Если согласишься стать Царицей, будет на Руси Царь

Галина Храбрая

              «ЕСЛИ СОГЛАСИШЬСЯ СТАТЬ ЦАРИЦЕЙ»

 Однажды произошел со мной, вот, такой необыкновенный случай, оставивший навсегда
 неизгладимый след в моей памяти:
 
 Неподалёку, где я гостила у родного дяди, был город Бахчисарай.
 Тогда, в ту пору, там действовал всего лишь один Православный Храм,
 Настоятелем, которого, был отец Николай, с виду мощный мужчина,
 молодой, красивый, черноглазый и чернобородый.
 
 Мне не раз хотелось побывать в этом Храме, но, районный центр располагался
 от винодельческого посёлка «Магарач», более чем в 30-ти километрах,
 автобуса ко времени службы по расписанию не было. Кстати говоря, в Крыму
 в те времена, вообще с бензином было туго: автотранспорт ходил через день.

 И, тем не менее, вскоре моё желание сбылось, я побывала в этом Храме,
 только не в качестве прихожанки, мне пришлось окрестить там «младенца»,
 а случилось это так:

 Жена моего родного дяди Анатолия Захаровича, которую звали попросту Люба,
 работала на почте (служила на почте она ямщиком) где была у неё сотрудница
 Лена, ставшая впоследствии ей верной подругой.

 Пользуясь своим положением, подруга часто приходила к ним в дом, но, в основном,
 для того чтобы покушать, так как, всю свою еду, Лена отдавала младшему
 тринадцатилетнему сыну, и ей, самой, из съестного ничего не доставалось.

 Что же, всякое в жизни бывает, она давно жила без мужа. Хорошо, что старший сын
 ушёл служить в Армию, все же, на один рот стало меньше.

 Тёща моего родного дяди — работала в Евпатории на свиноферме, поэтому мясо к ним
 попадало периодически, таким образом, подругу Лену «из-за сострадания  ближнему»
 регулярно подкармливали.

 Лена была приятной наружности, на редкость стройная, русоволосая женщина,
 с влажными, как две спелые чёрные маслины глазами, но тётка Люба сказала бы
 про неё более прозаично:

 — Влажные глаза у неё оттого, что ей нечем накормить сына-подростка,
 да, и старшему нечего в Армию передать. Вот, она и плачет всё время.

 Лена всегда приходила к ужину. Робко, не смело, опустив глаза, она садилась
 у края стола, ближе к выходу. Тогда, мой дядя поднимался из-за стола,
 и на правах хозяина пересаживал Лену «на своё место», туда, где сидел он
 по обычаю: спиной к балкону и лицом к входной двери.

 Днём в Крыму бывает нестерпимо жарко. За день стены в жилище накаляются так,
 что самая духота, как раз таки, приходится на вечерние часы:

 — Целый день голодная на жаре, да, ещё и без воздуха. А ну-ка быстро, Лена,
 иди, садись «на моё место»! Руки можно не мыть — здесь «все свои», —
 шутил мой дядя, разряжая, и без того, накалённую атмосферу в доме.

 Лена робко подняла глаза на меня, и я поразилась «чахоточной белизне»
 её впалых щёк: правильные черты лица, казалось, были срисованы с одной
 из икон Новомучениц Российских. Всё в ней прибегало к Милости Божьей.

 Целое лето мои родственники, как могли, поддерживали её, а в сентябре
 я снова прилетела к ним в очередной раз, специально «на виноград»;
 поскольку книга стихов была не дописана, меня из дому с лёгкостью отпустили.

 Сентябрь в том году, прямо сказать, не заладился. В Крыму свирепствовал циклон:
 на полуостров обрушились дожди и ветры «со всего мира», вдруг резко похолодало.

 Видимо, по этой самой причине на второй день я слегла с температурой 39,5,
 сразу же выяснилось, что у меня «разыгрался острый бронхит вирусной теологии»,
 тоже, что-то «типа циклона», только в бронхах:

 — Плэмянычка, цэ будэ продолжаться всэго двi нэдiли, а потiм погода наладыться,
 и настанэ, така Божья Благодать, шо ты позабудэшь про всэ на свiтi, —
 уговаривал меня дядя, переходя с украинского потом на чисто-русский для потехи.

 Все домочадцы, кто как мог, начали лечить «столичную гостью»:
 тётка купила в аптеке тетрациклин, а дядька настаивал, чтобы я выпила
 целый стакан тёплой водки с разведённым в ней чёрным молотым перцем,
 дабы «прогреться изнутри основательно». В общем, лечили, как могли.

 Я чуть не сдохла! Только через неделю температура спала, но, разговаривать
 я всё одно, не могла и «рычала аки медведь в лесу».

