Майкл Муркок - Красные жемчужины

Красные жемчужины

Рассказ об Эльрике

Майкл Муркок

Посвящается Джорджу Манну и Г. Х. Тиду



За Край



Словно наполненное и раздувшееся от крови, окаймленное медью солнце садилось на горизонте, и удивительной постройки корабль, Силела Ли, отбрасывал длинные черные тени. На палубе у бортовых поручней в замысловатых лоскутных рясах и блестящих бронзовых венцах стояли две жрицы Ксиомбарг, обсуждая вид вокруг и слушая далекий голодный рев, который приветствовал наступление темноты с божественным ликованием. Они начали петь, совершая свои вечерние молитвы, и им показалось, что в небе над ними появился огромный силуэт женщины (эту форму предпочитало их божество). Когда они заканчивали ритуал, из пассажирских кают снизу поднялись двое мужчин. Один был невысокий, с копной потрясающих рыжих волос, румяным лицом, большими голубыми глазами и широким, улыбающимся ртом. Его высокий спутник был одет в черные шелк и кожу. Волосы второго были цвета молока, а кожа - бледна как тончайшее выбеленное льняное полотно. Его вытянутая голова с заостренными ушами и слегка наклоненными бровями привлекала внимание так же, как и колючие, сверкающие, рубиновые глаза. Он был безоружен, как его спутник. Женщины, опустив рук, завершили обряд. Повернувшись, они с удивлением посмотрели на вежливо поклонившихся мужчин. Жрицы поприветствовали пару в ответ и, спустившись в люк, вернулись в свою каюту под палубой. Мужчины заменили женщин у бортовых поручней Силелы Ли. К этому времени диск солнца был уже наполовину в воде, вырезав своим светом красную дорожку в море.

Высокий мужчина был хорошо известен как на Севере, так и на Западе. Это был Эльрик, иногда называемый Братоубийцей, бывший император Мелнибоне - до недавних пор господствовавшей в мире силы. Низкого мужчину звали Мунглам из Элвера, с так называемого не нанесенного на карту Востока. Они уже некоторое время путешествовали вместе и поучаствовали в нескольких авантюрах. Весьма недавно они покинули Насси-Тикри, где повстречали еще двоих, присоединившихся к ним по причинам личным, трудным для понимания. В этот вечер те двое решили остаться внизу.

Когда жрицы скрылись, Мунглам ухмыльнулся:

– Служительницы Ксиомбарг в этой части мира кажутся несколько привлекательнее. Я начинаю сожалеть о том решении, которое принял в таверне.

С легкой улыбкой его друг ответил:

– Я слишком тесно связан с Владыкой Хаоса, собратом Ксиомбарг, чтобы желать каких-либо еще связей с Герцогами и Герцогинями Энтропии. Если мои знания об их вере правильны, то думаю, ты обнаружишь, что эта парочка не заинтересована уделять времени никому, кроме своей покровительницы и друг другу.

– Жаль, – Мунглам разочарованно разглядывал пустой люк. – Эльрик, мой друг, иногда мне хочется, чтобы ты делился со мной своими знаниями не настолько откровенно.

– Уверяю тебя, я делюсь совсем немногим.

Альбинос опустил взгляд, чтобы внимательно осмотреть плещущуюся внизу воду.

Солнце почти село, а далекий рев стал слегка громче, как будто торжественнее. Затем солнце зашло, оставив корабль в серо-золотистых сумерках. Внезапно задул сильный ветер, наполняя огромные синие паруса, и гребцы внизу отпустили весла. Что необычно, они убрали длинные весла целиком внутрь корабля: двое мужчин слышали удары дерева по дереву, скрип металла о металл, пока люки для весел плотно закрывались.

После этого оба мужчины неохотно оставили палубу и спустились через люк к своим каютам. В проходе они встретили первого помощника капитана Гхатана, вежливо отдавшего честь.

– Господа, убедитесь, все ли в ваших каютах герметизировано. Переход начнется через пару часов после восхода луны. Утром, когда будет безопасно раздраить люки, зазвенит колокол.

– Если мы еще будем живы, – весело пробормотал Мунглам.

Помощник капитана ухмыльнулся в ответ:

– Несомненно! Доброй ночи, господа. Если повезет, вы проснетесь в Верхнем Мире.

Пожелав им обоим доброй ночи, Эльрик вошел в свою каюту. Сверху раздалась серия тяжелых ударов и грохот цепей: корабль тщательно защищали от проникновения воды.

Его комнатка была залита насыщенным оранжевым светом, исходящим от фонаря, висящего в центре низкого потолка. В каюте сидела женщина, хмурясь над маленьким свитком. Когда альбинос вошел, она подняла глаза и улыбнулась. Чрезвычайно красивая, черноволосая девушка была принцессой Наухадуарой из Уйта, в эти дни называвшая себя просто Науха. Свет отражался в ее больших темных глазах. Ее губы были слегка раскрыты в сообразительной улыбке.

– Итак, милорд, мы прошли точку невозврата.

– Вроде, да, – Эльрик начал снимать сорочку, направляясь к их широкой койке, покрытой мехами и лоскутными одеялами. – Возможно, нам лучше поспать сейчас, прежде чем начнется настоящий шум. Слишком поздно для тебя рассматривать возвращение в Уйт.

Она пожала плечами и вернула свиток в круглый чехол.

– Я всегда бы сожалела, что не испытала этого, милорд. Ведь я разделяла общую точку зрения, что наш мир имеет форму блюдца, пока ты не убедил меня в обратном. Я считала все другие описания просто рассказами дураков.

– Да. Как хорошо, что так мало людей верит правде, так как реальность, конечно же, смутила бы их, – сказал он немного отвлеченно, думая о других материях.

– Я все еще в смятении, – ответила она.

– Действительность вскоре будет подтверждена.

Теперь он был обнажен: стройный и мускулистый – во всей своей необычной бледной красоте. Эльрик поднял кувшин, налил воды в лохань и стал вяло умываться.

Она тоже начала готовиться ко сну. С тех пор, как она связала свою судьбу с Эльриком, скука, к которой она уже привыкла, исчезла, и впредь, как чувствовала Науха, вряд ли когда-нибудь вернется. Сновидения Эльрика редко давали ему полные ночи сна, но даже если бы он оставил ее, она бы никогда не сожалела, что была знакома с ним и, как она предполагала, любила его. Возможно, он был братоубийцей и предателем, но для нее никогда не имело значения, кто он такой и чем она рискует. Тьма и свет неразрывно сплелись в этом странном получеловеческом создании, чьи предки правили миром прежде, чем ее собственная раса появилась из грязи мироздания, и чей ужасный меч, теперь завернутый в грубую ткань и кожу и убранный в нижний ящик, казалось, обладал собственным темным разумом. Она знала, что ей следует бояться клинка, как и его владельца, и отчасти она повторно испытывала страх, свидетелем которого уже была однажды - там, в лесах таинственного Сума, но любопытство тянуло ее узнать больше о свойствах меча и мрачного принца, носящего его. Он предупредил ее о том, каким созданием он был, тем не менее, она настояла на том, чтобы пойти с ним, покинув отца и сестру-близняшку в Насси-Тикри ради его компании, пусть даже и оставив все знакомое и дорогое ей. Эльрик уже спал и она, лежа рядом с его жестким, удивительно бледным и дрожащим телом, внимательно слушала звуки корабля и моря. Скрипели шпангоуты, а гром на горизонте становился громче. Она почувствовала, что галеон, очевидно подхваченный быстрым течением, увеличивает скорость. У нее было некоторое представление о том, что их ожидает, тем не менее, ей очень хотелось разбудить и расспросить альбиноса. Он продолжал мирно спать, изредка бормоча, хотя явно не беспокойно, и она не посмела будить его. Но ни было ли это видимое отсутствие тревоги притворным?

Тихо-тихо наверху раздался низкий звук рынды. Альбинос вздрогнул, как будто в ответ, но не проснулся. Корабль вздыбился, откатив ее к его телу, потом еще раз, передав ей сотрясение удара. Силела Ли раскачивалась и вздрагивала; ее шпангоуты стонали от напряжения, когда корпус резко наклонялся то туда, то сюда, колыхаясь из стороны в сторону так дико, что Науха была вынуждена обхватить руками своего любовника, чтобы закрепиться. Эльрик двинулся, словно сопротивляясь ей, и на миг очнулся.

- Мы за краем?

- Еще нет.

Он снова закрыл темно-красные глаза. Затем они ненадолго уснули. Возможно, на несколько часов, точнее она не могла бы сказать.

Науха проснулась от ощущения, что скорость корабля увеличивается.

- Эльрик?

У нее перехватило дыхание, когда их стало беспощадно швырять из стороны в сторону, словно в огромном водовороте.

- Эльрик!

