15666. Часть NN. Санек

С одной стороны я понимал командира. Только приехав на свое новое место в часть он подумал, что попал в дурдом. Точно такое же мнение было и у меня, когда мы ночью призывом в шесть человек приехали после учебки в эту часть для прохождения дальней шей службы. Поднявшись по ступенькам на второй этаж, мы были застигнуты врасплох дикими криками пьяной и озверевшей толпы вывалившей из всех кубриков. Все мои товарищи, спрятавшись за мою спину, боялись произнести слово. Мне пришлось дипломатически разруливать ситуацию, чтобы выкроить пару часов для сна.
Улегшись в постель, мы еще должно слышали пьяные крики радости. Больше всех радовались дембеля. Ведь для них это было сигналом возврата домой.

А когда приехал командир, то жить ему было негде, и он обосновался в своем кабинете. Ходил по части в гражданке, и мы три дня не могли понять, что за мудак свободно разгуливает в части. И на его возгласы, что он новый командир части мы дико ржали. Дело в том, что приказ о его назначении задерживался. А до тех пор для нас он был никем.
Так совпало, что вместе с приказом он должен был получить и квартиру. Но, даже вступив в свои обязанности, он оставался в расположении части в своем кабинете, чтобы лучше изучить нашу жизнь.
Эти события приходились на то время, когда я был «черпаком» - свободным человеком.
Зима 1986-1987 годов выдалась холодной. Нам даже удавалось увидеть снег, что в тех краях редкость. Он долго не залеживался. К обеду, растекаясь водными струйками, снег уходил до следующего раза. Но ночью было холодно.
Обогрев кубриков у нас был национальный. В каждом кубрике стояли выложенные из кафеля печки. Эта печка быстро давала тепло, но так же быстро и остывала. Ее приходилось топить постоянно.
Солдаты выходили из такой ситуации следующим образом. Вечером печка затапливалась. Поддерживая огонь, ждали к часу ночи. Потом сильно топили до того момента, пока кафель не становился раскаленным. И ложились спать.  Тепла хватало до утра. Утром просыпались в инее и сразу на зарядку. Таких холодных ночей в году было не больше тридцати.
В одну из таких ночей я стоял в наряде и должен был топить печки. Поскольку я был человеком свободным, то в мои обязанности входило взять салаг, которых выделяли деды. Прийти в парк, набрать с их помощью уголь и дрова для растопки. Доставить все это по кубрикам и потом затопить печку исключительно в своем кубрике. В двух других это должны были делать салаги, живущие в тех других кубриках.
Спокойно отбив топором куски замерзшего угля и наколов дров я загрузил все это в ведра и дал приказ салагам разнести по кубрикам. Затопил в первом кубрике лучиной и, передав дальнейший процесс салаге, я пропустив свой кубрик пошел к карданам – водителям нашей части.
Вот так с горящей лучиной и топором в правой руке, в равном бушлате и старых замасленных штанах я вошел в дальний кубрик. Я не сразу сообразил что тишина, повисшая в кубрике, была связана именно своим появлением. В кубрике света не было. Но луна освещала немного. На кроватях лежали три человека, и один сидел с гитарой в руках. Голос мне был не знаком. Бросив топор на пол, и приступив к растопке,  спросил
- почему замолчал?
Все, кто был в кубрике, рассмеялись
- это наш новый сослуживец
- да? – удивился я – новый и уже без спросу взял гитару?
- извините – стал оправдываться солдат
Все снова рассмеялись.
Я не видел его лица и поэтому включил свет. Не смотря на возгласы некоторых дедов находящихся в кубрике с жесткой просьбой выключить свет, я успел рассмотреть сидящего. На вид ему было гораздо больше чем мне. У меня сложилось впечатление, что он старше за меня лет на пять и при этом давно не солдат. Холенное и гладко выбритое лицо не подходило под наши параметры. Мы ведь брились здесь все  впопыхах обыкновенным лезвием «Нева». А такое лицо, как у новобранца,  можно было получить длительным разглаживанием.