 Разговаривая со мной по телефону, мой первый муж Сергей не узнавал меня,
 по этой веской причине он настоятельно требовал у моего дяди вернуть
 ему назад его «здоровую жену»:

 — Серёжа, тебе, может, переправить её в Москву «ценной бандеролью»? — 
 шутил мой изрядно подвыпивший дядька, — да, ты, Серёга, не волнуйся,
 кашлять закончит, сама прилетит!

 Но, возвращаться я не торопилась, и, вот, по какой, не менее, веской причине:

 Некрещёная Лена попросила меня, чтобы я стала ей «крестной матерью».
 В ту пору ей было 39 лет, я же была значительно моложе её,
 но, этот факт для неё ничего не значил; в глазах Лены я была православный титан.

 Едва оправившись от недуга, я сразу же позвонила своему первому мужу Серёжке
 в Москву, и попросила выслать мне деньги на крестины телеграфом.
 
 Специальной одежды для крестин, естественно, у меня, не было, и я надела
 красивый японский чёрный гипюровый костюм с бархатным узором из золотой нити.

 И, вот, поправившись окончательно, через две недели, в первое воскресное
 утро, мы сели в тёткин новенький автомобиль, и «с ветерком» укатили в город
 Бахчисарай — спасать крестинами «несчастную Лену», ведь у неё стоял впереди
 возрастной срок сороковин, а его желательно переживать сообща, надев крестик.

 То, как происходило само Священное Таинство Крещения в Бахчисарайском Храме,
 поразило меня больше всего, и я, не раз, потом, рассказывала об этом действие,
 столь сильно взволновавшим меня, всем своим православным знакомым в Москве.

 Оно походило на «звёздное небо вокруг спокойного океана». Мне казалось, что
 в том обряде повторялось, не что иное, как «Таинство Сотворения Мироздания»!

 Отец Николай сумел передать дивное чувство возрождения души своим прихожанам.
 Приблизительно, всё выглядело так:

 Посередине Храма стояла Серебряная Купель со Святой Водой, а вокруг неё —
 полыхала кайма свечей, и «сама вода казалась огнём».

 Вокруг купели, ровным кругом, с зажжёнными свечами в руках, стояли крещаемые.
 Это были, в основном, взрослые люди, а позади них, таким же «оборонным
 кольцом», стояли крёстные отцы и матери своих будущих духовных детей,
 то есть, «крестников».

 Гости, приехавшие вместе с ними, замыкали третий финальный круг.
 Они также держали в руках горящие свечи, и молча, молились:

 Если у прихожанина свеча была в левой руке, то, накладывая на себя
 крестное знамение правой, он быстро перекладывал её в левую руку,
 и потом возвращал обратно, таким образом, под куполом церковного прихода
 постоянно вспыхивали свечные молнии!
 
 Затем, с правой руки, свечу переносили в левую руку. И словно «яркой стрелой»,
 она очерчивала в пространстве зигзаг, схожий с молниями; то и дело в воздухе
 справа налево, словно над водной гладью людного бассейна, вспыхивали зарницы
 Спасителя нашего Иисуса Христа.

 В тот самый момент освещалось лицо прихожанина, и со стороны казалось,
 что он, осеняя себя «огненным крестом», показывал своё лицо Господу.

 А поскольку «крестное знамение» на себя накладывали все одновременно,
 то, сотни «огненных молний» взлетая вверх, озаряли Божественные лики
 Святых Угодников в иконах, и ярким всполохом на миг, так же, озарялись
 вдохновенные лица всех прихожан, утопая в дыму фимиама - церковного ладана.

 Подоконники в Храме были сплошь заставлены вазами с букетами пунцовых роз
 с местных плантаций окрестностей Бахчисарая, а под ними возлегали серебряные
 подносы с пирамидами отборного, янтарного винограда — Дарами сказочного Крыма!

 Свечи, иконы, молитвенники и литературные пособия продавались здесь же при
 Храме, только прямо на улице. Их расположили на лотках в церковном дворике,
 походившем с виду «на райский сад».

 Там же, неподалёку, в пышной заросли акаций находился уютный домик, в котором
 проживал сам Настоятель. Всё вокруг было на редкость живописным, вместе с тем,
 выглядело трепетно и так трогательно, что все прихожане старались не издавать
 громких слов.

 Они стояли, внимая и постигая этот «новый книжный мир», совсем ещё для них
 непонятный, и до конца ими не изученный, не видя со стороны, как все они были
 прекрасны в своём рвении и жажде ПОСТИГАТЬ БОЖЬИ НАУКИ! И если под сводами
 церковного прихода руки их тянулись перекреститься, то тут напротив, они
 тянулись к кошельку, желая поскорее достать монетку и приобрести нужную иконку.

