Эпилог. Надя

… Леша плохо представлял себе, куда идет – ноги сами выбирали дорогу, сами несли. В голове все каким-то удивительным образом перепуталось, перемешалось, затуманилось – он совсем не помнил, как оказался на оживленно гудящем Московском мосту. Мобильный разряжен – не позвонить, раскаленный асфальт беспощадно жжет босые ноги. Солнце в зените – жарко, жарко, жарко… Голова раскалывается, саднит губа, печет в заднице… Домой бы…
Утомленно облокотился о перила, изнуренно, понуро опустил голову. Водная гладь Днепра так и притягивала взгляд, манила к себе. Интересно, нагрелась ли уже река? Может, дойти до Труханова да сполоснуться?.. Ведь весь потный, грязный…
- Леша!!! – неожиданно донесся до него звонкий, тонкий, встревоженный девичий крик. Леша встрепенулся. Алена?..
Счастливо, блаженно заулыбался, но спустя несколько секунд его улыбка увяла. Девичья фигурка не была такой беззащитной, стройной, утонченной, женственной, как фигурка Алены, движения не были такими легкими, изящными, грациозными, пластичными, как движения Алены. К нему навстречу мчалась не небесно-прекрасная, прелестная Алена, а всего-навсего самая обыкновенная четырнадцатилетняя Надька Блинова.
В нескольких метрах от него Надька, запыхавшись, остановилась. В ее добрых, искренних глазах – неописуемый, захлестывающий ужас и необъятный страх. Босые, пыльные ноги… набрякшая губа… раздувшийся нос… огромный синяк под налитым кровью левым глазом… но самое жуткое – это синюшный след, ожерельем охватывающий тонкую шею.
- Боже… какой кошмар… - наконец, смогла выжать из себя Надька. Испуганно, взволнованно прикрыла рот руками, горестно и жалостно закачала головой, будучи пока не в силах справиться с первичным шоком. Часто-часто захлопала глазами, и Леша даже начал опасаться, что она заплачет.
- Кто?.. Кто это сделал, Леш? – голос дрогнул, в нем таки послышались слезы.
Леша насупился, наморщил лоб. Он сам был бы рад ответить ей, но в голове только размытый белый свет и неясные фигуры. Напрягся, попытался деловито сконцентрироваться. Ну давай же, Лешка,  вспоминай, брат, что с тобой стряслось… Нет, ничего, только голова начала от натуги болеть еще интенсивнее. Но… как он вообще мог забыть о таком?..
- Я… не знаю, - голос больше не хрипел и практически восстановился.
Надька застыла, потрясенно округлила глаза.
- Не знаешь? Не видел их? Наверное, когда напали, темно было, да? – сыпались вопросы.
- Наверное… - без особой уверенности.
- Это бандиты или хулиганы. Что-нибудь пропало у тебя?
Леша растерянно достал из карманов телефон, кошелек… в кошельке пятьдесят гривен на месте.
- Сандалии, - пробормотал недоуменно и озадаченно. – Странные грабители…
Надька сумрачно нахмурилась. Чтобы скрыть свое волнение и тревогу, рьяно накинулась на Лешу:
- Ну, вот зачем ты так поздно возвращаешься от Федоровича домой?! Этим воспользовались какие-то мерзавцы… 
- Не беспокойся, со мной уже все в порядке, - поспешил успокоить ее Леша – ни к чему было ей знать о всем его мелких неполадках... Неожиданно не удержался - помрачнел, расстроился, занервничал. – Нет, не все. Моя память…
- Не напрягай ее. Восстановится, - строго утешила Надька. Бросилась к нему, тепло обняла, прижала к себе. – Прости меня, Леш. Пойдем…
При ближайшем рассмотрении нельзя было сказать, что он не помнил совсем ничего. Он не помнил лиц и мест, но зато отлично помнил собственные ощущения – беспомощной невозможности что-либо изменить, мучительной, безотрадной боли, утраты чего-то значительного, дорогого, любимого… ну, знаете, будто бы кто-то из близких внезапно… исчез.
Иногда люди исчезают… и самое страшное, что не физически, а…
Эта странная, печальная, боязливая, удручающая мысль, появившаяся в голове неизвестно откуда, поразила его настолько, что он даже не решился додумать ее до конца. Вместо этого ошеломленно уставился на Надьку. Взгляд случайно натолкнулся на распухшее запястье. Отчего-то суетливо отвел глаза, сконфузился, смущенно потупился, словно бы была в произошедшем и его вина… А в следующее мгновение глаза возмущенно блеснули – от досады и недовольствия он даже временно подзабыл о собственном избиении и ужасном самочувствии.
- Брат? – спросил глухо.
Все в школе хорошо знали о том, что Надин двадцатилетний брат – безнадежный алкаш. Знали о том, что он частенько пропивает всю мамину зарплату до копейки. Знали о том, что время от времени – под настроение – он поколачивает маму и сестру…
Знали, но стыдливо закрывали глаза. Никто не стремился помочь.
А что, если Надька однажды… исчезнет?.. Человеческое равнодушие ведь может... убить.
Эта мысль напугала и обеспокоила, заставила сердце биться быстрее.
- Это тебя не касается, - сердито отрезала Надька, торопливо прикрывая руки. – Сейчас важнее всего тебе помочь…
- Я могу собрать пацанов – Сашку, Никиту, Ли, Славика, Костю Митрофанова… и мы научим Сергея правильному поведению… хочешь? – спросил серьезно.
Надька обескуражено воззрилась на него, несколько секунд огорошено переваривала информацию, затем… разозлилась, угрюмо и обиженно сдвинула бровки.
- Ты совсем дурак?! – взорвалась негодованием. Зачастила. - Что ты такое говоришь… Это же мой братик… Мой братик очень хороший и добрый, просто иногда… ему бывает очень одиноко и плохо, вот он и… у него никогда не было девушки, друзей и… - Надька едва не плакала – верящая, надеющаяся, тоскливая, впечатлительная… - Легко тебе быть добрым, когда у тебя все есть…
Действительно, неужели Надин брат мечтал о том, чтобы быть безработным, опустившимся, жалким пьяницей?.. Тогда, почему же?… Неизвестно, но сейчас главное…
Леша взял Надьку за плечи – крепко, надежно, сильно, уверенно.
- Я спасу тебя, - твердо, непоколебимо. Правда, он еще не знал, как, но…
Надька, чуть приоткрыв рот, с изумленным недоумением уставилась на него. Не зная, как реагировать на подобное заявление, откашлялась… Судя по всему, нашла объяснение чудному, непонятному поведению Леши в пережитом им стрессе.
- Пойдем домой, Леша, - устало и ласково.
… он спасет ее. Спасет во что бы то ни стало, не допустит того, чтобы она тоже… исчезла – огрубела, ожесточилась, озлобилась, заболела… спасти теперь хотя бы ее – отзывчивую, мягкую, теплую, чуткую, простодушную, незлобивую… не дать ей превратиться в…
Тоже?.. Хотя бы?.. А разве был еще кто-то?.. Он не знал.
Леша задумчиво кивнул Надьке и доверчиво протянул ей руку.