- дед? – спросил я, выключая свет
- нет. Черпак – ответил новобранец.
- а как звать?
- Саша
- да что ты с ним разговариваешь Санек! Играй! - сказал один из дедов.
И Санек снова запел.
Я разжег печку и пошел на кухню. Я торопился, ведь мне предстояло еще натопить в своем кубрике.
- Вася, у нас в части стукач!
Повар открыл рот.
- кто?
- новенький. Я его только что видел. Карданов песнями развлекает. Лет двадцать пять. Черпак, а стриженый наголо. Похож на бычка. Давай тут завязывай и иди там пощупаешь его глубже. Мне нужно топить кубрик.

Вася дал задание салагам и ринулся в кубрик к водителям.
Затопив печку и подкинув сверху несколько горстей угля для сушки,  я увидел в дверях повара.
Он был в задумчивости.
Присев рядом мы с Васей закурили, выпуская дым в печку. Это допускалось.
- ничего странного, но твои наблюдения подтверждаются. Действительно староват, но допустимо. Я его спрашивал. Он говорит, что учился в институте и должен служить в звании офицера, но сам захотел быть солдатом.
Мы оба улыбнулись
- интересная версия – сказал я – командир хочет копнуть глубже и найти первооснову
Мы с Васей удивленно переглянулись и сошлись на том, что новый командир сумасшедший.
- Дон Кихот? – спросил меня Вася
- Дон Кихот, мнящий себя Капитаном Немо
Мы громко рассмеялись.
На другой день вся часть знала о новичке и о его странном появлении.  Еще через несколько дней капитан Салманов предупредил наше подразделение, чтобы вели себя осторожнее во избежание проблем.
Еще через несколько дней все стали сторонница новичка.
В один из дней проходя мимо секретного кабинета, я слышал громкий разговор. Говорили трое. Командир части, новичок и прапорщик-секретчик. Два офицера уговаривали солдата не паниковать.
- они убьют меня! Вы видели эти рожи? Они только ждут, чтобы зарубить меня. Вы посмотрите только на Бовыкина. Он же с топором не расстается!
- да что ты боишься – уговаривал солдата прапорщик - Бовыкин дохлый, он даже гирю пять раз поднять не может
- чтобы меня убить ничего поднимать не нужно. Я боюсь спать!

«Лед тронулся» - произнес я известную фразу и решил поговорить с дедами части. Мы разработали план, при котором новичок должен был стать в наряд. Он вообще ничего не делал. И полностью не вписывался  в коллектив. Воспользовавшись замешательством командира части, офицеры впихнули солдата в наряд, не смотря на его возражения. Помочь ему освоится «попросили меня».
Стемнело. Ночь завывала метелью. Снег постепенно засыпал дорожки и тропинки.
- пойдем Сашок – приказал я стукачу – еще уголька наберем, а то на всю ночь не хватит.
- а ты сам не можешь?
- Нееет, Санек! Без тебя никак. Пойдем, пойдем – настаивал я, беря в руки увесистый топор.
Всю дорогу Санек шел за мной, подрагивая телом. В темноте я безошибочно двигался к нужному месту.
- куда мы идет – начинал волноваться Санек – ничего же не видно
- Сейчас Санек, еще пару шагов и мы на месте.
Я шел, не оглядываясь, и постоянно говорил, чтобы Санек не сбежал. Ведь заманить его в укромное место было основой плана. Клянусь, что его страх передавался мне, и мысли его были только о побеге.
Пройдя еще десять шагов, я услышал звонкий удар и падение тела.
Кто-то из дедов саданул Санька сзади по голове, внезапно появившись из-за дерева.
- фрукт готов к употреблению – послышали мы веселый голос ударившего. Все собрались возле тела.
- давай его на дровсклад – приказал один из дедов. Подхватив 90 килограммового, отпасшегося Санька мы приволокли его к куче дров, которая носила громкое название дровяной склад. Рядом с кучей дров стояла «плаха».
Пару оплеух по щекам оживили Санька. Бедный мужичок сделал попытку вырваться и применить силовые приемы. Но быстро был остановлен ударов топором в область живота. Согнувшись Санек завыл.
