Отражение

Утро озарило город солнечной улыбкой. День обещал быть теплым и ярким. В семь часов двадцать минут от Ленинградского вокзала отходила электричка в приключения. Во всяком случае, для небольшой группы юных туристов, что встречались у пригородных касс в 6:40. За главного у них был Виктор Степаныч, которого дети, за глаза, называли «Борода», за его роскошную лицевую волосатость. Вокруг него кучковались участники похода: те, кто постарше — в помощники, и те, кто только-только собирались заканчивать пятый класс, — набираться жизненного опыта.
Женское меньшинство насчитывало Ритку из восьмого «бэ», Машу из «другой школы», и Настю, которая с Лешей. Последние двое стояли чуть поодаль и страстно шептались.
Парней было явно больше, всех возрастов и мастей: от спокойных пятиклашек до раздолбаев-выпускников, которые предпочли сырость земли и макароны с тушенкой экзаменам.
На вокзальном табло красным горело «07:12», но путешественники до сих пор не спешили отправиться к перрону. Виной тому был Вова Карасев, который вечно все забывал и везде опаздывал. Но, чего скрывать, человек Карась хороший: душа компании, к тому же взял на себя ответственность быть носителем котелка, а без котелка в походе никуда.
И вот, когда до отправления оставалось уже две минуты, в зал ожидания вбегает запыхавшийся Вова с перекошенным рюкзаком и криком:
— Проспаааал, ребяты — здрасти Виктор Степаныч — я надеюсь, вы билеты уже купили?
Недоумевающие пятикласники шарахнулись от этого вопля, рядовые пассажиры, исчисляемые тоннами бабушек, тоже немного сместились под давлением выпущенным Вовкой из легких.
— Купили, Вова, купили — Настя, отвечающая за организационную часть, оторвалась от Леши и с укоризной посмотрела на опоздавшего.
— Ладно, некогда уже размусоливать, — Виктор Степаныч встал и водрузил рюкзак на плечи, — считаемся и идем.
Один... два... третий! четвертый. пять... шестой...
— Четырнадцатый! — руководитель поставил жирную точку в расчете.

— А вот и наша электричка, — Виктор Степаныч проводил взглядом и легким движением руки уходящий состав. На лицах новичков нарисовался настоящий страх с оттенком облегчения, какой бывает, когда впервые должен выйти на сцену, а в гримерке тебе сообщают, что в зале сидят всего два человека.
— Опять Борода со своими шутками, — пожаловался Сереге Капрону Женька.
— Да ладно тебе — эти вон каждый раз покупаются. Да и мы с тобой в первый раз, если помнишь.
— Помню, помню.
— Виктор Степанович, это не наша электричка! У этого пути на табло видите, вон, написано «Тверь», а нам же в Конаково, — Алеша, молчавший до этого, застенчиво выразил свое предположение.
— Эх, Алешка, не проведешь тебя, — Борода почесал заросшую щеку и подмигнул смышленому мальчугану, — ладно, бежим на третий путь, а то и правда опоздаем.

— Капронов, закинь мне рюкзак! — Ритка повелительный тоном окатила юношу.
— Сейчас, Рит, подожди. Успеется. — Серега Капронов принимал рюкзаки у робких новичков и клал их на полку:
— Тебя как зовут?
— Сева…
— Сева, все достал из рюкзака?
— А что надо было?
— Ну, перекусить ты брал что-то с собой?
— Мама бутерброды положила.
— Доставай!

Когда, наконец, все рюкзаки ровным слоем легли на полки и все уселись, Виктор Степаныч снова всех пересчитал.
— Тринадцать! — полушепотом прошевелил он губами, — кого нет? Еще раз: один (Вовка), два (Капронов), три (Алеша), четыре (Ритка), пять (Маша), шесть (Настя), семь (Леша), восемь (Сева), девять (Женька), десять (Борис), одиннадцать (Макс), двенадцать (Сашка Авсеев), тринадцать (Колька)… Кто еще?... — А, ну да, — Борода хлопнул себя по лбу и ухмыльнулся.
— Все, все на месте! Вовка, подойдешь тогда ко мне как покончишь с делами, ладно? — Виктор Степаныч приглушенно громко оповестил группу, под переливающийся стук колес.
— Ладно, Виктор Степаныч, пять минуток! — Вова забыл достать перекус из своего рюкзака, и полез за ним.

