Великая ностальгия

В жизни нашей семьи был период, когда мы, наверное, лет восемь ездили отдыхать как самые заправские туристы  в Псковскую область на реку Великую. Сейчас я вспоминаю об этом с нежной ностальгией, а началось всё  абсолютно  случайно.

Хорошие приятели  мужа по работе в вузе  уже не раз звали его принять участие в таком отдыхе, тем более что на Великой, как утверждали старожилы этого мероприятия, была отличная рыбалка. Наконец эти призывы были услышаны, и муж решил поехать туда с сыном на выходные, прихватив ещё и пятницу.

Начались сборы. Откуда-то из недр гаража была извлечена маленькая двухместная палатка, спальные мешки, удочки и прочие необходимые принадлежности для успешной ловли большого количества рыбы (рыбаки всегда строят в перспективе  грандиозные планы, которые редко реализуются в действительности).  Я отвечала за продуктовые запасы, необходимые в дорогу и  два дня пребывания на природе.  К слову сказать, шел 1991 год,  и  в магазинах   продовольственный ассортимент был довольно скудный.  Тем не менее были закуплены овощи, несколько банок тушенки, пакетики  концентрированных супов, чай, печенье, хлеб и т.д. Основная ставка в питании делалась, как вы сами понимаете, на свежую рыбу.  Учитывая тот факт, что в нашей  семье мужчины заходят на кухню,  только  чтобы поесть, в крайнем случае -  попить воды (даже чай всегда завариваю я, потому что люблю это делать с разными травами, кусочками яблока или  коркой от апельсина),  я попыталась коротко и максимально  понятно объяснить процесс варки супа или гречневой каши из концентрата с мясной тушенкой. Но тут с ужасом уяснила, что они меня совсем  не слушают (занимаются настоящей фигнёй с блёснами, донками и  поплавками), а если даже и слушают, то повторить мои наставления  категорически не в состоянии. А уж применить на практике…

Мне стало абсолютно понятно, что если я не хочу мучительной смерти для  своих мужчин от голода, мне надо ехать с ними.  В один миг  собравшись, я была готова принести себя в жертву новым обстоятельствам. Тогда я ещё очень смутно представляла прелести такого времяпровождения, и мне они казались скорее ужасами.

Как обычно уехать рано утром у нас не получилось, всё время мешали какие-то непредвиденные, свалившиеся не пойми откуда дела.  Наконец в районе часа дня наш  Жигулёнок отправился  в неблизкий путь,  длиной  примерно 570 км.

 Схема маршрута была записана со слов Сашиного  приятеля Жени, и всё  в этой схеме  было более-менее понятно. Мы выехали на Рижскую трассу и через Волоколамск, Ржев, Великие Луки  двинулись в нужном направлении.  Благополучно не пропустили поворот на Пустошку и, наконец,  достигли почти нужной точки – деревни Холюны. От этой деревни  нужно было свернуть на лесную грунтовую дорогу, проехать примерно три  километра прекрасным сосновым лесом, а там  до лагеря рукой подать.

Но в том-то и дело, что к этим  Холюнам мы доехали часов в одиннадцать вечера. Никакого уличного освещения  даже в зачаточном состоянии не наблюдалось, и просеку, на которую нужно было свернуть, обнаружить было не так-то  просто. Но мудрый Женя предусмотрел и этот вариант:
«Если заплутаете, спросите у любого местного, где лагерь Жени. Вам  обязательно покажут нужную дорогу». В это с трудом верилось, но другого выбора у нас не было, и мы обратились с подсказанным вопросом к подросткам на автобусной остановке. И что вы думаете, молодёжь тут же показала нам нужный поворот.

Где-то через тридцать минут,  т.к. пришлось пару раз в кромешной тьме возвращаться на правильную дорогу,  мы, наконец-то,  были  на месте. Нас ждали  и помогли  быстро  на ощупь  поставить палатку. Муж и сын улеглись  спать в палатке в спальных мешках, мне же предстояло  провести ночь  на заднем сидении машины. На меня не рассчитывали, сама напросилась. Но я была  не в обиде. В машине, так в машине.
 Попыталась оглядеться по сторонам, но увидела только бездонное августовской небо, густо пересыпанное необыкновенно яркими звёздами.  Черной стеной  стояли  высокие сосны,  и вдали  в лунном свете  серебрилась поверхность реки.

