Модильяни и Эбютерн Опровергая забвение

   Он увидел её в легендарном кафе «Ротонда», где в то время собиралась вся французская творческая элита. Внимательно рассмотрев, подошёл и со словами: «Посиди так», начал рисовать её портрет на бумажном листке…
   Амедео Модильяни прибыл в Париж в 1906 году, чтобы посещать курсы живописи и скульптуры. Сложно было не влюбиться в этого талантливого и уверенного в своей неотразимости мужчину. У него были превосходные манеры и безупречное чувство стиля. Как говорили современники: «Никто не умеет столь изящно повязывать шарф». Не одна красавица позволяла эффектному итальянцу рисовать себя обнажённой уже после первой встречи с ним. Ходило немало историй о его романах с самыми яркими женщинами Парижа. Но, несмотря на многочисленные любовные связи, сердце художника замерзало без огня настоящего чувства, без той, что стала бы для него Музой, преданным другом, спутницей жизни. Ни с одной женщиной он не жил в одной квартире. Ни один из романов не продолжался больше, чем год. «Я жду ту, что приходит ко мне во сне. Она тиха, как ангел. У неё грустное лицо. Она всё время молчит и ничем не выдает своего присутствия. Но я чувствую. Чувствую, что она рядом и верит в меня».
   И вот в 1917 году рядом с художником всё чаще стала появляться миниатюрная девушка с длинными волосами. Она сидела всегда молча, стараясь не привлекать к себе внимание. Удивительно, но они вообще очень редко разговаривали, больше просто смотрели друг другу в глаза. Леон Инденбаум, приятель Модильяни, вспоминал: «Поздней ночью его можно было увидеть на скамье перед «Ротондой». Рядом сидела Жанна Эбютерн, молчаливая, хрупкая, любящая, настоящая Мадонна рядом со своим божеством».
   «Жан» (так называл её Модильяни) родилась в Париже в строгой католической семье. В богемную среду французских художников её ввёл старший брат Андре. Из-за контраста цвета волос и лица (длинные каштановые косы на фоне благородной бледности) друзья прозвали девушку «кокосовым орехом». Маленького роста, женственная, с застенчивой улыбкой, она походила на «птицу, которую легко спугнуть». В 19 лет Жанна начала посещать курсы живописи при академии Коларосси. Красавица не пила вина, не курила, не имела любовников, хотя для художниц того времени это было обычным делом. Одевалась Жанна очень скромно и совсем не пользовалась косметикой. Тем не менее, все находили её изысканной даже в самых неброских платьях, а естественный девичий румянец на лице придавал образу ещё большую трогательность и особую выразительность. Знакомство с Модильяни ничуть не изменило её привычек и взглядов на жизнь, лишь возвысило, наполнив любовью.
Она стала первой и единственной женщиной, которой Амедео предложил жить вместе. И это через несколько месяцев после знакомства! Никто не ожидал подобного от человека, долгими годами никого не впускавшего в своё личное пространство. «Я встретил женщину из своих снов! Это точно она!» – признавался в то время  друзьям сияющий от радости художник. В июле 1917 года они сняли крохотную квартиру вблизи Люксембургского сада – две голые пустые комнатки, выкрашенные оранжевой краской. Родители девушки, не питая дружеских чувств по отношению к «нищему еврею», надолго разорвали отношения с дочерью. В богемной же среде все сразу признали Жанну не подругой, а женой Модильяни.