Он по-прежнему не реагировал. Она засомневалась, уж не умер ли он или не лежит ли околдованным, когда в ящике снизу раздался низкий, жалобный звук от разумного меча ее любовника. Шум воды перерос в оглушительный рев и ворчание черного меча утонуло в нем, когда корабль понесло вниз под все более и более крутым углом.

К краю мира.



Незнакомцы в море



Ранее, когда Эльрик рассказал ей, куда собирается, и заверил ее, что оставит ее в порту, из которого она сможет вернуться домой, Науха спросила его ровным голосом, не потерял ли он к ней интерес.

- Нет, - сказал он. - Но я бы не хотел подвергать тебя опасности.

Она не намеривалась расставаться с ним. Ее всегда интересовали слухи, касающиеся обреченного принца руин. Теперь у нее был шанс узнать, по крайней мере, толику правды. Движимая как любопытством, так и влечением к нему, она посвятила себя приключениям с той же готовностью, с какой уже отдалась его настойчивому, чуждому телу. Она была готова рисковать своей жизнью и рассудком, так как была предупреждена, что она должна это сделать, чтобы узнать, что лежит за краем мира. Колдун-альбинос рассказал ей об опасностях этой поездки, из которой за все время немногие смогли вернуться. Обо всем, с чем они, может быть, столкнуться, он сказал спокойным голосом. После этого она ответила ему.

- Хотя я и люблю жизнь, милорд, я не люблю ее без риска и волнения.

Она рассмеялась, увидев серьезное выражение на его лице. Сожалела ли она теперь о своем решении?

Корабль все еще набирал скорость, упорно трясся из стороны в сторону. Шпангоуты запротестовали, когда он, страшно качнувшись, нырнул под еще более крутым углом, угрожая выбросить Науху с койки. Она опять схватилась за альбиноса. Он прошептал: "Саймориль", и удержал ее в своих белых руках с нежной силой. Как он, настолько внешне слабый, мог обладать такой энергией? Она придвинулась к нему. Уже не в первый раз он выкрикивал имя суженой, убитой, хотя и случайно, его собственной рукой. В своем сне он обнимал именно ее.

Корабль дернулся снова. Внезапно возникло ощущение падения - словно корабль выпрыгнул за край - длившегося, казалось, вечно, пока Силела Ли с невероятным треском не ударилась обо что-то твердое. У Наухи возникло такое чувство, что сломаны все кости.

Науха закусила губу. Они налетели на риф. Не могло быть никакого иного объяснения. Теперь корабль разваливается на части. Силела Ли ритмично двигалась вверх-вниз, словно схваченная монстром. Науха больше не могла удерживать протяжный, во всю глотку, вопль, рвущийся из ее груди. Несомненно, их жизнь была кончена и они быстро тонули. Она приготовилась к смерти, руки Эльрика сжали ее чуть сильнее и, когда она открыла глаза, то разглядела на его мрачном лице улыбку. Вот как он встречал их судьбу? Но почему она утешилась?

Затем звук воды стал удивительно тихий. Они тонули? Движение корабля успокоилось и стало мягким. Эльрик закрыл глаза. Легкая улыбка тронула его губы, словно он прочитал ее мысли. Она услышала наверху энергичные голоса, наполненные облегчением, выкрикивающие приказы и ответы на них. Внезапно Эльрик выскочил из койки и начал отвинчивать заслонку с единственного в каюте бортового отверстия, впуская серебристый свет, который сделал его тело почти невидимым для нее. Прохладный, свежий воздух начал заполнять корабль. Неужели она услышала морскую птицу?

- Где мы?

Она в мыслях обругала себя за глупость. Он не ответил, а просто отошел от окна, став темным силуэтом. Наконец, он сказал. Его голос был мягким, а тон - едва ли не формально вежливым.

- Мы там, где ты не ожидала оказаться. На обратной стороне мира, которую люди, живущие здесь, называют Верхним Миром. Я не сильно искушен в этом, но думаю, у нас был легкий переход. Есть еще несколько часов до рассвета. Лучше еще немного поспи.

Он прикоснулся к ее лицу, возможно, навел легкие чары, и она подчинилась.

Позже, через дремоту она услышала стук в дверь каюты и голос Мунглама с той стороны двери. Встав, чтобы ответить, Эльрик дал ей время укрыться, прежде чем открыл дверь рыжеволосому элвериту, стоявшему с ухмылкой и обнимавшему одной рукой Ситу Тайн. Та была хорошенькой, с твердым, смелым взглядом и со строгой линией рта. Мунглам познакомился с ней в "Стальном лоне" ночью, накануне отплытия. Сита Тайн была невысокой и крепкой, с мускулистым телосложением танцовщицы. У нее были черные глаза и волосы, а также темная кожа, типичная для ее народа. Среди них всех она казалась самой спокойной. Но не было сомнений, что она тоже думала о смерти, когда корабль падал вниз. Теперь она вдыхала свежий, прохладный воздух, сквозящий внутри корабля и, весело вскинув голову, слушала, как весла высовываются из корабля и опускаются в волнующуюся воду. Раздался хлопок, когда ветер наполнил парус. Откуда-то донесся запах жарящегося мяса. Наверху одновременно раздавалась дюжина криков. У всех на борту было выражение удивления и неверия в то, что они выжили. Даже мрачный любовник Наухи был внешне менее угрюмым, чем обычно, когда, извинившись, крикнул, чтобы принесли теплой воды.

Помывшись и одевшись, Эльрик и Науха присоединились к остальным на большой общей галерее, где обедали пассажиры и офицеры корабля. Кроме двух жриц и компании Эльрика были еще шестеро пассажиров купеческого сословия, более чем слегка потрясенные произошедшим, взволнованно обменивающиеся своими описаниями этой ночи. Еще один пассажир, очевидно, не был торговцем, так как сидел немного в стороне от остальных, обернувшись в темно-красный морской плащ, словно из-за холода, который чувствовал только он. Угрюмый и неразговорчивый он проявлял только мимолетный интерес к другим пассажирам. Как большинство остальных он направлялся в легендарный Хизсс. Прошлой ночью он быстро поел и удалился. Мунглам глянул на него раз или два, в то время как интерес Эльрика к смертным и их делам был в лучшем случае случайным. Он полностью игнорировал этого пассажира, также как и остальных, уделяя свое внимание только Мунгламу, который умел его позабавить, и принцессе Наухе, к которой он проявлял необычную заботу.

- Итак, мы здесь! - Мунглам чавкал, вкушая хлеб, и глядел через ближайшее бортовое отверстие на спокойное море. - Должен извиниться перед тобой, принц Эльрик, за то, что не до конца верил твоим утверждениям о другом мире, лежащим под нашим собственным. Но теперь это доказано! Поверхность нашей земли не плоская, а яйцеобразная. Хотя я не понимаю, с помощью какой сверхъестественной силы океан остается на поверхности яйца, но должен признать, что это именно так...

Один из купцов громко рассмеялся.

- А ваш народ верит, как это делают некоторые из моих сородичей, что есть другие яйца всяческих размеров, разбросанные в эфире, часть которых напоминает наше собственное, господин мелнибонеец? С людьми, живущими на них? Яйца с таким же количеством измерений, возможно, существующие внутри других яиц, а те содержатся внутри еще больших яиц и так далее?

- Или возможно, - улыбнулся другой, - вы не верите, что любой из наших миров в форме яйца, и думаете, что они вместо этого круглые, как орехи дерева омерхав?

Эльрик пожал плечами, попивая свое желтое утреннее вино, и отказался втягиваться в их разговор. Как обычно Мунглам был более общительным и любопытным.

- Полагаю, что именно так утверждают некоторые философы среди мыслителей в моей собственной стране. Хотя никто еще не объяснил ни то, как вода остается покрывать поверхность этих миров, ни даже то, как корабли плавают по ней и почему мы можем стоять на палубах, а не летаем в воздухе как пыльца.

Угрюмый мужчина поднял голову, внезапно встревожившись, но, поскольку ни Мунглам, ни Эльрик не стали развивать тему, вернулся к своей еде.

Сита Тайн, девочка из таверны, захихикала.

- Мой народ знает о морском пути между двумя мирами уже столетия. Наши молодые мужчины едут сюда в поисках своего счастья. В результате этого знания мы стали богаче и научились строить корабли, подобные этому, способные выдерживать огромные давления на их корпуса, вот почему мы преодолели этот переход.

Капитан, сидящий у дальнего края стола, приложил в предупреждении палец к губам.

- Девушка, лучше не говори ничего больше, или наши секреты станут всеобщим достоянием. Мы богаты только до тех пор, пока большинство людей полагают, что эта сторона мира - легенда.

- Но мой спутник уже проходил этот путь прежде, - заявил Мунглам. - Вот почему я был готов принять риск. И конечно, дал обет молчания перед тем, как мы отправились под парусами.

