Сухой закон в действии

По следам миниатюры Анатолия  Шуклецова, «Первая кровь, литр четвертый».

Город Свердловск, 1989 год, прекрасное летнее утро, суббота, время приближается к 11-ти.
Отдельный ликеро-водочный магазин, более похожий на хорошо укрепленную долговременную огневую точку. На окнах арматурные прутья из двадцатки. Прочности, обитой сталью, двойной двери, позавидует средневековый феодал, владелец замка. За дверью, «торговый» зал с прилавком – вторым рубежом обороны. Прилавок на две амбразуры – с низу до пояса опять стальной лист, выше – густо арматура.

Перед магазином толпа мужиков, человек в триста, решительно настроенных и с суровыми взглядами. За десять минут до открытия появляется милицейский «бобик» с четырьмя робкими ментами и одной овчаркой.  Менты стоят в сторонке с поджатыми, как у собаки хвостами, и ёжатся от агрессии, исходящей от толпы.

У каждого часы идут по-своему, поэтому без пяти одиннадцать в толпе нарастает гул и она по-численности удваивается. На крыльце магазина все пять минут происходит молчаливая потасовка локтями и плечами тяжеловесов. Ровно в 11.00 слышится глухой щелчок внутреннего засова двери. Левая створка под натиском тел с треском распахивается, правая, через мгновение, не выдержав напора толпы, тоже. Гул , издаваемый сотнями глоток, перешел уже в многоголосый вой, и наиболее активная часть страждущих, в считанные секунды заполняет «торговый» зал. По плотности людских тел на квадратный дециметр – токийское метро в часы пик – отдыхает.

Над амбразурами прилавка выразительная стационарная надпись «Одна бутылка – в одни руки». Обутыленный за свой кровный червонец счастливчик – еще не победитель. Путь за пределы «торгового» зала столь же тернист, как и к амбразуре.  Оторванные пуговицы, рукава, потерянный ботинок, помятые бока и синяки – не в счет.
К двум часам водка заканчивается, в толпе раздражение подступает к границе агрессии. Менты, убедившись, что сегодня вроде никому не надо оказывать первую помощь, разнимать поножовщину и вызывать скорую, благоразумно ретируются восвояси. Из «торгового» зала выбираются последние неотоваренные бедолаги. Толпа не расходится, дух агрессии нарастает. Матерщина обволокла присутствующих густым облаком.               

И вдруг грозные возгласы края толпы, наиболее удаленной от входа в магазин, перешли в шепот, тихий говор, и народ потянулся к центру, все убыстряя шаг. На ходу проверяя у себя наличие пол-литровых банок или двойных полиэтиленовых пакетов.* Оказывается, между театром и вокзалом выкатили цистерну с пивом.

*В описываемые времена, в Свердловске, уличные торговые бочки пива или кваса(автомобильные прицепы) не имели кружек. Каждому отпускали в его тару.

О времена, о нравы!

Из воспоминаний, Вильнюс, 13 июля 2013 года.