Прямая

*** (от автора)
Каждый раз, возвращаясь с работы, особенно в последние дни, осенние дни, всегда тянет на философию всей жизни. И пускай мне идти от работы до дома пешком максимум десять минут, я успеваю подумать о многом. Сейчас начинаются холода (как пелось в одной песне), поэтому иду я быстро, едва не срываясь на бег. Чертовски хочется домой. Иногда я слушаю плеер, но чаще уже снимаю наушники, наслушавшись до боли в ушах отменных песен. И выбегаю со склада, и ускоренным шагом иду через частный сектор. Вечер начинает дуть в лицо, руки прячутся от холода в карманах. Сквозь призму очков наблюдаю за давно уже изученными и увиденными местами. Отлично помню даже желтый джип, который я обхожу по дороге на работу. На моем обратном пути он уже уезжает. Собака, большая собака, охраняющая вход в какое-то здание. Она меня всегда провожает взглядом, я ее всегда обхожу стороной от греха подальше. Шагаю по листьям, по мусору и вот выхожу на асфальт. Там тоже собаки, сторонюсь их. Не люблю собак. Кошки мне больше по душе. Но их мало в частном секторе. Иду, перед железными путями снимаю наушники. Осматриваюсь, нет ли поезда. Иду по камням, но это ужасно неудобно в какой обуви ты ни был. Помню, как однажды играл здесь для железнодорожников на гитаре. Эх, былые времена! Помню, как подыгрывал их главному заводиле, который пел что-то про нары, про проводников и поезда. Ну и множество других слов, которых обычно цензура не пропускает. На обратном пути сыграл им «смуглянку». Люди довольные, веселые, да и я сам рад был, что хоть как-то скрасил их грязную монотонную работу. Иду дальше, уже по земле, навстречу люди разных национальностей. Дом уже буквально в ста метрах от меня. Финишная прямая, и вот я у подъезда достаю ключ. Буквально врываюсь в квартиру, в этот алтарь теплоты, в эту святыню горячих батарей и мягкой постели. Пью теплый чай за ноутбуком, веду с кем-нибудь беседу, часто несерьезную. А затем наступает вечер, и все философские мысли улетают из головы до следующего возвращения домой,… однако, сегодня особый день. Сегодня я что-то запомнил, и готов рассуждать на эту тему с моими героями: Нортоном и Джеком. Не судите строго, я только учусь…

Лига непризнанных поэтов
Еще один философский взгляд
Прямая
Джек: Давайте представим нашу жизнь как некую прямую, обитающую в пространстве, именуемым «судьбой» или во что вы там верите.

Нортон: Эта прямая очень коротка в самом начале вашей жизни, но она удлиняется по мере того, как вы растете.

Джек: Назовем эту прямую «жизнью». Скажем так, это ваш «жизненный путь». На самой ранней стадии это и есть прямая, ничто иное. Будущее изменит это, но сейчас не об этом. Вы ребенок, который растет и пока не в состоянии повлиять на ход своей жизни – на удлинение этой самой прямой.

Нортон: Однако понять прямую как жизнь очень трудно. Слишком это абстрактное понятие – «прямая». Метафора «дорога как жизнь» уже давно изъезженна. Но мы хотим вам показать жизнь именно в этом аспекте, с такой точки зрения, с которой вы видете ее как прямую.

Джек: Но, тем не менее, достигая определенного возраста, когда человек имеет право влиять на свою жизнь без помощи других, он берет контроль над своей линией.

Нортон: Каков этот возраст? У каждого по-своему. Совершеннолетие, установленное государством это далеко не тот возраст, в котором человек уже понимает как вести свою линию. Некоторые постигают это в отрочестве. Некоторые до конца жизни теряются в догадках.

Джек: Поэтому предугадать этот возраст невозможно. Вы можете лишь почувствовать, когда вы его достигнете.

Нортон: Что же происходит дальше? Вот вы, наконец, взяли контроль над своей прямой. Как вы будете ее изгибать, крутить, ломать или тупо вести вперед? Как же все-таки верно? С кем столкнетесь?

Джек: Ведь в том пространстве, где находится ваша прямая, миллиарды других прямых.

Нортон: Вы увидите многое, немалую роль сыграет ваше воспитание родителями. Вы будете брать пример с них, если это действительно образец такого ведения. Вокруг будет множество примеров. Но это пока вы молодой…

Джек: У взрослых жизнь куда однообразней. Люди начинают закручивать свою прямую в идеальный круг, и не хотят его покидать.

Нортон: Жизнь становится спиралью, уходящей в одну и ту же точку в центре ее.

Джек: Люди идут на работу, возвращаются с нее, снова идут и не хотят чего-либо менять… Полнейшее грубое поклонение рутине, словно божеству, овладевает многими на этом промежутке жизни.

Нортон: Конечно, есть люди, которые изгибаются, ломаются, но ведут прямую вперед, навстречу произволу.

Джек: Многим свойственна боязнь или простецкая лень. Многие, иначе – толпа, оседают слишком рано в своей жизни на одной и той же точке, в то время, когда их коллеги, друзья продолжают путь вперед.