- Я не знал, сэр... - капитан поднял бровь, глядя на Эльрика c интересом. Но альбинос не ответил, а только уронил взгляд на свою бледную руку, сжимающую кубок с вином. - Могу ли я спросить, сэр, что же послужило причиной вашего первого визита? - капитан вел веселую, несерьезную беседу. - Торговля? Любопытство?

Ради своих компаньонов Эльрик сделал попытку ответить.

- У меня здесь есть родственники.

Он подумал, что стал необыкновенно болтливым и эгалитарным [Эгалитаризм - равноправие, уравнивание]. Капитан больше не поднимал этой темы.

Позже на палубе, когда они вышли на свежий воздух, принцесса Науха, глядя на казавшуюся бесконечной, раскачивающуюся синюю воду с белыми барашками, сказала ему:

- Будет любопытно встретиться с этими родственниками. У меня не было и мысли, что мелнибонейцы жили где-то еще, кроме Острова Драконов.

- Они - родственники, - ответил он ей, - но они не мелнибонейцы и никогда ими не были. И не желали быть.

Погода не менялась, корабль плыл плавно по безмятежному океану под светом чуждых звезд, и Эльрик в последующие дни становился все молчаливее. Даже его друзья, не считая Наухи, принялись избегать его.

На пятый день среди водных просторов, вахтенный на баке судна громко закричал:

- Земля! Земля впереди!

Его крик привлек на палубу всех пассажиров, кроме угрюмого купца. Они проследили, куда указывала рука. Там, сквозь легкую дымку, была видна длинная береговая линия, а вскоре более ясно открылась серия глубоких, песчаных пляжей, о которые разбивались белые волны. За пляжами поднимался плотный, с темно-зеленой листвой лес, но признаков каких-нибудь поселений не было.

Мунглам высказал предположение, что этот лес, возможно, был продолжением тех джунглей, которые они покинули недавно, обогнувшихся вокруг мира, но оно было проигнорировано, поэтому он замолчал, когда корабль сменил курс, чтобы следовать вдоль обнаруженного берега, так как прежде он следовал в другом направлении.

- Шаг Банатт, - ответил один из купцов на вопрос Мунглама о первом порте назначения. - Мрачный город, где у капитана есть дела. Мы будем там в течение суток. Если, конечно, пираты-работорговцы пощадят нас.

Мунглам прежде не слышал никаких разговоров о пиратах и работорговцах.

- Вот как?

Купец обрадовался его волнению.

- Они поджидают корабли, приплывающие из-за края, и охотятся на них. Некоторые суда попадают сюда случайно и становятся идеальными жертвами. Поскольку мы ожидаем нападение, то, по этой причине, маловероятно, что они атакуют нас.

- Но почему жители твоего порта не говорят ничего об этом?

Купец пожал плечами и ухмыльнулся.

- Мы не можем бросить торговлю, сэр Мунглам, не так ли? Вознаграждение капитана состоит из денег, которые мы берем с таких как ты пассажиров. Но не бойся. Мы подготовлены и караулим пиратов. И перевозим сравнительно немного груза, большинство товаров бесполезно для работорговцев, а наши деньги используют только купцы, подобные нам. Для пиратов отчеканенное серебро не ценно. Некоторые говорят, что они полагают его несчастливым.

Остаток дня корабль держался постоянного курса, следуя вдоль берега. Дул слабый ветерок, но вода оставалась спокойной, давая хорошую точку опоры веслам и позволяя гребцам, все из вольных людей, держать постоянный ритм. Мунглам и его подружка, как обычно, спустились вниз, а Эльрик и принцесса остались на палубе. Она была рада свежему воздуху и спросила, чувствует ли он запах леса.

В ответ Эльрик улыбнулся.

- У меня есть собственная теория. В этом похожем мире меньше обитателей. По этой причине они меньше портят воздух...

Он был не совсем серьезен. Она отошла от него, встала на носу судна и, подняв голову навстречу бризу, позволила ветру растрепать волосы и развевать их за ее спиной.

Альбинос пристально глядел на сушу, его мысли были в прошлом, когда он в приключении во сне впервые обнаружил этот мир, город и людей, которые радушно приняли его. Ему было интересно, встретят ли его снова так? Он не мог вспомнить, был ли он здесь в первый раз в своем прошлом или будущем. Эльрик внимательно посмотрел на белую как кость руку. Но кожа не несла никакой информации о его возрасте, ни тогда, ни сейчас. Он вздохнул, радуясь, что остался один.

Наверху раздался громкий крик. Все еще находясь на носу, принцесса Науха вторила голосу дозорного, стоящего в "вороньем гнезде". На горизонте быстро появился большой, квадратный, серый парус. Затем еще два, наконец - четвертый. Но Эльрик проявил интерес к более низкому и темному корпусу в воде, за которым неровным строем следовали остальные корабли. Корпус не имел ни парусов, ни весел, но скользил по волнам как касатка, из его узкой палубы поднималась треугольная форма, похожая на спинной плавник. Длинный, острый нос, красный как кровь, разрезал легкие волны и некоторые мужчины подались вперед, когда судно рванулось к их кораблю. Никогда прежде Эльрик не видел корабля, двигающегося так быстро и мечущегося как рыба.

- Что это за корабль, капитан? Он движется как живое существо.

Капитан, наблюдая за кораблями, ответил уголком губ. Его тело было напряжено, он готовился отдавать приказы.

- Сначала, пару или более того столетий назад, у них были драконы, которые участвовали в набегах вместе с ними, делая их неуязвимыми. Затем драконы медленно исчезли и их заменили эти странные, сверхъестественные корабли. Сейчас остался только один, но так велика мощь пиратов и так неуязвим их Белый Форт, расположенный глубоко в лесу, что мы не можем надеяться на сопротивление им когда-либо. Все, что мы можем, это вступить в переговоры и молиться, чтобы они посчитали бой с нами расточительным для себя.

Лучники уже бежали на свои позиции неподалеку от Эльрика. Другие стягивали парусину с промасленных деревянных катапульт. Запах Пламени Хаоса встал в носу, когда разожгли жаровни. Заклубился черный дым. Из-под палубы через люк поднялся Мунглам, по его бокам висели в ножнах мечи-близнецы. В руках он нес нечто большое и тщательно завернутое. Он бросил сверток Эльрику, радуясь, что избавился от него. Эльрик без труда его поймал и, сорвав обертку из ткани и кожи, открыл тяжелые ножны и торчащую из них рукоять меча с пульсирующим темным драгоценным камнем, вмурованным в нее. Он прикрепил длинный меч к поясу. Клинок застонал на миг, возможно, в предвкушении кровопролития и затих.

- Пираты на сверхъестественном корабле? - прошептал Мунглам. - Будут атаковать, милорд?

- Возможно, - Эльрик быстро глянул туда, откуда приближалась принцесса, завязывающая волосы позади головы. - Миледи, будет лучше, если вы вооружитесь.

Внизу у нее были собственные клинки.

- Они будут драться? - спросила она и повернулась, чтобы последовать его совету.

- Лучше быть готовым к худшему, - он указал на команду. - Также как они.

Она спустилась вниз и появилась снова с тонким мечом и кинжалом.

Странный, предводительствующий корабль издал что-то, похожее на тяжелый вдох.

Затем последовало громкое шипение.

Вокруг сероватого спинного плавника в центре корабля поднялось облако. Одетые в доспехи янтарного цвета, воины-пираты столпились на носу судна. Из-под шлемов на их вытянутых лицах выглядывали слегка раскосые глаза. Мунглам хрюкнул от удивления.

- Мелнибонейцы!

Эльрик ничего не сказал, однако его левая рука сжала рукоять Приносящего Бурю.

Корабль, продолжая приближаться без явной движущей силы, был теперь четко виден им. С высокой, тройной носовой частью, с длинными, отдраенными палубами и ограждениями с искусной резьбой он только казался меньше, чем окружавшие его судна, поскольку был настолько низко посажен в воду. На массивной верхней палубе стоял один человек, его доспехи были более сложные, чем у остальных. Черты его лица говорили о его расе, но корабль и доспехи, даже вид его оружия имели мало общего с известными мелнибонейскими изделиями.

Красный корпус медленно поворачивался. Высокий капитан выкрикнул с полуюта:

- Кто вы и куда направляетесь?

Еще один шипящий вздох пришел со средней палубы от странной формы спинного плавника, рубчатого и слегка розоватого в отраженном свете.

- Живее!

- Этот корабль - Силела Ли, он направляется в Хизсс, Селуинг Афтру и порты за ними, - ответил капитан. - Перевозит товары для торговли и пассажиров из Нижнего Мира.

Но капитан необычного корабля, глядя прямо на Эльрика и хмурясь, едва слушал его. Эльрик смотрел в ответ с равной надменностью.

Затем, к удивлению Мунглама, капитан пиратов обратился к альбиносу на Высоком мелнибонейском наречии. Мунглам понял достаточно, чтобы почувствовать необыкновенный акцент.