Соседи по вагону удивленно следили за ватагой смелой молодежи. Дачные бабки жали под себя тележки на колесиках, причитая: мол, совсем делать нечего — занимать утреннюю электричку собой и своими рюкзаками. Похмельные провинциальные гуляки то и дело приставали к походникам с расспросами: куда? зачем? почему?
— Нас с Костюхой с собой возьмете? Мы по молодости немало земель переходили, да, Костик? — Общительный абориген тверского направления ткнул в бок спящего приятеля и беззубой улыбкой улыбнулся соседнему купе с девчонками.
— Взяли бы, да Борода не согласится, — скокетничала Ритка.
— Бороду вашего мы уломаем! Или сломаем! — абориген снова оголил свои десны, истерично заржал, и вернулся к привычной утренней «Оболони».

— Вовчик, тут такое дело, — Виктор Степаныч на секунду задумался, — сам знаешь, что Василий Семеныч пойти не смог, а направляющего у нас нет. Не хочешь попробовать себя в этой роли?
— Ну-у-у, эм-м-м-м, — глаза Карася загорелись огнями дальнего света, — давайте попробуем...
— А что тут пробовать — делать надо, Вовчик. Походник ты опытный, тебе я доверяю, а главное и ребята доверяют.
— Только вечно проверяют, не забыл ли я чего. Машка, вон, вздумала, что я и котел забыл.
— Правильно Маша все делает — зону своей ответственности охраняет, чтобы самой не попасть в капкан.
— Ага, блин, три раза мне вчера звонила. Котелок, говорит, не забудь. А я ей: какой котелок? «Варят в котором». У меня, говорю, котелок у самого варит — что по сто раз на дню звонить? Все, говорит, последний, контрольный в голову, и не проспи завтра. Вот и не проспал...
— Да ладно, Вовчик, не обижайся ты на нее, может она не только из-за котелка тебе звонит.
— Ну вас, Виктор Степаныч, пойду в контакт играть.

В соседнем купе девчонки, во главе с Машей и Ритой, учили новичков играть в «контакт»:
— Сева (Сева же?), все очень просто: загадываешь слово, называешь букву, на которое оно начинается, а мы на эту букву загадываем между собой слова так, чтобы ты не догадался. Ясно?
— Вроде как.
— Загадывай давай! — Ритка полушутя направила свой повелительный тон на Севу.
— «Ка» — после недолгого размышления выдал он.
— «Молоко» — подошедший Вова тут же влился в игру.
— Контакт! Ра-аз. Два-а. — начала растягивания слогов Маша.
«Три! Четыре! Пять!» — хором поддержала ее Рита и сам Вова.
Сева недоумевающе смотрел на них: при чем тут вообще молоко?
«Девять! Десять! Ка-ро-ва!» — дружных хор старичков выпустил наружу тайну белого напитка.
— Называй следующую букву, — Вова подмигнул Севе.
— «Е».
— «Ке»? — Уточнил Макс.
— Что? — Изучающая, как второй иностранный язык, испанский Настя обернулась на знакомые звуки,
— Что?! — Выпучил глаза Макс.
— Что?!! — Почти раздраженно взвизгнула Настя.
— «Ке», говорю. — Победно вывел Макс.
— Молоко, — первой нашлась Маша.
— Контакт! — подхватили Вова и Рита. На счете «три» в стройный ряд отсчитывающих голосов влились еще несколько — звонких и свежих. Сева сверлил глазами радиатор под сиденьем.
— Се-е-емь, — тянули игроки, — Во-о-о-ос...
— Кекс? — Сева разрезал своим выкриком тянущееся «е» в цифре восемь.
— Не-а, — немного в разнобой крикнули загадывающие. Но «девять» и «десять» досчитывали уже не все. — Кефир!
— «Кед» — с грустью в голосе Сева выдал еще одну букву.
— Дерево такое, — попробовал свои силы Алеша. Почти все участники сконтачились, но уже в самом начале Сева разрушил их заговор:
— Кедр!
— Да, кедр! — Алеша ничуть не расстроился, и даже наоборот обрадовался, что его слово отгадали.
— Это то, что Маша носит в городе, — Вова выдвинул новое предложение.
— Кеды, что ли? — Первым нашелся сам Сева.
— Кеды, — Вова посмотрел на Машу, а потом на Севу. — Не это слово твое?
— Не-е-ет, — немного неуверенно протянул Сева.
— Тогда давай следующую букву, — подсказал Макс.
— Ну-у-у-у, «эс».
— «Кедс»? — удивленно переспросила Рита.
— Да-а, — так же неуверенно протянул Сева.
— А ты уверен, что такое слово есть?
— Ну, наверное, есть.
— То есть ты не знаешь слова, которое загадал?
— Не уверен, я думал, вы его отгадаете.
— И как мы его будем отгадывать, если даже ты его не знаешь?
— Не знаю...
— Эх, Сева, — вмешался Вова, — мы-то тем более не знаем! Ладно, Алешка, давай ты, что ли, загадывай следующее.

