего она и сохраняет себя.
   Еще один мираж - европейскость России. Да, по языку и интеллектуальному развитию русские - европейцы. Но в глубине, в самой своей сути они типичнейшие азиаты, заимствовавшие свою культуру у золотоордынцев. Но и эта культура ими совершенно не осознается, существует в кромешной тьме, в тени.
    Многие сказки начинаются так: на горе стоял замок, и жила там прекрасная Принцесса, а внизу было болото, и жил там злой Дракон. Итак, замок: он реален, там живут реальные люди, они ходят, разговаривают, влюбляются, устраивают рыцарские турниры, а простонародье сеет хлеб. И все то же самое - как отражение в зеркале - происходит и на болоте: там тоже замок, и рыцари, и турниры - но это только миражи, создание болотных миазмов. Подлинная жизнь болота там в трясине, во тьме, в царстве Дракона, где обитают удивительные уродцы, где сильные пожирают слабых.
    Но обитатели замка, не догадывающиеся о возможности существования такого странного мира, искренне верят: они и те, на болоте, одинаковые, там живут наши соседи, такие же, как мы.
                •       •       •
   Совершенно гениально описывает эту социальную систему фраза из "Интернационала":
                КТО БЫЛ НИЧЕМ,
                ТОТ СТАНЕТ ВСЕМ.
    Вот что говорит об этом А. Панарин: "Задача состоит в том, чтобы перевернуть исконный порядок вещей, при котором сильные и деятельные возвышаются над слабыми и нищими духом. ...сильные - те, кто при нормальном течении жизни всегда будут выигрывать, а слабые - те, кто при соблюдении правил игры, укоренившихся в гражданском обществе, в человеческой истории воообще, обречены проигрывать... Это искусственно сконструированный универсум, где слабым гарантируется выигрыш". А М.Мамардашвили говорил, что Россия - это Зазеркалье.
    Действительно, здесь сильный стал слабым, а слабый сильным. Ничто стало всем, а всё ничем.  Левое теперь справа, а правое слева. Верх - внизу, низ - вверху. Тени реальны, а подлинная реальность ушла в тень.
    Мы подошли к одной из характернейших черт восточной социальной системы - ее АБСУРДНОСТИ. Здесь всё наоборот, всё вывернуто наизнанку. Это правило абсурда, закон абсурда, которому подчинено все в этом обществе.
    В рациональном западном обществе революционные преобразования означают появление в обществе чего-то прежде не бывшего, нового, движение вперед, в будущее. В России любые революции /как революция 1917 г. или преобразования 90-х гг. XX в./ приводят к обратному эффекту: ко все большему закреплению и утверждению "статус - кво", того, что уже есть - это путь назад, в прошлое. Стремясь в будущее, идем в прошлое.
   Гениально понимавший свою страну М.Волошин писал:
                Во время революций водоверти
                Со дна времен взмывает древний ил,
                И новизны рыгают стариною.
   Борьба с преступностью в России в соответствии с правилом абсурда приводит к росту преступности, возможно, потому, что организуют эту борьбу самые опасные преступники, находящиеся у власти.
    Создаются разные политические партии, но все они оказываются неотличимо схожи: В.Черномырдин сказал об этом: «Какую партию ни создавай, всё равно получается КПСС».
    Чем психологически изнеженней и ничтожней население, тем более грандиозные задачи ставятся перед страной. Вера в собственное величие коррелирует с уровнем ничтожества: чем ничтожней, тем величественнее.
    Русские гиганты, вожди, отцы нации, - это нередко плюгавенькие человечки с безобразной внешностью, с измятыми детскими голосами: они внушают всем почтительность и страх.
    Чтобы жить по-человечески в России, нужно не быть человеком; а если ты человек, то по-человечески жить не сможешь.
    Мыльные пузыри в этом удивительном социуме обладают крепостью гранита, а гранит - не прочнее мыльных пузырей.
   Подлинная жизнь этого общества - это смерть, разложение, распад.
   Всё это звучит парадоксально. Но это закон, совершенно объективный. Он действует всегда, и только уничтожение самой системы, его породившей, может его отменить.
                •    •    •
    Н.И.Костомаров в своей работе "Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в ХYI и ХYП столетиях" пишет, в частности, следующее: "Русские не умели хорошо солить рыбу, как не умеют этого делать и теперь. Взяв в руки рыбу, русский подносил ее к носу и пробовал, достаточно ли она воняет, и если в ней вони было мало, он клал и говорил: ещё не поспела».
