Жизнь и смерть короля Джона, 4-2

АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ

СЦЕНА ВТОРАЯ

Дворец короля Джона.
(Входят король Джон, Пемброк, Солсбери и другие вельможи.)

КОРОЛЬ ДЖОН:
На должном месте снова и в короне,
Надеюсь, рады видеть короля на троне.

ПЕМБРОК:
Не всё, король, бывает свято:
Коронование вторичное чревато,
Оно имеет смысл, когда народ
Противу государя восстаёт.
Когда междоусобица тревожит,
Когда народ спокойно жить не может,
Когда война выходит на арену,
Когда созрел момент для перемены.

СОЛСБЕРИ:
Мы говорим так властелину потому,
Что лишки царскому убранству  ни к чему.
Неможно золото украсить позолотой,
В природе лилии нельзя исправить что-то,
Фиалка - без духов благоухает,
Льду - блеска,
Радуге - цветов хватает,
Свеча светилу - не подмога,
Убранством не обманешь бога.

ПЕМБРОК:
Чтим короля, его святое дело,
Но этот акт расстраивает нас,
И сердце к сказке охладело,
Переварив её не раз.

СОЛСБЕРИ:
Мы, словно, изуверы-супостаты
Ломаем предков наших постулаты.
Как буря парус рвёт и топит судно,
Так нас судьба кидает безрассудно,
Мы мечемся под новою одеждой,
И тешимся несбыточной надеждой.

ПЕМБРОК:
Когда хорошее на лучшее меняют,
Напрасно время на усилия теряют,
Когда себя за промахи ругаем,
Нередко их повторно совершаем.
И как бы вы не залатали платье,
А взор сосредоточен на заплате.

СОЛСБЕРИ:
Всё это вам, король, мы говорили,
Чтоб вы короною корону не смахнули,
Но вы совет двора не оценили,
А мудрость нашу в шутку обернули,
Но как бы ни было - король для нас закон,
И будет всё, как пожелает он.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Коронованию второму есть резон,
Всему двору и вам известен он,
В повестке и других причин немало,
Но излагать их время не настало.
Пока же просьбы все готов исполнить,
И все наказы ваши буду помнить.

ПЕМБРОК:
Дано мне право говорить:
На том сошлись вельможи,
А мыслей ход и сердца боль
Мои со всеми схожи,
Прошу от имени двора,
От дум на сердце хмуро,
Все полагают, что пора
Освободить Артура.
Неровен час начнут роптать,
К тому  найдут причины,
Не  дело - мальчика пытать
И требовать кончины.
Когда во власти вы сильны,
Чего же вам бояться?
Или неверием больны
С короною расстаться?
Родню упрятал в каземат,
А слухи - на свободе,
Они, король, тебе вредят,
Они с ума нас сводят.
Ребёнка ты освободи,
Казни жестоко слухи,
Нас в правом деле убеди,
Для утвержденья духа.
(Входит Губерт.)

КОРОЛЬ ДЖОН:
Да будет так.
И слухи разом убиваем!
Дитя на ваше попеченье оставляем.
Какие, Губерт, новости расскажешь?
(Отводит его в сторону.)

ПЕМБРОК:
Вот человек - кровавых дел вершитель,
Смертельного указа исполнитель,
Мне мой приятель близкий рассказал,
Как Губерт  документ ему читал.
Он ликом мрачен, взгляд его свиреп,
Запущен кукловодом сей вертеп,
Боюсь, что гильотина опустилась,-
Непоправимое, по-моему, свершилось.

СОЛСБЕРИ:
Король горит, как алая заря,
А вдругорядь - уже чернее тучи,
То милуя поступок, то коря,
Не зная, что надёжнее и лучше.
Два великана намертво сошлись:
Один - стремится в ад,
Другой взмывает ввысь.

ПЕМБРОК:
Боюсь, уже известен результат:
На небе мальчик,
А в тюрьме - был ад.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Вас понимаю, но судьба сильней,
Противиться мы все не в силах ей,
Готов я был вельможам уступить,
Но приказал Артур нам долго жить.

СОЛСБЕРИ:
Вестимо, что болезнь была неизлечима.

ПЕМБРОК:
Она за мальчиком ходила по пятам,
То изводила здесь его, то там,
Тому, кто заразил его  недугом,
В аду и на Земле придётся туго.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Что брови сводите во гневе на владыку?
А, может, главную нашли во мне улику?
Я ножницам судьбы велеть не смею,
Как и ладьёй судьбы я править не умею.