Электричка неслась мимо столбов, деревьев и полей, мимо дачных участков и районных центров, мимо рек и ручьев. Вагон набился уже битком: люди буквально сидели друг на друге, а их вещи будто подвисали в воздухе между тел.
Виктор Степанович дремал, вполглаза приглядывая за своими сорванцами, сорванцы же, в свою очередь, занимались кто чем: половина из них продолжала играть в контакт, Настя и Леша неспешно обжимались, Борис рассматривал свой паспорт, который он только получил, Капронов просто смотрел в окно, избегая резких крупнокалиберных выстрелов глаз Ритки из купе с играющими. Остальные, под стать начальнику, тоже сладко посапывали.

— Ребята, через пять минут выходим! — Виктор Степаныч встал и стряхнул сон с конечностей.
Дети недовольно оторвались от своих занятий и начали собираться. Ворчащий Капронов снимал рюкзаки. Девчонки проверяли новичков на собранность, а Вова проверял подвеску их рюкзаков. Саша Авсеев стоял с огромным рюкзаком за спиной и такой же улыбкой на довольном лице.
— Остановка небольшая, поэтому выгружаемся быстро! Сева и Алеша, вы идете со мной в первую очередь. Вов, ты последний, проверяешь все ли взяли. — Борода дал команду и сунул руки в лямки своего рюкзака, второго по размеру после авсеевского.

— Вроде все взяли, Виктор Степаныч. — Вовка, выпрыгнувший на платформу, проводил взглядом уходящую электричку.
— Тогда давайте посчитаемся, и я расскажу вам о наших планах. Первый.
Ребята встали в овалобразный круг и пересчитались.
— Четырнадцатый! — довольный собой Борис закончил расчет.
— Значит так, ребяты, давайте еще раз об основных вещах. — Борода оглядел всех своим страшным взглядом — и девчонки захихикали. — Во-первых: все вы знаете, что должен был пойти Василь Семеныч, — все утвердительно покивали, — но не смог, и тут уж ничего не сделаешь. Так что направляющим у нас в этом походе будет Владимир. Вперед него, естественно, не заходить. Он наш проводник и компас, и если будете путаться у него под ногами — то заблудимся мы где-нибудь в чаще, — Виктор Степаныч снова обвел всех своим взглядом, — и теперь засмеялись все.
Во-вторых, замыкающим буду я. И позади меня идти тоже нельзя. Вредно для ваших пятых точек, которые могут ненароком получить волшебного пендаля.
В-третьих, идти нам сегодня много.
— …А сколько? — Сева вклинился в монолог руководителя.
— Много, Сева, много. — Тут же ему ответил Женька.
— Ага, километров семьдесят, — поддержал друга Серега Капронов.
— Если не больше, — вернул себе слово Борода. — Так что будьте готовы к тому, что будет сложно. Сева и Алеша, вам надо будет идти как можно ближе к началу группы. Рюкзаки, вроде, упакованы у всех нормально, да, Вова? — Вовчик утвердительно кивнул, — а подрегулируем уже в пути. Если есть какие-то пакеты, — Виктор Степаныч посмотрел на Настю с Лешей, — надо их сейчас убрать в рюкзак.

— Все готовы? — Виктор Степаныч оглядел взглядом еще не до конца проснувшиеся лица и рюкзаки за спиной их туловищ. — Ну, тогда в Добрый Путь!