- Ты пришел из Нижнего Мира? Куда ты держишь путь?

Эльрик не ответил прямо.

- Сначала ты должен сказать мне: ты намереваешься причинять вред этому кораблю?

Капитан в янтарного цвета доспехах медленно помотал головой:

- Нет, если ты намереваешься плыть дальше.

Но он продолжил любопытствовать. Пират перешел на Общий язык, обращаясь к капитану Силелы Ли:

- Мы не представляем угрозу для тебя и твоего корабля. Ты направляешься в Афо и Селуинг Афтру?

- Да, милорд. А перед этим в Шагг Банат. Затем в Хизсс, где мы возьмем провизии, починимся и дадим нашим людям немного отдохнуть, прежде чем отправимся к Снежным Островам и испытаем на себе теплые воды Серебряного Берега, затем снова домой, если на то будет воля наших богов.

- А между Шагг Банатом и Хизссом не будет остановок в других портах?

- Нет.

- Тогда плывите с миром.

Пират нахмурился, кладя тонкие руки на поручень. Странно, но он, казалось, был огорчен своим решением.

Мунглам внимательно глядел на высокий, бледный треугольник в центре корабля. Он шепотом сказал:

- Клянусь, что это плоть... И эти чешуйки. Некая рептилия. Запряженный монстр.

Затем корабль начал отходить, облачко по-прежнему клубилось с шипением, делая плавник плохо различимым, но запах не был противным.

В воздухе повисла жуткая, тяжелая тишина, словно нападение все еще могло состояться. Все, что было слышно, это - скрип шпангоутов, тяжелые хлопки паруса на ветру, плеск воды о весла. Мунглам подумал, что мог бы даже услышать звук дыхания.

- Они полагают, что наша сторона мира - преисподняя, - сказал один парень, едва шевеля губами. - Но я считаю, что Ад здесь, а мы только что встретили одного из его аристократов.

Эльрик и капитан пиратов продолжали пристально глядеть друг на друга с неотступным очарованием до тех пор, пока оба корабля не разошлись на большое расстояние. Затем без комментариев Эльрик вернулся в свою каюту, оставив компаньонов на верхней палубе.

- Милорд не признавался раньше, что у него здесь больше родственников, - заметила сухо принцесса. - Он уже говорил вам об этом капитане, мастер Мунглам?

Мунглам медленно помотал головой.

- Не поэтому ли он здесь? - поинтересовалась она.

- Не думаю.

Мунглам наблюдал, как лучники ослабляли на луках тетиву и убирали их вместе со стрелами в длинных колчанах в промасленные деревянные ящики.

Затем, отстегнув меч, он последовал за своим другом вниз.



Воспоминания о предках



Мунглам не ожидал обнаружить такую утонченную красоту в порту Хизсса. До сих пор порты на этой стороне мира были в некоторой степени угрюмыми, массивными укреплениями, словно некогда их долго осаживали. Кроме Хизсса. Его пастельные террасы формировали узкие зиггураты, по которым были разлиты все виды цветов. По этим террасам слонялись ярко одетые темнокожие жители, бездельничающие на теплом, спокойном воздухе и окликающие через сложенные в рупор ладони продавцов в разнос, посыльных и купцов, идущих по низлежащим улицам осмотреть грузы, привезенные широкобоким галеоном, и поприветствовать его торговцев. Капитан предупредил их, что обыкновенные на их стороне мира изделия могут быть дорого оценены людьми этой стороны мира, поэтому если бы ему предложили что-нибудь за, скажем, пряжку его ремня, он был бы готов потратить немного времени, чтобы поторговаться. Девушка из таверны, Сита Тайн, привезла целый мешок товаров, которые она планировала обменять. К своему огорчению Мунглам понял, что она решила составить ему компанию в Нижнем Мире (или как предпочитали местные - Верхнем) не только из-за слепой страсти. В самом деле, как только они стали на якорь, Сита помчалась вниз по трапу на пристань, сказав ему, что увидится с ним на корабле примерно во время ужина. Последний раз он мельком видел ее с мешком на плече, когда Сита, протолкнувшись через толпу мужчин и женщин, свернула на узкую боковую улочку между двумя пакгаузами. Стало ясно, что она знала, куда именно нужно идти. Мунглама весьма возмутил тот факт, что она не подумала довериться ему. У них снова заканчивались деньги. Эльрик считал ниже своего достоинства размышлять об этом, тем не менее, им были нужны именно они, а не близкие знакомства с пиратами. Мунглам понаблюдал за группой купцов, направившихся к парочке прибрежных постоялых дворов, увидел жриц, которых встретила пара других монахинь в крытой парусиной коляске, и угрюмого торговца, подавшего знак рикше, чтобы тот отвез его на холм в центре города. Затем Мунглам бегло взглянул на Эльрика и посмотрел вниз на пристань в направлении пристального взгляда друга.

Отдельно от других, отступив слегка в тень, стояла высокая женщина. На ней была шелковая одежда зеленых тонов и широкополая зеленая шляпа, скрывающая верхнюю часть лица. Ее тонкая рука покоилась на плече маленького мальчика-невольника, державшего за длинную ручку зонтик, защищавший ее от полуденной жары. Эта рука больше всего привлекла внимание жителя Востока знакомой ему бледностью. Он сразу понял, что, как и его друг, женщина была альбиносом, и когда она увернулась от неуклюжего купца, обеспокоенного тем, чтобы добраться до корабля раньше своих товарищей, его наблюдения подтвердились. Ее лицо было таким же бледным, как у Эльрика, а глаза защищала изящная маска из тонкой ткани, через которую женщина без сомнений могла видеть, но сквозь которую солнечные лучи проникали не в полной мере. У нее были такие же вялые и индифферентные манеры. Возможно, она была сестрой альбиноса. Было ли это причиной прибытия Эльрика сюда? Был ли Мунглам единственным, кто рискнул приплыть в эти края из простого любопытства? Он вздохнул и начал размышлять о качестве местного вина.

Но когда Эльрик, сопровождая принцессу к трапу, дал понять, что был бы рад обществу Мунглама, низкий элвериец, прицепив к поясу оба меча, пошел вместе с ними, обрадовавшись спустя мгновение, когда почувствовал твердую землю под ногами, пусть даже ему было слегка трудно стоять прямо.

- Другой из твоих мелнибонейских родственников, - прошептала Науха, пока они приближались к одетой в зеленое женщине. - Она слепая?

- Не думаю так. И она не мелнибонейка.

Принцесса нахмурилась, глядя ему в лицо с надеждой узнать что-нибудь еще по его выражению.

- Тогда, кто?

Показалось, что Эльрик пожал плечами и даже улыбнулся, когда сказал:

- Она - Пхурн.

- Пхурн?

- В любом случае больше Пхурн, чем я.

- Но что это - Пхурн?

В первый раз, с тех пор как она познакомилась с ним, альбинос показался смущенным.

- О, мы близкие родственники. Но я не уверен. Я не...

Он вспомнил, что такого рода вещи его народ не слишком часто обсуждал между собой, а с людьми, вероятно, никогда.

- Ты не помнишь... - скептически сказала она.

- Я помню ее. Возможно, она не знакома со мной.

Прежде он уже достаточно рассказал ей о природе своих приключений во снах, чтобы она поняла, по крайней мере, суть того, что он сказал. Он, может быть, встречался с этой особенной женщиной до или после настоящего момента времени. Она даже могла быть не той самой женщиной, которую Эльрик помнил. Приключения во снах обычно происходили в прошлом его плоскости бытия или в совершенно чуждые периоды времени. Но в иных мирах, куда он переносился во снах, будучи юношей, лежавшим на кушетке для грез в Мелнибоне, время становилось более гибким, даже более хаотичным. Однако когда они подошли ближе, стало видно, что женщина узнала Эльрика. Когда он приблизился, она посмотрела на него в ожидании. И начала смеяться.

- Леди... Фернрат?

К удивлению Наухи, его голос снова немного задрожал. Но женщина улыбалась и держала свою руку, для того чтобы к ней прикоснулись тем странным способом, который мелнибонейцы использовали при приветствии.

- Принц Эльрик, - сказала она.

Ее выговор был не таким как у альбиноса - слегка шипящий и со странным акцентом, как будто она использовала малознакомый язык.

Откинув назад свои длинные белые волосы, он коротко поклонился ей.

- К вашим услугам, миледи.

Он представил остальных. Принцесса Наухи слегка переусердствовала в своей восторженной реакции на знакомство, хотя Мунглам с чванливым видом сделал низкий поклон.

- Вы знали, что мы едем? - спросил альбинос, в то время как ее невольник бил сложенным зонтиком надвигающуюся толпу. Она повела маленькую группку туда, где на верху причала ее ждала коляска, запряженная двумя крепкими, но унылыми полосатыми лошадями.

