У решётки

     Воспитательницы давно перестали обращать на него внимание. Они привыкли к тому, что во время прогулки Стас занимал свою излюбленную позицию у решётчатой ограды детского сада и молча наблюдал за детьми, с оглушительными криками носившимися по игровой площадке.
     Пани Иоанна, любимая воспитательница, та, что помоложе и покрасивее, иногда позволяла детям полдничать прямо во дворе. Они рассаживались, где хотели: на сиденьях неподвижных автомобильчиков, на пеньках, на разноцветных скамейках в беседке, а кто и просто под деревьями. Только он продолжал стоять у ограды, схватившись обеими руками за полутораметровые чёрные «копья».  С подносом в руках воспитательница разносила дисциплинированно сидящим воспитанникам компот и ватрушки. А затем уже шла к нему, неся последнюю порцию. Стас разжимал покрасневшие и вздувшиеся от напряжения пальцы с отпечатанным на них белым гранёным узором решётки, и осторожно брал полдник. «Дзенкуе бардзо», – учтиво кивая головой, говорил он, а воспитательница, вздыхая, ждала, когда Стас вернёт ей опустевший стаканчик.
     Так продолжалось изо дня в день. Одинокий, он стоял у ограды – иногда задумчивый, а чаще всего – весёлый, широко и открыто улыбавшийся, будто бы всем сердцем радовавшийся каким-то особо интересным играм детсадовцев, в которых он не принимал участия.
    
     Михал, заводила и авторитет, симпатичный русоволосый мальчишка с неизменно расцарапанными загорелыми коленками, играя, искоса поглядывал на Стаса. Некоторое время он «изучал» странного «дежурного» у решётки, которого дети прозвали «стражником». И вот однажды Михал будто случайно бросил в его сторону мяч. Стас ловко остановил его правой ногой, но обратно не отбросил. Михал неспешно, с независимым видом подошёл к «стражнику». Только когда он оказался на расстоянии вытянутой руки от ограды, Стас подкатил ему мяч. Михал поднял мяч, но уходить не торопился. «Дзень добрий», – поздоровался он, наконец. «Привет!» – радостно откликнулся «стражник». «Привет, – повторил Михал. – Чего ты тут стоишь всё время?» «А что мне ещё делать?» – слегка виновато пожал плечами Стас. «Ну, не знаю… А почему ты так одеваешься? Зачем тебе бабочка и шляпа?» – поинтересовался Михал. «Это цилиндр, – важно объяснил Стас. – Вообще-то я не люблю парадную одежду. Но моя мамочка всегда так меня одевала по воскресеньям и по праздникам… Брюки, белая рубашка с бабочкой, фрак, блестящие туфли, чёрный цилиндр – и ты настоящий пан. Так она мне говорила. А сама она надевала красивое платье, и мы шли в костёл молиться. Сейчас она на небесах, с Боженькой…»  Губы  «стражника» задрожали, и он добавил: «Я теперь каждый день надеваю этот костюм и молюсь, чтобы мамочку порадовать».
     «А, понятно…» – протянул Михал, не зная, что ещё можно сказать в ответ на эту печальную историю. Вдруг он протянул Стасу ладонь и решительно проговорил: «Меня зовут Михал, мне шесть лет!» «А я – Станислав, мне шесть с половиной…» - оживился его новый знакомый и пожал протянутую руку с некоторым чувством превосходства, как старший. «Что ты любишь делать?» – спросил Михал. «Честно? Смотреть Лёлека и Болека, книжки с картинками, купаться на озере летом, зимой – кататься с горки», – ответил Стас. «Я тоже! – обрадовался Михал. – Папа подарил мне новые санки – большие, высокие!» «На санках лучше всего кататься лёжа на пузе,  носом вперёд, – деловито сообщил Станислав. – Но я люблю на  плёнке.  Берёшь кусок плёнки…»
     «Михал! – позвала воспитательница. – Принеси, пожалуйста, мяч!» «Ладно, - заторопился мальчик, – потом договорим…» – и побежал к другим детям.
     На следующий день они обсуждали всё, что интересно мальчишкам: какая резина наилучшая для рогаток /конечно, чтобы бить по банкам!/, какой породы собак лучше всего дарить на день рождения, у кого какое любимое блюдо, какая модель автомобиля самая быстрая… Постепенно и другие дети подтянулись к ним. Центр игр переместился от горок и качелей к чёрной ограде.
     «Какой красивый наш садик! – разговорился Станислав. – Когда мамочка водила меня сюда, я всё спрашивал: мы что, попали в сказку? Такие высокие башни! Она отвечала: «Сынок, раньше здесь был настоящий замок, где жили богатые люди. А теперь на этом месте играют детки!» Однажды я бежал по лестнице наверх, в свою группу, и налетел на открывшуюся дверь. Расшиб лоб, вызвали «скорую» и мне зашивали рану! Вот!» – Станислав продемонстрировал шрам с правой стороны лба. Дети восхищённо качали головами. «А в другой раз я случайно разбил аквариум с рыбками. Вода разлилась по полу, бедненькие рыбки подпрыгивали в луже. Мы с одной девочкой собирали их, чтобы спасти, а воспитательница подумала, что мы наоборот их убить хотели… А мы хотели их на кухню отнести, набрать воды в кастрюлю и туда их запустить! Но нам никто не поверил…»
     «Да, – сказал Михал, – взрослые никогда нам не верят. Они нас вообще не понимают!» Дети загалдели. Каждый хотел высказаться о том, какие взрослые непонятливые и скучные. Стас слушал своих новых друзей и кивал головой.
     «Станислав! – звонко позвала его хорошенькая девочка. – Почему ты постоянно стоишь у этой решётки? Неужели тебе не хочется прокатиться с горки? Или построить дворец из песка? Пойдём на площадку!»
     «Не могу, – грустно ответил Станислав. – Когда мамочка приводила меня сюда, я, конечно, катался на всех этих качелях. А когда она улетела на небеса, я не захотел больше…  даже сладкой ваты – той, которой торгуют на площади у костёла…» «Я знаю, – откликнулась девочка, – родители водили меня туда на причастие. У меня было белое платье, пышное, как у невесты, и туфельки на каблучках! А после причастия мы ели сладкую вату. Это самая вкусная вата на свете!»
     «Точно, – подтвердил Стас, – а потом я уже привык, что мамы нет рядом. Но всё равно я разговариваю с ней, стараюсь быть хорошим сыном, чтобы она мной гордилась. Я даже решил вернуться в садик. Но директор не пускает меня. Говорит, что я уже большой. Я пытался пролезть через ограду, но не получается – щели узкие. А раздвинуть эти «палки» сил не хватает… Я хочу играть с вами, но не могу. Пани Иоанна очень добрая, но помочь мне ничем не может…»
     «Мы тебе поможем! – сердито заявил Михал и начал изо всех сил тянуть «копья» в стороны. Остальные дети принялись ему помогать. Так они вместе трудились и пыхтели у решётки: по одну сторону – «стражник» в цилиндре, по другую – детсадовцы.
    