 Но, вернёмся к обряду Таинства Крещения. После проповеди, столь необходимой
 «всем страждущим и обремененным», каждый крещаемый подходил к купели и,
 омытый Святой Водой, с православным крестиком на шее, возвращался в свой круг,
 к своим «крёстным родителям». Все выглядело очень достойно: никто не плакал,
 не кричал, не сетовал. Радость соединила всех под куполом церковного прихода!

 Я со свечами в обеих руках стояла прямо у окна, вдыхая осенний аромат
 Бахчисарайских роз. Накладывая в воздухе перед собой крестное знамение
 прямо горящей свечой, и, как завороженная, я не могла оторвать взора
 от «огненной купели» со святой водой…

 Таинство шло к завершению, и Батюшка Николай, Настоятель этого прихода,
 убедительно попросил присутствующих помолиться с особым усердием,
 дабы «выложить свои требы Создателю», очистив, таким образом, души
 для внесения в них Новой Божественной Искры.

 Когда же Таинство Крещения было завершено полностью, и все разошлись, кто куда,
 я решительно и смело подошла к алтарю, где стоял священник, и стала просить
 у него, в свою очередь, помолиться «за мою крестницу» Лену, объяснив, что у той,
 нет мужа, и она, бедствуя, растит одна двоих сыновей:

 — Помолитесь за неё, батюшка Николай, чтобы она снова вышла замуж!
 Без хозяина, ей одной, не поднять двух пацанов! Она — женщина не гулящая,
 скромная, я вам за неё ручаюсь, тем более что являюсь ей «крёстной матерью»!

 — А где она сама?! Чего за себя не просит? Тебя посылает! Покажи-ка мне её, —
 попросил священник.
 — Да не посылала она меня к вам, поверьте, я сама прошу вас за неё помолиться!

 Тем не менее, с радостью в сердце я подвела Лену к батюшке, тот посмотрел на неё
 пристально со вниманием, задав пару вопросов, отчего та заплакала, пообещав
 священнику приходить в храм, после чего, он благословил её трижды, осенив,
 крестным знамением.

 Мы вышли с Леной в церковный дворик. Проходя мимо лотка с церковной утварью,
 я заметила, меж собой недоумение горожан: оказывается, послушница, что продавала
 иконки, не смогла толком объяснить им, где, какой Святой на них был изображён.

 Она всё перепутала, долго не могла определиться с записками, запуталась также и
 со свечками, потом с иконками, не зная даже имени Настоятеля, и во сколько часов
 будет следующая Литургия.

 Естественно, я не смогла пройти мимо такого несоответствия. Быстро вклинившись
 в процесс, со знанием дела и здравым рвением рассудка, абсолютно, искренне
 и бескорыстно, с подобающим мне жаром и пылом, толком, чувством, расстановкой,
 стала разъяснять прихожанам всё, о чём знала.
 
 Рассказала и о Святых Угодниках и о Православных Праздниках,
 к каким Священным Действиям они были приурочены; что «Филиппов пост»
 и «Рождественский» – это одно и то же, и, что начнётся он 28-го ноября,
 а сейчас только 25 сентября, что «Рождество Богородицы», вот-вот только что,
 совсем недавно отошло, а «Воздвиженье» ещё не наступило…

 Тётка с Леной стояли поодаль от меня наготове у машины, слушая внимательно,
 ибо ничегошеньки не знали. Я же знала всё необходимое, что касается церковных
 служб ещё и потому, что с самой ранней юности посещала свой родной приход
 в Подмосковном Перхушково.

 Настоятель Храма, отец Николай, проходя мимо нас, остановился, с любопытством
 прислушиваясь к тому, что происходило в его приходе.
 Глядя на меня с интересом, и открыто улыбаясь, он спросил:

 — «Откуда ты, прелестное дитя?»
 — Здравствуйте, батюшка! — громко поприветствовала я священника от растерянности.

 — Скажи, откуда родом ты, премилое создание? — повторил свой вопрос настоятель.
 — Из Подмосковья, — ответила я и поклонилась, испросить у него благословения.

 — Почему-то я так и подумал сразу, что ты из Москвы, — уходя в себя, сказал,
 глубоко задумавшись, священник, благословляя меня.

 в тот момент толпа успокоилась, все выстроились в ровный ряд,
 зная, конкретно, что теперь им надо покупать. А те, кто купили то,
 что им было нужно, подходили ко мне и благодарили, прощаясь,
 радостные, держа в руках иконки, словно дети свои дорогие игрушки.

