Почему я не монотеист. Гл. 1

                "Мы постоянно страдаем оттого, что нам кажется, будто мы слишком ничтожны." 
                Александр Мень

                "Почему, когда отец Всеволод Чаплин говорит, хочется снять крестик и пешком уйти в Тибет?"
                (из статьи)

    Предложенный в данном тексте круг вопросов и попытка ответить на них касается одной жизненно важной проблемы -- почему люди, искушенные в вопросах богословской мысли, вроде меня, охотней принимают экзотичные и пёстрые восточные верования, нежели хмурое и тревожное христианство. Вернее, почему они принимают христианскую мораль и универсальный гуманистический аспект христианства, но с недоверием относятся именно к «святая святых» -- метафизической и мифологической его части, к своду догматов, который оригинально отличает христианство от множества других верований.
    Из подавляющего большинства числящих себя, по разным соображениям,  христианами, людей моего круга отличает искренность и серьёзность в выборе религии, как следствие данной от рождения философской рефлексии. Выбор религии для меня происходит не ради душевного комфорта или в угоду этно-культурной принадлежности, а ради того, что отвечает сугубо личному экзистенциальному запросу человека мыслящего, озадаченного своим положением в мире. 
    Осознавая всю серьёзность и радикальность духовной ориентации,  понимаешь, что тебе, как проявленной в бытии сущности, придётся «не за страх (ад?), но за совесть» нести ответственность перед Высшей духовной инстанцией,  а не перед теми,  кто посулами и угрозами, из века в век пытается навязать традиционные или свои личные представления о запредельном. 
   Какими правдами и неправдами формируются подобные традиции посвященному в историю религии, прекрасно известно. 
   Собственно, об этом и пойдёт разговор.
   
   Начну с сомнительного на мой взгляд представления, что монотеизм, в доктринальном лоне которого и покоится христианство, с его креационистской моделью мира творения из ничто, возникший по загадочным причинам в головах ближневосточных мудрецов, якобы имеет неоспоримые преимущества перед пантеистическими верованиями, в которых мир является имманентной манифестацией Бога и равен его трансцендентному аспекту.
   Коротко говоря, мнимо ли преимущество творения «ex nihilo» перед творением «ex Deo».
   Обычно монотеистами и их симпатиками в качестве основного аргумента приводится трагический драматизм авраамической доктрины, мол, человек всего лишь тварь, порождение ничто и Богом ему не стать, но он имеет свободу выбора и эта свобода выбора и есть «козырный туз» в рукаве всякой «твари дрожащей». (В игре с Богом, что ли?)
   Мир ничтожен в глазах Творца, потому как создан из ничто и из этой ничтожности, парадоксальным образом, можно выбраться только через осознание этой ничтожности. И как следствие, вина и послушание богобоязненного раба стало духовным корнем монотеизма.
   Конфуций как-то сказал: "Остерегайтесь людей, стремящихся привить вам чувство вины, их цель -- получение власти над вами".
   И цель была достигнута.
   Адам пал, лишь потому,  что ослушался, то есть воспользовался данным ему правом выбора и вся дальнейшая история его скитаний это попытка исправить эту роковую ошибку, загладить вину перед Творцом.   
   Но коль так, то причём здесь свобода воли, если она несёт исключительно угрозу? Ведь выбор на самом деле лежит в очень узком ассортименте предложений – между, извините, пирожным и дерьмом. ("Огласите весь список пожалуйста!")
   Бог всё, человек ничто. А у ничтожества и выбор ничтожный.
   Возникает  вопрос, неужели великий и всемогущий Творец способен  только на столь жалкое творение? Творение, которое, как оказалось после одобрительного «зело», ничего кроме отвращения у Творца теперь не вызывает.
   Свобода выбора оказалась, то ли ошибкой, то ли преднамеренной уловкой, но уж точно, досужим поводом посудачить на эту тему, чем ретивые апологеты и занимались последние пару тысяч лет, до бесконечности уплотняя свои интерпретации в стопы лохматых опусов и трактатов, изо всех сил пытаясь оправдать Творца. (Хм, как будто бы он в этом нуждался.)
   Послушание, только послушание, шаг в сторону – побег.
   Внимаешь советам Отца Небесного – поступаешь верно, рай тебе за это; не внимаешь и поступаешь по своему разумению – штрафные санкции в виде неприятностей и последующего ада. Просто как ходьба по канату.
   Но возникает справедливый вопрос -- где всё же обещанная Богом свобода, где  просвет хоть какой-то скромной третьей альтернативы?
   Её оказывается нет.  Есть только свет и тень, добро и зло, кара и милость – никакого плюрального «и-и», только  деспотическое «или–или». (Жесть. Хичкок и Калигула в одном флаконе.)
   Слепому видно, столь крайний дуализм ведёт к шизофрении и разладу в мировосприятии. И как результат современный постмодернистский мир, где выжить способен только душевнобольной. Да-да, современный нигилистичный мир прямое следствие богобоязненного монотеистического мира. Бог был столь далёк, что его посчитали отсутствующим. Его так долго и сильно боялись, что устали от "страха божьего".
   Психологи утверждают, дети выросшие в семьях, где родители говорили одно, а делали совершенно противоположное, обычно становятся социопатами или пациентами психлечебниц. Подобным образом, мир населённый павшими адамами, тихо ехал крышей под непрерывные команды Бога-Творца -- "Стой на месте, иди сюда!"
   Свобода воли в монотеизме на поверку оказалась прокрустовым ложе, дырявым тришкиным кафтаном с сенькиной шапкой в придачу.
   Козырный туз оказался бит пантеистической шестёркой.
   
