Спокойной ночи, дорогой

Кира сидела в большом мягком красном кресле с высокой спинкой и мерно постукивала слетающим с ноги тапком. По телевизору, как всегда показывали то, что ее мать обычно называла "дерьмом собачьим". Но она не хотела выключать его. Где-то в глубине ее сознания затаился страх. Она боялась. Боялась, что наступит тишина. И что эта тишина не прервется тем звонком в дверь, которого она, нервничая, ожидала, сидя перед тупым ящиком и смотря тупые ток-шоу. Кира просунула руку в дыру вобивке кресла и наткнулась кончиками пальцев на гладкий угловатый предмет. Она медленно вытащила его и поднесла к лицу. Глазами она дотрагивалась до него, ощупывала каждую выемку и трещинку. Потом она так же медленно вставила дуло пистолета себе в рот. Она ощутила его холод языком. Ее рот стал влажным от слюны. Кира на секунду закрыла глаза. Она увидела, как ее палец плавно надавливает на курок. Увидела, как ее окровавленные мозги разлетаются по этой стилистически правильно обставленной комнате. Хоть что-то нарушит этот чертов порядок, эту фальшивую идеальность. Она видела, как ее кровь и мозги брызнули на экран новенького телевизора. Но тут же она моргнула и вытащила дуло изо рта. Нет, она не сделает этого. Ни за что. Кира даже энергично помотала головой из стороны в сторону, чтобы отогнать эти мысли. Она знала, она ни в чем не виновата. Разве что, однажды она плохо прожарила бифштекс – любимое блюдо ее мужа. Кира вздрогнула, вспоминая об этом. И все же, она ни в чем не была виновата. Она всего лишь хотела купить бутылку хорошего вина, чтобы провести вечер с мужем. Кира помнила тот день очень хорошо. А особенно плотно засела в ее памяти одна сцена: ее муж, обнимающий за талию чужую женщину с видом охотника, бросающегося на жертву, которая была совсем не против поиграть. В этом отвратительней
шем животном Кира не хотела видеть своего ласкового доброго мужа, который оставлял для нее шоколад в разных местах по всему дому. Того мужа, которые писал ей милые записки, когда уходил на работу.

Нет, это не мог быть он. Кира не хотела признавать этого, но, увы, ее глаза не ошибались. Она узнала эту спину в синей рубашке, которую она сама гладила тем утром. Она бы узнала его, даже находясь при смерти.

И вот сейчас Кира сжимала пистолет в своей маленькой ручке с недельным маникюром и ждала, когда зверь придет с охоты. Она точно знала, где он. Она это чувствовала. И она точно знала, что делать.

Кира задремала, запрокинув голову. Звонок в дверь моментально пробудил ее. Кира встала и подошла к двери, но заколебалась. А вдруг придет тот настоящий, ее муж. Что же тогда? Кира задержала взгляд на пистолете. Она спрятала за спину руку, сжимающую оружие, и открыла дверь. В квартиру тут же ворвался ее муж, уставший и раздраженный. Кире хватило одного мгновения, чтобы учуять чужеродный запах, запах другой самки. В этот же момент на ее лице отразилась целая гамма эмоций – от омерзения до пылающей ненависти. Тут же она опомнилась и одела непроницаемую маску на свое лицо.

Кира наблюдала за стремительными движениями своего мужа. Он искал что-то, наматывая круги по комнате около телевизора.

Кира почувствовала, как рука с пистолетом дернулась, как бы напоминая о своем присутствии. Женщина глубоко вдохнула и еле сдержала рвотный позыв. Ее тошнило от этого чужого запаха.

- Кира, ну что ты стоишь? Помоги мне найти телефон, - сказала муж раздраженно.

Кира наклонила голову набок и внимательно посмотрела на него. Она не видела его, не видела своего мужа. Она видела только животного, рвущегося вперед. Она видела его горящие глаза. Кира плотно сжала пистолет в руке. Муж нагнулся к журнальному столику в поисках телефона. Кира вытащила руку из-за спины и направила пистолет на зверя.

- Стой, где стоишь, - тихим, но уверенным и властным голосом сказал она.

Муж поднялся и удивленно посмотрел на нее. – Дорогая, что ты делаешь? – его глаза расширились от удивления.

- Заткнись, тварь! - выкрикнула она.

