Люблю говорить о любви

Люблю говорить о любви
О любви говорят все: от простой польской домохозяйки, которая выиграла конкурс на самое лучшее определение. Она предложила та-кое: "Любовь – это секс плюс привычка". И вплоть до маститого русского философа  с его фундаментальным трудом "Смысл любви". О любви осмеливаются нести всякую околесицу, например один немец-кий сумасшедший сифилитик  противопоставил Христовой: "Любви к ближнему" свое: "любовь к дальнему".
Исходя из этих двух посылок, мы также взяли на себя смелость, поговорить на эту тему. А коль скоро мы взялись говорить на эту тему, мы необходимо должны сказать о ней нечто новое. Ибо не стоит ломиться в открытые ворота – окружающие улыбаться будут.
Мыслители разного уровня от Сократа и до Шерлока Холмса строят свои рассуждения дедуктивным способом. То есть сначала со-бирается корпус фактов, после чего делается вывод. Мы пойдем дру-гим путем. Индуктивным. Сначала выскажем общее положение, после чего будем строить свои рассуждения, исходя из него.
Все рассуждения о любви строятся из того аксиоматического предположения, что любовь есть некий, вне зависимости от продол-жительности, непрерывный процесс. Однако же, как мы видим из ис-тории науки, аксиома не есть истина в последней инстанции. Нет вечных аксиом. Мы в своих предположениях  исходим из того, что любовь –  есть процесс дискретный, то есть прерывистый.
Если мы будем исходить из аксиомы непрерывности, мы с необхо-димостью должны предположить зарождение, развитие и угасание этого процесса (вне зависимости от продолжительности той или иной фазы). На первый, нерефлексующий, взгляд именно так все и проис-ходит.
Вот встречаются два одиночества. Взгляды пересекаются. Один из субъектов, обычно женского пола, дает понять. Другой, обычно муж-ского пола, делает первый шаг. Первое свидание. Осторожная разведка. Внезапная атака… и сдача позиций ко всеобщему удовлетворению. Потом совместное времяпрепровождение в той или иной форме, при тех или иных условиях. Потом, с течением времен, бокал отношений постепенно опустошается… на дне оседают остатки взаимных, либо односторонних претензий и обид. После того, как они превышают критическую массу – разрыв, в той или иной форме, отношений. Если претензии были двусторонними – субъекты остаются либо друзьями, либо вообще прекращают отношения. Если претензии либо обиды были односторонними – реакция брошенной стороны может быть абсолютно непредсказуемой, вплоть до самой крайней – убийства либо своей бывшей половинки, либо самого себя.
Здесь мы схематически нарисовали то, как представляет себе и описывает любовь так называемая романтическая литература. Жизнь, к счастью, не литература.
Если мы будем исходить из аксиомы дискретности, мы должны предположить: либо появление и проявление любви, либо отсутствие таковой. И здесь с неизбежностью встает вопрос продолжительности частей этого процесса (давайте называть их "моментами любви"). Мы считаем – обычно, от мгновения и до нескольких часов. Чтобы пояс-нить свое мнение, мы обращаем внимание на такое явление как вдох-новение. Те, кто сподобился испытать этот дар Божий (от рождения его получает каждый, но далеко не каждый хранит и культивирует его в своей душе) прекрасно знают, что вдохновение не может длиться сколь-нибудь продолжительное время – это, во-первых. И может внезапно безо всяких на то причин появится и также внезапно безо всяких на то причин пропасть – это, во-вторых.
Творчество и Любовь суть одной - Божественной – природы.
Вдохновение – внутренний акт, оно появляется в душе и с неиз-бежностью требует своего проявления в этом мире. В случае, когда человек либо подавляет вдохновение, либо не может его выразить, мы можем говорить о своеобразном духовном аборте. В случае, когда человек проявляет свое вдохновение – рождаются: "Лунная соната", "Явление Христа народу", Таблица Менделеева, Ту-144 и многое, многое другое, чему несть числа. И здесь мы особо подчеркиваем, любое про-явление вдохновения, в какой бы форме оно не было проявлено, всегда уникально, то есть всегда поименовано.
По аналогии с творчеством, мы можем говорить о любви, с той оговоркой, что вдохновение может быть проявлено в любом из видов деятельности человека. Любовь же проявляет себя в другом человеке, Любовь проявляет себя в сочувствии, сострадании и взаимопонимании, а особо – в самопожертвовании. Проявляться она может в любой форме: от брошенного в спину инвалида сострадательного взгляда, и вплоть до: "Нет большей любви, чем жизнь свою отдать за други своя". Здесь нам хотелось бы обратить внимание на то, что любовь может быть проявлена в одном единственном моменте, а может проявляться многажды. Пример первого мы можем привести в милостыни, которая так культивируется в православной России. А вот, например, в протестантской Англии милосердие выжигалось каленым железом (в XVII веке там был принят "Закон о попрошайничестве", по которому было казнено значительно большее количество людей, чем, например, при Иване IV за все его царствование).