   Обычно духовные отцы, нервно почёсываясь, подобных вопросов избегают, а если не удаётся, то пускаются в такое демагогическое циркачество, что ошарашенный перестаёшь понимать, где верх, а где низ. А в конце следует неявная угроза пухлым кураевским пальчиком: «Ай-ай-ай, ты веруй и поменьше думай, а то плохо закончишь. Молись и тебе откроется.» Собственно, это из их медоточивых уст звучит как предложение пойти на три буквы.
   Однако мы туда не пойдём. А лучше вернёмся в серьёзную плоскость дискуссии.
   Чем же плох в глазах монотеиста пантеизм? Тем, что манифестирующий себя  в виде мира Бог, предлагает реальность как иллюзию, как завораживающее приключение Духа, где у всего от атома до человека существует божественная альтернатива. Мир в глазах пантеиста сплошное чудо, торжество сознания над невежеством, могучий поток бытия устремлённый в океан бескрайней любви и всеблаженства. 
   Не серьёзно как-то, правда? Слишком уж всё весело.
   И в пику этому языческому празднику жизни хмурый монотеизм через некие пророчества, якобы  от самого Бога, принимает трагическое откровение – мир несовершенен, а значит плох, положение человека тоже безнадёжно -- бездна между ним и Богом непреодолима, и остаётся только стенать, просить пощады и снисхождения, авось Всевышний смилостивится и поместит тебя после смерти в некий вселенский крольчатник под названием Рай, элитный тропический пляж, уходящий в бесконечность, с шезлонгами для вип-персон, залитый ласковыми лучами Абсолюта. Там как здесь, но гораздо лучше.
   То есть тварь заведомо виновата уже потому, что ничтожна и только Всевышний способен поправить положение. Всё по воле его свершилось, всё по той же воле  и закончится, если, разумеется, он с той ноги встанет утром в своей обители. Остается одно –- терпеть и ждать, ждать и терпеть… Незамысловато, но надёжно.
   А главное -- страшно.
   Тут же  вспоминаются счастливые будни пионерских лагерей прежних совковых лет,  когда на ночь, после отбоя пацаны, дрожа от страха, соревновались в искусстве рассказа историй-страшилок, а дзевки, повизгивая, в соседней спальне, упражнялись в историях «покрасивше» и послезоточивей. Очень похоже.
   Но пионэрам это грозило ночными кошмарами и мокрыми простынями, а Адаму сном разума на тысячи лет.

   Итак, мир в глазах авраамитов «юдоль плача и страданий»  в котором угодить Богу крайне сложно. А посему в их мрачных головах возникло целое учение по искусству раба угождать Хозяину, в котором свобода выбора уже не выглядела столь привлекательно.  Выбирать было не из чего, чуть по-своему -- и по голове. Иметь цепь подлиннее, а похлёбку повкуснее позволялось исключительно тем, кто пел бодрые оды своему рабству, мелодично звеня цепями.
   Как видите, основной упрёк пантеизму, в котором якобы отсутствовала свобода выбора и царил тотальный кармический диктат Абсолюта, оказался в  монотеизме пародией на свободу.   
   Одновременно профанировалось, а то и просто замалчивалось главное достоинство пантеистической модели -- у всех проявленных сущностей на каком бы низком уровне иерархической лестницы бытия они не находились имелась неотвратимая, хотя и сложная перспектива снова стать свободным в своей всеполноте Абсолютом. В пантеизме Абсолют свободен априори во всех своих бесчисленных проявлениях -- от камня до травинки, от травинки до комара, от комара до человека, от человека до бога. Он намеренно упивается формой, храня неизменным сакральное содержание. Имманентное столь же священно как и трансцендентное. 
   Это разительно отличается от неясной судьбы  тварного Адама, любой выбор которого не в пользу Творца грозил немедленной расправой.
   Вам это нравится? Мне нет.
   Вот и выходит, что по доброй воле стать собакой Павлова человеку мыслящему не очень-то хочется. Ну, разве только из мазохистских побуждений.

   (Продолжение следует)
   
    P.S. В качестве интриги сделаю маленькое отступление. Если кому-то кажется, что я затеял этот разговор с единственной целью поёрничать и плюнуть в колодец, то уверяю, предложенная тема получит совершенно неожиданное развитие. Потерпите, господа…