Нортон: Действительно, осесть в одном месте, где тебя все устраивает, где тебя не настигнет никакой произвол судьбы, где ты не подвержен опасным приключениям жизни весьма заманчиво. Но ведь если ты довольствуешься малым, ты никогда не обретешь большего.

Джек: Стадное чувство, или известное выражение в народе «а что, я рыжий что ли?» овладевает почти всеми. Мало кто не ведется на этот соблазн и продолжает вести линию на свой страх и риск. Они не знают – может быть их ждут поворот, излом, искривление, пересечение, что угодно, даже смерть. Но, черт возьми, они идут вперед. Кто они? Ненормальные люди, у которых шило в одном месте? Да, скажут многие из вас. Им не сидится на одном месте, их будто кто-то укусил. Но нет, НЕТ – скажем мы вам.

Нортон: Эти люди банально живут. Им не терпится жить. Они рано или поздно осядут в одной точке, но это будет означать лишь то, что их настигла смерть. Только одна уважительная причина остановки у каждой прямой. Это смерть. А многие не понимают этого, и, действительно ненормальные, пытаюсь остановить свою жизнь в одной точке, «закругляясь» в ней.

Джек: Нет страшней ошибки, чем эта. Именно поэтому самый верный путь – это вперед. И не существует никакой отмашки от него. Вы с рождения на верном пути. Вас по нему ведут родители. Близкие, друзья, все ведут вас по нему. В вашей молодости, отрочестве, вы начинаетесь изгибаться, подстраиваясь под пространство, именуемое «судьбой». Но вы по-прежнему неуклонно идете вперед, ведете прямую, несетесь за жизнью. Ведь многие дети и подростки изъявляют желание поскорей повзрослеть.

Нортон: Но многие, достигнув точки икс, достигнув того самого момента взросления, оседают, словно сахар в чае.

Джек: А те, кто ведет свою прямую дальше, во многом лучше «отставших». Представьте возможные перспективы будущего. Сколько блага на горизонте, который, на самом деле, не так далеко, как кажется.

Нортон: Карьерный рост, семья, а там уже, черт возьми, и эти паршивые деньги, из-за которых все наши проблемы, но жить без них мы уже не можем.

Джек: А что тогда нас отталкивает от того, что мы видим впереди? Произвол, фортуна, что с нами может случиться? Какие-то невнятные причины, нереальные обстоятельства, которые даже не случились еще.

Нортон: Ответ один. Людей пугает смерть. Во всех ее обличиях. Они боятся прервать линию внезапно. Проще осесть и крутиться на месте, покуда нас не одолеет какая-нибудь простуда.

Джек: Приятнее сдохнуть в кровати, в который вы уже просыпались триллион дней и ночей, так и не узнав, а что же там дальше.

Нортон: Так почему же тогда смельчаки, которые отважились вести вперед свою прямую, сейчас живы и здоровы? А вот осевшие на месте проклинают все вокруг, со злыми лицами идут на работу и отсиживаются там до самого вечера, а затем срываются и бегут домой, чтобы поскорей уснуть (или посмотреть ненужный телевизор и залезть в свою любимую социальную сеть), чтобы завтра опять, скрывая агрессию, идти на работу…
 
Джек: А те, кто пошли вперед, не боятся поддаться ветру перемен в их жизни. Просыпаться каждое утро, и, о, боже мой, не знать, что приключится с тобой в этот прекрасный солнечный денек.

Нортон: Ведь те, кто остались на месте, проводят день изо дня сидя на одном и том же месте, открывая одни и те же сайты, общаясь с одними и теми же людьми. Все как по графику и ни шагу в сторону.

Джек: Продолжившие путь чаще просыпаются на новом месте, они – душа компании. За их расположение борются многие люди, которые отказались вести свою прямую. Им интересно, чего добился этот человек, отправившийся вперед, и как это вообще – идти вперед?

Нортон: У этих людей больше смелости, им не трудно расстаться с прошлым. И ведь только черт знает, что их встретит на их прямой, с какой прямой они пересекутся, и какие прямые потянутся к ним. Это ведь интересней, чем просто просиживать место на стуле или пролеживать на кровати, как это делал Обломов, да и то он был движим любовью. Хотя это уже совсем другая тема.
Джек: Один мой вам совет – идите вперед, без остановки. Впереди много перспектив. И помните, что прямая обрывается один раз.

Нортон: Но тем не менее, мы описали сейчас крайности. На самом деле любому смельчаку может упасть большая сосулька на голову, а осевший на месте может выиграть миллион в лотерею. Никто не застрахован от таких случаев, это можно назвать везением или теорией вероятности. Здесь уже полет вашей фантазии неограничен.

*** (от автора)
Ужасно хочу спать. Но я все-таки дописал. Не знаю, когда меня посетит следующая «блестящая» мысль, в какой из осенних вечеров, возвращаясь домой, я снова буду обдумывать в голове, спрятанной под шапкой, какую-нибудь философическую мысль.
Надеюсь, что не сильно обидел этим «взглядом» кого-то, я же все-таки еще учусь.