Сокровища золотой реки

     СМСка была от одноклассницы Марины Л.: «Друзья, нас вновь приглашают собраться…»
Поводом для встречи был неожиданный приезд в Москву Саши Б., который в последние двадцать лет живет в Австралии. В последний раз я виделась с ним тринадцать лет назад, когда писала для газеты статью об утечке мозгов.  Б. был идеальным примером из жизни.
    Я назначила «мозгу» приватную встречу в маленьком кафе на Земляном валу и  достала диктофон.  Саша, который  не слишком охотно рассказывал о жизни новых русских на Зеленом континенте, все спрашивал, как мои дела. Мне из всего интервью  запомнилось только то, что они с женой спят под толстым овечьим одеялом, потому что по ночам в пустыне холодно и дует сильный ветер. О своей научной деятельности Саша не особо распространялся: в то время он работал в исследовательском центре Королевских ВВС и занимался там какими-то секретными вещами. А в  жизни личной  у нас было много общего:  у него недавно родилась дочка, а у меня недавно пошла в школу.
    И вот Саша, который теперь Alex, показывает фотографии стройной девчушки Кати – чемпионки не помню какого штата по художественной гимнастике. Интересуюсь, какой у нее разряд. У моей младшей уже второй взрослый.
     - В Австралии нет разрядов. Там уровни, - авторитетно объясняет одноклассник. – У нее уже пятый.
     Точно, второй взрослый, высчитываю я в уме. Я не готовилась к этой встрече  и вообще не очень люблю встречаться с одноклассниками. Это у меня еще с седьмого класса. Но если в школе еще кое-как спасал дневник с хорошими оценками, то теперь надо чем-то подтверждать свою состоятельность: предъявлять фотографии детей, супругов и недвижимости,  отчеты о путешествиях или успехах в работе… Когда  из всех возможных уровней  успеха остаются только дети, то лучше жевать, чем говорить. Что я, собственно, и делаю с удовольствием.
     Мы сидим в итальянском ресторане. С виду – довольно респектабельные клиенты. На самом деле – лодыри, балбесы и шалопаи.
     - А помните, как географ мне три двойки поставил? – спрашивает Юра К. – Я ему: «За что?» А он: «Одну – за контрольную, другую – за ответ.» А третью, говорю, за что? А он посмотрел на меня и говорит: «А ты контурные карты принес? Вот за это и поставил.»
    Саша подхватывает тему:
    - А как нам учитель по русскому всем ставил за сочинение «два-два»? Содержание, говорит, настолько слабое, что его и читать не стоило?
     Мы пока больше жуем, чем говорим.
     Жаль, что  пока нет Илюши К. -  самого лучшего рассказчика в нашем классе. Вдвоем с Сашей они в восьмом классе сняли фильм «Сокровища золотой реки».  Б. был оператором, а К. – режиссером. В главных ролях - все мальчишки, которых до восьмого класса у нас было целых двенадцать человек. К десятому их осталось всего пятеро. Где вы сейчас, звезды экрана?
     - А вот это мы с К.- Саша называет звучную  фамилию Ильи, - пошли в поход по Австралии.
      На планшете – гористая местность, покрытая выжженной травой и корявыми деревцами.  Чем-то она отдаленно напоминает Воронцовский парк, где происходили съемки легендарной киноленты. Тридцать с лишним лет назад, когда в парке не было ни единого дома, а росли кусты дикой смородины и корявые яблоньки, в нем можно было снимать и про пустыни, и про прерии, и  про леса. Теперь там можно сделать разве что фотографию для рекламы нового дома.
     - Вон, глядите, кенгуру! – Саша нажимает на «стоп» и наводит резкость на прыгающий объект.  Кенгуру прижимает лапы к брюху. Наверное, у нее в сумке кто-то есть. 
Лет двенадцать назад я встретила Илью в Воронцовском парке, где уже стояли первые высотки. Я гуляла с дочкой за руку, а он – с сыном в коляске.
     - А у нас в Австралии уже невеста есть, - сообщил мне счастливый папаша.
     Теперь на экране почти взрослые дети.  «Жених» и «невеста» бодро шагают по австралийским колючкам. 
     - Воды нигде нет. Еле дошли до киоска, - комментирует действие Саша. – А там пиво только безалкогольное. Аборигенам по закону нельзя нормальное пиво продавать. Пришлось К. тоже пить безалкогольное, как аборигену.
     Мы удивляемся: надо же! Чтобы К. пил безалкогольное пиво!