     Пани Иоанна и старенькая нянечка наблюдали за ними в стороне. «Жалко его, – вытирая глаза скомканным платочком проговорила нянечка. – Тридцать пять лет уж мужику, а он всё как маленький! Цилиндр свой напялит и торчит весь день у решётки,  на детей смотрит. Я ему говорю: «Станислав, иди домой!» А он мне: «Няня, я играть хочу! Пустите меня на площадку! Вы что, меня разлюбили?» Я ему отвечаю: «Да не разлюбила я тебя! Также люблю, как когда тебе было пять лет… Но ты давно вырос, иди, посмотри на себя в зеркало!»
     А он мне: «Вот и доктор также говорит. А я доктору в ответ: «Вы меня совсем не видите… Я не то, что отражается в зеркале! Мамочка во сне приходит ко мне и зовёт: «Мой дорогой мальчик, я жду тебя!» Я маленький, и таким к маме уйду, на небеса. Вот сброшу свою кожу, как царевна-лягушка… И таблетки ваши невкусные мне совсем не нравятся…»
     «Ведь он совершенно безобидный, –  подключилась Иоанна. – Улыбается, дети вон как его любят! Такое впечатление, что они попросту не замечают перед собой взрослого дядю. Они общаются с ним, как со сверстником, как со своим хорошим другом... Вам не приходило в голову, что дети видят мир как-то иначе? Или же они видят то, чего мы не видим… Директор ругается – что это вы тут сумасшедшего прикормили? А как ему булочку не дать, если он с утра до вечера голодный стоит? Моя бы воля – я б разрешила ему поиграть на площадке. Его вся Легница знает, он и мухи не обидит! Большой и добрый ребёнок… Гляжу на него и вспоминаю: «Будьте, как дети…» Нет, правда, может это мы все сумасшедшие?»
 
    «Михал, иди сюда!» – раздражённо крикнула появившаяся вдруг в окне «замка» пожилая женщина с высокой причёской и властным выражением лица. Через несколько минут мальчик стоял в кабинете директора детсада. «Сколько раз тебе повторять: ты не должен разговаривать с тем дядькой у решётки! Как внук директора, ты обязан показывать хороший пример другим детям. Играй себе на площадке!» «Какой же он дядька, бабушка! Ты что, слепая?  Он мой лучший друг. И всего-то на полгода старше…»


Белая Рута/Гандхарвика