Она ответила:

- Как я могла узнать? Я всегда встречаю такие корабли.

Он помог забраться в коляску сначала Фернрат, затем Наухе. Мунглам, сравнив свой дорожный плащ с изящным льном и шелком, предпочел присоединиться к кучеру на его сидении. Явно, что это не доставило тому особого удовольствия.

- Возможно, вы воспользовались магией? - ответил он леди Фернрат, ставя под сомнение ее кажущуюся наивность.

Она улыбнулась, но вопрос остался без ответа.

- Какая сегодня толпа. Корабли из вашего мира бывают так редко.

Она подняла элегантную трость и постучала кучеру по плечу.

Узкие улицы, заставленные ларьками купцов, вели на менее оживленные широкие улицы, переходящие в дороги, которые, в конечном счете, шли между стройными соснами и кипарисами, сквозь которые внизу мелькал порт, а за ним - сверкающее море.

- Ваш город восхитителен, - сказала принцесса Науха с целью легкой беседы.

- О, он не мой! - рассмеялась леди Фернрат. - Вообще-то, в действительности меня очень мало что связывает с ним. Но я полагаю, он красивее, чем большинство соседних городов.

Дальше они путешествовали главным образом в тишине, гости время от времени высказывались о видах города или бухты и леди Фернрат, словно вспоминая о своих манерах, достаточно любезно соглашалась. Наконец, они проследовали мимо белой стены к двум одинаковым высоким колоннам. Между ними были большие бронзовые ворота с надписями на языке, на котором они не умели читать, но который напоминал мелнибонейский. По крику кучера ворота открылись и, въехав, они попали на длинную подъездную дорогу, которая привела их к лестнице, ведущей в низкий, довольно простой дом, построенный из мрамора и сверкающего кварца.

Слуга показывал домашнюю обстановку, пока леди Фернрат вела их через высокие, прохладные, мало меблированные и декорированные комнаты в дальнюю часть дома, а оттуда - в хорошо благоустроенный сад, окруженный с трех сторон высокой стеной и предлагающий для созерцания пейзаж прямо впереди. Сад сладко пах цветами и пышными кустами. Летние насекомые перелетали с одного на другой. На лужайке, подготовленные для приема пищи, были расставлены низкий стол и кушетки. Вид на мили чередующихся лесистых холмов до самого моря цвета индиго был превосходным.

Архитектура и планировка места были совершенно непохожи на что-либо, что Мунглам помнил об Имррире Эльрика, Городе Грез. Столица Мелнибоне была спроектирована так, чтобы на протяжении десятков тысяч лет своего развития впечатлять эстетическим великолепием и ошеломляющей мощью. В противоположность ей этот дом и его сад предназначались для успокоения, гостеприимства и обеспечения уединенности.

Почти немедленно появились слуги леди Фернрат, все обычной человеческой наружности, забрали их верхние одежды, показали гостевые комнаты и помогли им принять ванну и надеть слегка надушенные, чистые и свежие одеяния. Каждому гостю был назначен, по крайней мере, один слуга. Мунглам был единственный, кто не привык к такому, поэтому он получил значительное удовольствие от этой роскоши.

Науха высказалась о том, что фонтаны и стены по ее ощущениям, хотя она, пожалуй, почему-то не была уверена, похожи на работу людей пустыни.

- Вы, должно быть, думаете, что я наивная?!

Леди Фернрат отрицательно покачала головой.

- Да, полагаю, они были из какого-то места в пустыне, - произнесла она невнятно.

По прошествии недолгого времени, когда они перед ужином пили вино, Мунглам поднял тему о пиратах и в частности об их главаре. Он рассмеялся.

- Он так и не дал понять, чем занимается, хотя мы сначала подумали, что он, возможно, нападет, и приготовились к худшему.

- Вы поступили мудро, сделав так, мастер Мунглам. Ваши инстинкты не подвели вас. Достаточно понятно, чем Аддрик Хид зарабатывает на жизнь, - рассмеялась она, возможно, с горечью. - Он пират и рабовладелец. Торгаш! Создание высшей крови по происхождению, унизившееся до такой грязной работы! - Ее настроение сменилось, когда она посмотрела отрешенно вдаль. Темные, зелено-золотые звездочки замерцали в глубине ее тусклых глаз. - Вор! Испорченный, как любое другое человеческое существо, которое вы найдете здесь. Предатель и губитель собственных родичей! Рабовладелец! Торгаш! - заговорила она как одержимая, - а его команда еще хуже. Да даже оставшийся у него корабль - деяние жестокого предательства...

Она подняла свою продолговатую голову, как рассерженная птица. Ее одежды, казалось, пришли в движение независимо от нее. Она прервалась, вспомнив о манерах.

- Он... У него... - она сделала долгий, медленный вдох. - Говорят, он заключил союзы с Владыками Баланса. Хотя у меня нет мыслей, почему они должны доверять ему или использовать его!

Тон ее голоса снова стал легким и раскрепощенным. Она хлопнула в ладоши и приказала принести еще один графин вина.

- Оно сделано из плодов наших собственных виноградников, надеюсь, вы найдете его приятным.

Если бы мог, Мунглам расспросил побольше об Аддрике Хиде, но дальнейшей возможности не представилось. Немного позже хозяйка дома увидела, как он прерывисто зевает, прикрываясь рукой.

- Надеюсь, вы останетесь моими гостями, пока будете в Хиззсе? Мне следовало упомянуть ранее, как вам рады в моем доме.

Прежде чем кто-либо смог ответить, Эльрик принял ее предложение за всех:

- Вы добры, мадам.

- У меня есть подруга, - прошептал Мунглам, немного смутившись.

- Тогда, конечно, за ней тоже обязательно пошлют. Это такая редкость для меня - принимать гостей в лучшее из времен года. И каких редких гостей! Из такого далека. Из причудливого Нижнего Мира!

Она отдала слугам соответствующие распоряжения. Им следовало съездить вместе с кучером на корабль и привезти сюда все вещи гостей, а также девушку Мунглама.

Но когда слуги вернулись с багажом и легкими доспехами Эльрика, было доложено, что девица, в самом деле, ждала Мунглама на корабле, но предпочла остаться на его борту. Она передала Мунгламу сообщение, сказав, что сейчас ей там лучше и, вероятно, так и останется в дальнейшем.

Услышав это, Мунглам вспыхнул и на мгновение отвернулся. Затем, поклонившись леди Фернрат, сказал, что, хотя он ценит ее приглашение, ему надо вернуться на корабль и присмотреть за здоровьем его подруги.

- Понимаю, - ответила леди Фернрат. - Надеюсь, к утру она посчитает нашу компанию более приятной.

Солнце уже садилось и Мунглам решил, что увидел будто бы бледные чешуйки ниже ее шеи, но это конечно было не больше, чем игра света. Отчасти подавленный, делая все возможное, чтобы скрыть свои эмоции, житель Востока вскарабкался в коляску и отправился назад на корабль, который уже понадеялся не видеть, по крайней мере, несколько следующих дней. То, что его девица теперь дуется, терпеть не следовало. Он решил высказать ей все, что о ней думает. К тому же он не был до конца уверен, что она не попытается украсть из его багажа что-нибудь ценное для местных. Он был в таком плохом настроении, что едва не забыл мечи, которые оставил в комнате наверху.

В отсутствии Мунглама принцесса Уйта почувствовала себя слегка отстраненно в общей компании, хотя леди Фернрат делала все, что следовало ожидать, чтобы Науха не ощущала неудобства.

- Как поживает мой брат Садрик? - спросила хозяйка, когда они снова уселись на кушетки. - Его настроение и отношение к тебе улучшилось, милорд?

Эльрик коротко помотал головой.

- Когда император умирал, он все еще говорил, что разочарован слабостью моего духа, - его голос хранил след иронии, но был лишен эмоций. - Вспомни, право наследования лежало между мной и моим кузеном. То, как мы поведем себя в собственных приключениях во снах, должно было определить, кто взойдет на трон Империи Драконов. Полагаю, я был избран не из-за ощущения пригодности, а потому что сделал меньше ошибок, по крайней мере, в глазах Садрика!

На его лице снова появилась легкая, сардоническая улыбка.

Когда солнце опустилось к горизонту, женщина сняла тканевую маску и показались ее бледные, зелено-золотые глаза; тем не менее, когда у нее из-под косынки выпали молочно-белые волосы, стало ясно, что она тоже альбинос. Она заметила удивленный взгляд Наухи и рассмеялась. Принцесса выпалила:

- Миледи, простите меня. Я не понимала, что вы в родстве. Вы сестра императора Садрика?

- Моя сестра вышла замуж за него, - ответила она мягко, хотя Эльрик нахмурился из-за более чем внезапного вмешательства своей любовницы.

Леди Фернрат отринула воображаемую невежливость и склонилась к альбиносу.

