Комуналка

               

   Скромная  комната  Марии  Спиридоновны.
Хозяйка  провожает  сантехника:
- Спасибо,  касатик!  Дай,  Бог,  тебе  здоровья!
   Это  напутствие  слышит  соседка  Людмила.
- Что  ему  твоё  «касатик»?  ему  бы  на  пол-литра,  иначе  завтра  вновь  придётся  идти  в  д/у 
- Тебе,  какое  дело?  Ишь  моду  взяли:  в  магазине  обсчитают,  в  ларьке  обвешают,  электрику  дай,  сантехнику  дай,  а  я  что – дойная  корова? У  меня  пенсия  всего-ничего,  а  у  них  приличная  зарплата!
На  себя  посмотри!  Плохо  с  мужем  живёшь:  всё  норовишь  по-своему  сделать.  Вон  всю  квартиру  заставила  всякой  дрянью.
- Какая  ж  это  дрянь? – Всё  импорт!  И  за  всё  переплачивать  приходится. (Вздыхает)  вот  мой  дед  боролся  против  рабства  и  сложил  голову  на  баррикадах,  только  вижу – зря!  Капиталистов  сбросили,  так  спекулянтов  посадили  на  шею.
Такие,  как  ты,  ходят  в  рабстве  у  тряпок  и  полированной  мебели,  а  разве  без  этого  прожить  нельзя?  Раньше  мебель  из  поколения  в  поколение переходила,  а  теперь  не  мебель,  а  опилки  и  через  пару  лет  разваливается…
   Эх,  девонька,  плохо,  не  разумно  живёшь.  Лучше  бы  деткам  лишний  раз  сказочку  прочитала,  чем  гоняться  за  модой!
   Мужик-то  твой  весь  с  лица  сошёл  в  последнее  время,  а  ты  не  замечаешь…  Красивая  да  глупая  ты,  Людмила,  слепая – потеряешь  мужика! –
Соседка  отмахивается  от  старушки  и  уходит,  забыв,  зачем  пришла.
   Мария  Спиридоновна  принялась  подметать  мокрой  тряпкой  в  коридоре,  после  ухода  мастера.
  В  дверях  нарисовался  подросток,  весь  разодетый,  как  попугай – в  разноцветие  костюмов  современного  покроя  с  разными  причиндалами:  клёпочки,  верёвочки,  замочки  и  с  заграничной  наклейкой – всё  это  звенит  и  телепается,  словно  у клоуна на  юбилее  короля.  На  лбу  огромные  тёмные  очки  с  эмблеей  запада  и  орущий  транзистор  через  плечо,  во  рту  сигарета  с  фильтром.  Смотрится  с  независимым  и  вызывающим  видом.
- Привет,  древность!
- Чаво?  Я  тебе  покажу ( замахивается  тряпкой)  древность!  Сам  ты  доисторическое  ископаемое,  чучело  гороховое. (Обходит  парня  со  всех  сторон,  дёргая  за  побрякушки  и  отмахиваясь  от  дыма.)  Ишь,  развонялся  своим  табачищем! (Достаёт  из  кармана  свои  ключи  и  прилаживает  их  к  крючку  на  кармане  на  груди  стиляги.)
- Но! Но-но,  бабка!  Не  суетись!  Живёшь  себе  и  живи!  Раскудахталась…  Цып-цып-цып! (Парень  ехидно  улыбался  и  сверлил  соседку  своими  наглыми  глазами.) 
   Мария  Спиридоновна  в  обиде  выливает  на  стилягу  грязную  воду,  а  он  уже  с  кулаками  хотел  наброситься  на  соседку.  Но  тут,  услышав  в  коридоре  перебранку,  вышли  соседи  и  разняли  скандалистов.
   Обиженная  Мария  Спиридоновна  долго  не  могла  успокоиться:
- Ах  ты,  плесень!  Я  тебе  покажу: цып-цып-цып.  Ходют  тут  нехристи  всякие  и  воду  мутят.  Думаешь,  не  знаю  к  кому  пожаловал? К  Володьке!  Хоть  мать  у  него – того  (крутит  пальцем  у  виска),  вроде  тебя,  но  сам  он  не  твоего  поля  ягодка!  И  нечего  парню  биографию  портить!  Ступай  туда  от  коль  пришёл!  Нет  его -  Володьки-то!  В  армию  ушёл,  тебе  не  доложился.  На  той  неделе  всем  двором  провожали.  Отмаялся  бедняга.  Теперь  хоть  отдохнёт  от  мамочки  и  её  дружков.
   Весь  этот  монолог  старушка  всё  норовила  огреть  тряпкой  обидчика,  а  соседи  старались  не  допустить  мордобития.
   Наконец-то  появляется    мать  Володи:
- Чего  шумите?  Кого  воспитываете?  Меня?  Мои  косточки  моете?  Не  позволю! ( Кидается  на  Марию  Спиридоновну.)
- Во – напыжилась,  словно  жаба,  раздулась,  мечтающая  переплыть  море.  Помянешь  мои  слова: придёт  время,  придёт  возмездие,  оставят  тебя  все  твои  дружки  и  тебя  пьяную  оставят  валяться  под  забором  и  каждый  прохожий  будет  плеваться  в  твою  сторону.  Плохо  кончишь,  соседушка  только  вот этих  молокососов  жаль.  Попортишь  ты  им  жизнь!
    Опять  начинается  потасовка,  но  соседи  были  на  чеку  и  тут  же  развели  враждующие  стороны  по  коммуналкам.
   Стиляга  остаётся  на  площадке  с  побитым  и  огорченным  видом.
                12/7 – 2013 г.