    Это тоже интересный симптом. Здесь, с одной стороны, полная неспособность хоть чему-то научиться, приобрести хотя бы самый элементарный профессиональный навык, с другой стороны, абсолютная некритичность к себе, восприятие "своего" как "хорошего".
    И. Бунин в своей знаменитой "Деревне" пишет, что русские тысячу лет пахали землю, но так и не научились ее пахать. В этой социальной системе аннигилирована не только ответственность, но и профессионализм, здесь никто ничего толком не умеет делать, и все получается второго сорта, кое-как, халтурно.
    При этом у человека есть потребность уважать себя, что достигается соотнесением себя реального со своей "Я-концепцией", с собой идеальным. Если я такой, как моя "Я-концепция", то, разумеется, у меня всё в порядке. Но в том-то и дело, что так не бывает: идеал всегда где-то впереди меня действительного.    
    Следовательно, у меня есть два пути:
1/ работать над собой, идя к своему идеалу,
2/ изменить "Я-концепцию", приспособив ее к себе, такому, какой я есть, считать свои реальные качества идеальными.
    Поскольку работать над собой очень трудно, понятно, что человек восточного типа выбирает второй путь: приспосабливает своей идеал к себе, такому, какой он есть. Вот почему "вонючая рыба" = "хорошая рыба". Потому что это наша рыба. Для русского "наше" = "хорошее".
   Очень своеобразно и отношение русских к правде о них самих. Для таких людей самое страшное - увидеть себя такими, какие они есть. Поэтому в этой социальной системе все зеркала по необходимости кривые.
   А как же гласность и свобода прессы? В республике, где я живу, издается около 15-ти газет и журналов. Часть из них это т.н. желтая пресса, содержание ее - сенсации, сплетни, скандалы, клубничка. Часть - обывательская пресса: газеты, печатающие "календари дачника", ТВ-программы с обширными комментариями, письма в редакцию от пенсионеров и малых детей и ответы на них и т.п. Есть газеты, которые пишут, в основном, о том, что в России называется "политикой", но у каждого такого СМИ есть свой хозяин со своими определенными интересами, и его рабы добросовестно обслуживают интересы хозяина. Таким средством массовой информации был, например, и "покойный" телеканал НТВ. Одно и то же событие такого рода СМИ, чьи хозяева - конкуренты, передают совершенно по-разному: каждый искажает истину на свой лад.
   При этом, конечно, внутри редакций "независимых" СМИ царствуют сугубо авторитарные отношения: всё решает главный, остальные слушаются - причем, это идет не столько от "главных", сколько от "всех остальных".
   В СССР был самиздат, который в какой-то мере действительно нес людям правду. Крах самиздата привел к тому, что правда в России удушается в настоящее время гораздо более эффективно.
   По правилу абсурда: чем больше свободы, тем больше рабства. Рабы, которым дали свободу, естественно, воспользовались ею для наиболее полного удушения свободы, которая для них невыносима.
                •  •  •
     Есть такая - кстати, по-моему, восточная - игра, когда костяшки домино устанавливают, прислоняя друг к другу, таким образом, что стоит тронуть первую и происходит цепная реакция - все остальные валятся. Вот так происходит в описываемой социальной системе с любыми приказами и распоряжениями. Начальники здесь, как правило, совершенно не считаются с реальностью и не догадываются о ее существовании, они нередко глупы и даже нездоровы психически. Но любая дурость, какую бы они ни выдумали, имеет здесь свойство распространяться бесконечно, и во времени, и в пространстве.
Так происходит потому, что все послушны;  другими словами, в этом обществе нет людей, нет личностей, которые обладают внутренней независимостью, критичностью, способны противостоять тому, что они считают неверным, поэтому волна безумия катится и катится, не встречая никаких препятствий.
     Здесь каждая социальная единица - не человек, а марионетка -  дёрни за ниточку, и она реагирует строго определенным образом.
   Отсюда дикие кампании по выращиванию кукурузы на севере, переброске северных рек или вырубке южных виноградников. Один сумасшедший или идиот придумал, остальные покорно исполняют.
   Тем более, что послушание, покорность в России являются нормой поведения, и как во всякой культуре, нарушая нормы, человек будет плохо себя чувствовать; наоборот, соблюдая нормы, он испытывает приятные ощущения оттого, что ведет себя правильно.