Думала, что усну сразу, но заснуть долго не получалось. Громко стрекотали какие-то ночные насекомые, в вершинах сосен шумел неугомонный ветер. Я смотрела в окна и видела  падающие звёзды. Надо загадать желание. Пусть нам здесь будет хорошо!

Проснулась в пять утра, замёрзла, и затекли  неудобно подогнутые  ноги. С трудом,  как будто деревянная,  на негнущихся  конечностях  вылезла из машины, почти злая  от некомфортного спанья, сладко потянулась, оглянулась… и обомлела. Господи, красота-то какая!

 Стою на крутом косогоре, внизу течёт широкая многоводная река.  Теперь  понятно,  почему её назвали Великой!   В утренних лучах ещё не жаркого солнца  речная  вода переливается  мелкими гребешками волн. У берега  мостки с привязанными лодками и камышовое  царство. Слышатся тяжелые всплески рыб. Неужели щуки гоняют мелких рыбёшек? Ау, рыбаки! Всю рыбалку проспите. Но, конечно, будить не стала, пусть отоспятся после долгой дороги.

С другой стороны косогора раскинулось золотое поле пшеницы. Ветер пробегает по верхушкам колосьев, будто играет с ними в детскую игру – море волнуется раз, море волнуется два… Только успевай считать. А по краям, сколько видит глаз, синяя лента из васильков. Уже и не помню, когда я их наблюдала вот так близко в природе. Иногда букеты васильков продают бабушки возле станций метро, и для меня  нет ничего милее этого синего полевого  чуда, ведь  это  мои самые любимые цветы из далёкого  детства. Восторг от увиденной   картины накрывает меня с головой. Хочется кричать, но лагерь ещё спит, и я стараюсь молча напитаться этой  неземной природной красотой. Написала «неземной» и, конечно, была  не права – ведь это самая настоящая земная красота. Вряд ли где-то во Вселенной есть ещё нечто подобное. Цените это, друзья.

Два дня пролетели, как один миг. Мужчины ловили рыбу, я же обеспечивала вкусные и сытные обеды и ужины. В свободное от готовки время собирала чернику, грибы – всё здесь было в сказочном изобилии.  После обеда в воскресенье мы уезжали с твёрдым убеждением, что обязательно вернёмся сюда на следующее лето. И уже не на два дня, а как минимум на две недели.

Так и случилось.  Увидев, что из себя представляет лагерь Жени, мы приехали на следующий год совсем по-другому, более основательно и обстоятельно.
Во-первых, мы приобрели большой автоприцеп, новую  тоже большую палатку (старая была отдана сыну Димке), складную туристическую мебель (стол и четыре стула), газовую двухкомфорочную плиту с запасными баллонами и много другой приятной и полезной  туристической всячины. Всё это без проблем помещалось в прицепе, кроме того я брала с собой пустые банки, которые возвращались домой, наполненные пятиминуткой из черники, малины и просто залитой сахарным сиропом брусники.  И ещё – с нами теперь постоянно ездила наша собака Алиса, которая очень вовремя  стала членом нашей семьи. Эта хитренькая маленькая рыжая лисичка  приблудилась ко мне на улице и прожила вместе с нами 12 лет.  Отныне во все подобные поездки мы брали её с собой.
Нужно сказать, что появление в лагере собаки, все восприняли положительно,   И хотя много лет  в той местности никаких криминальных случаев не наблюдалось, наличие хоть и маленькой собачки вселяло уверенность, что в случае опасности она вовремя залает и предупредит. Уж что-что, а лаять  наша Алиса  умела бесподобно. 
 
Конечно, рассказывая про наш  необыкновенный отдых в лагере Жени  на реке Великой, нужно обязательно рассказать про сам лагерь и его основоположниках. 
В основном это были преподавали вузов из Москвы и Питера (лагерь примерно на равном  расстоянии от этих двух городов).  Итак,  двадцать лет тому назад они впервые почти случайно попали на это место и были им очарованы. Так как у преподавателей летом отпуск примерно два месяца, они имели возможность постоянно сюда приезжать. Постепенно выработался Устав лагеря, твердые правила пребывания в этом благословенном месте, которые неукоснительно соблюдались, за чем следил неизменный староста Евгений  Савченко,  или тогда  попросту  Женя.

