Глава 1, 7

Скандала не было. Мать порывалась остаться. Но после того, как отец твёрдо заявил - "Какой день сам не свой, неделю поживёт у Клима, а с ним первой машиной приедет к нам" - Дениса оставили в покое.
Грузовики, пыхтя и газуя, скрылись в пыли. Дед Клим - их старый геологический друг, пекарь, сам ждущий следующей машины (сменить повара) - отправился на старом "Запорожце" с женой на дачу подкрутить яблоньки и засеять грядки. А Денис, ощутивший вдруг прибыток сил, ответственности и воли, порывающийся бежать во все четыре стороны, пораскинув мозгами, отправился в свой район, на окраину, в степь.
Ему, в целом, был ясен вектор дальнейшего движения. И, кажется, предстоящая встреча со степью была лишь закреплением принятого решения. Идя твёрдой походкой по асфальту, он удивлялся лишь одному - где он был раньше и почему только сейчас решил проведать её, навестить? Ведь она - степушко, глядящая в окно их нового дома - давно ждёт его.

Он никогда не задумывался, что живёт на периферии. Всё, что происходило в столице их большой страны, мгновенно достигало и глухого Туран-хана. Перестройка - имеется. Парад суверенитетов - пожалуйста. Криминальные войны тоже, к сожалению, в лучшем виде. Частная жизнь выписывала замысловатые зигзаги, неизменно подчиняясь незримой доминанте. И ничего не попишешь, никуда не денешься. Центр!
Денис помнил - новое время пришло без спросу. Покрутилось для приличия на переднем дворе. Потом решительно переступило порог. И больше ни Дениса, ни его дома, ни его города не стало.
Люди сопротивлялись, но исчезали.
Исчезал и город. Новая жизнь проникала в каждую нишу, камень, кирпичик, каждую пору и заполняла их собой.
Были зоны, куда она вошла не сразу. Котельная. Сквер. Батареи гаражей. Но и там со временем ощущалось присутствие нового. Дольше всех держала и хранила в своих недрах богатство ушедшей эпохи только одна территория - степь. Там-то Денис и разглядел однажды зияющую рану. Там и стал носителем смутного знания.
Бездонная, как небо, сухая территория степи начиналась сразу за последним домом на их окраине. Сюда приятно было ходить. Простор. Колючие бури. Тишина. И они - дети - часто бегали в степь. Строили жилища из камней и досок. Жгли костры. Познавали свой мир.
Когда это произошло впервые, Денис точно не помнил. Однажды он пришёл в степь, и у него свело скулы. Он увидел время, которое мечется в растерянности. Увидел богатую территорию, которая неожиданно стала бесхозной. Ещё вчера они, мальчишки, приходили сюда к себе домой. А сейчас, надо же, дальше порога пройти не удаётся!
Первые встречи с уходящим-ускользающим миром были самими тревожными. Казалось - не всё ещё потеряно. Песчинки степи продолжали лежать на своих местах, но каждый раз - лишённые очередной капли души. Сухой шифер - перекрытия для нового дома. Дужки от коек - устремлённого в будущее общежития. Треснувшее зеркало - беззаботной чёлки.
Позднее, увидев в интернете фотографии покинутого города Припять, в котором застыл 1986 год, Денис отчётливо узнал свой необъятный туран-ханский пустырь-остров. Там и здесь кто-то поставил большую печать - "Заархивировано. Не вскрывать никогда". И как отчаянные сталкеры пускались по чёрной речке своего путешествия в далёком городе-призраке, так и Денис упрямо отправлялся за своим миражом, своим исчезающим фрегатом, своим великаном-деревом, тянущим к нему родные и ласковые руки-ветки.
Чем дальше, тем приходить сюда было тяжелее. Остатки былой эпохи тлели. Из богатой и обитаемой земли степь превращалась просто в безликий пустырь. Сердце её всё труднее было услышать. Но оно стучало! И она сама ещё бурлила горькими соками. И гладила его ласково ветром по лицу, как сына, когда он приходил. И, кажется, ещё чего-то ждала. И Денис чего-то ждал. И хранил на груди что-то горячее и дорогое. Что нельзя просто так бросить, от чего невозможно отвернуться.

... Пришедший после длинной разлуки в степь, Денис шёл осторожно по обитаемой территории, дни которой были сочтены. Разжёг костёр и долго  сидел, перебирая угли тлеющим прутиком. Любовался бездонным полотном, раскрывшимся перед его глазами. И там, и сям, на холмах и кручах, видел компании ровесников - мальчишек, жгущих свои костры, любующихся своим домом, вдыхающих свой воздух.
И когда гигантский огненный шар стал опускаться за горизонт, Денис затоптал огонь, наклонился к земле, набрал в кулаки горсть мелких камешков вперемешку с песком и кореньями растений, всыпал их в узкие карманы детских шорт. И, не прощаясь, пошёл обратно. Он знал, куда ему путь.