Вова шел первым, держа в руках GPS-навигатор. На лямке у него висел компас, а из кармана на поясе торчала «километровка». Бодрым шагом подгонял его Сашка Авсеев, за которым, мелко перебирая ногами, шли Сева и Леша. Остальные шли немного поодаль, метрах в тридати, и весело беседовали. Завершали шествие Виктор Степаныч и Маша, которая шла рядом с ним.
— Виктор Степаныч, а когда лес уже будет?
— Скоро, Маш, скоро. Ты у Вовки спроси, он сегодня направляющий.
— Да не хочет он со мной разговаривать. Достала я, говорит, его. А что достала? Пару раз вчера позвонила — проверить. Из добрых побуждений же, Виктор Степаныч.
— Я верю, Маш. Но ты же знаешь Вовку — он отличный парень, но контроля не любит.
— Ага! Только все равно его контролировать приходится, а то как всегда — что-то да забудет.
— А ты, Машка, научись это делать незаметно.
— А прокатит?
— Уж сколько веков прокатывает, с таким количеством мужиков, а с Вовкой твоим не прокатит? Вот сомневаюсь! — Борода заливисто засмеялся.
— Вовсе и не моим, — покраснела Маша.

— Виктор Степаныч, мы можем тут в лес уйти, или чуть подальше пройти — по километражу примерно одинаково получается. — Остановившийся Вова немного согнулся, навалив на спину вес рюкзака. Сева с Алешей легли прямо с рюкзаками у обочины, Леша с Настей тоже. Остальные окружили командиров в той же позе, что и направляющий.
— Давай посмотрим. — Виктор Степаныч подошел к Вове и взял протянутый им навигатор. — А сам ты как думаешь?
— Я думаю здесь надо идти, там по карте болота дальше.
— Значит, давай здесь. Решение за тобой, ты ведь направляющий. Давай только две минутки передохнем, а то ребята уже устали, — Борода указал на новичков. — Две минутки отдыха, по крышке воды, и идем дальше. Мы еще ничего и не прошли, считайте!
— А что значит по крышке воды? — Сева в недоумении посмотрел на Виктора Степаныча.
— Это значит, — рядом сидевший с ним Алеша немного воодушевился, — что много пить нельзя, а можно выпить только крышечку с водой, ну или глоток, а то жажда не утолится и только больше пить захочется!
— Ага! — подтвердил Макс, открывающий бутылку.

— По коням! — вместо двух минут прошло уже все десять, и Виктор Степаныч дал команду выдвигаться разложившейся публике.

Путники шли по лесной тропе, еще не заросшей, но уже почти не используемой. Солнце светило ярко, но ветки елей загораживали от него. Ветра слышно не было. Только где-то вдали стучали дятлы.
— Куда идем-то в этот раз, знаешь? — спросил у Женьки Капронов.
— Да к озеру какому-то, вроде.
— Бульдозеру, — засмеялся Капрон.
— Капроныч, а тебе какая разница куда идти? Идешь себе и идешь, — подключилась Ритка.
— Это тебе может все равно куда идти! Я вообще не знаю зачем ты в походы с нами ходишь! Может в Бороду влюбилась? Или еще чего? — Начал отпор Капрон.
— Ага, еще чего! Может, мне правда нравится лес и всякое такое?
— Ну-ну, с подведенными глазами и ногтями накрашенными только по лесам и ходить.
— А вот и ходить!
— И рюкзак у тебя наверное самый тяжелый. Набрала косметичку на двадцать килограмм, а из общака только прихватки какие-нибудь!
— Нормальный у меня рюкзак. Хочешь, на привале проверь.
— Вот и проверю!
— Карасище, когда привал?! — с жалобным сарказмом заскулил Женек
— Метров четыреста — и речка будет. Там и встанем. Сойдет?
— Сойдет.
Минут через семь туристы снова привалились, чтобы умыться и немного отдохнуть.
— Вов, а сколько мы прошли? — Робкий Сева задал тихий вопрос.
— Километров восемь. Полезных пять.
— То есть осталось еще шестьдесят два?
— Вроде того. Можно, конечно, по болотам пойти и сократить путь километров на семь, но я не уверен что-то. Что думаете, Виктор Степаныч?
— Можно и по болотам, да только роста Севке нашему не хватит. Там где-то метр двадцать глубина. Так что придется все шестьдесят идти.
— Шестьдесят два, — поправил его Алеша.
— Тем более.