Так как контингент  отдыхающих был практически постоянным, у каждой семьи имелось своё место. И никто другой его не занимал. По приезде каждый  член лагеря строил своё «бунгало». Кроме обычных туристических  палаток, это были  обязательная кухня с газовой портативной плитой и мебелью и место для душа.  Каркас такой кухни сбивали из сухих стволов, которые в большом количестве валялись в лесу. Потолок и стены  обтягивались  прозрачной  полиэтиленовой плёнкой.  На такой кухне готовили еду, ели, сидя на удобных стульях или скамьях, и никакой дождь или  ветер были не страшны. Что лично мне понравилось больше всего – каждая семья жила отдельно, никаких общих котлов и прочих коммунистических заморочек.

 В то же время обязательно все вместе дружно отмечали свои лагерные  праздники -  приезд новых товарищей, дни рождения и, естественно, отъезды домой. Для этого прямо на дорожке выставлялись столы,  и каждый приносил свою долю угощения. У кого-то был накануне богатый рыбный улов, значит,  была жареная рыба или котлеты из щуки. У кого-то душистые тушеные  лисички или маринованные белые. Столы накрывались  по-царски, хотя в магазинах было «шаром покати». В этих ситуациях каждая хозяйка  проявляла кулинарные чудеса и умопомрачительные экспромты.   А виновник торжества обеспечивал алкогольную составляющую и шашлыки. И хоть пили все очень умеренно, но было по-настоящему весело.

 Если староста объявлял какую-то программу на день, участвовали в  ней  по желанию. Было только одно условие -  кто-то обязательно должен оставаться в лагере.
Первое время мы ездили вместе со всеми на все мероприятия, потому что в окрестных достопримечательностях  почти не ориентировались. Что это было? Поездка к серебряному озеру или, например, к Андреевой горе для сбора белых грибов, которых там было видимо-невидимо.  Или за сладкой иргой и на святой родник.  Постепенно мы узнавали заветные  места, и всё меньше нуждались в опеке.

Нам тоже выделили  постоянное место, примерно там, где мы стояли в первый наш приезд. Наше «бунгало» было на краю песчаного  выступа, за которым  начиналась широкая  река.   Два дня мои мужчины  его обустраивали, в результате у  меня появилась прекрасная кухня, ничем не хуже, чем у старожилов. Когда строительство было завершено, собрались всем дружным коллективом для «прописки». Так было каждый год.  И хотя приходилось  всякий  раз всё строить заново, т.к. местные зимой разбирали каркасы на дрова, это совсем  не напрягало.

Однако не все, впервые приехавшие сюда, становились постоянными членами  лагерного  сообщества. Однажды возле нашего двора появилась новая машина. Приехали чьи-то то ли приятели, то ли родственники.  После знакомства с новыми соседями я узнала, что они планируют пробыть здесь никак не меньше недели. Строить кухню новенькие  не стали, просто натянули палатку. И вот каждый день я невольно  была  свидетелем  довольно комичных  сцен. Подъём у этой семейной пары  проходил  в районе двенадцати.
 В это время  после основательного завтрака  Саша с Димкой   давно уже рыбачили, а я  доваривала  обед. Из прибрежных камышей торчали  знакомые  удочки. Иногда я подходила поближе к воде  и спрашивала:
-  Сколько?
Приходилось немного выждать, пока  до меня долетало тихое:
-  Шестнадцать.
Понятно, уже наловили  шестнадцать окуньков и краснопёрок или золотистых пескарей.  Обычно таких рыбёшек было штук 30 – 40.

 Итак, соседка,  не спеша, потягиваясь, выходила из палатки и начинала копаться в багажнике машины.

-  Славик, давай я сделаю яичницу? – Это она мужу, который ещё по всей вероятности  дрых  в недрах полога.
-  Делай.
Через какое-то время:
-  А может лучше сварить яйца  всмятку?
-  Свари.
Ещё  минут через двадцать:
-  У нас, кстати, могут сосиски испортиться. Ты согласен на сосиски?
-  Согласен.
Господи, как же они подходят друг другу! Идеальная пара.