СОЛСБЕРИ:
Игра - нечестная. Стыдитесь, государь!
Ведите далее игру, но только знайте:
Не верим более мы вам!
Прощайте!

ПЕМБРОК:
Постойте, Солсбери, я с вами ухожу.
Найдём наследие, о нём весь мир узнает.
Я скорбь цветами на могилу положу,
Пусть память светлая над мальчиком витает.
Тому, кто всей Британией владел, -
Теперь в земле - трёхфутовый надел.
Пусть зреет ненависть, она решит конфликт,
И справедливый вынесет вердикт.

(Вельможи уходят.)

КОРОЛЬ ДЖОН:
Клянусь, что на вельмож не обижаюсь,
Молюсь усердно, искренне терзаюсь.
Твердит мне звон могильного набата:
"Смерть за корону - дорогая плата."
(Входит гонец.)
Глаза испуганы и щёки побледнели,
Как будто ранен ты смертельно на дуэли.
Какие тучи лоб посланца хмурят?
Как Франция? Откуда ветер дует?

ГОНЕЦ:
Тот ураган из Франции несётся,
Уму масштаб его не поддаётся,
У вас, мой сир, заимствовав внезапность,
Несут Британии смертельную опасность.
Моря преодолев на крыльях-парусах,
Он уже на наших берегах.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Разведка наша, видимо, спилась,
Коль праздности и дрёме отдалась.
Быть может, мать моя совсем уже свихнулась,
Коль от такого грома не очнулась.

ГОНЕЦ:
Из-под Земли её не слышат уши,
Уже на небе их с Констанцой души.
Скончалась мать великого британца
А за три дня допрежь ,
Сойдя с ума, - Констанца .
Такие вести разнесла молва,
Не знаю я:  правдивы ли слова.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Свой натиск, случай гнусный, осади!
Британских лордов дух не береди.
Скончалась мать!
Земель французских нет!
И кто ж решился на такой ответ?

ГОНЕЦ:
Дофин, мой господин.

КОРОЛЬ ДЖОН:
От новостей кружится голова,
Пронзают сердце горькие слова.

(Входят Нагульный и Питер из Помфрета.)

Какие ты извести несёшь,
Зароешь в Землю или вознесёшь?

НАГУЛЬНЫЙ:
Кто худшего всё время сторонится,
К тому оно негаданно стремится.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Был я снесён приливом неудач,
Но снова встал и рвусь в атаку вскачь.
Всю правду излагай, какая есть,
Я от тебя приму любую весть.

НАГУЛЬНЫЙ:
Мешки, наполненные златом, -
Итог визитов к пастырям богатым.
Но на пути обратном к государю,
Почуял я дымок народной гари.
Народ  в ночи неверия твой бродит,
Он ищет правды, видно, не находит.
Я захватил пророка из  Помфрета,
Пусть он ответит, что всё значит это.
За ним толпа несметная бежала,
Частушка матерная уши забивала:
Что наступает царствию конец:
Падёт в день Вознесения венец.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Что, сумасшедший, ты такое мелешь?

ПИТЕР:
Свершится всё, тогда-то и поверишь!

КОРОЛЬ ДЖОН:
Непозволительно такое никому!
Запрячьте, Губерт, Питера в тюрьму,
В день Вознесения, когда во власть вступлю,
Вторично на меня наденут царскую корону,
Наденьте на него петлю:
Противен и двору он и закону.
Веди его скорее в каземат.
Ты нужен мне. Я жду тебя назад.
(Губерт и Питер уходят.)
Какие новости, племянничек, за морем,
Кто угрожает нам и кто замыслил горе?

НАГУЛЬНЫЙ:
Война теперь Британии - обуза:
Все речи нынче только о французах.
Бигот и Солсбери очами так сверкают,
Что будто сердце гневом обжигают.
Артура ищут свежую могилу,
Которого вы якобы сгубили.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Племянник, лордов быстренько найди,
Ко мне немедля во дворец их приведи.
И ублажу я всех, и отвращу беду.

НАГУЛЬНЫЙ:
Иду, иду, мой государь. Я их найду.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Одна нога - туда, вторая - здесь,
Долой непонимание и спесь!
Могу ли быть с вельможами в раздоре,
Когда несёт захватчик смерть и горе?
Вставляй, Меркурий, крылья в пятки,
Лети за ними без оглядки.

