Реквием по городу, которого не стало. Путевые заме

            Реквием по городу, которого не стало.
           ----------------------------------------


В далекий край товарищ улетает,
Родные ветры вслед за ним летят.
Любимый город в синей дымке тает,
Знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд.
 Е. Долматовский



        Бойнг «237» взмыл в небо точно по расписанию: в 16 -50,  прорвав невысокую облачную завесу. Мой « Любимый город» исчез из поля зрения, растаяв в синей дымке воспоминаний. «До свидания?»  Или «Прощай?» Кто знает?!  Загадывать не резон…
  Я не расставался с  Городом надолго  со дня рождения и до седин, но шестнадцать лет назад покинул его, даже не помышляя о новой встрече…
 Судьба распорядилась иначе, и я вновь, спустя много лет, шагал по с детства знакомым тротуарам Города, оглядываясь по сторонам в поисках примет прошлого!  Вот здание театра, гордость южного города, сколько раз бродил я по его таинственным коридорам, с традиционными портретами актеров на стенах, но что-то, непонятным образом, изменилось в его облике, не могу понять, что!!!
   Ну, конечно, его тыльная сторона! Здесь был переулок, вдоль которого тянулся старый двухэтажный дом на пять подъездов,  дом, в котором прошла добрая половина моей жизни.  Здесь был невероятных размеров двор, не знавший тишины ни днем, ни ночью, заполненный гамом детских голосов, среди которых выделялся и мой голос!
   Сейчас на этом месте передо мной звонко взлетают в воздух струи фонтана в окружении яркозеленых газонов и остриженных куполами кустов, и солнышко искрится в его алмазных брызгах… На фоне незнакомого мне помпезного здания Приват Банка все это выглядит благолепно!
 Но почему, глядя на всю эту «лепоту», мне так жаль моего старенького, так и не дождавшегося капитального ремонта, дома, с жуткими катакомбами подвалов, где хранилось топливо для печей под названием «ГРУБА», и откуда я таскал ведрами уголь на второй этаж по обледенелой железной лестнице черного хода? Жаль его парадной лестницы с мраморными ступенями, на которой мы с корешем моим, Женькой Павлюковом фехтовали проволочными шпагами, звеня эфесами из жестяных консервных крышек, и воображая себя мушкетерами! Жаль даже полутемного громадного коридора в коммунальной нашей квартире на шесть жильцов, где умудрялись мы играть в футбол, под возмущенные окрики соседей!
  Может быть, потому, что с домом, в никуда, исчезла и частица моей жизни, оставив лишь туманный отпечаток в моей памяти?
   Главная улица Города тоже мало узнаваемая! О том, что я иду именно по ней, догадываюсь по зданию Гарнизонного дома офицеров, на стене которого доска с напоминанием, что здесь некогда выступал Владимир Маяковский. Поэт эпохи революционных бурь был долгое время моим кумиром, я читал его «Облако в штанах» на студенческой сцене, слагал стихи в  честь «агитатора, горлана, главаря»! Спустя годы понял трагизм этой крупной поэтической личности, приведший к скорбному финалу: он был одинок и неприкаян, при всей его величественной позе, отраженной на монументе в центре Москвы. Приятно, что  Город чтит его имя!
 А в остальном, улицу скрыли бесчисленные быстровозводимые кофеюшки под деревянными и полотняными навесами, и трудно вообразить, что некогда, во времена моей юности  сюда стекалась молодежь со всех окраин Города, и плотной толпой часами совершала променаж туда и обратно, заполняя все пешеходное пространство от стены до стены, то собираясь в отдельные группы, то вновь рассыпаясь. Здесь назначались встречи, обсуждались новости, возникали знакомства, иногда вспыхивали ссоры, но для разборки драчуны для кулачных боев
уходили в темные переулки.   В те времена в центре не так уж много было ресторанов, я помню их наперечет. Но главным, элитным из них был ресторан     «Астория», посещаемый только «золотой молодежью» из состоятельных семей, мы же лишь изредка проникали сюда со своими тощими кошельками, только, чтобы услышать виртуозную игру знаменитого на весь Город ударника Аркашу в небольшом оркестре, который он сам гордо называл: «Джаз –банд»! 
