Хариус своим ходом. Иван Чичинов

    Те особи катунского хариуса, которым посчастливилось прожить до зрелых лет, выглядят очень достойно. Длиной – от локтя до конца пальцев взрослого человека, шириной – с ладошку крепкого крестьянина, а вес... Про вес рыбаки как-то и не интересуются. Да и весы не у каждого рыбака есть, а если и есть – не попрешься же с ними на рыбалку. «Вот, - скажут, - аптекарь нашелся!» Тут же дадут тебе прозвище, а в следующий раз обязательно при дележке рыбы вспомнят: «Ты у Михалыча-аптекаря возьми весы… Вдруг я не так разделил?» Ну, а делит рыбу компания по-старинке: «Ага! Туды… сюды… туды…» Как кончается крупняк – пошел середняк, ну а дальше – на глаз, где на одного среднего кладут двух помельче… А кому забрать какую кучку – решает своеобразный жребий, такой же, как и после удачной охоты. Один отворачивается, другой тычет в кучку: «Кому?» Тот, кто отвернулся, говорит: «Петровичу!» Третий фиксирует: «А эту?» «Тебе!» Ну, и так далее. Никто никогда не обижается при этом. Сегодня тебе достался хвост от тайменя, а в другой раз и мне перепадет. Справедливость! Никуда не попрешь.

   Обычно ловят такую рыбу весной, во время нереста, тайком от людского глазу, когда она прет от нетерпежу в нужное место, чтоб отметать икру. Прет как коровы в зной, задрав хвосты, обезумев от укусов оводов и прочих паразитов. Конечно, ловят рыбу не тоннами и даже не десятками килограммов. Если повезет – то с десяток таких харюзов принесешь домой в рюкзаке. Это же не реки Колымы, где в тамошний нерест медведи ходят по спинам рыбы, как моряки в самоволку с подводной лодки…

   Успех рыбалки зависит от погоды, от умения «воткнуть» сеть в нужное место затона – протоки, да и сеть нужно уметь «втыкать». В мае Катунь обычно большая, и чтоб попасть на нужные затоны и протоки нужно переправиться через несколько проток, каждая из которых – чуть ли не сама Катунь. Надо накачать лодку резиновую, за спиной рюкзак, а то и два, с сетями, провиантом и прочими атрибутами рыбалки, килограммов по двадцать. Назад – то же самое, только с мокрыми сетями (будь они неладны!), да трофеями. А ночью? До полуночи надо сплавать раза два сети проверить, расправить свитые в веревку попавшей в нее рыбой. А в четыре часа утра надо быть на веслах, снимать сети. Потом, на берегу, выдавить из ячеек улов, вытряхнуть из сетей сучья, ветки, прошлогоднюю листву и все такое, что подхватила буйная река, обрадованная, что напилась, наконец, досыта весенней водой…

   И вот с первыми лучами солнца переступает рыбак порог своего дома. С рыбалки… Какая браконьерская? Чисто спортивная. Будь она неладна… И проваливается в крепкий сон без всяких там сновидений… Хорошо! С утра – воскресный сон, вчера была суббота, в понедельник - на работу. А что дальше с рыбой? У кого как…

   Маркел Амосович работал бессменным директором районной заготовительной конторы, считай, уже третий десяток лет. Как говорится, в нем были и оптимизма полные штаны, и кровь с молоком, хоть режь ножом да пей. Весь нараспашку, ростом под два метра, хрен обхватишь талию, редко видимый в кабинете, всегда весь в делах… За что бы ни брался заготовитель – всё у него горело, шипело, пёрло, бежало впереди всех. Потому и считалась его контора лучшей в области, да и краевыми почетными грамотами была вся стена обвешана. Зоготконтора делала свое дело – заготавливала и мясо и шерсть, да всё, что водится на крестьянском подворье, затем увозила, доставляла туда, куда положено, обычно – в областную такую же контору.

   Кроме того, был еще один орган под названием «Райпотребсоюз », и держал он в своих руках всю тогдашнюю торговлю в районе. На его складах было много такого, чего не было нигде. Конечно, товары в конце концов продавали, но по особому распоряжению, распределению, учитывая заслуги трудящихся.