     - Я теперь риск-менеджером в банке работаю, - мимоходом бросает покоритель Австралии. – Те же формулы.
     - Здорово,  - говорю. – Если будут сильные риски, звони К. Он все застрахует.
     Илья в новом фильме просто красавчик. Обычно его можно увидеть на официальных фотографиях в «Коммерсанте». Здесь же, в пустыне, на нем черная ковбойская шляпа неимоверных размеров.
     Точно такая же когда-то срывалась с его головы в легендарном боевике. Шляпу дергали за леску,  и она сваливалась со всех героев по очереди. Это означало, что между золотоискателями завязалась нешуточная перестрелка. Воронцовский парк  тогда назывался садом, и в нем было три больших пруда и ручеек.
     На экране планшета усталые дети идут по выжженной пустыне, а папаши их, как могут, подбадривают.
     - Нам еще повезло с погодой. Через несколько дней там уже было плюс сорок, - вспоминает Саша.
     - А знаете, - вдруг произносит он, - у меня было такое чувство, что я снова снимаю «Сокровища золотой реки». И К. со своей зверской улыбочкой снова был в черной шляпе. Кстати, надо ему напомнить, что мы его ждем.
     Б. набирает на смартфоне сообщение и показывает  мне:
     - Down by the riverside an axe is floating to Bayron, - читаю я по слогам. – Это что, «по реке плывет топор из села Кукуева»?
     - Ага, - улыбается довольный Аlex.  – Это мы так с К. переписываемся.
     По-английски Саша говорит без акцента, а вот по-русски уже как-то не так. Его дети почти не пользуются языком  предков, а из всех писателей знают только Толстого и Пушкина. Им вряд ли понять, в чем смысл русского фольклора – в переводе или без.   
     В новом фильме улетает не шляпа, а маленькие синие птички, похожие на попугайчиков. Они как по команде срываются с корявого деревца.
     - …Скажите “cheese”! Сейчас вылетит птичка!...
     Наш класс снимают для выпускной фотографии. Новая классная – англичанка Ирина Петровна – кажется нашей ровесницей. Такая она была вся пухленькая и нежная - с золотыми волосами и розовыми щечками.  Юная англичанка не оставила нам, девочкам, ни единого шанса: мальчишки влюбились в нее, как по команде. Лет пять назад я встретила ее на улице: она давно преподает в институте, а на личном фронте до сих пор без перемен.
     Юная  леди неожиданно сменила нашу бессменную Луизу Анатольевну.  В Воронцовском парке построили школу, и той предложили стать завучем.
     - Предательница! – кипели одни.
     - Вот и хорошо! Списывать можно будет, – ликовали другие, но тоже чувствовали себя сиротами.
     Луиза натаскивала нас на функции и пределы с таким рвением, словно в каждом видела будущего Перельмана.  У нее был один-единственный сарафан и три байковые мужские рубашки.  Она одна воспитывала сына Толю – пухлого застенчивого мальчика, который тоже учился в нашей школе.
     Как-то, стряхивая мел с рукавов, Луиза в шутку пожаловалась, что она не биолог:
     - Вот если бы я пошла на биологический, то сидела бы сейчас под пальмой, а заодно и сына воспитывала.
     Под пальмы уехала англичанка Эмма Константиновна. Ей предложили работать на Кубе, в школе при посольстве. Она тоже в одиночку воспитывала дочь, и тоже натаскивала нас – то на прошедшее совершенное время, то на неправильные глаголы. По-моему, они с Луизой недолюбливали друг дружку, хотя обе были Учителями с большой буквы. Все остальные были просто учителями – каждый со своими тараканами и методами воспитания.
     Достойно платить нашим педагогам за их самоотверженный труд как-то не приходило в голову ни нашим родителям, ни начальству от образования.  В  наивных детских мозгах никогда даже не возникала мысль, что учителя работают за деньги, что они могут болеть и уставать.  Проработав десять лет в институте, я хочу поклониться всем, когда-то вдалбливал в наши головы знания – такие бесполезные и такие необходимые.
     Хорошо, что Стасик не забывает Луизу.
     Путешественники забираются на какую-то горку. Саня и Илья вообще молодцы – осваивают все новые и новые вершины.
    Те из наших, кто постоянно встречается, стали вполне успешными людьми. Те же, от кого ни слуху, ни духу, опустились каждый по-своему. Впрочем, некоторые отсутствуют по уважительной причине.   Свете Г., Филе Н. и Ире К.  накладно летать из Америки.  Матушке Феодоре, а в миру Ладе Ш., несподручно оставлять большое хозяйство под Тверью. Зато Файза, которая родом из Танзании, пару раз навестила свою вторую родину.
