Пути господни неисповедимы

                памяти моей бабушки

                Людмилы Петровны Невтоновой
               

     Милочка пела. Чем бы ни занималась. Пение сопровождало все ее дела. Даже сложные задачи решала, напевая. Даже латынь шла легче на мотив какой-нибудь оперной арии. А уж в свободное время…. Прохожие останавливались под окнами, чтобы послушать ангельский голос.
      Она не мечтала стать певицей – знала, как к этому относятся родители: девушка из порядочной семьи не может быть «певичкой». Особенно категоричной была мать. Сама из мещан, она всегда стремилась в «благородные». И добившись этого благодаря удачному замужеству, рьяно соблюдала все правила, предписанные людям этого  круга. Даже предложение известного городского мецената:  отправить дочь учиться оперному искусству в Италию,  , с возмущением, отвергли.
     А Милочка пела…. Пение было ее отрадой и развлечением. Специально музыке она не обучалась – знала только то, что преподавалось в гимназии. Но для талантливой девочки, имеющей редкий голос – колоратурное сопрано - этого было вполне достаточно. А жизнь свою планировала обыденно: замужество, дети, выходы в свет, управление домом – кухарки, горничные, няни.  Но судьба распорядилась иначе. Грянула революция. Милочке в то пору исполнилось только четырнадцать лет. А мир вокруг изменился. Исчезла гармония и красота. Ушла из жизни музыка. Вместо восьми комнатного особняка – одна комната на всю семью. Вместо беспечной жизни – хлопоты по хозяйству. Не стало прислуги, теперь нужно  было все делать самим.  Тут уж не до пения! Потом скоропостижно скончался отец, жить стало еще тяжелее. Правда из троих детей Милочке повезло больше других: она одна смогла получить образование - брат пошел работать, сестра занималась домашним хозяйством. Так  решила мать. А ей никто не перечил.
     Время шло. Мила закончила учебу, стала экономистом. Потом вышла замуж за своего коллегу. Родилась дочь. Все постепенно налаживалось. И Милочка снова запела. Теперь она стала выступать публично – на вечерах своего предприятия, в клубах, в Доме офицеров. Оперные арии и романсы были тогда очень популярны. Мила пользовалась большим успехом. И где-то в мозгу зародилась мысль о профессиональном пении. Но осуществить мечту не удалось – грянула война.
     А Мила к тому моменту уже поднялась по служебной лестнице, и в эвакуации, куда она отправилась вместе с предприятием, ее назначили начальником по торговле и снабжению продовольствием. Это была большая ответственность и безумная нагрузка. Порою она по нескольку суток не имела возможности попасть домой. В один из таких моментов промочила ноги,  проходила три дня в мокрых сапогах.  И, вдруг, пропал голос. Совсем. Неделю она не разговаривала, потом начала шептать. Со временем все восстановилось, кроме… ее  колоратурного сопрано. Она по-прежнему пела, но… Голос был уже не тот. Максимум – опереточный.
     По окончании войны о пении Мила уже не мечтала. Теперь она стала Людмилой Петровной – начальником горторготдела исполкома, депутатом городского совета. И нашла свое истинное призвание – приносить пользу простым людям. Ее знал весь город.  Нерадивые чиновники побаивались. Люди, которым она помогала в разных сферах – кому получить квартиру, кому – путевку в санаторий, кому отправиться на лечение в Москву, кому – устроиться на хорошую работу, обожали. Она ничего не «выбивала» для себя – семья жила скромно, без претензий.
И так – до конца. Уже став  пенсионеркой, оставалась депутатом, продолжая быть грозой для начальников любого ранга. А пела теперь только для маленькой внучки…
     Вот так и прожила Милочка жизнь – наполнено, ярко, со смыслом. Когда она умерла, на похороны пришло полгорода. Гроб несли целую остановку ( а пустой катафалк ехал следом) – было слишком много желающих отдать ей последнюю дань любви и уважения.. .  И хоть певицей Мила так и не стала, возможно, она прошла именно тот путь, который предназначило само Провидение. Кто знает…