НАГУЛЬНЫЙ:
Когда не могут ждать -  не стоит рассуждать.

(Уходит.)

КОРОЛЬ ДЖОН:
Да, речь достойна дворянина!
Иди во след ему, детина.
Возможно, нужен и ему гонец,
Когда он измотается вконец,
Испросит королевского совета,
Тогда ты известишь меня об этом.

ГОНЕЦ:
Иду!
Не буду времени терять!

(Гонец уходит.)


КОРОЛЬ ДЖОН:
Скончалась мать!

(Снова появляется Губерт.)

ГУБЕРТ:
Пять лун сегодня на небе сияли,
Одна вращалась, а четыре - ждали.
Такое диво никогда не наблюдали.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Пять лун!

ГУБЕРТ:
Клянусь вам!
Я - не лгун.
Снуют по хижинам и улицам старухи,
Несут в народ пророчества и слухи:
"Проклятье небо шлёт, а не иначе!"
Артура имя шепчут.
Тихо плачут.
Их уха в ухо льют помои, хмурясь,
Под тяжестью известия сутулясь.
Кузнец стоял, забыв про наковальню,
Затем крушил он молотом пекарню,
Сапожник ножницами резал свой башмак,
Товар готовый раздавал за так.
Клиент довольный, потирая пузо,
Поведал всем, что Кент уж под французом.
Но тут купец навзрыд заголосил
И всем о гибели Артура объявил.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Никак решил меня ты запугать?
Всё норовишь Артура вспоминать?
Желал я смерти - только и всего,
Но убивал же, Губерт, ты его.

ГУБЕРТ:
Не по желанью убивал, по указанью

КОРОЛЬ ДЖОН:
Проклятье королей, увы, - рабы,
Которые по прихоти царя
Тела пакуют в свежие гробы,
В законах беззаконие творя.
Лишь только намекает государь,
А рядом уже лижет руку тварь.

ГУБЕРТ:
Приказа вам неможно отрицать:
Вот ваша подпись и печать.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Когда меж небом и землёй
Решится час последний мой.
Тогда и буду отвечать
За эти подпись и печать.
Но в этом деле есть одно
Тебя порочащее "но":
Любого твой ужасный вид
На зло и подлость совратит.
Тебе ж я только намекнул
На устранение Артура,
Как алчных тысяча акул,
Твоя оскалилась натура.
Я будто разума лишился,
Когда на шаг такой решился.
Твоя угодливость монарху
Не знает милости и страха,
Я начертал сей приговор,
Ты - жизнь украл,
Презренный вор!

ГУБЕРТ:
Но, государь...

КОРОЛЬ ДЖОН:
Молчи, дикарь!
Когда бы головой качнул или смутился,
Быть может, я тогда б остепенился.
Быть может, мысли подлые мои
Остановили б вздохи тяжкие твои.
Но ты мой грех своим грехом умножил,
И бедного мальчишку уничтожил.
Вон со двора!
Вон с глаз моих долой!
Поплатишься иначе головой!
Вельможи  короля не понимают,
Меня они в убийстве обвиняют.
Враги у врат Британии стоят:
Французы полонить её хотят,
Стране грозит гражданская война:
Стеною сокрушается стена,
А совесть обвиняет мой поступок,
Царю она не делает уступок.

ГУБЕРТ:
С французом вы готовьтесь к бою.
Я совесть вашу примирю с душою:
Смерть юного Артура миновала,
И кровь меня его не запятнала.
Теперь могу я с гордостью сказать,
Что нет нужды мне руки отмывать.
Быть может, облик мой суров,
Таких на свете тыщи,
Но заглянув под сей покров,
Убийцы там не сыщешь.
И пусть лицом похож на зверя,
Но сердцем - матери добрее.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Артур живой?
О боже мой!
Беги, не мешкая, к вельможам,
Теперь другой исход возможен:
Хотят ли лорды, не хотят, -
На этот раз меня простят.
И ты прости мне заблужденье,
Мой гнев, слепое наважденье ,
Однако, время не теряй,
На гнев, прошу, не отвечай.
Зови разгневанный мой двор
На откровенный разговор.
Беги быстрей моих желаний,
Да будет бег резвее лани.

(Уходят.)