     Шляпа улетает, как будто ее сбивает пуля. Довольный Стасик находит золотую жилу. Это было в кино или нет?
     В начале девяностых молодым бизнесменам никто ничего не гарантировал. Тогда каждый из нас что-то  искал – кто синюю птицу удачи, кто новую любовь, а кто ближайший киоск. Зато в последние десять лет, когда все кое-как устаканились,  каждый из нас гарантированно получает свою дозу эндорфина, вспоминая школьные годы. 
     - А помните, как мы в карты играли с географом в восьмом классе? – с воодушевлением спрашивает Стасик.
     - Ну да, -  развивает сюжет  Alex. - Тогда Луиза заподозрила, что Филя проиграл мне серебряные ложки. Вызывает она меня как-то: «Ты в карты играешь?» - «Играю», - говорю. – «А как часто?» - «Раз в неделю.» - «А у Филиппа выигрывал?» - «Выигрывал.» - «Так ложки верни!»
     Оказывается, Филина мама  незадолго до этого разговора пришла к ней и сказала, что у них из дома пропали серебряные ложки. На следующий день до нашей классной дошли слухи, что мальчики собираются в кабинете географии и играют в азартные игры с новым учителем. Луиза Анатольевна уловила причинно-следственную связь между этими фактами. Классные часы  на моральные темы она проводила с нами  еженедельно. Темой для  бесед были наши аморальные поступки.
     Ложки вскоре нашлись, и про инцидент забыли.
     - Да, Филя был тот еще кадр, - усмехается Саша. – Когда мы в девятом классе в поход пошли, он специально спальник не взял. «А зачем, - говорит. – Я  буду спать на бабах!»
     Поход был ко мне на дачу, а точнее – на Пироговское водохранилище. Тогда на его просторных берегах можно  было где хочешь поставить палатку. Это сейчас там сплошные частные владения и заборы, к воде просто так не подойдешь. А тогда, девятого мая 1983 года, мы днем обгорели, а ночью замерзли. Уже на рассвете компания принявших для храбрости подростков заявилась пред очи моих обалдевших родственников.
С тех пор я опасаюсь устраивать пикники у себя на даче. 
     - А приезжайте ко мне в Головино, - предлагает Стасик. – Позагораем, на водных лыжах покатаемся.
     У нашего гостеприимного старосты, по словам одноклассников, в собственности целое озеро с прилегающими окрестностями. Их без лыж – водных или обычных –  никак не объедешь.
     Лыжи были у нас зимой в Воронцовском парке. Из всех предметов я больше всего ненавидела физкультуру и химию, которыми нас мучили БорисЯклич и его жена НинИванна. Химоза  заставляла бегать за журналом именно меня, а ее супруг - бегать всех.  Он не брал в расчет наши первые месячные, про которые девчонки, краснея до ушей, мямлили  ему в тренерской.  Зато он с удовольствием похлопывал нас по мягкому месту во время отжиманий и подтягиваний.  Больше всего перепадало высокой и стройной Марине Л., которая бегала быстрее всех.  На лыжи она приходила не в шерстяных трико, а  в настоящих американских джинсах, о которых я могла тогда только мечтать. Она и сегодня пришла  в них – такая же стройная и легкая на подъем.
     Марин, спасибо тебе большое за СМСку! Какая ты все-таки молодец, что уже тридцать с лишним лет собираешь всех одноклассников! Дай Бог здоровья тебе, твоим родителям, детям и мужьям – бывшим и будущим! Прости меня за то, что я часто использую твое имя в своих рассказах. Тебе очень идут джинсы!
     Я перешла в школу № 47 в седьмом классе. Нескладная фигура, большой нос, очки и прыщи. На лыжи я приходила в черных штопаных рейтузах, а настоящие американские штаны made in Bangladesh купила в Америке десять лет спустя.  В новом классе я была белой вороной,  но очень хотела стать важной птицей.
     Новые мальчишки поразили меня – кто умом, кто дерзостью, а кто и своей внешностью.  Ни один из них даже не поглядел в мою сторону, а меня угораздило скоропостижно влюбиться в Кирилла Ш. От неразделенного чувства я  писала стихи и занималась комсомольской работой. 
     Ш. в первый и последний раз обратил на меня внимание лишь на экзамене в восьмом классе. Тогда мы оба с риском для аттестата написали выпускной диктант на пятерки. 