- Значит, Эльрик, теперь Йиркун - император?

- Я убил его. Мой отец назвал меня своим наследником, но Йиркуну было непросто принять это решение. И он не одобрил мою помолвку.

- Твоя помолвленная была незнатного происхождения?

- Она была его сестрой. Ее я тоже убил.

- Ты любил ее?

- В известной степени, - выражение его лица стало нечитаемым. - Я удивлен, что ты не слышала. Большинство в моем мире знает эту историю так хорошо...

- Я не понимала, что вы - настолько близкие родственники, - в голосе Наухи было некоторое облегчение.

- Да, - сказала леди Фернрат, глотнув с удовольствием серо-зеленого вина из бокала. - Ближе не бывает. Кровные родственники.

Когда Науха услышала эти слова, по ее лицу пробежало таинственное выражение, с которым она быстро совладала. Эльрик, заметив это, казалось, на мгновение развеселился.

Затем принцесса внезапно почувствовала, словно перед ней захлопнулись ворота. Когда взошла луна, она последовала за компаньонами вверх на террасу, чтобы поужинать. Мрамор и гипс приобрели зеленоватый оттенок, тронутый золотом; даже на чертах лица леди Фернрат появилось слабое отражение этого цвета, но не у Эльрика, как заметила принцесса Науха.

Как только Наухе представилась возможность, она сослалась на свою усталость из-за смены обстановки. Затем вежливо попросила у них прощения, сказав, что будет нелучшей компанией и видит, как много им надо поговорить о семейных делах. Она не добавила, что этому ощущению решительно поспособствовал еще и тот факт, что, пока вечерело, они все чаще переходили на Высокую Мелнибонейскую речь.

Все прошло согласно лучшим правилам этикета, но позже в своей комнате, когда ушла служанка, принцесса Уйта позволила себе один малый возглас ярости, затем, рыдая, в безнадежном отчаянии направилась к кровати и, улегшись на нее, уставилась на чудный орнамент на потолке, пытаясь справиться со своими уязвленными чувствами. Она знала, что он даже не станет объясняться, когда вернется к ней. Она будет счастлива, подумала Науха, если когда-нибудь снова увидит его. Это отвлекло ее от собственного гнева и заставило вспомнить, что она опасалась за него тоже.

Принцесса Науха изучала оккультные науки у мудрейших ученых Уйта и узнавала ведьм по запаху. Она была очень рада, что принесла свои мечи с собой и они были вместе с доспехами в ее багаже. Она подумала, что возможно, по крайней мере, спасет собственную жизнь, но не была уверена, что будет нужна, чтобы спасти жизнь альбиноса. Понял ли этот глупец, что он в опасности? Или - внезапно наступило осознание - единственным здесь гостем, подвергающимся опасности, была она?

Было ли это случайностью, что Эльрик взял ее с собой в Хизсс? Он ничего не говорил ей ни об этой родственнице, если она вообще была ею, ни о планах визита. Ясно то, что он знал: она будет здесь. Он намекнул на что-то только незадолго до того, как они прибыли в порт. Был ли у него некий отвратительный план, касающийся троих в их компании? Или колдунья намеревалась околдовать их двоих? Или Эльрик был околдован с тех пор, как решил сесть на корабль, отправляющийся к краю мира?

Науха осторожно осмотрела комнату и сад снаружи, ища варианты, как покинуть поместье. Затем вытащила свои доспехи, положила их на пол, отполировала меч и кинжал и убедилась, что они будут легко выскальзывать из ножен и чехла.

После этого снова легла в постель. Она успокоила свое дыхание, заставив себя думать как можно хладнокровнее. Еще немного расслабившись, она стала размышлять, не было ли вино слишком крепким. В конце концов, в ночи не было ничего зловещего. Та, в самом деле, была чудесной, как город и этот дом. Хотя Наухе было интересно, почему все порты, которые они видели, были так хорошо защищены? А этот нет?

Она сделала долгий и глубокий вдох. Было глупо продолжать раздумывать над всем этим особенно тогда, когда она положила мечи поближе к руке. Науха отлично подготовилась, чтобы бросить вызов любой опасности, которая могла появиться. Она была уверена, что отличная сталь сумеет справиться с любым заурядным иноземным колдовством.



Пхурн торгуется



- Слышал, ты нашла Белый Меч, - сказал Эльрик леди Фернрат, как только они остались вдвоем.

Она искренно и охотно рассмеялась.

- Так вот почему ты здесь?

Он не видел смысла лгать.

- Он у тебя? О, я вижу по твоим глазам, что да. Или, по крайней мере, знаешь, где он, - сказал альбинос с тихой радостью.

Но он уже чувствовал признаки того, чего боялся: его энергия медленно ускользала. Мало что, кроме Приносящего Бурю, пополняло ее.

В этот раз она не отреагировала. Фернрат откинулась на кушетку и уставилась на звезды. Затем, немного погодя, сказала:

- Слышал ли ты об Очах Хемрика, известных еще как Очи Скарадина?

- Еще более туманная легенда, чем о Белом Мече. Хемрик? Скарадин? Какие-то змеи из внутренних земель твоего мира?

- Я знаю, где их можно найти. Я не требую искать их, молодой принц. Однако, они цена за меч, - освещенная лунным светом, она повернулась и посмотрела на него с неожиданной жаждой чего-то. Зеленый цвет ее глаз стал насыщеннее и темнее, даже тембр голоса изменился и приобрел чудный акцент. - Красные жемчужины. Но тебе не обязательно добывать их ради меня. Однако, они - цена клинка, - она беспокойно зашевелилась на кушетке. - Их называют кровавыми жемчужинами... Их две. Я жаждаю их... Я жаждаю... Ты помнишь, когда мы первый раз повстречались, принц Эльрик?

- Я помню свои приключения во сне. Я был едва старше мальчишеского возраста. Мой отец послал меня найти тебя и принести жадеитовый кинжал моей матери.

- О, Эльрик, ты был хорошеньким пареньком, когда я увидела тебя, окруженного тремя воинами в золотом из совершенно иной плоскости, которые раньше населяли эти края. Мы вытянули так много энергии из тех чуждых мест. Так много вещества... У тебя в то время еще не было знаменитого меча. Я отдала тебе кинжал из жадеита...

- Тогда ты не просила меня заплатить за него.

Она улыбнулась от воспоминаний.

- О, ты заплатил мне. Твой отец когда-нибудь говорил тебе, почему он хотел кинжал?

- Никогда. Думаю, он разыскивал его просто потому, что он принадлежал моей матери. Тем не менее, ты спасла мою жизнь.

- Ты всегда был в моем вкусе, - ее рот, казалось, расширился, открывая гораздо больше зубов, чем обычно. К тому же, они стали острее, а ее язык - этот язык...

Он очнулся.

- Итак, ты продашь мне Белый Меч только за эти красные жемчужины? Ни за что кроме? Ты знаешь, что значит для меня это клинок. Он, может быть, освободит меня от моей зависимости...

- Именно так. Ни за что кроме. Я владею Мечом Закона. И я знаю, где найти эти жемчужины.

- Леди Фернрат, я путешествовал в такую даль не ради сделки. За кого ты меня принимаешь? Как и ты, я презираю торгашей. Кроме того, я не знаю ничего об этом мире. Как я могу начать поиски того, что ты хочешь?

Ему стало любопытно, мог ли он как-нибудь добраться до Приносящего Бурю. Он приехал сюда, следуя за легендой, памятью, чем-то, что он услышал задолго до того, как Черный Меч стал его. Он вспомнил одно из первых приключений во снах и женщину, которую повстречал здесь, на другой стороне мира, и запомнил как друга. С тех пор, или изменилась леди Фернрат, или, возможно, он был наивным и, к тому же, неопытным, чтобы увидеть то, какой она была на самом деле. Теперь его сильное желание быть независимым от Приносящего Бурю, может быть, дополнительно разрушало его первоначальное мнение. Этим клинком он убил единственное создание, которое когда-либо любил по-настоящему, не считая себя. Его окатила волна глубокого сожаления. Он вздохнул, отворачиваясь от Фернрат.

- Миледи...

Она поднялась с кушетки, и во время этого действия показалось, что она становится крупнее, а ее одеяние охватывает растущее тело. От нее исходил жар, а может быть, лютый холод, достаточно сильный, чтобы обжечь его, если бы он прикоснулся к ней. Он помнил эти ночи. Эти ужасающие, обвораживающие ночи, когда она познакомила его со всеми тайнами предков - настоящая причина, как он догадался, почему отец посылал его в это приключение во сне. Или тогда она сама рассказала ему об этом? Сейчас она говорила обратное. Он нахмурился. Зачем она лгала ему сейчас? Или она обманула его тогда?

- Мадам, я должен уйти. Я не в состоянии сделать то, что ты очень хочешь от меня.

Большое лицо рептилии свирепо уставилось на него.

