Голоса Двора конвента

Карл задумчиво стоял возле контрфорса Петровского  собора, всматриваясь в   поднимавшиеся вверх камни.  Пятьдесят лет Карла не было в  городе. Неуёмное пламя войны опалило кладку стен, придав им бордовые и коричневатые  тона. Кирпичики крепко сцепились, устремляясь в небо, своею преданностью оберегая Петровскую громаду от бомбежек и гроз. И собор  стоит, цел и невредим.  Полвека для собора - лишь малая толика отмеренного ему бытия.
 Перед Второй мировой войной семейство  Норбургов репатриировалось в Германию. Карлу тогда  было  десять лет, Ангеле - пятнадцать.  Выйдя на пенсию, теперь уже бывший финансовый работник Карл занялся написанием мемуаров. Он  решил посетить  Ригу, понаблюдать  за переменами и новшествами города. Жена не выразила интереса поехать с ним, и Карл  уговорил сестру, не имевшую семьи, составить ему компанию.

В Риге брат и сестра  Норбурги остановились в гостиничном комплексе под названием Двор Конвента, представлявшем из себя   ряд небольших домов, разбросанных на обширной территории, когда-то принадлежавшей средневековому замку.  От названия комплекса что-то  шевельнулось в памяти Карла.

Они сидели за маленьким изящно сервированным столом. Им подали рыбу под пикантным соусом на керамических тарелках. Солонка, перечница, вазочка были украшены  простым, но изысканным узором. После обеда приехавшие вышли в город.
В первую очередь они посетили улицу, где прошло их детство, прошли мимо дома, который  выглядел изрядно постаревшим, и даже сгрудившиеся у подъезда иностранные марки не придали дому импозантности.  Не выжав из себя ни слезинки, Норбурги направились  в  Старый город. 
Они бродили по мощеным брусчаткой улочкам, рассеянно скользили взглядом по витринам, рекламирующим  предметы латышского народного быта. Недавно покрашенные, отреставрированные дома казались бутафорскими. К вечеру уставшие Норбурги вернулись в гостиницу.

Сидя у  камина, в котором горели натуральные березовые поленья, Карл ощутил нарастающее волнение. Он тут, в лоне таинственного  Двора Конвента, с которым было связано так много слухов.
  Говорили, что из глубины бывшего замка время от времени доносятся крики,  стоны, собаки  лаяли, когда их проводили мимо этого места.
 
Карл перелистывал буклет с краткой историей Двора Конвента. Он прочитал, что в этом  месте издавна  располагался приют для  вдов и серых сестер,  а потом произошли изменения.
-Ангела,- окликнул он сестру, - ты знала о том, что в последние годы на территории приюта находилась психбольница?
- Да, я что-то читала об этом, - пробормотала Ангела.
- Так  куда все-таки девалась тетя Марианна?
- Мама сказала, что тетя теперь в деревне,  - сестре  было не по себе от собственного вранья. Ей вспомнились события тех лет.

 Марианна  постоянно  ходила по комнате, она то ложилась на диван, то вскакивала и опять вышагивала по холодным половицам.   Иногда она звала к себе Ангелу, говорила ей что-то ласковое, давала конфетку, но когда в комнату заходил кто-то другой, у тети становилось такое грустное лицо, словно все хорошее в ее жизни кончилось.   
Потом ее не стало в доме.  Мать сказала, что тетя Марианна  уехала к дедушке и бабушке в деревню, где у них дом и сад. Там тете  будет хорошо.
 Ангела случайно подслушала разговор родителей. Они, говоря о скором отъезде в Германию, спорили о   Марианне. Отец считал, что женщину нельзя бросать, какая ни какая - она их родственница. Мать с тоской в голосе заявила, что  не видит возможности везти сестру  на новое место. "Ведь у нас дети!" "Что же делать?"- воздел руки долу отец. "Остается  приют", - простонала мать.

В комнатке  потрескивали догорающие поленья. По улице прошла молодая парочка, прозвучал смех, и снова все стихло. Стены придвинулись вплотную, тишина окутывала, словно  в склепе. Тогда Карл услышал тихие, похожие на шорох звуки, переросшие в прерывистый плач со   стенаниями , он с трудом  мог разобрать слова:

-- Мне холодно, я замерзаю, я стыну, холод пробирает, кости леденеют, согрей меня…
Карл вскочил,  что это, ветер? И снова голос:
 -Умереть бы, но смерть не приходит! ноги и руки мягкие, их можно узлами завязывать...
Он стал ходить  по бывшей келье, пытаясь прогнать ужас. Некоторое время стояла тишина. Он закрыл глаза.

- Меня бросили, опоили зельем, после чего - отупение, темнота, - шептал-шелестел женский голос. И мужской голос ответил:
- Потерпи немного, я заберу тебя отсюда!
- Я каменею, каменею, я уже словно камень, но еще живая!
- Зачем ты мучаешь меня, успокойся, все будет хорошо, - уговаривал он.
- Спи спокойно,если можешь, Марк, я думала, что ты добрый, а ты злой, жестокий! - и судорожный всхлип.

Карл задыхался. В соседней комнате Ангела проснулась, окликнула  брата:
- Что случилось?
- Я слышал голоса, -  пробормотал он, - мне кажется, это был голос тети Марианны, и еще какой-то незнакомый голос 
 
 - Наверное, они поместили тетю Марианну сюда, да, я вспомнила, они говорили о приюте Конвента, -  зашептала Ангела 
-  Она была больна? – спросил он с горечью
-  Да, она все время ходила не переставая, кажется, это называется "тревожная депрессия". Ты был тогда маленький...
"Она много страдала", -  подумал Карл

На следующий день хмурые и  молчаливые  Карл и Ангела   посетили обзорную площадку Петровского собора.  Стоя  над городом, пронизанным золотистыми солнечными лучами, любуясь далями, которые открывались с высоты, Карл  забыл о том темном и страшном, к чему прикоснулся вчера.

Но забвение было недолгим. Вспомнились  ночные голоса.  Марианны давно уже нет, ее собеседника тоже,  но остались драма, недосказанность, отверженность, породившие нестерпимую  боль.   
 
 Карл принял снотворное и спал эту ночь без  глюков. Наутро брат и сестра отправились  в  Юрмалу. Погода стояла прекрасная, море  напевало нескончаемую мелодию,  заполненный людьми пляж  располагал к  отдыху. Но у Карла не складывалось хорошее настроение.  Страдания  людей в психиатрической больнице вызвали в нем протест, хотелось что-то  изменить, отомстить кому-то...   

 Он уже не сомневался, что  судьба не случайно привела их   во Двор конвента.  Тетя Марианна жила там, сначала в приюте,  потом стала пациенткой психбольницы.
Карл решил, что разузнает обо всем подробнее, постарается раскрыть тайну  Двора Конвента. Он поклялся себе в этом.