Настя с Лешей снова сидели немного вдали от всех и точили шоколадку. Саша Авсеев бегал босиком по камням. Борис тоже хотел, но Борода ему не разрешил, поэтому он сидел на своем рюкзаке и дулся. Макс запустил по рукам пакетик с орехами и тщательно пережевывал их. Вова с Виктором Степанычем смотрели маршрут. Женька с Капроном проверяли вес Риткиного рюкзака. Сева с Алешей молча сидели. Маша с Колей играли в «летел лебедь», позже к ним подключились и двое тихих новичков.
— Рюкзаки все настроили? — Вова обращался преимущественно к Севе с Алешей.
— Да вроде все, — ответили опытные Женя и Максим. Вова посмотрел на них фирменный взглядом «очень смешно», но сам раскололся вместе с ними.

Мост через речку был натяжной. Конструкция обветшала от времени и безразличия — из-за запустения маршрута, по которому раньше ходили из деревни в деревню, от которых сейчас не осталось даже развалин. Шли по одному, впечатывая шаги в разные стороны узкого настила и крепко держась руками за подгнившие канаты. Дольше всех собиралась Ритка — она пошла предпоследней, сразу после Капронова. Она несколько раз останавливалась перед дырками выломанных досок, боясь ступить дальше, но, в конечном счете, смогла дойти до другого берега: с визгами и «мамочками».

— Сев, Леш, вам надо рядом с Вовой идти, впереди. — Маша подгоняла изрядно уставших учеников средней школы. Тропинка кончилась, и путешественникам приходилось идти очень плотно, друг за другом, чтобы не заблудиться в буреломе.

— Вовчик, сколько прошли? — Бодрый Саша шел следом за направляющим.
— Да половину прошли вроде.
— Двенашку?
— Как-то так, да. Слушай, далеко там наши, не загнали мы их?
— Да нет, кажись. Идут.
— Может рюкзачеллы им кому облегчить?
— Мне бы самому облегчиться, — догнавший их Макс пошел на обгон, чтобы слить лишнее.
— Да не, пусть идут. Если дойдут — уже решат: ходить им дальше в походы или нет.
— Это да. У тебя когда теперь следующий этап-то?
— Да вот был на днях, я даже рюкзак не стал разбирать. Только еду взял общественную. Теперь через месяц только.
— Все ясно с тобой, Санек. Ладно, давай привалимся, а то эти кексы скоро совсем отстанут.
Вова с Сашей скинули рюкзаки и размяли плечи. Макс, забежавший вперед, немного вернулся назад и тоже скинул свою ношу. Слегка растянувшаяся вереница постепенно скучковалась. Девчонки и новички падали на свои рюкзаки даже не расстегивая их. Виктор Степаныч подошел последним:
— Устали?
— Не-е-е-ет!
— Да ладно, устали! Я и сам устал. Давайте минут пять привальчик и снова пойдем. Надо бы до темноты встать успеть.

— Это, Виктор Степаныч, мы немного сбились с курса, — через пару километров после привала Вова оставил Сашку во главе колонны и пошел в конец.
— Немного это сколько?
— Не критично, вроде. Километра полтора лишние покрутим.
— Это не страшно.
— Привальчик?
— Еще километр и привальчик, давай. На курс выведи нас.
— Ага!

Минут через сорок Вова повторил свои действия:
— Это, Виктор Степаныч, что-то не выправляется курс.
— Не выправляется?
— Угу.
— Давай привальчик, и там подумаем. — Виктор Степаныч нашел взглядом Сашу и крикнул: Привал! Все побросали рюкзаки там, где стояли.
— Эй! Давайте в одном месте как-то, — взял в руки инициативу Саша.
— Еда на перекус у кого? — Хозяйственная Маша полезла в рюкзак за списком с распределением перекусов. — Леша, доставай сухари. Женек, а ты колбасу. Воду всю сразу не выпейте!
Туристы доползли до Сашки Авсеева и снова в бессилье упали.

— Сколько мы уже прошли?.. — Сева не встал с рюкзака даже за перекусом.
— Что прошли — все наше. — Вова задумчиво грыз сухарь и рассматривал карту. — Перекуси лучше, Сев. Надо сделать усилие.