                •   •   •
     И.Ефимов назвал описываемую социальную систему "школой унижений". Что он имеет в виду?
     Не так давно я был в суде, попытаюсь описать, с чем я там столкнулся. Я пришел точно в то время, на которое был приглашен. Торопился: не привык опаздывать. Судья появилась минуты через три после меня, это огромная, тучная, величественная женщина. Она посмотрела на меня, конечно, поняла, кто я /я был истцом/, но не поздоровалась и в кабинет не пригласила. Вошла, раскрыв дверь и окно /было очень жарко/, стала рассказывать своей секретарше, как она не любит жару, как однажды она шла на работу и у нее по спине тек пот. Говорилось это подробно, значительным, разнеженным голосом, разговор продолжался минут пятнадцать. Я сидел в коридоре, конечно, всё слышал. А ответчика всё нет. В России это хороший способ избежать ответственности: просто не являться в суд.
     Наконец, минут через 20, судья появилась в дверях, обратилась ко мне по фамилии, без прибавления обращения "господин", без имени, спросила:"Что будем делать?" Я был настроен разбирать дело в отсутствие ответчика. Судья очень неохотно согласилась, приведя при этом ряд возражений, свидетельствовавших прежде всего о том, что единственный ее интерес - сделать всё так, чтобы к ней нельзя было придраться - всё остальное ее интересует как прошлогодний снег. Заседание началось, происходило оно прямо в кабинете, а не в зале заседаний, я сначала, как и положено, стоял, потом сел и мы уже беседовали сидя. На судебное заседание всё это походило мало, тем более, что судья периодически задавала посторонние вопросы - "просто из любопытства", как она говорила. Наконец, мы оба запутались в какой-то юридической тонкости, судья, подумав несколько минут, заявила: "Дело откладывается на такое-то число".
   Всё это обычно. Судья знает, что у меня нет никакой особой должности, поэтому ведет себя соответственно. Она осознанно не стремится унижать, просто такое поведение ей приятно, органично для нее. Чтобы подняться по служебной лестнице в восточной социальной системе, нужно много унижаться, лизоблюдствовать, помалкивать, поддакивать, быть на побегушках, терпеть начальственное хамство. Психологически абсолютно неизбежно, что у человека, который добровольно идет на это, возникает желание самому унижать, компенсируя тем самым испытанные унижения. И он это будет делать всякий раз, когда ощущает себя безнаказанным.
   Это действительно школа унижений. Чтобы стать достойным и успешным членом общества в России, нужно успешно закончить эту школу, освоить все необходимые навыки: научиться покорно унижаться и с наслаждением унижать - и за будущее такого человека можно ручаться.
                •   •   •
      Я обещал сказать несколько слов о системе права в России. Она также своеобразна. Ее суть очень хорошо передает знаменитая фраза Дж.Оруэлла /из "Скотного двора"/: «Все животные равны, но некоторые животные равнее".
    Право в таких социальных системах основано на неравенстве людей перед законом, но не этническом или расовом, а ДОЛЖНОСТНОМ. Фактически закон писан в России не для всех.
Так, российского чиновника совершенно невозможно привлечь к ответственности никаким образом за некомпетентность, за то, что он годами бьёт баклуши, а дело, которым он формально ведает, разваливается. Просто нет такого пункта ни в одной из статей российских законов, по которому можно было бы за это привлечь.
   Но даже в случае воровства или других каких-либо сугубо уголовных преступлений чиновников, реальная ответственность, реальное наказание им не грозит. Я как-то побеседовал с одним чрезвычайно опытным рецидивистом, осужденным семь раз, проведшим в местах не столь отдаленных 27 из 46 лет своей жизни, причем, он сидел и в сибирских жесточайших зонах /т.н. строгого режима/, и в относительно менее страшных европейских тюрьмах и лагерях. Он сказал очень решительно: я ни разу за 27 лет сидения не встретил ТАМ действительно опасного преступника, бандита, мафиози, более-менее крупного чиновника. Сидят простые люди, такие, как ты и я.
    Но зато к этим, подсудным, людям, т.е. рабам, закон в России очень суров. Здесь запросто сажают за поджог сарая или за украденный магнитофон, и сроки исчисляются годами. Нередко берут невинного, чтобы "повесить" на него нераскрытое преступление. Вспомним: следствие ведется, конечно же, не ради установления истины - в этой системе любой социальный институт служит эгоистическим интересам тех, кто в нем служит. В данном случае, это следователи, вообще сотрудники т.н. правоохранительных органов, которым необходимо убедить себя и общество в своей полезности, нужности. Поэтому они стараются посадить как можно больше людей, чтобы иметь возможность рапортовать о своих успехах в борьбе с "преступностью".
