Засека - 197-198

                Начало ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/03/21/1036

Предыдущее ЗДЕСЬ:
http://www.proza.ru/2013/07/18/889_______________________
                197


Егор не мог двинуться,  пока за ними не хлопнула дверь.  Выйдя из ступора,  он задумался:
   
«Не близко к сердцу я тебя принимаю,  Томирис,  в самое нутро ты ко мне влезла».
   
Амазонка из племени машуджи не ошиблась.  Влас развалившись в предбаннике,  парил всем телом,  закрыв глаза в приятной истоме.  Егор,  быстро раздевшись,  вошёл в парилку и лёг на верхний полок прогреться перед веничком.  Олег в войлочной шапке и рукавицах,  облепленный березовым листом, сидел на нижнем полоке и отдувался.
   
—  Извини,  Егор,  не смогу обещанное сполнить.  Тяжела баня опосля обильной еды.
   
—  Брось,  сам не без рук.
   
Пермяк положил веники в шайку с кипятком.
   
—  Пойду.  В Заполошную окунусь.
   
—  Куда?  —  не понял Егор.
   
—  Речушку так прозвали.  Ох,  и студена там водица.
   
Вдоволь исхлеставшись веником с припарками,  Егор вышел в предбанник передохнуть и попить кваску.  Власа там уже не было.  Он с Олегом вдвоём сидели возле лубка с брусникой и по одной отправляли в рот,  смакуя сок раздавленной языком ягоды.
   
—  Ну,  как впечатления от первого дня в сумеречной?
   
—  Знаешь Олег,  в подсознании я всё это уже видел.  Ощущения острей,  будто вдруг во время просмотра фильма становишься его непосредственным участником.
   
—  Хочешь,  скажу,  что меня пропекло больше с первыми шагами к засеке.
   
—  Интересно,  —  Егор глянул на пермяка,  катавшего по столу крупную брусничину.
   
—  У нас в городке есть интернат для глухонемых.  Я с ними с малолетства игры водил.  Пацанвы местной раз-два и обчелся.  Молодежь поуезжала.  Старики да бабки в

_____________________________________________________
198


основном.  Городок скоро в вымирающую деревню превратится,  а администрация знай добро доворовывает.  Всё до лампы.  Интернатом областного значения и держимся за цивилизованных людей.  Удивляло меня,  желторотика,  общение глухонемых.  Понимал,  между собой жестами разговаривают,  а меня как же разумеют.  Я на руках ни бум-бум.  До немоготы захотелось их речью овладеть,  глазами слова ловить с уст.  Научили товарищи по играм языку жестов,  а с годами и на руки перестал смотреть.  Они ведь по привычке ими машут.  Индо казалось,  на другом уровне разговор идёт,  на телепатическом.  Я,  когда свободно смог с ними изъясняться,  заметил,  что больше в глаза смотрю,  чем на губы,  —  Олег замолчал,  на мгновение задумавшись.  —  Попав на засеку,  целый день ничего не понимал.  Говоришь с даком,  финном,  баском,  эллином  —  голова кругом идёт.  Слышу родную речь,  а вижу  —  губы полную абракадабру выговаривают.  Одно на другое накладывается,  будто два человека в разные уши жужжат и кажный о своём.  Подумал я тогда,  на землю бы такие возможности,  сколько б людей перестало страдать.
   
—  Не думаю,  что люди себя счастливей почувствовали бы,  Олег.
   
—  Почему?
   
—  Сколько языков пропадёт,  а язык  —  это немалая часть культуры.  Звуковые границы народного самовыражения.  Недаром у ограниченного человека и речь десятком слов исчисляется.  По словарному запасу можно определить эрудицию,  размах мышления.
   
—  А представь,  когда выражение мысли не ставится в рамки словарного запаса и доступно собеседнику в чистом виде,  —  возразил пермяк.
   
—  Нет,  Олег,  ничего твоему слушателю доступно не будет.  Не передать того,  чего не знаешь.  Прикинь ситуацию,  когда хочется рассказать о предмете,  который только визульно определил и не имеешь представления о его предназначении.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://proza.ru/2013/03/20/549