   В 1980-е годы правительство в очередной раз пыталось накормить досыта советский народ, для чего была придумана Продовольственная программа. Да, она начала работать, и даже в научных учреждениях возникали свино-, кролико-, птице- и другого профиля фермы. Эта кампания, как всегда, сопровождалась шумом и трескотней, продукты и все сопутствующие товары производились, но куда потом всё девалось – так и осталось большой загадкой.

   Председателем райпотребсоюза работал Николай Николаевич, родом не из местных, со степи, с высшим торговым образованием. Пока, в силу своей молодости и небольшого опыта самостоятельной работы, прислушивался, присматривался к деятельности Маркела Амосыча, считал его настоящим руководителем, старался быть хоть чуть-чуть на него похожим. Однажды Николаич спросил совета: «Все ли товары надо по указке - он ткнул пальцем вверх, - распределять? И без меня могут… Зачем тогда я тут?»

- Не кипятись, Николаич! – клал ему на плечо свою лепешку Маркел, - Делай как велят, но не всегда… В первую очередь свои интересы обведи, а потом и действуй! Чтоб на работе твоей конторы и на людях не отражалось. Перед людьми будь честен, а перед начальством – послушным. Как говорится, слушать слушай, а делай по-своему. Но чтоб комар носу… Всегда держи ухо востро! Народ-то – не разевай рот!

  Вскоре вызывают Амосыча и Николаича в кабинет Первого, пред очи легендарного Павла Ивановича. Он тоже оттрубил много лет в райкоме, из них первым – второй десяток. Знал он чуть не каждого жителя района в лицо. Острый глаз, обостренное чувство долга перед партией и народом, неугомонность и неуспокоенность характера создали ему образ настоящего коммуниста, который Павел Иванович подтверждал ежедневной деятельностью. Был у него в аппарате и «настоящий ленинец» – секретарь по идеологии. Бывая в командировках, чаще всего в школах, приходилось ему из-за отсутствия в селах гостиниц ночевать, как правило, в доме директора местной школы. Поутру, садясь завтракать, наш товарищ загадочно сообщал: «С Лениным ночью разговаривал». Такой утренний монолог повторялся в нескольких селах несколько раз. Вот и получил прозвище.

  А сейчас Первый ставил перед руководителями заготконторы и потребсоюза очередные задачи, для чего нужно «сбегать» в степные края. Он так и сказал: «Эти и эти вопросы решите здесь, своими силами, а эти – требуют решения в крае – в Барнауле или еще где хотите, но чтоб результат был. Это по вашей части, я не хочу тревожить краевое начальство по мелочам. Но начните лучше с Бийска – поближе и породнее люди там. Вы их знаете, да и вас тоже, а это уже половина дела». Будь военными, Амосыч и Николаич щелкнули бы каблуками, рявкнули: «Есть!», сделав кругом и три шага строевым, испарились и… на исполкомовской «Волге» рванули в «степные края». Это была их не первая совместная командировка.

  «Степные края» начинались сразу за областным центром – городком Г. Расположились на отдых наши герои на своей, районной базе. Тогда каждый район области имел такую, средних размеров, со складскими помещениями дом – базу. Там имелись телефон, койки, как в обычной, советских времен дешевой гостинице. Пустовала она редко. Водители беспрерывно приезжали то за одним, то за другим делом, начиная с комбикорма и кончая запчастями, привозя взамен обычно скот на мясокомбинат. На базе постоянно работал экспедитор – городской житель, который шнырял везде в поисках нужного заказа.

