С воспитанием тесно связано образование

Когда говорим о воспитании, надо уточнить кое-что об образовании.
Образование вовсе не создание образа подобно продукции скульптора: отсечь всё лишнее, ненужное, вредное. Это - прерогатива сам;й свободной личности.

 Образование - всесторонняя учебная работа по воспитанию грамотной личности.
Образование и не безграничное накачивание знаниями. Всё «слишком» – отрава. Желательно при образовании привить определенную культуру, но, что есть «культура», как не образ, руководство, категоричный императив (обязательные жесткие правила) внутренней и внешней жизни? Однако нет общего критерия образа жизни. Есть идеал: Православие.

 Образование – просветить человека, не дать запутаться во мраке неведенья. Прежде всего, в вопросах достижения практической и интеллектуальной жизни человечества. Не забывая перспективу духовного становления.

Мы понимаем и принимаем, когда говорят о разных уровнях образования. К примеру, человек с высшим техническим образованием по определению всесторонне разрешит технические вопросы, что будет сложно для человека без образования. Но и человек с «начальным образованием» грамотен и культурен.

Человека, прежде всего, заботит спасение души. И духовное качественное образование он стремится получить в первую очередь. Опыт старших воспитывает. Плюсуем к этому и: «Церковь учит».

Духовно Просвещённый понимает:
Лишение ревностных верующих «всех прав и даже жизни» - желанная, подспудно, цель. Вспомним (2 Тим 3. 12 – 13): «Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы; злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь». И из Деяний Апостольских (21. 13) слова Павла: «Я не только хочу быть узником, но готов умереть».
Просиявшие светочи несут нам неземной свет. «Неземной» надо понимать как «не солнечный», не вещественный: духовный, небесный. Но не всем видно их небесное сияние. «Просиявшие» для духовно слепых – соблазн и безумие  (1 Кор. 1. 23.)
Образование неотъемлемо от воспитания. Просвещённый человек постоянно держит себя в узде необходимости.

Маленькие штришки для иллюстрации сказанного, казалось бы второстепенные, но какой в них заряд (!):
«Надо, чтобы не только язык проговаривал молитву, но чтобы в ней и всё тело участвовало – поклонялось Богу» - так наставлял Старец Сергий в Туркестане (из воспоминаний о. Михаила Туруханова). «Впредь не будь дурачком, но всегда сочетай свою языковую молитву с поклонами» - говорил он мальчику.

Читая воспоминания отца Михаила, Григорий Флегонтович просил обратить внимание и на строки:
«Нужно со смирением принять от наших предков то написание букв, какое нам оставлено. Не придумывайте к буквам каких-то завитушек: всякое отступление от правильного написания букв всегда есть непохвальное свидетельство гордого своенравия пишущего. Научитесь писать по-русски скромно, как всем и следует писать». Так говорил отец будущему священнику Михаилу (Труханову). А от себя Григорий Флегонтович добавлял: Мы должны следовать совету (Мф. 5. 37): «да-да», «нет-нет», а что сверх того, то от лукавого. Остальное – от дьявола. Мы уже так засорили всё кругом этим «остальным», что «за деревьями леса не видно». Наши словеса стали такими путанными, что не поймёшь, утверждается ли что, или отвергается. Вот и в написании букв с так называемой «красотой», мы вносим неудобочитаемость, мы плывём против течения: вместо облегчения и увеличения восприятия информации, делаем его неудобоваримым, затруднительным и, зачастую, ошибочным. Впрочем, не станем отвергать искусство, уставы и каллиграфию, об этом и не говорим.
Книгу надо читать не в одиночку. Обязательно – с тем, с кем можно было бы рассудить. В крайнем случае, – с карандашом, лучше всего - в школе. Тогда книга становится классической. Независимо от качественной окраски содержимого. Собственно, "классический" и "школьный" – слова из одной корзины (в отличие от "классный" в смысле "высокого достоинства", что из другой оперы, про лестницу и детскую игру «классики»).