  Но нет такого ресторана, нет и красивого здания, в котором он размещался… Фасадная стена этого здания , по рассказам, еще недавно одиноко возвышалась над улицей, подпертая сваями, тщетно ожидая, что найдется доброхот, и восстановит новый дом с знаменитым, историческим фасадом…
  Не нашлось мецената. Нет даже этой стены, как и нет рядом с ней кинотеатра «Пионер»,  пристанища наших детских киногрез, любимого места нашего времяпровождения в школьные годы. Мы смотрели фильмы по несколько раз, изобретая все новые способы проникнуть в зал без билета, и строгие контролерши тщетно пытались выловить нас! Да и позже, звал нас к себе этот зал, когда проводил в нем для молодежи, интересующейся киноискусством, свои легендарные киновстречи – лекции удивительный рассказчик и просветитель, преподаватель музучилища Илья Горель.
  А сейчас на этом месте раскинулся зеленый живописный сквер, вполне в европейском духе, с плавающим в фонтане каменным глобусом, и круглой беседкой, окаймленной белыми колонами…  Без спора, красиво!
 Но моя капризная память протестует, не желая расставаться ни с рестораном «Астория», ни с кинотеатром «Пионер», и я покидаю это место огорченный,, погруженный в калейдоскоп картин прошлого… Все здесь странно, все –как в кривом зеркале, -мое и не мое, одновременно!
 Вот знакомый угол, где стояло здание, второй этаж которого занимал Дом Учителя. Однажды я поднялся сюда с трепетом души, как сегодня модно говорить, « на кастинг», и был принят в труппу народного театра! И захватила-завертела меня увлекательная жизнь за кулисами, здесь пережил я много счастливых минут. И здесь нашел я любовь, и она уже пятьдесят лет со мною рядом!
 А дома этого давно нет, сгорел в одночасье с магазином на первом этаже!  А на этом месте – высоченный торговый центр, обляпанный рекламными щитами, и мало кто вспомнит кипевшие на сцене страсти, бурные монологи, сладость аплодисментов, и и финальные застолья в репетиционном зале этого театра! А я помню! Помню, и грущу по тому, что было, и что безвозвратно исчезло!
  Что же осталось?
 Еще остались люди!
Из тех, кто остались…
Они встретили меня сверкающими от счастья глазами, распростерв объятья!  Они расспрашивали наперебой: «Ну, как ты, ну что ты, а ты все такой же!» Я всматривался в их лица, рубцы и шрамы времени не изменили их в главном: они остались теми же, из моего «Любимого города», из той эпохи, что ушла с двадцатым веком! «А помнишь, а помнишь?» - все спрашивали, и спрашивали они.
Конечно, помню, ребята дорогие мои! Да и не забывал никогда! То, что прожито с вами, оно –прекрасно!!!
  Мы шли по улицам города, вместе выискивая приметы прошлого, но Город жил новой жизнью, стараясь не отстать от века.Потоки машин захлестывали его неширокие «губернские» улицы, безалаберно застраевымые небоскребами вперемешку с ветхими дореволюционными домишками.  Кричащие аляповатые рекламы,  залепившие фасады зданий, звали покупать, заказывать, использовать…. Бесчисленное количество банков, адвокатских контор, аптек и парикмахерских,  странным образом,  вызывало у меня улыбку!  Это был другой город, но в нем жили те, кто дорог моему сердцу, и я стал воспринимать его с добрым чувством!
  А тот, мой «Любимый город» остался жить в глубинах моей памяти!

 Был "дым Отечества нам сладок и приятен",
Но от Отечества  остался только дым!..
Как солнцу не избавиться от пятен,
Так  город ДЕТСТВА вновь не станет молодым!

В далекой юности не так дома смотрелись,
Им не украсили рекламы внешний вид…
Знакомых улиц исчезающая прелесть
Нам чувств былых уже не повторит!

И только предсказуемые встречи
В душе оставили немного грустный след:
Друзья уходят…
                Как сказал поэт:
"Иных уж нет… А те далече…".
            *               *                *