Когда мужчина и женщина принимают решение жить вместе и создать семью, моменты любви в их жизни будут проявляться, естественно, многажды и во всех возможных формах и видах. Например, когда жена на кухне готовит голубцы, мы можем предположить, что в это время в ее душе присутствует момент любви, ибо она думает не только о себе, но и о муже. Когда же в это время муж лежит на диване и читает газету, мы можем предположить, что в это время в его душе момент любви отсутствует, ибо в это самое время он анализирует обстановку в Сирии. Когда же придет время, муж вкусит эти самые голубцы и, если в душе его проснется искренняя благодарность, мы вправе утверждать, что в душе его вновь загорелась искорка любви.
Здесь нам необходимо отметить один очень важный момент. По-ступки, внешне похожие на проявления любви не всегда могут дикто-ваться ею, могут – какими угодно иными мотивами. И в этом и только в этом случае мы вправе говорить об измене и предательстве. В обыденном же сознании под изменой и предательством понимается совокупление партнера.
В "Спид-инфо", я как-то вычитал историю. Когда муж был в дли-тельной командировке, его жена была жестоко избита и изнасилована кавказцем. Кроме, обычных в такой ситуации страданий, перед жен-щиной стоял мучительный вопрос: "Сообщать ли об этом мужу?". Взвесив все "за" и "против", а одним из самых весомых аргументов "против" было не причинение мужу страдания, женщина решила не сообщать мужу о происшествии. К его приезду, раны у женщины за-тянулись, морально – при помощи мамы и подруг, естественно, – она окрепла. Одним словом, муж ничего не заметил. Однако же, пока суд да дело, пока суета да маета, но когда женщина поняла, что беременна, аборт делать было уже поздно. Признаваться тем более. У ребенка взяли верх кавказские гены. Муж, конечно же, обо всем догадался, устроил страшный скандал, и, как ни оправдывалась, как только доказывала свою невиновность несчастная женщина, она была обвинена в измене и с позором изгнана из дома.
(Ой, только попрошу без идиотского шовинизма. Ваш покорный слуга, в свое время служил в Кировабаде, Азербайджанской ССР. У нас в полку был случай, трое "дембелей", русских, к сожалению, изнасиловали двух местных девушек. Конечно же, они были изобличены, конечно же, были осуждены нашим самым гуманным советским судом. Ну, а то, что родственники девушек их потом нашли и "зарэзали" – это уже совсем другая история.)
А теперь давайте представим такую ситуацию. В ресторане сидит супружеская пара. Она вся такая свежая, вся такая нарядная и все     щебечет (щебечет, щебечет сука). Он – весь из себя внимание, ловя каждое желание жены, в то же время половой изнывая истомою, меч-тает о блондинке за соседним столиком. "Нереальная история," – скажете вы? Отнюдь!
А теперь скажите:"Кто из них изменил, кто предал: изнасилованная жена или муж, половой изнывая истомою"?
До этого мы говорили о самых элементарных "низших", что ли, проявлениях любви: со- чувствии и со- страдании, элементарной благодарности, взаимопонимании. Но высшим проявлением является самопожертвование, вплоть до "… жизнь отдать за други своя".
Кстати, так называемые дикие, то есть языческие народы, причем все без исключения, ясно осознавали идею жертвы. Они приносили в жертву кого угодно: быков (греки), козлов (иудеи, а в особых случаях –  пару голубков), баранов (народы Кавказа). Кроме жертвенных животных в ход шли и продукты земледелия. Впрочем, тем из читателей, кто хотя бы поверхностно знаком с библейской историей эта ситуация знакома. Но были еще и другие – особые – жертвы. Приносили в жертву пленных (очень многие из народов от древних германцев и до американских индейцев ), девушек (тоже многие народы, в том числе и славянские племена), детей (финикийцы). Но человеческие жертво-приношения – это, видимо, от нашего – человеческого – чрезмерного усердия, как говориться, покажи дураку, как Богу молиться, он и…
С приходом в этот мир Слова, пришла Любовь, пришел Сын Че-ловеческий. Он, Который есть воплощенная Любовь, Сам принес Себя в жертву во искупление первородного греха, совершенного человека-ми. И как же нам – каждому из семи миллиардов – после этого жить, тому из нас, кто захочет показать и доказать свою любовь к Нему? Элементарно! Долг платежом красен. Конечно, никому из нас не требуется всходить на крест, в прямом смысле этого слова. Но в некоторых католических странах есть, правда, обычай, истязать себя на Страстную Пятницу, ничего худого здесь, конечно же, нет. Но если молодой чело-век один раз в году истязает себя, а остальные 364 дня истязает своих близких – пусть даже и морально – толку от его чуть (выше мы уже упоминали балбесов, которым показали, как Богу молиться). По нашему скромному разумению, молодому человеку, поистязавшему себя в Страстную Пятницу, остальные 364 дня все нужно просто жить по Его – Новому – Завету.
