Глава 1, 4

Полыхнуло разом. Ночью, в бездонной провинциальной тишине ухнуло так, что зазвенели стёкла на окраинах. На мгновение стихло. А потом загрохотало снова, без перебоев, будто где-то занялась гигантская бестолковая петарда. Голиковы жили на отшибе, окна их выходили в степь, телефона не было. Сбились втроём у балкона и, бессмысленно глядя на утопающий в лунном свете пейзаж, прислушивались к гаснущим в глубине города тяжёлым раскатам.
Утром стало известно, что ночью в гараже Тувинской геологоразведочной экспедиции сгорело тридцать две автомашины. Погибло шесть человек. По неизвестным причинам загорелся, а потом взлетел в воздух один из восемнадцати прибывших в партию новых бензовозов. Пожар перенёс пламя на соседние машины, и скоро полыхал весь автопарк. Экстренные службы прибыли вовремя, но жертв избежать не удалось. Спустя несколько часов после первого подрыва в огромном, заполненном копотью гараже, дымились, как головёшки, остовы разнокалиберной техники. А пожарные вытаскивали из-под огарков и обломков трупы обгоревших людей...
Родители, принесшие на следующий день эту новость, были бледные и притихшие. Весь вечер обсуждали возможные причины произошедшего, вплоть до умышленной диверсии. И никак не могли взять в толк - если и имело место вредительство, кому и зачем это нужно? Припомнили слова одного молодого геолога, указавшего, что последние годы по всей стране вот также лопаются газопроводы, сталкиваются поезда и пароходы, взрываются атомные станции, чего раньше не было. "Почему? - заключал неизвестный Денису разумник. - Против своей природы идём, сама природа нам противится". Не падкие на подобные умозаключения родители озвучили эту мысль и больше не вспоминали о ней, погрузившись в повседневное. Несколько дней кряду до поздней ночи они проводили в экспедиции: помогали расчищать завалы. Одновременно мать вместе с другими женщинами бегала к подругам, лишившимся мужей - поддерживать и помогать организовывать похороны. Непривыкшие к подобным происшествиям геологи, да и все туран-ханцы, как воду сквозь ладони, пропустили через себя эту нежданную трагедию, не приняли, не задержали - столь выбивалась она из привычного порядка вещей - и Дениса это поразило больше всего. Всем городом, дружно, словно муравьи в разворошённом муравейнике, бросились они на помощь друг другу и пострадавшему гнезду, не позволяя этому, конечно, единичному несчастью перерасти в нечто большее, заставить испугаться.
Денис ходил смотреть на посеревшие, ещё вчера белые, каменные плиты забора, где-то отмеченные подпалинами, чувствовал гуляющий по ветру запах пепелища и боялся заглянуть туда внутрь, где шла работа: он был напуган. Он помнил этот пожар, будучи маленьким. Помнил и этот душный запах, и обглодыши строений, и тревогу родителей. Помнил, как брала тревога и его, но больше - изумление: что-то происходит...
В день громких похорон, заполнивших людьми и красными гробами весь город, с границы с соседним краем пришла другая новость - заполыхала тайга. Шофёры дальнобойных "Камазов" и водители рейсовых автобусов, как один рассказывали, что вековые кедры горят как факелы. Что через перевал не пробиться - автомобильное сообщение на границе приостановлено. Несколько местных жителей уже числятся пропавшими без вести. А огонь набирает и набирает силу - вся горная цепь покрыта чадящим дымом...
Наконец, самые невероятные вести стали поступать с запада республики - из промышленного городка Аксы, где с каждым годом набирал мощности один из крупнейших в стране асбестовых комбинатов. Поговаривали, что там произошли столкновения на национальной почве! Что де, представители коренного населения  провели на центральной площади митинг, где заявили о неравенстве в правах с приезжими, и ратовали за немедленное изгнание "незваных гостей". Что на громких лозунгах сходка не закончилась, и вдохновлённые речами митингующие отправились проучить "свиней-приезжих": предводительствовала толпой учительница местной школы - до тех пор тихая и незаметная женщина. В ходе столкновений одного человека погромщики зарезали, с десяток порезали. На следующий день для наведения порядка в Аксы из-за Саян прибыл экстренный борт с милиционерами. Сутки-другие городок покачало из стороны в сторону, а потом затихло. Или затаилось...
Тучами подёрнуло столицу безмятежной республики - Туран-хан. По вечерам на улицах города прибавилось дружинников. Участились драки среди молодёжи. Как только возник просвет на перевале - за Саяны отправился караван из грузовиков-контейнеров с первыми бегущими от такой нестройной жизни. Но в целом всё как будто оставалось прежним. Люди были спокойны и даже беззаботны. Город жил прежней размеренной жизнью. Даже геологический рейс, на котором Голиковы должны были отправиться в экспедицию, несмотря на повсеместное ЧП, не отменили: система работала. "Шатает страну, - говорили туран-ханцы. - Но пожары тушат, людей спасают, а своих не бросают. Не может вот так, за здорово живёшь, всё вылететь в трубу. Наладится!"
Внешне оставались спокойными и родители Дениса. Не придавая серьёзного значения происходящему, мать и отец, казалось, воспринимали всё, как дурную шутку. Они не могли осмыслить это, не в состоянии были переварить. Смеялись над особо курьёзными сообщениями, вроде появления на севере республики вооружённого отряда националистов-чабанов на лошадях. Первые столкновения с новой реальностью случатся позже. Когда мать выгонят из очереди в магазине. Когда его, Дениса, не пустят как "свинью-приезжего" на карусель в соседнем дворе, и он прибежит оскорблённый, расскажет об этом родителям, и мама впервые при нём грубо выругается. Когда отец, чтобы проводить вечером гостей в соседний микрорайон, будет вынужден брать с собой револьвер, выданный ему в экспедиции для обороны от зверя в тайге. Но и тогда - Денис ощущал это ясно - родители не будут впускать страх в себя. Будут терпеть, пережёвывать случайные выпады в свою сторону, но не пугаться, но спокойно идти вперёд своей дорогой.