  Утром, протерев глаза и наспех позавтракав, друзья по командировке удивительно быстро, чуть не с ходу, выполнили задания Первого. Маркела Амосыча знали почти все, за исключением молодежи, поэтому «подмахивали» свои росписи и хлопали штемпелями на бумагах Амосыча с улыбкой, с удовольствием, под гулкий аккомпанемент его коротких смешных реплик. После такого небывалого везения заготовитель даже забыл про лежащий в багажнике подарок. Нет, не взятка. В хозяйственную сумку жена положила ему пять больших, полукопченых катунских хариусов, да сушеного мяса. Послал Николаича за ними. Отблагодарить надо компаньонов. Другие бы промурыжили их до вечера или вообще отказали во всем. Звони тогда Первому, позорься… Принес Николаич сумку, а там – всего четыре харюза. Где пятый? Николаич пожал плечами. Осерчав, Амосыч попросил секретаршу соединить его с базой. «Это экспедитор! Больше некому… Он знает, что в это время я мог привезти. Алё! Петрович! Твоя работа?» Петрович, ясное дело, всё понял: «Извини, Амосыч! Руку не мог отдернуть… Такая рыбина!.. Я же чуть свет проснулся, вышел проверить… А у «Волги» багажник не на замке. Извини, ты меня знаешь… Рассчитаюсь!» «Ладно! Сообчить-то мог?» «Дак вы с ранья быстро смотались…». Амосыч бросил трубку: «Теперь он привязанный… Веревки вить буду! Ха-ха!»

Три рыбины из сумки были отданы «с уважением» начальству дающей стороны, половина сушеного мяса горстями разложена на столе в бухгалтерии, а четвертую рыбину Амосыч просто так, от жадности, на всякий случай, оставил про запас: «Запас руки не тянет!» Всё! Можно и отчаливать. Только купить детям подарки да сладости разные… Тут влез со своими предложениями Николаич. Оказывается, неподалеку, в районном центре С. живет его старший брат, родной. Надо бы к нему заскочить, давно не проведывал, не виделись больше года, а сейчас – вот он, рядом… «Какие могут быть разговоры… Едем!» - просто сказал Амосыч.

  За короткую дорогу Николаич ответил на все вопросы Амосыча насчет его брата. Работает на птицефабрике, птиц – шибко много. Полный цикл, начиная с инкубатора до «пенсионного» состояния птиц. Платят – лучше некуда, под триста рубликов. Потому как дела идут хорошо. Да! Всему голова – директор фабрики, самой большой в крае. Он – герой! Да, Герой социалистического труда. На фабрике, да считай во всем районе, – некоронованный король. Голова! Николаич еще долго расписывал достоинства этого незаурядного, заслуженного человека. Амосыч когда-то слушал по радио передачу про этого человека, про его фабрику, но не запомнил его имя. «Василь Васильич!» - напомнил ему Николаич.

- Ну и ладно! – крякнул Амосыч и надолго задумался…

  Впереди замаячило районное село С. Николаич по памяти прокладывал маршрут к птицефабрике. Сначала отыскали Семена Николаича – брата Николаича, а чуть позже послали его организовать встречу, узнать, соизволит ли Василь Васильич принять их для обсуждения каких-нибудь взаимовыгодных вопросов. Через пять минут все были в директорском кабинете Героя соц. труда, кавалера орденов Славы двух степеней, ордена Трудового Красного знамени и т. п., настоящего героя войны и труда.

  Василь Васильич по характеру был, видать, очень прямой, упрямый, честный до беспредела и, к тому же, очень доверчивый человек. Сразу после знакомства он хохотнул: «Ну, кто из нас будет невестиной стороной, а кто сваты? Чтоб верной дорогой…»

- Дык! Надо же сперва расхвалить невесту, жениха поругать, а там и видно будет – поддакнул Амосыч.

- Вот это верная дорога! – согласился Герой. – Пусть для начала мы (он окинул взглядом кабинет) побудем женихом, будем предлагать калым, а вы уж глядите…, чтоб верной дорогой…

- И что мы на первых санях увезем? – Амосыч входил в роль свата.

- Для начала… Может быть вам нужны… э-э… цыплята? – после чего в кабинете повисла тишина. Казалось, для чего они в горах? У каждого свои куры…

- Несушки из них – высший сорт! Без перерыва… Вообще завалят яйцами – только успевай! – продолжал хвалить «калым» директор. - Никто еще не пожалел, что взял их, верная дорога…

Амосыч и Николаич переглянулись. Амосыч прикинул, как он перевыполнит план по заготовке яиц, как замаячит его портрет на Доске почета, как передовика в решении Продовольственной программы…

- А мясные? Есть у вас мясная порода?