— Вов, ты колбасы сколько брал? — Маша подошла к направляющему и предложила ему еще кусок.
— Не, спасибо, я больше не хочу.
— Съешь мой — я больше не хочу. А ты хочешь. И тебе надо.
— Давай я съем, Машка, — Капрон, болтавший с Женьком и Максом о новинках в технике, откликнулся на пожертвование.
— Еще чего! — Вова демонстративно встал, взял кусок колбасы из Машиных рук, широко раскрыл рот и положил туда тонкий ломтик. Потом посмотрел на Капрона и компанию взглядом «Ну что, съел», и снова вместе с ними раскололся.
— Сереж, хочешь, я тебе отдам, — Ритка встала и направилась к заливающейся смехом компании.
— Да не, спасибо.
— Ну Сереж!
— Ладно, ладно, давай сюда свою колбасу, так и быть. — Капронов нехотя протянул свою руку и зажал золотистый кусок между пальцев.

Через двадцать минут после затянувшего перекуса Вова снова вернулся в конец пелотона.
— Какая-то фигня, Виктор Степаныч!
— Ну, давай посмотрим.
Пока маршрутная группа пыталась вычислить ошибку в расчетах, основная группа снова завалилась прямо с рюкзаками на землю.

— Так, давайте соберемся, — после пяти минут изучения местности по картам и приборам, в помощь к чему подключился опытный ориентировщик Сашка, Виктор Степаныч снова собрал всех.
— Мы немного заплутали. Ничего страшного, но пройти придется немного больше, и стоянку, скорее всего, ставить уже в темноте. Но это все ерунда, те кто ходил — подтвердят. Мы тут посовещались и решили, что это Леший Вовку петлями водит, поэтому надо бы его подкормить. Маша, что у нас есть к чаю?
— Сухари с сахаром и изюмом есть… Ко…
— …Замечательно! Сухари идеально подойдут. Доставайте один. Оставим его здесь, на пеньке. Но — единственное что — придется нам теперь пересчитаться, чтобы он всех учел. Только делать это мы будем не по порядку, а разбросанно. Кстати, первый.
— Второй, — поддержал его Вова.
— Третья, — Маша тоже оказалась недалеко.
— Четвертый, — Саша Авсеев.
— Четвертый, — буквально на четверть секунды после Саши сказал Макс.

После нескольких попыток и десятка литров смеха над неудачами, у них наконец получилось:
— Первая, — немного неуверенно начала Маша.
— Второй, — тут же выпалил Вова.
— Третий, — Саша Авсеев.
— Четвертый, — неожиданно подал голос Коля.
— Пятая, — Настя толкнула в плечо своего Лешу.
— Шестой, — Леша сразу за Настей.
— Седьмой, — Алеша выждал небольшую паузу.
— Восьмой, — Макс, тоже после небольшой паузы.
— Девятая, — почти тут же выпалила Ритка.
— Десятый, — размеренно выдал Виктор Степаныч.
— Одиннадцатый, — Борис.
— Двенадцатый, — Капронов, чуть ли не плачущий от смеха.
— Тринадцатый, — следом за другом просмеялся Женек.
— Четырнадцатый, — Сева неуверенно завершил пересчет.
— Теперь оставим сухарик на пеньке, — Виктор Степаныч посмотрел на упавшую сосну, — и двинемся дальше. Путь неблизкий.
Маша осторожно положила дань Лешему на ствол дерева и поспешила к началу колонны.

Солнце светило уже по-вечернему, издали. Лес начал немного редеть, что было хорошим знаком. Силы у всех заканчивались — на разговоры их просто не оставалось. Сева и Алеша чуть ли не каждые пять минут подгонялись Максом, который шел прямо за ними где-то в середине группы.

Вдруг Коля запел. Песню из детского мультика: «Мы к вам заехали на час».
— Привет! — Поддержал его Вовка.
— Бонжур! — Пришли на помощь Маша с Сашей.
— Хеллоу! — Добавили еще несколько голосов.
Настроение и боевой дух немного поднялись и путники продолжили свой нелегкий путь с песнями.