   Точно то же самое происходило в 1937-38 гг. в СССР, мотивы были те же - только там действовало ОГПУ-НКВД, по-нынешнему ФСБ - а не обычные органы правопорядка, но цель была та же: убедить себя, начальство и общество в своей полезности. Масштабы были грандиозны, но суть та же.
    Любопытно еще вот что. В России закон не писан также и тем, кто "стоит на страже закона". Вспомним о психологии захватчиков: для сотрудников МВД закон, право - их вотчина, где они могут делать что угодно. Поэтому те, которые призваны защищать закон, сами не считают нужным его соблюдать. Это тоже правило абсурда. Поэтому народ в России больше боится узаконенных бандформирований /в Чечне - армии, по всей России - милиции/, чем незаконных.
                •   •   •
     Разумеется, всё то, что происходило в последние годы в России, - это обычнейшее для нее явление, очередная ИМИТАЦИЯ, мираж демократии. В этом смысле восточная социальная система отличается большой гибкостью, но это не удивительно: создать мираж легко, и не все ли равно, мираж чего создавать? Имитировать можно всё, что угодно, с одинаковой легкостью.
   На самом же деле путь к разрушению существующей социальной системы в таком обществе /с заменой ее социальной системой западного типа/ может лежать только через принуждение, потому что рабы никогда добровольно не откажутся от рабства. Заставлять раба вести себя по-человечески - это значит совершать над ним насилие: он страшно избаловался, изнежился, а мы его должны вынудить добросовестно работать, быть собранным, что-то решать самостоятельно и пр., и пр. -  что для него мучительно тяжело. И прежде всего, нужно реанимировать реальную ответственность каждого за свое дело, и главное - ответственность чиновников. Но в том-то и дело, что это невозможно. Ничтожное число недобитых, недовыдавленных за границу нормальных людей в самой России, - это люди без влияния, без власти, без возможности что-то изменить. Миллионы теней, которым нравится быть тенями, разумеется не только не собираются что-то менять реально, но и окажут ожесточенное сопротивление всяким подлинным переменам. Запад не способен понять мир иной - Россию, судит о России по себе, наивно веря, что нужно все делать внешне КАК У НАС /ввести наши институты демократии и пр./, и тогда россияне цивилизуются. Но если бы даже Запад чудом прозрел, он не в состоянии был бы воздействовать на ситуацию в России, как он не может ничего поделать с социумом Ирака, относительно которого у Запада иллюзий нет. Хотя иракский социум максимально близок, почти неотличим от российского.
   Запад не случайно оказался бессилен помочь России. Запад - это система рационального рабства, где на человека смотрят как на функциональную единицу, где все силы людей, все их возможности уходят в профессиональное, а не в человеческое. На Западе нет полноценного личностного развития, дети исключены из социальной жизни, дискриминированы, лишены возможности человеческого роста; на Западе нет общения, его не организуют, и люди сами боятся живого общения, потому что в нем каждый предстает, так сказать, душевно обнаженным, здесь не за что спрятаться, нечем отгородиться от другого человека, здесь каждый предстает таким, каков он на самом деле, а этого западный человек боится больше всего на свете.
     Профессиональное самоутверждение западного человека самим своим исключительным характером показывает: так эти люди компенсируют свою человеческую неполноценность. Работать как можно лучше - тоже духовный мотив /если только это не компенсация в чистом виде/. Но работать ради комфорта, материального благополучия, сделать целью жизни то, что является средствами к жизни - недуховно, не по-человечески, просто безумно. Западный человек то, что называется «упакован»: он профессионален, мастеровит, благополучен и защищен  - но он не личность. На Западе восторжествовал человек-функция, и ему в жертву приносится личность.
    Да, на Западе можно делать дело, видеть результат своего труда, получать от этого удовлетворение, что невозможно или почти невозможно в России. Да, западная социальная система поощряет профессионально лучших, тогда как русская их травит. Безусловно, это очень важное преимущество западной общественной модели.