- Ты - сын моей сестры. Твоя кровь обязывает тебя помочь мне! Ты пришел сюда в поисках Белого меча, уже владея Черным. И ты не знал, что тому будет цена? Ты уже позабыл о верности своему роду, принц Эльрик?

- Я не знал, что ты будешь требовать, - он с трудом услышал звук своего голоса.

Она сделала мощный вдох и, казалось, выросла снова.

Эльрик нервно задвигался на кушетке, жалея, что его меч сейчас не с ним. Он начал тревожиться: ему было необходимо как-то восполнить энергию. У него осталось так мало ее запасов. Кожа леди Фернрат больше не была белой, она приобрела золотисто-зеленое сияние, а волосы шевелились по их собственному желанию. Он испытывал перед ней такой страх, какого у него не было, когда он, существуя одновременно в двух мирах, в первый раз пришел в Хизсс, как он полагал, с визитом вежливости к сестре своей матери, которую Садрик любил до помрачения. Эльрик узнал больше, чем хотел. О своих предках. О существах, называемых Пхурнами, которые даже сейчас проживали в Мелнибоне, не разбежались, как другие, и не были убиты, как почти все его двоюродные братья-сестры и иные родственники, когда он привел морских разбойников для уничтожения Имррира.

Как и тогда он по-прежнему любил Пхурнов. Они заключили союз, когда первый раз обнаружили этот мир, придя сюда как изгнанники, чтобы создать цивилизацию, которая была бы основана на представлениях о справедливости, неизвестной до тех пор большинству богов и смертных. Посредством некой мощнейшей сверхъестественной алхимии они скрещивались, но их отпрыски обычно принимали ту или иную форму, не обе. Не всегда было возможно предсказать, кто появится из яйца Пхурна или, более того, из человеческого чрева. Но леди Фернрат рассказала ему о меняющих обличье - тех немногих, которые могли быть кем хотели, и в течение столетий продолжали свой род. Он был многим обязан ей. И был неправ, начав бояться ее сейчас.

- Миледи, я помогу тебе, если это будет в моих силах. Не потому, что мы заключим сделку, а во имя нашего древнего союза. В конце концов, я пришел сюда просить об одолжении. И я буду рад оказать услугу тебе в ответ.

Большие глаза Пхурна смягчились. Изменилась и ее речь. Она снова зазвучала любяще.

- Напрасно я пыталась торговаться с тобой, Эльрик. Но жизнь здесь сильно изменилась с тех пор, как мы встречались последний раз. Хотя ты никогда не видел их, но у меня есть отец, брат и другие родственники. В течение многих столетий наш мир постепенно рушился. Велись войны. Ты сам видел те укрепленные порты. Замышлялись чудовищные предательства. Такая ужасающая измена... - тон ее голоса стал печальным от воспоминаний. - Мне нужна твоя помощь, Эльрик. Есть что-то, что я должна сделать. Одно дело, прежде чем я умру. Обязательство...

Возможно, она околдовала его, тем не менее, он понял, что сочувствует ей.

Но по-прежнему был осторожен, по-прежнему колебался.

- Не надо заключать со мной сделок, миледи. У нас с тобой древний союз крови. Я помогу без всякого вознаграждения, если сумею. Но неужели ты не нашла воина здесь, чтобы он посодействовал тебе?

- Нет. Поскольку ни у кого нет того, чем владеешь ты.

- Ты имеешь ввиду Приносящего Бурю? Я принесу его с корабля. И свои доспехи. Я сообщу принцессе Наухе, куда собираюсь...

- Мой слуга уже принес и меч, и доспехи. Нет нужды беспокоить принцессу Уйта.

Небо темнело от тяжелых туч, плывущих с юга. Ночь становилась холоднее и альбинос задрожал, вдобавок из-за опасения за безопасность Наухи.

- Никто здесь не причинит ей вреда, - сказала Пхурн. - А теперь я должна отважиться отправиться в... добыть еще субстанции из... преисподняя...

Раздался звук похожий на шум вихря, быстро перемещающегося в открытом море.

Теперь он видел ее с трудом. Его разум стал менее ясен, чем прежде. Стол, казалось, исчез. Дом превратился в черный, неосвещенный силуэт.

Звуки ночи померкли, когда снова раздался ее голос. Он повернулся, вглядываясь в пустоту. Над ним были две яркие, зелено-золотые звезды: бесстрастные и холодные. Ее голос был еще различим, хотя шелестел как галька в волнах:

- Ты готов пойти со мной, Эльрик?

- Я дал слово.

Затем что-то упало к его ногам. Он знал, что это было, и наклонился, чтобы поднять. Он прицепил нагрудную пластину и наголенники, поместил на голову шлем, пристегнул ножны к поясу. Когда он выпрямился, чешуйчатая плоть, длинная и извилистая, протянулась к нему с неба и он заглянул глубже в эти зелено-золотые звезды, понимая, что это глаза и чьи они. У основания ее длинной шеи рептилии была естественная выемка, в которой мог сидеть человек. Прошло не так много времени с тех пор, как он, будучи в огромных драконьих пещерах на своей родине, брал резное вилмирское седло и помещал его в точно такую выемку. Леди Фернрат, оборотень очень необычного рода, нежно тронула его длинным когтем. Хотя Эльрик знал по предыдущему опыту, воскрешая в памяти первую встречу их родственных рас, о ее необычных способностях, он никогда не видел, чтобы она сменяла обличие так быстро. Да и во всех своих приключениях и снах не видел он такого быстрого изменения из животного в рептилию у какого-либо оборотня, хотя Пхурны были настоящими рептилиями не больше, чем мелнибонейцы - настоящими людьми. И те, и другие появились на свет в разных мирах с разными богами и жизненными философиями. И те, и другие переняли достоинства друг у друга. Затем, в конце концов, они спарились, хотя еще во многих отношениях были чужды друг другу. Мелнибонейские Короли Драконов утверждали, что этот народ был их предком. Уже не в первый раз он понимал, почему на его родине в беседах друг с другом драконов называли "братом" или "сестрой" и относились к ним со столь сильным уважением, пока те жили в измененном времени, таком, что мелнибонейцам казалось, будто драконы спят годы и даже десятилетия.

В леди Фернрат не осталось никаких следов человеческого обличия. Она была всецело Пхурном, говорящем на древнем языке, использовавшемся между Пхурнами и мелнибонейцами. Как настоящий Пхурн, она склонила красивую шею с зазубренным гребнем, чтобы дать ему усесться, и повернула голову таким образом, чтобы излишки огненного яда из мешочков во рту падали, лопаясь, на черепичную террасу и не причиняли ему вреда.

Как будто подозревая погоню, леди-огнедышащий дракон вглядывалась во тьму то туда, то сюда, ее большие когти стучали по терракоте, крылья расправлялись все шире и шире, пока она готовилась подняться в ночную темноту и выводила голосом дикую, прекрасную мелодию древней, пхурновской песни полета. Спрыгнув с террасы, она помчалась галопом по лужайке, отмечая острыми чувствами препятствия по пути к обсидиановому морю.

И затем она взлетела.

А Эльрик, сидящий верхом на ее гигантском, изящном теле, обнаружил себя откинувшем голову назад и позволяющим прохладному воздуху развевать его длинные белые волосы. Он возвысил голос, гармонично присоединяясь к этой сложной мелодии, такой же естественной ему и его родичам, как Пхурнам и его собственному народу, когда те впервые пришли в этот свежий, замечательный мир и решили принять руководство им во имя своих идеалов.

Что плохого произошло между тем временем, когда он наслаждался долгой идиллией с ней, и нынешним моментом любовного слияния? Тогда их вера в Великое Равновесие превращалась в такие многочисленные практические принципы порядка и справедливости. А теперь? Теперь он привык к обманам, секретам, политическим и иным сделкам. Весь мир стал более темным, более угрожающим. Если бы он знал, что изменения Нижнего мира отразились на Верхнем, он бы не взял с собой друзей.

Но все подобные мысли рассеивались, ибо он снова летел на драконе, снова был связан, как помнили его гены, с огромным, медленно и тяжело стучащим сердцем, с биением огромных крыльев и маханием из стороны в сторону длинного, мускулистого хвоста. Он наслаждался удобством тяжелых черных доспехов, но, тем не менее, ощущал отсутствие большого драконьего копья, по которому мысли передавались туда и обратно.

Сейчас он мог сказать только то, что направлялся вглубь материка на запад. Когда свет зари окрасил черно-синюю линию горизонта, они пролетали над лесом острых высоких сосен в направлении крепости с башенками, построенной из белого с золотыми прожилками мрамора, сложенного таким образом, чтобы показать и художественную элегантность, и крепкую практичность, а также, почему-то, легкое чувство угрозы.