Нам, по недомыслию нашему, кажется, что в этом мире за все мы расплачиваемся нашими деньгами. Это, увы, далеко не так. Деньги в этом мире самая мелкая из валют. За блага этого мира мы платим своим здоровьем, своими нервами, своим временем, своей душой (вспоминаем Фауста), всем, что имеем. Вот, например, Некто любит вкусно и много поесть. Сначала он за свою страсть расплачивается деньгами. Потом здоровьем телесным – он страдает ожирением. Если же это его страдание не вразумляет нашего Имярека и он не оставляет своей страсти (а мы бы сказали, греха чревоугодия), его постигает расстройство здоровья душевного или, говоря языком мирских врачей, психическое расстройство – булимия (Э. Тейлор, Ж. Депардье и иже с ними). Понятно, что подобные расплаты нас ожидают, и в том случае, когда мы предаемся иным страстям, или говоря по-простому – грехам.
Понятно, что при самопожертвовании в жертву мы можем также принести только то, что имеем сами, козлом отпущения тут уже не отделаешься. Наши деньги и здесь самая мелкая валюта для жертвы (сумма, конечно же, не имеет абсолютно никакого значения и две лепты бедной вдовицы для Него играют значительно большую роль, чем многие тысячи какого-нибудь толстосума)
Любовь – наша простая, человеческая – проявляется в наших делах. И эти дела не обязательно должны быть видимыми это может быть и движение души – сострадание, – которое проявится в никому со стороны не заметному взгляду, брошенному в спину незнакомому инвалида. Это может быть и героический поступок, когда человек ценой своей жизни спасает жизнь другого человека . Это может быть даже сознательно взятый на себя грех, ради спасения близкого челове-ка, ради проявления любви.   
  Кстати, хотелось бы заметить, есть профессии, где любовь явля-ется просто-таки необходимым атрибутом, для того, чтобы считаться профессионалом. Врач, педагог, сотрудник правоохранительных орга-нов (в самом широком смысле этого слова), чиновник. Ни один из представителей этих категорий просто не состоянии будет профес-сионально исполнять свои обязанности, если он не сможет полюбить: пациента, учащегося, потерпевшего, гражданина. Удивительным об-разом именно эти четыре категории профессий являются самыми опасными в коррупционном плане. Как так? Почему? Элементарно! Врач может быть сколь угодно хорошим специалистом, но если он не любит своего пациента, то для такого врача он будет являться, прежде всего, всего лишь источником обогащения. Мечта такого доктора: "чтобы все богатые постоянно болели, а нищие умирали здоровыми" . Подобный доктор может быть очень и очень хорошим специалистом, но если им движет какой-нибудь иной мотив (не обязательно корыстный), кроме любви к пациенту, он не может считаться профессионалом в высшем смысле этого слова. Тут только надо ясно понимать, что об истинных мотивах своих поступков, может знать только сам чело-век да, пожалуй, Господь Бог. Тут даже взятка не может быть однозначным критерием. Яркий пример тому мы видели в сериале "Глуха-рев". Вся Россия полюбила этого оболтуса именно за то, что, несмотря, на  что бы то не было, он профессионал в высшем понимании этого слова (а такие "Глухаревы" есть и в реальной жизни. Я в это искренне верю, хотя и не встречал ни разу.) Он любит свою профессию, то есть – относится с любовью к своим подопечным-потерпевшим.
Здесь мы решили остановиться, чтобы акцентировать внимание читателя на той мысли, что мы не можем с достоверностью судить о мотивах того или иного поступка какого-либо человека. Истинные мотивы ведомы, только лишь самому этому человеку, да и только лишь том случае, когда он находился в здравом уме и твердой памяти. Еще, хотелось бы обратить внимание, люди обладают различной силой в проявлении любви (если можно так высказаться). Ведь, если есть хорошие врачи, педагоги и т.п. и плохие, то это означает, что первые обладают большими знаниями и навыками, владеют лучшими умения-ми. Но мы также знаем, что есть "сердечные" врачи, педагоги и т.п., а есть "бессердечные" (под профессионалом в высшем смысле этого слова, мы как раз и подразумевали одновременно и хорошего, и "сердечного" специалиста).