     Кира подливает мне вина и показывает фотографии своих кошек на айпаде. Больше у него никого нет. Недавно он простился с любимым лабрадором. Мы обнимаемся, и Оля Ч. фотографирует нас  для «Фейсбука». Похоже, мы все потихоньку переходим в виртуальный мир, где невозможно отделить друг от дружки мечты и воспоминания.
     - Ну, за встречу!
     Особенным мучением было после физкультуры тащиться на пятый этаж на физику. Ее вел Корепаныч – грузный пожилой мужчина с гнусавым голосом и одышкой. Он все время на нас обижался, потому что кроме Саши и Ильи на физику было всем плевать. Я, например,  до сих пор не знаю, в чем заключается правило буравчика, а из-за своего невежества уверена, что сила притяжения бывает не только между физическими телами, но также и между душами. Бедняга Корепаныч умер вскоре после нашего окончания. Наверное, ему тоже было тяжело подниматься каждый день на пятый этаж по нескольку раз.
     Официантка ввинчивает штопор и открывает новую бутылку. 
     - За что пьем?
     За что могут выпить восемь немолодых людей, которые когда-то сидели  вместе за партами и дразнили  друг дружку, влюблялись и ревновали, чокались дешевым портвейном и врубали магнитофон на вечеринках у Марины Л., которая жила рядом в Воронцовским парком?
     - Тот дом давно снесли. Теперь у родителей десятиметровая кухня…
     Наше поколение родилось на свет в эпоху физиков. Когда мы заканчивали школу, наступило время позднего застоя. Это была эпоха пустых прилавков и первых видеомагнитофонов, похорон генсеков и мелодий ABBA и Boney M. Сейчас мы живем в эпоху сиквелов и римейков.
     “By the rivers of Babylon, there we sat down
ye-eah we wept, when we remembered Zion. ”
     Мы уже давно больше никого не беспокоим своими криками и визгом. Нас беспокоят собственные отпрыски, которые путешествуют автостопом по Европам, выступают на соревнованиях по художественной гимнастике, служат в армии, учатся в университете, снимают кино, приносят нам внуков  и совсем не хотят слушаться родителей.  Мы с  смотрим друг на друга, словно  ищем поддержки.
     - А давайте за то, чтобы собраться на тридцатилетие нашего выпуска в следующем году!
     Мы аккуратно сдвигаем бокалы с дорогим вином. Я чокаюсь с Юрой К. и впервые за тридцать три года гляжу на него с нежностью и уважением. Я искренно улыбаюсь Оле Ч., у которой мне стоит многому поучиться. Я с умилением взираю на подоспевшего Илью К. и больше не жду от него никакого подвоха.  Как  жаль, что сейчас нас только восемь, а не двадцать четыре человека, как было в седьмом «Б»!
     - А помните?...
     И мне остается только собирать те восхитительные крупицы нашего общего детства, которыми бывшие девчонки и мальчишки щедро делятся друг с другом:
     - …в туалете на третьем этаже в футбол играли. Между унитазами ворота были. Гриня как-то раковину свернул. Директриса прибежала и караулит нас возле двери.  А вода хлещет из трубы. Мы все мокрые. А Гриня стоит с этой раковиной…
     …А как джемом в туалете кидались? Прицелишься и метнешь его на потолок. Он когда высыхал, то был как настоящее дерьмо! Весь потолок в этих сталактитах был! Уборщица все удивлялась...
     …А как милиционер Гриню поймал! Мы тогда возле школы в футбол  играли, а он матом орал во все горло. Ну, мент шел мимо и его подозвал: «Ты чего материшься, мальчик?» А Гриня ему : «Ой, б..! Ну я, б…, попался!»…
     …А как Наумыч урок по сексу вел в девятом классе! Он стал картинки показывать, а Филя как заорет: «Кончайте, Владимир Наумыч, у меня уже стоит!»…
     Золотая река нашего детства осталась где-то позади.  Каждый из нас уже давно барахтается в море взрослых проблем. Кто-то плывет, как топор из села Кукуева, а кому-то удалось поймать волну.  Но на какие бы рифы нас не несло, нам обязательно нужно доплыть, доехать, долететь  или доползти до новой  встречи через год,  чтобы вновь поделиться  друг с другом самым ценным. Воспоминания о детстве – вот они,  подлинные сокровища Золотой реки! 
     Я прощаюсь с ребятами и ловлю себя на мысли, что мне несказанно повезло и со временем, и с местом, а главное – с людьми, с которыми я  когда-то училась в уже несуществующей спецшколе №47.