Приключения молодого аримаспа

- Арим, сынок, вернись!- закричала мать, выбежав вслед за сыном. Но тот даже не оглянулся.
«Я докажу, что уже взрослый,- думал Арим, пришпоривая коня. – Проберусь в рудники и добуду  золото, которое прячут грифоны. Пусть все узнают, что я воин, а не пастух».
                Юноша был так рассержен, что  не заметил, как взял неверное направление:  конь  вынес его в бескрайние степи, куда когда-то аримаспы вытеснили исседонов. Арим остановил коня и огляделся вокруг. Цвели алые маки и  желтые тюльпаны,  высокой стеной поднималось разнотравье, куда  медленно садилось  солнце. Вдали  светились огни костров: исседоны готовились к трапезе. Арим  понял свою ошибку  и повернул коня назад, но  дозор  уже заметил его.
                Улюлюкая и смеясь,  исседоны  настигли юношу. Один  ловко бросил аркан, вмиг затянувшийся   на шее  Арима, и сбросил его  на землю.    Исседон соскочил с коня и подошел к юноше.
- Что, Исет, пленника взял? – спросил, подъехав,  второй.
- Повезло,  Армат.  Не каждый день такая добыча попадается.
                Вдвоем они стали рассматривать  аримаспа.
- Какой урод! – сказал Армат, приподняв голову Арима за подбородок.
- Да уж. Но молод, череп хорош. И чаша будет хороша. Одноглазый, вставай!
                Исседоны зло рассмеялись. Пленник от ужаса сжался в комок, закрыв глаз.
Исет дернул за аркан,  и Арим с трудом поднялся на ноги. Исседон  связал ему руки веревкой и вскочил на коня. Конь пошел шагом, а исседон тащил  Арима за  собой на веревке. Юноша оступался, падал, поднимался, но шел  вперед. Вот и стан.  Пленника посадили у  арбы, связав ноги.  Сами исседоны сидели у костра: пиршество было в самом  разгаре. По кругу передавали чашу, в которой пенился напиток. Резали большими кусками мясо и  раздавали людям. Ему не предложили даже воды. Арим  невольно прислушался к  разговору.
- Эх, Ессей, молод был твой брат. Ему бы жить и жить!
- Да, жаль, неважный был наездник  - вот и сбросил его жеребец.
                Только  теперь Арим понял, какое мясо раздавали на пиру. Исседоны едят умерших родственников! Дикари! Может быть, завтра съедят и его?! Пот выступил на лбу юноши.  А светило медленно гасло. Затихали исседоны. Слева и справа слышался храп.
- Нужно бежать,- решил Арим. – Утром будет поздно. Где мой конь?  Без коня далеко не убежишь.
                Арим тихо свистнул. В ответ раздалось ржание его гнедого.
Юноша попытался зубами развязать веревки, туго стянувшие его руки, но не смог. Послышались  неуверенные шаги. Над  пленником наклонилась старуха и перерезала веревки.
- Беги, мальчик, - сказала она.
- А как же ты? Соплеменники не простят тебе моего побега.
- Я довольно пожила на этом свете. Устала… Ничего, кроме вражды,  и не видела. Не могу больше  смотреть, как проливается невинная кровь. Мои сыновья погибли в жестокой бойне. Сохраню  тебе жизнь, пусть  хотя бы одна мать не прольет  горьких слез по сыну.  Беги, мальчик, беги…
                Арим поклонился   старухе в ноги  и бросился к своему коню. Через минуту он мчался по степи на север, и ветер  едва догонял его.
                Через несколько часов юноша достиг родных просторов. Он устало соскочил с коня – пусть пасется до утра, а сам лег на землю и забылся тяжелым сном. Первый солнечный луч разбудил Арима. Вернуться домой? Нет,  от своей мысли: добыть золото –  он не откажется.
                Отдохнувший конь легко нес седока к Рипейским горам. Арим ясно представил себе, как вернется к родным с мешком, полным золота.  Вдруг небо потемнело: это грифон огромными крыльями закрыл солнце. Арим не успел опомниться, как птицезверь закружил над ним. Юноша едва успел соскользнуть под живот коня и вцепился руками в стремя.  Грифон крепкими когтями впился в спину лошади и легко поднял ее в воздух.
«В гнездо свое несет»,- обреченно подумал Арим.
                Внизу мелькнула  горная река. Воды, шумя и пенясь, неслись на север,  в Молочное море.
«Лучше утону, чем стану легкой добычей грифона»,- подумал юноша и, разжав руки, полетел вниз. Бурный поток подхватил его и понес, как  щепку…