Обычно после третьей «перемены блюд» мои нервы не выдерживали, и я шла гулять в прозрачный сосновый бор, благо он начинался сразу за нашими стоянками и тянулся на многие километры.  Алиска всегда с энтузиазмом бросалась меня сопровождать. Иногда мы гуляли больше часа, я успевала набрать кружку крупной сочной черники или  приличное количество грибов для вечерней жарки,  но и тогда  меню у соседей было ещё в стадии формирования. И когда через два дня они уехали, я вздохнула с облегчением.
-  Не наши люди, - так прокомментировал этот случай  наш староста.

Кстати, про Алиску. Обычно она  спала в нашей палатке в ногах. Но в течение ночи раз пять  выходила куда-то по своим неотложным собачьим делам, всякий раз запуская внутрь порядочную порцию голодных комаров, которые с воинственным писком бросались в атаку.
-  Алиска, какого черта? – Сонно вопрошала я, но та всякий раз подбегала и,  лизнув меня в нос, мол «всё в порядке, мин нет», укладывалась на своё законное место. Мне же приходилось  ликвидировать  образовавшиеся щели. Но самое смешное  случалось  утром, когда я пыталась натянуть на себя джинсы. Алиска с бешеным восторгом крутилась рядом. Раз я одеваюсь, значит, мы пойдём гулять! Действительно,  в лесу это очень актуально.

В лагере всегда было много детей, но не дай бог где-нибудь на земле увидеть бумажный конфетный фантик. Все знали, что никакого мусора вокруг стоянок быть не должно. Дети собирали падающие в большом количестве шишки, и всё это отправлялось в вечерний общий костёр, вокруг которого собирались «посиделки».

Женя  рассказывал, что когда они впервые разбили на этом месте свой лагерь, местное население (деревня  находилась  на расстоянии одного километра) было очень недовольно.  « Понаехали здесь всякие ленинградцы и москвичи, сейчас весь лес загадят». Люди боялись, что городские начнут для своих построек рубить здоровый лес. Но постепенно, увидев, что для построек берутся лишь упавшие сухие деревья, что в лагере порядок, никакого мусора (всё, что может перегнить, закапывалось в землю, а пластик, бутылки – увозили в ближайшую Пустошку, куда ездили  за покупками), прониклись уважением и стали добрыми соседями. Уже никаких разногласий не  наблюдалось. Но это случилось не сразу, а через многие-многие годы.

Одновременно в лагере проживало до десяти семей. В течение лета кто-то уезжал, а кто-то наоборот прибывал на отдых. То есть народу всегда было много, и очень толково был решён вопрос с туалетом. На отшибе в густых зарослях каждая семья в течение своего пребывания должна была внести лепту в общее дело, а именно -  вырыть примерно метровую глубокую траншею. По мере её заполнения, всё присыпалось песком. Поэтому никакого неприятного запаха или роя навозных мух,  просто экологически чистый туалет.  Если туалет был занят, на специальном видном месте у входа в заросли, развивался белый флаг. Если флага не было, путь свободен. Так что даже издали было видно, какая обстановка.
 Проколов практически не бывало, все были молоды, сообразительны  и склероз  только начинал маячить на далёком горизонте.
Ещё одно место обустраивалось сообща – это купальня. Каждый год она тщательно чистилась от разрастающихся камышей. И,  конечно же, мостки, у которых закреплялись лодки, постоянно чинились и приводились в порядок.

Всё это я вспоминаю с нежной грустью. Со временем наш староста Евгений Григорьевич прикупил у совхоза землю и построил на ней дом. И хотя  эта частная собственность располагалась  почти рядом с лагерем, но не стало человека, который как стержень цементировал лагерный уклад. Многие перестали ездить по причине возраста, а молодёжь предпочитала отдыхать в солнечной  Турции.
Как-то много лет спустя по дороге на курорт Старая Русса мы решили сделать небольшой (километров в 300) крюк и навестить наших друзей и любимые места.

На обычном месте стояли две палатки, кто-то всё же продолжал  начатый почти сорок лет назад марафон. Но всё изменилось до неузнаваемости. Деревня смотрела на мир черными  перекошенными  глазницами окон, почти все старики поумирали, а молодёжь рванула в города на заработки.  Поле много лет никто не засевал  пшеницей,  оно проросло чахлыми кустами. Куда-то бесследно исчезли любимые васильки.  Нет купальни, так как  её давно  не чистили  от высокой  болотной травы. Разрушились от времени деревянные мостки. Всюду уныние и запустение.  Если нет созидающей силы, побеждает хаос. Таковы законы природы и термодинамики. От этой поездки на сердце остался неприятный осадок. Но  я благодарна судьбе, что мы были здесь, наверное, в лучшие годы лагерной жизни.