- больно Санек? – спросил голос одного из дедов
Санек выл не преставая
- убейте, убейте меня суки. Я ни в чем не виноват
- кто ты и откуда? – прозвучал вопрос практически в одно время с тупым и резким ударом ногой
- ааа – запричитал Санек – не надо я все скажу
- а у тебя выбора нет Санек. Вон сейчас тебя на куски порубаем, и к утру все следы заметет. Никто не знает, сам ты себе голову отрубил или помог кто
Все заржали.
- нет, нет – молился Санек – чего вы хотите
- да ладно, что вы к пацану пристали – начал я свою игру - Что вы от него хотите?
- ты стой Серега, не лезь, а то и ты получишь
- да ты что? – наигранно удивленно спросил я – а кишки свои сейчас не хочешь выронить. Я поиграл увесистым топором
- не лезь Серега – он стукач. Он о нас все докладывает командиру части!
- это правда, Санек? – удивленно спросил я
- нет – попробовал соврать Санек
Луп, луп, луп.  Удары ногами посыпались как горох
- да, да ,да! – затараторил Санек – мне приказали
- кто приказал?
- Ваш командир
- а кто он тебе
- он бывший командир нашей разведроты
- а ты там кто?
 - я там служу
- звание?
- лейтенант. Я только после училища
- ясно лэйтэнант! – с юмором произнес один из дедов
- Шо ж ты так Санек? – вступился я за сослуживца – потерялся ты Санек! Здесь врагов нет! Тут мы все разведчики! Братья твои! А ты нас, своих братьев сдаешь?
- да нет, Серега, пойми – потянулся ко мне Санек – мне сказали, поживешь, посмотришь и доложишь, кто тут бузу держит. Мол, дедовщина у вас сильная. Неуставные взаимоотношения
- да какая тут дедовщина. Это разве деды? – с юмором сказал я, показывая топором на дедов – я таких дедов одной рукой на куски порубаю. А ты говоришь дедовщина.  Ты вот что Санек. Жить хочешь?
- Хочу – в надежде и мольбе произнес Санек
- ты слушай сюда. С сегодняшнего дня ты перед докладом будешь докладывать нам. И мы вместе, дружной разведсемьей будем составлять твой отчет, чтобы не получилось снова, как в этот раз. Ты понял Санек? А то я тебе снова от дедов не отмажу. Отвернусь. А больше здесь совладать с ними некому.
Санек слушал откры рот
- да, да, да. Я согласен. Я буду теперь все вам докладывать.
- понимаешь Санек? – продолжал я- теперь ты будешь настоящий разведчик! Ты получаешься как двойной агент!
Все громко рассмеялись, не смеялся только Санек, воспринимая все за звонкую монету.
- Мы тебе прозвище дадим. Агент 007! Слыхал о таком?
- да, да, я читал книгу…
- Вот Санек! Мы тебе даже по выходным к бабам пускать будем.  Тут столько баб и все они тоскуют по такому парню, как ты! А опыта, сколько ты наберешься, сотрудничая с нами, ни словами сказать, ни топором описать
Мы все снова заржали. Санек стоял на коленях уже увереннее.
- так что давай все скоординируем. Ты когда докладывать должен?
- в любое время, когда что-нибудь узнаю
- значит так. Первое что ты завтра узнаешь это подслушанный разговор дедов о том, что в части пора что-то менять. Понял?
- Понял! А что именно менять?
- это не важно. Главное что ты слышал, что деды говорили о командире и решили, что пора что-то менять. Потому что это все-таки Армия, а не курорт!
- а что еще?
- ничего – вспылил дед
- тихо, тихо! – успокоил я – тебе через пару месяцев на дембель, а мне тут с ребятами еще год тарабанить. Так что ты в расклады не лезь.  Твой номер шесть.
- Что? – возмутились деды – мы, что тут под черпаками ходить будем?
- да успокойтесь придурки! – повысил я голос – каждый из вас будет принимать участие в обсуждении, если это будет касаться вас лично или по своему желанию. Но стратегию вырабатываю я. Или есть возражения?