А теперь, уж коль мы говорили о любви, мы с необходимостью должны сказать несколько слов об отсутствии таковой. То есть о         нелюбви. Что есть нелюбовь? По нашему глубокому разумению – это равнодушие. И тут нам вспоминается "Афоня"– великолепнейший фильм Георгия Данелия. В одной из сцен герой, которого играет заме-чательный Евгений Леонов произносит: "… не так страшны убийцы и предатели, ибо они могут только убить или предать, как равнодуш-ные. Ибо это с их равнодушного молчания совершаются все преступ-ления". Истинный, великий смысл этих слов автор понял совсем не-давно.
Во время войны наши санитары и санитарки с риском для жизни выносили раненных с поля боя, наши врачи и фельдшеры работали под бомбежками и артобстрелами – ими подвигала любовь (к кому или чему – вопрос второй). Недавно по "Новостям" показали сюжет, группа врачей-гинекологов и фельдшеров организовали бизнес по продаже новорожденных детей, матерям объявляли, что тот умер при родах. Все эти "специалисты" как специалисты они были, быть может, и неплохи, но, что подвигло их на этот бизнес? Равнодушие. Равнодушие к роженицам и младенцам. Мы можем и по другим категориям провести подобную параллель, но это была бы лишняя длиннота.
А вот, например, инженер-строитель может быть абсолютно рав-нодушен к судьбам будущих жильцов, ему достаточно просто грамот-но исполнять свои профессиональные обязанности.
До того как приступить к этой заметке, ваш покорный слуга любил повторять: "Любовь – высочайшее из искусств, учиться которому необходимо всю жизнь". И хотя фраза эта смущала меня некоторой своей напыщенностью, по сути, я ее считал верной. Однако же, в процессе работы понял, фраза эта, кроме напыщенности, не содержит слишком многого. Человеку нужно не учиться любви, человеку нужно научаться не забывать любовь. И, как только я это понял, вспомнились слова: "Будьте, как дети, ибо их будет Царствие небесное"! Любовь ребенка к своим родителям – это всего лишь привязанность. В зависимости от тех или иных обстоятельств в той или иной семье, привязанность ребенка либо плавно перерастает в обучение любви, либо плавно затухает, образуя в душе маленького человека черную дыру равнодушия. Но вот, то, что любви можно и, главное, нужно учиться, в этом у нас нет ни малейшего сомнения. Учение любви, по-другому: становление души, Отцы Церкви любили уподоблять восхождению на небеса (духовные, разумеется) по лестнице. Вспомним, хотя бы легендарную "Лествицу" Иоанна Лествичника. И таких "Лествиц" в мире право-славном было превеликое множество, и всех они научали любви, и всех они научали становлению души. Научать-то научали, но и путь свой, восхождение на вершины духовного Бытия был для каждого, из желающих идти этим путем, уникален. Уникален, ибо и цели дости-гаемые были парадоксальны. В принципе, уметь любить не составляет такого уж большого умения. Все большое в малом.
Просто надо научиться отдавать своё и себя. Потом надо научаться отдавать не всё свое. Потом необходимо понять, что необходимо твоему визави, в свете спасения Господом. Потом научаться отделять зерна от плевел. Потом научаться развеивать плевела, вот только надо иметь ввиду, что развеивать их придется против ветра, ибо по-другому не получиться, так что без терпения и умения прощать ничего у нас не получится и т.д. и т.п. Другими словами, чтобы научиться любить, надо просто научиться жить жизнью того, кого любишь, но это в свете спасения его Господом.
И тут небольшая ремарка, чем больше человек постигает это ис-кусство, тем более ему придется страдать в этой жизни, ибо Господь того, кого любит – заставляет страдать.
Мы тут в последних двух абзацах страсти-мордасти нагнали, на самом деле не все так уж и страшно.
Есть у нас писатель Анатолий Андреевич Ким – почему ему до сих пор не дали Нобелевскую премию по литературе – не понятно, во всяком случае, для меня – у него повесть есть "Мое прошлое", абсолютно автобиографическая. Я перескажу, своими словами, естественно, один случай из биографии Анатолия Андреевича, который потряс меня до глубины всего моего основания.