                Алферий кормил священных лебедей, когда заметил, как волны выбросили на берег тело человека. Он побежал в поселок.
-Дедушка  Евлампий, дедушка Евлампий!  Идем скорее! Там утопленник!
                Дедушка взял посох и поспешил за Алферием.  Он перевернул тело молодого человека на спину и припал к его груди.
-Живой! – сказал  Евлампий и стал растирать грудь юноши.  Арим открыл глаз.
«Аримасп! Как он попал сюда?»- удивился  старик.
                Алферий никогда не видел аримаспов, но слышал, что они хорошие воины и скотоводы.  Издавна их предки прищуривали одни глаз, когда  стреляли из лука. Одноглазость  стала  анатомической особенностью и  передалась  далеким  потомкам.
 Евлампий и  Алферий подставили свои плечи аримаспу и повели его в поселок. Арим смотрел по сторонам и не мог поверить, что попал в загадочную Гиперборею. Тонкий аромат цветущих полей кружил голову. Свежий воздух постепенно  вернул ему силы.
Он дышал полной грудью – и не мог надышаться.
                На площадь сбежались девушки и юноши, пришли старейшины.
- Пусть живет, пока не окрепнет,- решили на вече.
                Ариму предложили фрукты, молоко, хлеб. Он взял каравай  и разломил его. Никогда прежде не доводилось ему пробовать такой белый, присыпанный солью хлеб.
                Шло время.  Однажды Алферий вернулся  с моря расстроенный и сообщил, что пропал лебедь.
-Нигде нет лебёдушки, - плакал он. - Аполлон рассердится и никогда больше не прилетит к нам.
                На другой день исчез еще один лебедь. Люди заволновались: прежде такого никогда не было. Все берегли птиц, подкармливали зерном, поили родниковой водой.
- Плохо дело, - сказал Евлампий . – Так мы лишимся всех птиц. Меня настораживает поведение Арима:  ест плохо, но не скажу, чтобы он голодал. Надо проследить за ним.
                Солнце вошло в ярую силу, и гиперборейцы  отдыхали под сенью деревьев, когда  Арим, стараясь не привлекать внимание, медленно пошёл к морю. Алферий   последовал за ним, прячась за деревьями. Как ни старался он не шуметь, аримасп услышал его шаги и оглянулся.
- Следишь за мной? – спросил  он.
- Да нет, хочу проведать птиц,-  неуверенно ответил Алферий.
- А я  хочу искупаться. Я  ведь раньше никогда не видел море,- сказал Арим.
                Дальше они шли молча, и каждый думал о своём.

                Юния, младшая сестра Алферия, возвращалась с подругами из леса по узкой тропинке. Впереди бежал Дар, веселый и жизнерадостный щенок. Вдруг он свернул влево, остановился под  старой березой и стал рыть землю, то скуля, то заливаясь лаем. Девочки подошли к нему, чтобы успокоить, и увидели  кострище.
-  Гиперборейцы  никогда не  будут разводить костер в лесу,-  подумали девочки  и побежали в поселок.
- Дедушка Евлампий, - сказала Юния, - кто-то разводил костер в лесу. Ой, а где же Дар?
Дар, Дар!
                Примчался пес. В зубах он нес какую-то кость.
- Ну-ка, - сказал Евлампий,-  покажи нам, что ты нашел в лесу.
                Он подставил руку, и килевая кость лебедя упала на его широкую ладонь.
- Звони в колокола, - сказал Евлампий  Юнии.
                На площади собралось вече.
- Арим, скажи прямо: ты убил лебедей?
                Арим опустил голову.
- Он нарушил закон гостеприимства, -  раздались голоса. – Пусть уходит!
-  Простите.  Вы спасли меня, дали мне приют. Но я не могу есть фрукты и грибы, я воин и  скотовод, ем только парное мясо, простите меня, -  прошептал Арим.
- Наш народ не убивает животных, чтобы насытиться.  Ты должен покинуть  поселок.
- Дадим тебе лодку, спустишься вниз по реке. Тебя уже заждались родные.
                Никто не пошел проводить Арима. Только  Евлампий и Алферий  сунули ему  в руки завернутый в холстину каравай,   помогли   сесть в лодку и оттолкнули ее от берега.
                Много времени прошло с тех пор, как Арим покинул родной дом. Отец с матерью уже  не верили, что увидят сына живым. Ранним утром отец вышел покормить лошадей и увидел Арима. Юноша сидел на земле, обхватив голову руками,  раскачивался из стороны в сторону, напевая какую- то грустную  песню.
- Арим, сынок! Вернулся!
                На его крик выбежала мать и бросилась к сыну, слезы катились по ее щекам, но она не вытирала их. Арим поднял голову,  медленно встал, обнял мать и отца.
- Простите меня, - тихо  проговорил он,- простите за то, что принес вам столько горя.
                Отец, похлопав его по плечу, ответил:
-  Благодарю Светлый дух: он научил тебя слышать сердцем.