- Конечно! Куды они делись? Бройлеры! Как поросята вырастают. Правда, и едят многовато, но терпимо. Но тоже верная дорога…

Амосыч, наконец, улыбнулся и спросил, принимая окончательное решение: «Берем! Сколько можете дать?»

- А сколько вы хотите?

- Ну-у… тысяч… сорок хотя бы… - неуверенно выдал Амосыч.

- Эх! Хорошему человеку не жалко! Однако, сбегай, Сёма в бухгалтерию, пусть уточнят, ты знаешь…

Оказалось, что в наличии – всего двадцать. «Ну и ладно! Для начала и этого хватит, может быть…» - согласился Амосыч.

  После разговоров все присели на посошок и Амосыч вспомнил про хариуса и сушеном мясе. Завидя рыбу, Герой труда по-детски всплеснул руками: «Вот это крокодил!» Он долго его разглядывал: «А что за рыба? « Услышав, что это хариус, долго не мог поверить. Ведь абсолютное большинство рыбаков в Сибири видят и ловят на удочку харюзов в четыре раза меньшего размера. А этот… «Где водится?» «У нас, в Катуни…» «А много?» «Ну, рыбы как рыбы, всяко бывает…» Николаич решил подтвердить ответы Амосыча:

- Вот мы однажды с другом из местных, ездили с ночевкой. Так за вечер поймали аж штук двадцать. Ну, я и спрашиваю друга, мол, сколько сварим на уху - одного или двух? Ну, он и говорит: «А…! Давай двух! Хоть раз наедимся до отвала!»

- Я вот о чем подумал – начал издалека Василь Васильич. - Мы вот вам, можно сказать, даром даем цыплят… А вы что нам можете дать?

Амосыч, не успев поцарапать затылок, выпалил: «Пиломатериал! Две машины! Пойдет?»

- Ну, это само собой – согласился директор. - А вот такой вот рыбы могли бы нам достать? Длиной в локоть!

  Не моргнув глазом, Амосыч сказал: «Конечно!» Николаич, услышав его ответ, чуть не застонал: «Куда он лезет… черт!..» В Амосыче, скорее всего, взыграло его профессиональное торгашеское нутро, сейчас ему всё нипочем, но на верную ли дорогу он сворачивает? Николаич нервно ходил по кабинету, натужно кашлял, жег заготовителя взглядом – все нипочем! Доверчивый Герой соцтруда продолжал уточнять: «А сколько? Тонн пять добудете?» «Нет» - как бы извиняясь сказал Амосыч, «Пять не смогем…» «А три?» - продолжал торг директор. «Ну, три-то наскребем…» - Амосыч сиял, как будто это ему должны рыбу, правда, не глядя в глаза Герою. «Неужели он так постарел, что перестал отличать реальность от мечты?» - думал Николаич.

…Как и договаривались, машины с пиломатериалом прибыли к птицефабрике через три дня. На сей раз Амосыча в составе прибывших не оказалось, удар принял на себя Николаич.

- Вот! Калым с жениха получили. Теперь, хоть и не по обычаю, но и с невесты что-то надо. За пиломатериал спасибо, цыплят приготовили, периодически посматривайте, да не шибко трясите.

- Можем еще машину теса привезти… - пытался Николаич не пустить разговор в рыбное русло. Но Василь Васильич не забыл про экзотический продукт, про свою голубую мечту.

- Да вот!.. Амосыч и не приехал потому, что занят этим вопросом… согласовывает с охраной… рыбнадзором… Я думаю, через неделю всё решится…

- Ладно! Через неделю позвоню, если что… Главное – верной дорогой к рыбе подойти!

- Рыбка плавает по дну…- не к месту вырвалось у Николаича, но он тут же загладил: - Царская рыба – хариус!

- Да еще форель! – поддакнул Герой.