   Любовь вознесла «Моди» (товарищеское прозвище Амедео) на самые вершины вдохновения! Жанна стала ключевой темой его живописи, главной моделью. Рисуя, Модильяни не нужно было искусственно удлинять её шею, овал лица, как он делал это, создавая портреты других женщин. А вера девушки в его талант давала художнику силы, благодаря которым он находился в состоянии непрекращающегося творческого поиска. Посвящённые ей картины художник называл «признанием любви на холсте»…
Не только Жанна для Амедео была источником вдохновения, но и наоборот: свободное от домашних хлопот время она посвящала творчеству, рисуя саму себя и портреты любимого. Смотря на них, неравнодушному человеку может показаться, что ему дали прочесть интимное письмо или услышать слова, которые можно только прошептать на ухо…
    Однако не всё в их отношениях шло гладко. Амедео Модильяни был не из тех, кто мог позволить женщине свести свою жизнь к совместному творчеству и семейному уюту. Его горячая натура требовала постоянного разгула страстей, полной нестеснённости в действиях. К тому же любовь к девушке настолько заполнила его естество, что он практически не мог ничего писать… в трезвом состоянии. Чтобы сосредоточиться на работе, Амедео был необходим алкоголь. Поэтому он каждый день старался ускользнуть из дома, чтобы отправиться в кабак. Кроткая и спокойная девушка безропотно ждала его возвращения, пониманием и лаской отвечая на любые выходки. Нередко можно было наблюдать и то, как они сидят вместе в каком-нибудь кафе, он – со стаканом вина или абсента, она – сложив руки на коленях. Частенько Модильяни напивался и начинал дерзить другим посетителям, за что его оттуда выпроваживали. Жанна робкой тенью следовала за ним и, поддерживая еле стоящего на ногах художника, отводила его домой. Неудивительно, что многие из друзей Амедео считали её Ангелом.
   Несмотря на все старания девушки, нищета, тяжёлые условия быта и образ жизни Амедео не могли не дать о себе знать. Модильяни заболел туберкулёзом. По ночам его стал мучить жуткий кашель. Лечение было просто необходимо, а денег взять было неоткуда. Тогда друг семьи, Гарольд Зборовский, вместе с родителями Жанны, которые к тому времени простили дочь, оплатил поездку в Ниццу. Весной 1918 года пара покинула Париж, находившийся под угрозой немецкой оккупации, и направилась на южное побережье Франции. Днём Модильяни работал, по вечерам по-прежнему сбегал в местный кабак, не предпринимая никаких попыток вылечиться.
    Там у них родилась дочь, и впервые за долгие месяцы семья была счастлива. Модильяни всем своим существом давал понять, что Жанна была единственной, кто смог подобрать ключ к его сердцу. Вернувшись в Париж, он даже написал заявление об оформлении брака, но стать законным мужем и женой им было не суждено…
Наступила зима. Вместе с ней пришло обострение туберкулеза. Модильяни всё время мёрз, стал ещё больше пить, пропадал на несколько дней… От полного отчаяния спасало лишь творчество: маленькая комнатка, где они жили, в то время постоянно заполнялась автопортретами, десятками рисунков с изображением друг друга. В моменты совместного написания картин им казалось, что всё наладится, придёт весна, а вместе с ней – спокойная жизнь, полная веры в счастливое будущее.
Но с каждым днём Амедео становилось всё хуже. Когда художник понял, что больше не сможет встать с постели, он предложил Жанне присоединиться к нему в смерти: «Чтобы я мог быть с моей любимой моделью в раю и вместе с ней наслаждаться вечным блаженством». В тот же день он скончался… На похоронах Жанна не плакала, не кричала от отчаяния и боли, она вообще перестала разговаривать. А несколько дней спустя выбросилась из окна. Жанна была беременна вторым ребёнком, их первую дочь отдали на попечение Люнии Чековски, общей приятельницы художников.
    Лишь спустя несколько лет брату Жанны удалось уговорить родителей, винивших Модильяни в смерти дочери, перезахоронить её рядом с Амедео на старом французском кладбище Пер-Лашез. В его глубине на почти незаметном надгробии, высечена итальянская надпись: «Амедео Модильяни, художник. Родился в Ливорно 12 июля 1884 года. Умер в Париже 24 января 1920. Смерть настигла его на пороге славы». А чуть ниже: «Жанна Эбютерн. Родилась в Париже 6 апреля 1898. Умерла в Париже 25 января 1920. Верная спутница Амедео Модильяни, не захотевшая пережить разлуку с ним».
   В 2003 году в Королевском дворце Милана впервые вместе были собраны работы Амедео Модильяни и Жанны Эбютерн. Искусствоведы утверждают, что его и её полотна периода их совместной жизни написаны как будто одной рукой...