 Батюшка, глядя на этот, упреждённый мною порядок, громко объявил всем
 о последующей службе в Храме, и добавил, что если, они будут приходить почаще,
 то всё будут знать сами, без чьей-либо подсказки и посторонней помощи.
 Когда всё, вроде, стихло, он снова обратился ко мне:

 — Вот, Галина, всем-то, ты, всё разъясняешь, — начал свою речь издалека
 опытный и мудрый Настоятель, — за всех молишься, даже к Таинству Крещения
 людей приводишь, а сама бы ты, чего хотела для себя, испросить у Господа
 БОГА? Скажи, только не лукавь, и я помолюсь за тебя, глядишь, всё
 «разрешится миром»!

 После внезапных слов Настоятеля, во мне, что-то словно замерло на миг.
 Мне даже показалось, что я вдруг онемела, и вокруг меня застыла вся эта
 «живописная природа удивительно божественного края». И тут, как гром посреди
 ясного дня, как взрыв средь тишины и мирного неба, раздались чётко мои слова:

 — Я хочу лишь одного, чтобы на Руси снова был Царь!

 Все оторопели. После заметной паузы, Настоятель, взяв себя в руки,
 сказал уверенным и ровным голосом:

 — Если ты, Галина, согласишься, стать «царицей», то Царь обязательно будет,
 он непременно вернётся в Россию! Аминь.

 На глаза православного священника накатились слёзы, и он, едва сдерживая
 своё сердечное волнение, поклоняясь, тихо удалился. Видно было невооружённым
 глазом, что мои слова задели его за живое, тронув до глубины души.
 
 Понятно вполне, что это было, не что иное, как Победа Высших Сил,
 действующих в моей душе. Молитва за Царя-Батюшку, была передана от меня
 через Настоятеля Бахчисарайского Храма на Небеса Господу БОГУ.

 В тот момент, когда священник задавал свой вопрос, я, казалось, забыла
 обо всём на свете. Это была просьба моего сердца, которое видит намного дальше
 и глубже, нежели глаза.

 На обратном пути, сидя в машине, моя завистливая тётка сказала Лене,
 кивая в мою сторону:

 — Ну, ты, только посмотри на неё, надо же, какова! Ей мало того, что она
 свела с ума уйму молодых ребят у нас в «Магараче» и половину из состава женатых
 мужиков попросту влюбила в себя!
 — Как это? — перебила её Лена, — проясни, я хочу знать, кто моя крёстная мать!

 — Чё, тебе надо прояснять, ты, чё — слепая совсем? Да, они все «повлюблялись»
 в неё, и ходят теперь, как полоумные, словно «под наркозом»! Я сама видела,
 своими глазами, мне даже некоторые жены их, на неё жаловались. Так ей, видно,
 этого мало! Она даже священника «в себя влюбила», что он, такое тебе там,
 хоть говорил? Расскажи нам, поведай: свидание, чё ли, вы назначали друг другу?

 Лена скрестила ладони свои на груди и опустила вниз глаза, если бы она,
 так не сделала, то я, наверно, ничего не ответила бы своей тетке, промолчав,
 а так, мне пришлось, открыть ей слова проповедника:

 — Настоятель сказал, что если я соглашусь, стать «Русской Царицей», 
 то, на Руси снова будет Царь!

 После этой фразы воцарилась гробовая тишина, обе женщины пооткрывали рты
 от удивления, да так до конца пути всю дорогу и ехали молча.

 А через два года, в самый разгар лета, в начале августа, я, возвращаясь
 вечером с моря, увидала Лену, но, только, теперь не одну.
 
 Она шла со своими сыновьями, обступившим её по обе стороны, весело разговаривая,
 с молодым своим вторым мужем Василием, несущим на плечах их десятимесячного
 карапуза. Это был третий сын Лены, которого она ему родила.

 — Вот, это да! — вырвалось у меня вслух, — знать, молитвы Настоятеля, и впрямь
 дошли до Господа БОГА! Эх, как же здорово, что мы тогда её «окрестили»!

 Прошло ещё несколько лет, и канонизировали Царя-Батюшку Николая Второго
 с Его Царственной Семьёй. Значит, мне и впрямь, удалось «стать царицей
 поэтического царства», не даром же я создавала в нём, на протяжении стольких
 десятилетий подряд, не поспав толком ни единой ночки, своё «Царство Русского
 Слова»! Царём в нём, естественно, был наш Спаситель Иисус Христос. Аминь.

 в коллаже использованы:

1. моё личное фото из семейного архива,
2. большой православный храм в Бахчисарае,
его построили в 1800-м году и освятили
во имя святителя Николая Чудотворца.
3. портрет Царя Батюшки Николая Второго,
4. Храм Спаса на Крови в г. Екатеринбурге.

* Х *
http://proza.ru/2013/07/23/218
«Царь и Библия»