Демобилизовавшись в начале 60-х годов, он возвращался в Москву откуда-то из глубины Сибири. Старушка подсела к нему на соседнюю полку, как полагается, разложила перед ним нехитрую снедь (тогда, тогда так полагалось), как водится, разговорились (тогда, тогда так водилось). Старушка очень скоро узнала, что у солдатика в Москве никого нет, что его там никто не ждет. Девушка? Да, была! Но она даже и не знает, что он приезжает, да у них даже и не было ничего, да она, поди, уже и забыла его давно, да замуж вышла… Так за разговорами и доехали до нужной старушке станции. Та сошла, Анатолий Андреевич отправился дальше. В Москве на перроне стояла девушка, она ждала Толика. Они встретились, так вышло, что вскоре и поженились. Оказывается, это хитрая старушка за разговором каким-то образом выведала у Анатолия Андреевича адрес той девушки и дала телеграмму, так, мол, и так Толик прибывает таким-то поездом, захочешь – встречай. Девушка захотела.
А теперь скажите, разве эта старушка не является маленьким Бо-гом, ведь она совершила великое чудо, она создала семью. Семья – это не просто союз двух людей. Семья – это Универсум, где зарождается и пребывает любовь. Недаром семья с незапамятных времен и вплоть до прихода коммунистов находилась под патронатом Господа. С приходом коммунистов стала семья находится под патронатом государства. Но государству не нужна любовь, государству нужны светлые головы, рабочие руки и пушечное мясо. Вот и вся разница между обручением и регистрацией, между семьей и браком.
P.S. Некоторым может показаться странным, что, говоря о любви,  мы не сказали ни слова о сексе, ну как же… "Давай займемся любовью" и – я страстно срываю с нее бюстгальтер, лижу ее своим длинным змеиным языком ее лицо, вместе с ушами и волосами. Она, постанывая, как пароходный гудок,  разрывает зубами мои трусы, и страстно припадает к фаллосу своей куной (сейчас это – вагина), ртом или анусом. Безумные получасовые фрикции, и фонтан спермы в лицо (или куда там еще). Именно так изображают жизнь и, самоё смысл жизни, некоторые из представителей так называемого шоу-бизнеса. Играя на естественной, несколько повышенной сексуальности молодежи и естественном, несколько повышенном интересе молодежи к этой сфере существования, современная секс-индустрия с одной стороны выкачивает миллиарды и миллиарды тугриков. А с другой – насаждает абсолютно ложную человеческому естеству систему ценностей.
И здесь нас осенило "Ньютоново яблоко ". Ведь именно система ценностей личности и обуславливает логику этой самой личности. Логику побуждения, логику поведения и логику существования (да простит нас старина Аристотель). А система ценностей такой личности, как мы помним, во многом основана на противоестественных началах. Вывод, который напрашивается из моих рассуждений, отдается нами на откуп читателю. Мне в этом тошнотворном болоте надоело барахтаться.
В конце концов, секс или совокупление, по-русски – это лишь ба-нальное удовлетворение жизненных потребностей, подобных еде, пи-тью, дефекации и т.д. и если все остальные виды удовлетворения потребностей жизненно необходимы, то без совокупления человек мо-жет прожить хоть всю жизнь и не кашлянуть. И вообще, я где-то вы-читал, секс в нормальной устоявшейся семье занимает 20-30 минут в неделю. Здесь под сексом понимается лишь фрикции. Нежные взгля-ды, поцелую и объятия – это всего лишь акциденция (АКЦИДЕНЦИЯ(от лат. accidentia случай, случайность)  несущественное, изменчи-вое, случайное, которое может быть опущено без изменения сущности вещи, несущественное свойство вещи, в отличие от атрибута – существенного признака. Философский энциклопедический словарь. 2010.) самой любви, впрочем, как и совокупления.
Наверное, поэтому в сознании большинства людей эти понятия и объединены.
Эти понятия: любовь и совокупление – в сознании современного обывателя объединены. А это значит только одно, в сознании этого самого среднего современного обывателя эти понятия подменяют друг друга. Поскольку невозможно себе представить, чтобы понятие, означающее обычную, случку выражало понятие, означающее высокий подвиг самопожертвования (наоборот – очень даже легко) понятно, что любовь во всем ее многообразии и ее многозначности выхолащи-вается из сознания общества. Процесс этот начался далеко не вчера. К чему приведет, Бог весть. Однако же мы должны ясно осознавать, что процесс… любой процесс будь то солнечные вспышки, дождь etc.  или война, мировой кризис etc. всегда инициированы либо какой-нибудь энергией, либо чье-то волей. И я предлагаю самому читателю, который дочитал до этого места ответить на вопрос, кто или что стоит за процессом выхолащивания любви из общества? А мы умываем руки