Уже почти стемнело, и надо было вставать на стоянку.
— Вов, сколько нам еще до конечной точки идти?
— По моим подсчетам километра три, Виктор Степаныч.
— А накрутили мы?
— Двадцать семь.
— Неплохо. Ну что, идем дальше, или здесь будем стоянку искать, пока вода относительно близко? — Виктор Степаныч обратился уже ко всем.
— Идем, идем! Остаё-о-о-омся! — Наперебой кричали голоса.
— Сейчас девять вечера. Часов до десяти мы можем идти. К тому же небо сейчас чистое и почти полная луна. Ну так что?
Повисла тишина.
— Предлагаю компромисс! — Алеша поднял руку.
— Да, Алеша, что ты хочешь предложить?
— Если идти осталось километра три, и идти мы можем час, предлагаю идти полчаса, за которые мы пройдем примерно полпути. Единственный вопрос — будет ли там вода?
— Принципиально мы можем идти вдоль ручья. Сделаем, конечно, небольшой крюк, но сейчас уже это не так принципиально. Я, в принципе, согласен с Алешей, встать тут все равно особо негде, — Вова еще раз посмотрел на карту и в навигатор.
— Всех такой вариант устраивает? — Виктор Степаныч опять сделал серьезное лицо, и осмотрел всех, но смеяться сил ни у кого уже не было.
— Да. Да… Хорошо… — Звучали уставшие голоса.
— Тогда — выдвигаемся!
Они прошли еще порядка двадцати пяти минут и встретили симпатичную полянку, на которой и решили встать.
Маша с Ритой занялись готовкой обеда Настин Леша разводил огонь, Женька с Капроновым пошли за водой, с котелком, который Вова не забыл. Макс с Борисом и Колей пошли делать дрова. Вова с Виктором Степанычем натягивали тент. Сева с Алешей, после пяти минут лежки на рюкзаках, отправились за хворостом. Настя пошла расстилать под тентом пенки, которые пришлось долго выпрашивать у занятых товарищей.
Меньше чем через час все было готово. В канах лежали макароны с тушенкой и томился заваренный чай. На импровизированном столе лежала вскрытая пачка сладких сухарей, сахар, и прочие мелочи жизни. Дров наготовили как на месяц. Разложены они были по кучкам: от тонкого хвороста до впечатляющих нодий.
— Можно есть! — Машка позвала к костру.