- Ну этой рыбешки у нас нет. Я слыхал, что форель всю рыбу в речке может сожрать и не подавиться.

- Да ну? – удивился директор и вскоре все успокоились, по крайней мере забыв про рыбу на неделю.

  За это время Николаич и Амосыч успели на несколько раз переругаться. Первый сначала задавал трезвые вопросы, а второй – отвечал смешками да прибаутками. Затем они отворачивались друг от друга и расходились, не разговаривая, даже тогда, когда этого требовала работа. Прошла неделя. В конторе райпотребсоюза раздался телефонный звонок. Звонивший спрашивал Николаича по поводу рыбы. Ему ответили, что Николай Николаевич в командировке, как он сам велел сказать. До того потребсоюзовца, который брал трубку, видимо, дошло, что звонок был странный. Он адресовал вопрос Николаичу, мол, про какую рыбу тот спрашивал?

- Да… Две бочки селедки должны были послать им, а их отправили к нам. Как привезут к нам, мы их отправим туда… им. - Николаич вытер пот от придуманного им текста.

Через пять минут такой же звонок раздался в заготконторе. Амосыча поблизости не было и никто сначала не понял, о чем спрашивают…

- Когда вышлем? Какую рыбу? Какие три тонны? Амосыч обещал? Хариуса? С локоть длиной? Нет. Мы не слыхали… - И тут на пороге конторы появился Амосыч. Ему кивнули, мол, бери скорее трубку.

- Здравствуйте, Василь Васильич… ну как же, помню… А вот, как только рыба отнерестится, чтоб рыбнадзор не шумел, так и погоним… Как куда? Вниз по Катуни, как раз мимо вас. А то нам сетями не разрешают… Как только от вас будем недалеко, так и перегораживайте реку сетями. В три – четыре ряда, чтоб побольше… Нет, не впервой… А у нас лодки такие есть, делают шум и рыба от них прет… Всегда по течению… Слоями. Успевай сети ставь или черпай. Да, дня через четыре. Ага… Я позвоню, сообщу, ага!..

  Напрасно через четыре дня Василь Васильич ждал звонка из горного села. За это время о «купеческой» сделке узнали почти все работники заготконторы и потребсоюза. Хохотали до упаду… На пятый день Герой труда позвонил снова. Сразу попал на Амосыча. Тот уверил, что гнать рыбу начали, но что-то лодочный шум подводит, и рыба пошла не вниз, а вверх против течения. Специалиста с завода вызовем, исправим. Но, в общем-то, ждите. Может быть… А может – и нет…

  Василь Васильич с потухшей мечтой в глазах позвонил Первому – Павлу Иванычу. Мол, так и так, Вы уж проследите, а то у Амосыча что-то дело не идет.

-; Какое дело? – И тут Первый узнает о том, что его ближайшее окружение так нагло и виртуозно обвело вокруг пальца самого Героя соцтруда! Первый не смеялся. Он был в ярости.

- Ты кого обманул? Как ты смел? Самого Василь Васильича! Он же Герой! Да я тебя! - он схватил Амосыча за грудь, но не ударил - толку бы не было. Такого бугая надо только оглоблей учить.

- Счас же партбилет на стол! – сверкнули праведным гневом очи Первого.

- Дык, … Пал Иваныч! Я же не партийный… нету у меня ничо…

- Во-он!!! …

  А заводной, любящий всякие розыгрыши Первый секретарь Краевого комитета КПСС Николай Федорович на ближайшем Пленуме крайкома сказал примерно так:

- Но у нас есть настоящие, творчески подходящие к выполнению Продовольственной программы коммунисты… Так, дорогой, всеми нами уважаемый и любимый Герой социалистического труда Василий Васильевич решил заняться новым делом. Может быть, даже заработать и вторую звезду Героя с помощью ловли рыбы, точнее – катунского хариуса, в локоть длиной. Он ждет не дождется, когда ему пригонят эту рыбу чабаны с алтайских гор, своим ходом… Пожелаем же ему творческих успехов в новом для него деле!

Василь Васильич от души смеялся вместе со всем залом, который стоя долго ему аплодировал.