Возражений не было. Возражать чемпиону части, призеру учебки и чемпиону своей области по шахматам никто не хотел. Тем более, что два капитан части называли меня часто «стратег»!
- так вот продолжил я – о завтра мы поговорили. Теперь чтобы тут не зябнуть, мы с тобой Санек пойдем в часть, и ты расскажешь, что ты там уже на нас настучал.
- О да, да – заговорили все присутствующие. Всем было интересно, что там уже было в лапах командира части.
Мы направились в часть.  Санек шел сильно хромая. Сразу родилась версия, что я нечаянно выронил колодку на Санькину ногу. Версия была правдоподобная и легко была проглочена командованием.
Игра началась.
Отчеты Сани шли  по нарастающей. Сначала он доложил, что деды стали сами стирать себе одежду. А на замечания командования, что салаги и дальше стирают больше одежды, чем носят, звучала отговорка, что стирали то деды, а отжимать и развесить попросили своих младших товарищей, которые любезно согласились. Такое ведь допускалось!
Дальше пошли отказы от вина. Правда, отказывались не все. Но по очереди. Очень часто перед «легкой» выпивкой шли долгие дискуссии о вреде алкоголя. И это имело свои позитивы, потому что в этот раз от выпивки отказались такой то и такой то. Это были, как правило, деды. Но через несколько дней истомленные они не смогли удержаться, чтобы не выпить. Зато другие двое сказали, что больше не будут пить никогда!
Потом мы перешли на топку печек. Оказалось, что дедам нравится топить зимой печки. Это приближает их к дому.
Потом деды стали благоприятно высказываться о командовании, не обзывая их последними словами. Как-то внезапно прекратились ночные самоволки.
Это было очень удивительно. Командир части лично проверял несколько раз доклад Сашеньки.  И был удивлен увиденным. В расположении части ночью гораздо меньше солдат, чем должно быть. При этом отсутствует сам стукач. На что Санек отвечал, что самоволки солдаты заменили ночными прогулками в заброшенный парк. Это постепенно отучает их от негативного явления.
Это было правдой. Санек умалчивал лишь о том, что заброшенный сад упирался в наш забор, огораживающий нашу часть от еврейского кладбища. В заборе были аккуратно оторванные доске. Отведя которые в сторону солдаты легко проникали на территорию кладбища, где их уже ждали романтические особы женского пола.
Иногда с утра в кубриках пахло перегаром. Ну да. Не все еще солдаты избавились от вредной привычки.
Но намеки на дедовщину стала растворяться. Санек описывал наш словесный портрет, и выходило, что все мы нормальны парни, а не страшные нарушители устава. Лично я практически все свободное время проводил за шахматами и написанием новых песен. Многие в нашей части играли на гитаре. И поэтому романтические, литературные и музыкальные вечера стали «нормой».
Конечно, многие просыпали подъем. Кому-нибудь это могло показаться как нарушение устава и не желание идти на зарядку. Но в действительности старослужащие были очень утомлены вчерашней борьбой со своими преступными наклонностями и поэтому не могли совладать со слабостью поспать еще часок.
Это не преступное нарушение. С этим нужно бороться. И мы сами подсказали условия борьбы с таким явлением. Стенгазета появилась в части.
Постепенно командир части входил в курс дела и под действием Сенька убеждался, что дедовщины в части нет. И даже Бовыкин, который постоянно ходил с топором оказался не таким страшным. Потому что страсть к топору на самом деле являлась общественной нагрузкой по нарубке дров. Ну, любил Бовыкин рубать дрова.
Время близилось к весне. Санек пришел к командиру и прямо сказал, что не видит больше своей надобности. Факты жестокого обращения не подтверждались. Часть жила своей жизнью.
С Саньком расстались без сожаления. Перед отъездом он попросил у всех прощения и сказал, что рад был подружиться с нами. Мы не держали на него зла.
Для него в жизни это была большая наука. Надеюсь он стал настоящим разведчиком.