— Ну, теперь, когда поели, можно и поспать! — Борода похлопал себя по животу и приготовился встать, — не забудьте почистить зубы и потеплее закутаться в спальники! С краю сплю я и Вовка.
— Виктор Степаныч, а история? — Спросил Коля.
— Что история?
— Расскажите нам, пожалуйста, одну из своих историй!
— Уверены, что хотите?
— Да! — Неожиданно воодушевленно раздался общий ответ.
— Ладно, безгранична доброта моя душевная, слушайте.
«Это история о человеке со сбившимся компасом.
Однажды, после долгой бессонной ночи, которая никак не хотела кутать его в свои объятия, и лишь шелестела листьями деревьев через открытое окно, он собрался и ушел, никому ничего не сказав.
Всю ночь он пытался спрятаться от своей тени, которая хотела его поглотить. Человек прятался от нее под одеялом, но там она его находила и душила; он прятался от нее в холодном душе, но и там не было от нее покоя. Он прятался от нее в фильмах, книгах, музыке. Пробовал скрыться в вине... Но куда бы он ни пошел, все время шла она следом.
Он вышел из дома, когда город совсем затих; когда солнце, обогнувшее планету вокруг, снова вернулось чтобы светить.
Последнее, что он сделал — взглянул на себя в зеркало, но ничего там не увидел. Ни дряхлого старика, которым он себя ощущал; ни звонкого мальчишку, которым ему хотелось себя видеть; ни мужчину средних лет с легкой небритостью и печальными глазами, которым воспринимали его окружающие.
Человек не стал запирать свой дом, только осторожно, чтобы никого не разбудить в округе, прикрыл входную дверь. Он не стал оставлять записок, зная, что искать его все равно никто не будет. Он просто ушел.
Он ничего не взял с собой, кроме пустой банки из-под консервов, теплого отцовского свитера, связанного с полвека назад, и денег на билет в один конец.
Дойдя до вокзала, он взял билет на ближайшую электричку, на то направление, где никогда не был, а остаток денег — пару монет — отдал еще не начавшему играть музыканту с седой бородой и шершавыми ладонями.
Полупустой утренний поезд несся по рельсам прочь из города: от чужой суеты и праздности. Ритмично стучали колеса. А напротив человека уселась его тень. И всю дорогу они сидели, молча смотря друг на друга и в пустоту.
Человек сошел за несколько станций до конечного пункта, на пустынном полустанке, прикрытом едким утренним туманом. Тень шла за ним по пятам. Человеку было безразлично куда идти, и он просто шел дальше, вглубь, в лес.
Он шел весь день, ни разу не остановившись. Лес становился все плотнее. Свет все меньше проникал сквозь верхушки вековых деревьев. Но человека это не страшило. И его тень тоже.
Он шел дни и недели. Пил воду из рек и болот, набирая ее в изрядно помятую жестянку; спал, укутавшись с ногами в протертый временем свитер; ел ягоды и грибы. Человек встречал на своем пути зверей: хищников и безобидную мелочь — и они просто молча расходились друг с другом. Однажды в чаще он встретил медведя и поймал его взгляд. Они долго смотрели друг на друга, будто выточенные из камня, будто общались посредством гипноза».
— Посредством чего? — Как бы про себя, но вслух спросил Сева.
— Гипноза — ну это как во сне, — так же непроизвольно ответил ему Алеша.
«Они смотрели не моргая, не желая уступать, понимая при этом силу другого. После продолжительной беседы (казалось, длилась она несколько часов) человек и медведь двинулись одновременно в разные стороны — каждый в свою. Им было нечего делить.
Человек шел недели и месяцы. И в нем рождалась музыка: глубокая и стройная. Так ветер поет у верхушек деревьев, море шумит по ночам и таинственно молчат горы. Тень, будто чувствовавшая нарастающую музыку, все больше искажалась, принимая формы камней и деревьев в пик силы внутренней мелодии; но возвращалась к человеку во время сна и затишья.
Человек шел месяцы и годы. Он исхудал. Оброс бородой, поседевшей от снега прошедших зим. Лес не кончался, только становился другим. Менялся ландшафт, растительность, животный мир. Менялось все. Менялся и человек.
Однажды, после очередного длительного перехода, он наткнулся на озеро. У озера была кристально чистая поверхность, которая отражала холодный лунный свет. Человек был вымотан, и его мучила физическая жажда — последний водоем был в нескольких днях пути, а болота остались позади еще неделю назад, поэтому ему приходилось пить утреннюю росу, осторожно собирая ее с листьев молодых деревьев».
— Ого! — Удивился Колька.
«Стук его сердца звучал открыто и чисто, ритмично наполняя внутреннюю музыку, которая достигла своего апогея. Тень человека несколько дней скрывалась, отстав от него на несколько световых лет.
Человек подошел к озеру, встал на колени и зачерпнул ладонями серебряную воду. Он не спеша поднес ее к губам и мелкими глотками выпил всю без остатка. Музыка притихла, не уменьшившись в своем объеме. Она стала невероятно плотной; настолько, что даже в одной капле могла поместиться целая симфония. Человек навис над водой, чтобы умыться...
...И увидел там бесконечность».

Все молча слушали. В кустах верещали сверчки, потрескивал огонь в костре. Луна осторожно подсвечивала тент на стоянке.
— Спокойной ночи, — еле слышным шепотом говорили идущие спать. И тихо шли укладываться в спальники. Последним ушел Виктор Степаныч. Он проверил огонь, облил его водой вокруг, накрыл пленкой отсыревающие продукты, проверил доступность острых предметов. Под тентом к тому времени все уже разлеглись, оставив ему место с краю. Виктор Степаныч достал из рюкзака зубную щетку и спальник. Зубную щетку убрал обратно, не в силах даже встать с пенки. Дети еще какое-то время перешептывались, но потом перестали, и просто молча лежали, или — большинство — уже крепко спали.

— Прямо про нас история, — шепнул Сева Алеше, лежа в спальнике и глядя куда наверх, сквозь тент.
— Ага! — Ответил Алеша и заснул.

Севу разбудил Алеша:
— Сев, пойдем в кусты сходим? Я что-то один немного боюсь.
— Ладно, пойдем, — нехотя согласился Сева.
Они выбрались из спальников, надели ботинки, и — как были в трусах — направились в сторону молодых деревьев. Завершив операцию по освобождению сточных вод, они было отправились назад, но боковым зрением увидели, как что-то блеснуло за лиственной стеной. Они подошли поближе и увидели небольшой водоем, почти ровной формы, освещенный серебряным светом луны.