Осталось очень много ярких  воспоминаний, и одно из них, как наш сынок совершил незабываемое путешествие на самодельном плоту по Великой. Сами мы, наверное, до этого не додумались бы, идею подсказал всё тот же выдумщик староста.  В своё время его мальчишки (сейчас в лагере были уже их дети, но слишком ещё маленькие для таких экспериментов) проделали этот водный маршрут. Несколько дней мои мужчины  мастерили устойчивый плот из старых машинных покрышек. Наконец всё было готово. Саша прицепил плот с Димкой к лодке, вывез его на середину реки… и отвязал. Плыви, сынок, как говорится, мужайся  и набирайся ума. Мы же, глупые родители, должны были по плану Жени где-то через пять часов встретить плот в определённом месте, где река делает сильный изгиб и становится довольно-таки узкой. И вот с картой в руках в условленном месте, куда мы подъехали на машине, ждём…

 Час проходит, никого нет, второй… Не могу передать, что мы испытали, как ругали себя. Я была на грани истерики. Где наш мальчик, что с ним? Время тянулось, как в страшном  сне. Наконец, когда отчаянье подступило к самому сердцу, из-за поворота показался долгожданный плот с Димкой. Ура! Радости не было предела. Муж притянул плот к берегу, и сынок очутился на земле.
 Оказалось, что с ним приключилось очень много непредвиденных и довольно-таки опасных событий. В одном месте было очень сильное течение, и плот чуть не перевернулся. В  другом  - пришлось его вручную перетаскивать из-за мелководья. Хорошо, что на берегу были взрослые рыбаки, и они помогли преодолеть это препятствие. А мы-то ничего не знали, даже не предполагали, какие подводные камни могут встретиться в пути юному путешественнику, наивно надеялись, что наш ребёнок в полной безопасности.

В последний наш приезд в лагерь Дима был со своей любимой девушкой, которая через полгода стала нашей невесткой. Кстати, в то лето произошёл прямо-таки фантастический случай, и он окончательно убедил  меня  в  благословенности этих мест.

Юлечка, девушка нашего сына, купаясь в реке, потеряла золотую цепочку. Цепочка была тоненькая, не очень дорогая, но её подарил Дима. И именно из-за этого Юля была ужасно огорчена.  Ведь есть такая  примета  - потерять  колечко или цепочку, подарок любимого, к расставанию.
Я, конечно, утешала девушку,  как могла, просила не верить во всякие дурные приметы, но сама в душе тоже переживала.
И вот представьте себе, что через несколько дней внуки Евгения Григорьевича Егор и Женя,  ныряя и резвясь в купальне, нашли Юлину цепочку.  Она зацепилась за камышину и благополучно парила в воде. Тоненькая золотая ниточка не упала на дно, не затерялась среди тысячи торчащих из воды растений,  и что самое главное, её смог разглядеть маленький мальчик. Ну, разве это не чудо!

Прошли годы, родился и подрастал внук,  и  добрые воспоминания поспособствовали тому, что Дима с семьёй и друзьями один раз ездил на Великую. Но только один раз. Сейчас он предпочитает ездить на рыбалку в Норвегию, а отдыхать… Где они только не были!  И в  Таиланде, и в Китае, и на Кубе, естественно в Италии, Греции и т.д.

Ещё запомнились наши авто-путешествия в древний город Псков и по Пушкинским заповедным местам. Не раз мы все были в Святогорском монастыре, где похоронен великий наш Поэт, и родовом имении Пушкиных – Михайловском.
С благоговением гуляли по древним тенистым  аллеям скромного дворянского поместья, видели  «у Лукоморья дуб зелёный»,   скамейку Анны Керн. И хотя господскую усадьбу через много лет полностью перестроил младший сын Пушкина Григорий, но простые и понятные русскому сердцу красоты окрестной природы остались те же. Это их видел  великий  Поэт.  И я как будто смотрела на мир его глазами.