Где-то там, не сейчас

Знаешь, люди встречаются снова, с поводом или без. Они лишь случайно сталкиваются в дверях лифта, или в новой булочной на центральной площади, через которую каждое утро спешат на работу. Или в вагонах поездов, перед отправкой очередного рейса на взлетной полосе - между багажным отделением и пассажирским трапом, в самой середине, откуда не повернуть назад, откуда не поменять город, в котором сядет самолет, откуда иных маршрутов больше не значится.
Я не уверена, что смогу найти тебя в кругу своих друзей, хотя жизнь слишком тесна для таких как ты и я, мы все еще будем толкать друг друга в вагонах метро или за корпоративным столом, ты будешь засматриваться на юных певичек, которых пригласили развлечь публику, а я допивать бокалы красного вина, стараясь переводить взгляд с твоих запястьев на лица людей, которые пришли сюда ради меня, которые ждут моего внимания и участия, но я не обернусь.
Трудно будет рассмотреть в твоем пристальном взгляде сожаление, усмешку или любопытство. К тем - тридцати годам, мы станем совсем другими, и я буду ожидать теплого женского плеча, которое ждет тебя дома с двумя маленькими детьми, и сама, наверное, буду спешить домой, чтобы уложить любимого сына в кровать и убрать разбросанные в гостиной игрушки.
Выходя из парадного входа, я увижу твой автомобиль, уносящийся по заснеженным улицам Москвы, и точно задумаюсь о том, что нового ты заметил во мне, сколько новостей ты собрал в своей памяти за долгие годы безумного ожидания молчаливой встречи - люди пересекаются, такие как мы обязательно пересекаются, я это точно знала.
Трясущимися руками мы перебирали фотографии, затерянные в альбомах, попытки что-то вернуть, что-то понять, узнать в себе что-то. Мы точно знали, что скоро умрем, потому что все умирают, но все же искали лучшего в людях, которые находились рядом с нами, пытались загрунтовать остатки памяти и выжать наружу чувства, которые давно уже заглохли как старый, испорченный моторчик, но продолжали жить и существовать вне движения, в состоянии сна и покоя.
Я всегда тебя ждала, невольно, неосознанно. И после тебя любила, сильно любила. Но мне почему-то всегда казалось, что важнее люди, которые дороги памяти, не сердцу, сердце переменчиво и лихо меняет свои планы, память более стойкая, ее трудно обнулить, с ней трудно договориться. И ты как-то тесно засел в ее складках, и она никак не хотела отпускать твой выцветший образ хулигана из моего детства, с сигаретой между пальцем и уверенной усмешкой на губах. Ты очень ей понравился, с самого первого раза, я точно знаю.
Не раз память предлагала мне замять, застудить твои образы чем-то более мягким, реалистичным. И вот так я представляла, как складываю по шкафам твои свитера, разглаживаю манжеты на рубашках и готовлю ужин. Как сыновья ждали тебя с работы и прыгали на твою сильную, жилистую шею, как падали волосы твои на бровь, и как постепенно менялись меховые куртки на строгие пиджаки и полурастегнутые воротники джемперов.