   Но человек несводим к его профессиональной роли. Человек уникален, незаменим, а профессионал, даже самый лучший, заменим, это только функция. Человек является человеком тогда и там, когда и где его НЕВОЗМОЖНО ЗАМЕНИТЬ в принципе. Если я люблю женщину, люблю по-настоящему, и она любит меня, - то я незаменим, меня нельзя заменить никем, ничем, потому что настоящая любовь означает, что она для меня единственная в мире, и я для нее единственный в мире. Когда я самостоятельно познаю мир и людей, когда я ищу самого себя, я уникален, потому что этого за меня никто не может сделать. Но этого-то и нет в современном западном обществе, где человек приносится в жертву исправно функционирующему общественному механизму. Социум-машина - это утопия, но, как сказал Н.А.Бердяев, утопии в наше время имеют тот недостаток, что слишком легко воплощаются в действительность.
    Конечно, западное общество - тоже экзистенция. Но другая. Это экзистенция мещанина и неполноценного в человеческом смысле человека, который компенсирует свою неполноценность профессиональным самоутверждением. Если восточная социальная система - это общество для вечных детей, отказавшихся от взросления, общество для тех, кто вообще отказался от человеческого развития, кто предпочитает остаться на его начальном этапе, то западный социум - это общество для подростков, которые кажутся себе взрослыми. А.Адлер показал, что основное побуждение подростка - компенсация своей человеческой неполноценности, самоутверждение в каком-то внешнем деле. Такой человек, личностно незрелый, не умеющий любить, общаться, не понимающий, ради чего он живет, видит цель своей жизни в средствах для этой жизни, - средства превращаются в цель, а подлинная цель исчезает. Это тоже еще не человек.
   Вот этим западная и восточная социальные системы похожи друг на друга, в этом они ОДИНАКОВЫЕ: человек, личность и там, и здесь отсутствует, его нет. Обе эти социальные модели враждебны личности, и там, и тут человек встречается только как редкое исключение.
На Западе у человека есть много всяких прав, кроме одного, самого главного права, без соблюдения которого все остальные права не имеют смысла, - права на полноценное личностное развитие, права стать и быть человеком в полном смысле этого слова.
И еще все современные социумы похожи тем, что имея весьма совершенные механизмы САМОСОХРАНЕНИЯ, они начисто лишены механизмов САМООБНОВЛЕНИЯ. Все сейчас уверены: история кончается нами.
   Общество всегда существует для человека. Но люди на разных этапах своего личностного развития - это качественно разные существа. Поэтому есть разные общества, по-разному удовлетворяющие потребности человека. Поэтому общество - это всегда экзистенция, определенный путь.
   Но общество для взрослых людей, для полноценно развитых личностей пока еще не создано. Восток застрял в детстве человечества и упорно не желает расти, взрослеть; Запад пошел дальше, но тоже застрял - в подростковом возрасте. Но Запад не отказывается идти, подниматься. В этом его самый большой плюс в сравнении с Востоком.
   Хорошо сказал А.Платонов:"Вы видите наши заблуждения, а не можете понять того, что не блуждаем мы, а ищем". В этом наша надежда. Нужно искать, нужен экзистенциальный поиск человечества, потому что все существующие общества, все прежде существовавшие общества были и есть враждебны человеку, личности, калечили человека. Пока еще люди только учатся понимать общества, складывавшиеся стихийно, но не умеют сознательно, целенаправленно организовывать свой социум. Потому что не понимают самих себя, не знают, что им на самом деле нужно.
   Главное преимущество западной социальной модели все-таки в том, что она является итогом определенного развития и это развитие, в принципе, может продолжаться, в том числе и в несколько ином направлении, раз это общество вообще способно идти, меняться, двигаться, раз оно не "заморожено". Напротив, восточная социальная модель есть результат ОТКАЗА от развития, от всякого развития. Поэтому это общество не способно двигаться, и его жизнь есть умирание, разложение.
   Важно не останавливаться в своем развитии, не застревать на промежуточных его этапах: это главное для отдельного человека и для человечества. Нужно творчески создавать себя.
Только тогда, когда это станет главной целью человечества, можно будет говорить о возможности создания такого общества, которое будет действительно ОБЩЕСТВОМ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА.
   Мать Тереза писала:
                Мне кажется,что мир еще в лесах:
                На камень камень, известь, доски, щебень...
   Я согласен с этим. Стройка еще идет, жить в этом недостроенном доме пока не слишком уютно. Но ничто не дается даром и сразу. Главное, чтобы работа не прекращалась.