- Дорогая, не надо. Опусти пистолет, - его голос дрогнул, и он стал медленно поднимать руки вверх.

- Прошу тебя, опусти…

Кира плавно надавила пальцем на курок. Пуля вырвалась из черной тюрьмы. Разрезая воздух, она летела вперед. Кира видела, как пуля приближается к испуганному лицу мужа. Она видела, как бисеринки пота выступили у него на лбу. Вдруг пуля будто бы зависла в воздухе. И Кира подумала, а что же будет дальше? Что будет, если его и вправду не станет сейчас. Это же… ее муж. Кира ужаснулась себе, ужаснулась тому, что сделала. Неужели уже поздно все исправить? Кира дернулась вперед и… остановилась. Она вдруг осознала, что его уже не стало. Это животное с тупыми первобытными инстинктами не было ее мужем, не было тем мужчиной, которого она выбрала. Это был зверь, в котором не было любви, в нем жило только желание и животная страсть. Она ненавидела это.

Но она не будет его жертвой. Нет, она не жертва. Она охотник. И лицо ее стало холодным.

Пуля ускорилась и врезалась в грудную клетку. Зверь взвыл и рухнул на недавно вымытый пол. Кира отбросила пистолет куда-то в сторону. Она зашла в ванную, вымыла лицо холодной водой. Она посмотрела на свое бледное отражение, но ничего там не увидела. Кира зашла на кухню, открыла один из ящиков комода. Она выбрала самой большой и остро заточенный нож, уверенными шагами вернулась в гостиную. Кира опустилась на пол рядом с тушей зверя. Она с огорчением посмотрела на запачканный кровью пол. Он не выглядел так, как следует. Потом она перевела взгляд на зверя. Хотя его глаза не двигались, они смотрели прямо на нее. Кира занервничала. Она с отвращением посмотрела на это распластанное тело, которое казалось ей слишком живым. Кира мгновенно воткнула острие ножа сначала в левый глаз зверя, а потом в правый. Она услышала хлюпающий звук, белок брызнул ей в лицо, остатки растеклись по лицу. Она с отвращением вытерла лоб. Но теперь он больше не следил за ней. Он больше не мог.

Она встала с пола, подошла к шкафу с застекленными дверцами. Кира выбрала одну из пластинок и поставила в проигрыватель. Это была сюита №4 Баха. Она немного пошевелила плечами , разминая их. Теперь она чувствовала себя намного лучше. Женщина направилась к телу плавным шагом пантеры.

Кира наклонилась над ним, приложила нож к шее зверя и надавила. Получалось с трудом. Кира держась одной рукой за рукоятку, надавила на лезвие другой. Она отбросила боль, пронизывающую ее руку, и с трудом отделила морду зверя от шеи. Голова со странным звуком покатилась влево.

Кира осмотрела свою руку. Это был всего лишь порез. Нет, она не должна останавливаться. И она продолжила свое дело.

Нож, застревая, погружался в плоть. Треск ребер. Руки ее проникали вовнутрь. До конца. Выдергивали все лишнее. Все мягкое. Все скользкое и красное. Отбрасывали это. Окровавленные руки не оставляли ничего. Она беспрестанно вытирала лицо тыльной стороной ладони от пота. Ее лицо, как и руки, все было в крови и в ошметках внутренностей зверя. Она должна была вырвать все лишнее. И он вернется. Ее муж вернется. И будет любить ее как раньше. И будет хотеть только ее.

Кира мечтательно улыбнулась этой мысли, вытащила кусок печени и отбросила в сторону телевизора. На полу уже валялось бурое месиво из внутренностей зверя. Кажется, она закончила. Кира поднялась с коленей и застыла, рассматривая что-то похожее на тело ее мужа. Она удовлетворенно качнула головой и вновь опустилась на колени. Осталось только одно – сердце. Она смотрела, будто прицеливаясь. И ее рука наконец нырнула в кровавые глубины. Она нашла его. Вытащила наружу и стала осматривать. Рефлекторно оно все еще билось, пульсировала прямо в ее руках. Он теперь всегда будет с ней.

Кира легла на их кровать в спальне и положила сердце на подушку, на которой еще утром покоилась голова ее мужа. Кира поцеловала на ночь теплый кусок мяса и выключала свет.

- Спокойной ночи, дорогой.