Фернрат нырнула в глубину леса, сложив крылья, растопырив когти и поджав шею. Она идеально приземлилась на поляну, на которую еще не проник свет, и дала ему спуститься, затем сказала по-пхурнски:

- Теперь мы должны устроиться и поспать до полудня, когда они начнут свой турнир. Цели еще не подобраны и не установлены на земле замка в центральном дворе.

Закутав его своими сложенными крыльями, она уселась на массивную нижнюю ветвь одного из высочайших деревьев и уснула.



Дело прародителя



Этим вечером, когда солнце было еще достаточно высоко в небе, горя ярко оранжевым светом, и после того, как она рассказала ему о своих планах, принц Эльрик и леди Фернрат направились по утоптанной дороге из красной глины к роскошному, ничего не подозревающему Белому Форту, который поднимался как фантастическое, четко очерченное облако дыма из-за острых зеленых верхушек почти непроходимого леса.

Подойдя к шестифутовой толщины деревянным, окованным железом воротам, покрашенным белой краской, она крикнула настолько властно, что те сразу же распахнулись, огромная железная решетка поднялась с помощью противовесного механизма. Их расовая принадлежность предоставила им беспрепятственный проход.

Форт был построен как серия больших крепостей, одна внутри другой, чтобы защищаться до самой смерти. Внутри каждой крепости была земля, на которой, при необходимости, можно было выращивать пищу. Эльрик понял, что форт существовал по тем же принципам, что и Имррир, построенный, чтобы впечатлять и быть неприступным одновременно. Его народ использовал для этого остров в океане, а Аддрик Хид - непроходимый лес.

Фернрат вела его из одной области, окруженной стеной, в другую через башни и залы, и, наконец, вверх по лестничному пролету в короткую галерею, а оттуда на верхние ярусы амфитеатра с каменными сиденьями, расставленными так, чтобы с них было видно продолговатую, овальную зеленую площадку, на которой были размещены цели для конкурса лучников. Эльрик узнал в этом нечто, во что прежде играли его предки. По сигналу Фернрат он сел с ней значительно выше занятых ярусов. Она снова начала рассказывать ему, что планировала сама и что он должен был сделать. Со стрелковой площадки, сносимые легким ветерком, приходили отдаленные вопли мишеней, тупые удары стрел в тела и аплодисменты лучнику, набирающему хорошие очки за попадание в одно из отмеченных на теле раба мест.

В высоком, резном кресле сидел стройный пират-работорговец Аддрик Хид в светло-желтом одеянии и оранжевом платке, обернутым вокруг плеч и головы. Окруженный капитанами, как его расы, так и человеческой, и другими присутствующими, легковооруженными или не носящими оружие совсем, он, несомненно, был родичем Эльрика и Фернрат. Эльрик опознал в одном из людей угрюмого торговца с корабля. Фернрат кивнула, когда он прошептал ей эту информацию.

- Он совершает нападения вдоль побережья, и так уже на протяжении двух столетий. Рабы будут проданы в Хизссе, чье существование зависит от этой торговли. Торговцы осматривают ассортимент рабов здесь и прикидывают, какую примерную цену они предложат за них, когда вернутся в Хизсс. Они содержат собственные отряды солдат в городе. Ты уже опознал то место, о котором я говорила тебе?

- Да. На дальней стороне, в самой дальней башне.

- Если я наложу чары Пхурнов, Аддрик не будет ожидать нападения. Но ты должен поспешить, племянник, поскольку мне будет трудно удерживать околдованными так много людей.

Затем, когда в турнире наступило затишье, леди Фернрат поднялась со своего места и крикнула:

- Как проходит игра, брат?

Она увидела, что голова Аддрика Хида поднялась в удивлении, когда он прервался на середине шутки, обращенной к его человеческими гостям. Он взял под контроль выражение на своем лице, хотя вопрос все еще стоял в его глазах.

- Сестра! Тебе следовало предупредить меня. Я распоряжусь приготовить комнаты. Твоя свита внизу?

- За воротами, - сказала она. - Я не знала, будут ли мне рады.

Она слегка закачалась, очертания ее человеческой фигуры заколыхались как мираж, как раз достаточно, чтобы очевидцы сузили свои глаза, сомневаясь в достоверности собственного восприятия. Казалось, из ее рта и ноздрей исходила легкая дымка.

Аддрик Хид нахмурился.

- У тебя все хорошо, сестра?

- О, вполне, Брат. Вполне, - странный запах разносился в воздухе. - Принц Эльрик и я путешествовали всю ночь и день, чтобы отыскать тебя. Он прибыл сюда, как я понимаю, чтобы заручиться твоей помощью. Я согласилась привести его к тебе.

Теперь, когда он получил объяснение, в которое смог поверить, Аддрик Хид немного расслабился. Она сделала пасс своими руками. Наблюдающим за Фернрат стало трудно отвести от нее свой внимательный взгляд.

- Ты можешь помочь мне, брат? Ты можешь помочь, брат? Ты можешь помочь нашему двоюродному родственнику?

- С радостью, дорогая сестра, - его слова были совершенно формальные, без теплоты, но в них не было враждебности.

Эльрик догадался, что оба привыкли хранить секреты, даже друг от друга. Очевидно, Аддрик Хид не имел представления о том, каким отвратительным находит сестра занятие им торговлей и почему, по каким-то иным причинам, ей следует ненавидеть его, в то время как она и город, приютивший ее, процветают благодаря привносимому им богатству. В равной степени, кто знал обиды и алчные желания, которые затаил в душе ее брат?

Эльрик попятился как будто из-за осторожности или замешательства, поскольку Аддрик Хид забыл о своих манерах и все его внимание сосредоточилось на сестре. Эльрик кивал своим ближайшим родственникам и, типично для него, игнорировал людей, даже того, с которым познакомился на корабле. Он пошел и развалился на сидении в некотором отдалении, чтобы как будто бы насладиться встречей брата и сестры. Никто не обращал на него никакого внимания.

Глаза всех, не считая Эльрика, были теперь направлены на женщину-дракона, пока та продолжала очаровывать их, а ее тело едва заметно колебалось. Через несколько минут он поднялся и ускользнул. Никто не заметил, что его больше не было на месте. Он пересек широкое мраморное пространство и, подняв металлический засов, без промедления шагнул в дверной проем, который она сказала ему отыскать.

Внутри этой комнаты в башне свет шел только от того, что стояло на маленьком столе. Это розовое излучение сразу привлекло к себе внимание Эльрика. Он сощурился и закрыл глаза рукой.

Сначала показалось, что комната и ее сокровище не охраняются. Нет необходимости в охране, когда весь форт был заполнен своими людьми, подумал альбинос, шагая к искусно вырезанному пьедесталу. Он отозвался вслух об их красоте. Они были именно такими, как их описывала Фернрат по дороге к форту. Это, в самом деле, было ценнейшее сокровище Аддрика Хида. Благодаря обладанию ими он управлял своим уникальным кораблем, с помощью которого контролировал морские пути. В своей жизни и приключениях во снах Эльрик повидал много необычайных драгоценных камней, но, тем не менее, был изумлен. Пульсирующий кровавый свет исходил из двух безупречных, насыщенного темно-красного цвета жемчужин внушительного размера и изумительного блеска, каждая размером с его кулак. Был ли Аддрик Хид настолько уверен в своих силах, что мог оставить такие поразительные драгоценности там, где любой мог случайно наткнуться на них? Альбинос потянулся к ним. И понял, что красные жемчужины под защитой не только людей.

Когда он шагнул, чтобы стащить их с пьедестала, в углу комнаты началось движение. Раздался звук. Кто-то захихикал. Затем голос, сухой, как пшеница летом, произнес:

- Добрый вечер, странник. Я смотрю, ты - оптимист. Несмотря на твою наружность, нет сомнения, ты - еще один предполагаемый вор, который думает, что мой хозяин теряет осторожность, пока смотрит соревнование. Да, лорд Аддрик Хид, возможно, не уделяет своему сокровищу внимание, которое оно заслуживает, но я, если на то пошло, ценю его очень сильно, - невидимый стражник издал слабый, пищащий звук, словно мышь. - О, да! Ценю! С другой стороны, мне же так легче, да? - еще пара писков. - Ибо, в конечном счете, как ты видишь, у меня только одна поставленная задача. И я получаю большое удовольствие, выполняя ее, - еще писк. - В то время как у Аддрика Хида на уме много других дел. Ты уже боишься меня, смертный?

После этого вопроса Эльрик рассмеялся, узнавая внезапное возбуждение, когда его рука опустилась к левому бедру. Он схватил рукоять меча и начал медленно выдвигать его из ножен.

В ответ в темноте раздалось хихиканье, ленное и почти добродушное.

- Мой дорогой смертный, лучше бы ты послушал, кто я такой, прежде чем тратить свое время на вытаскивание оружия. У тебя еще есть шанс открыть ту дверь и удалиться. Кто знает? Возможно, лорд Аддрик Хид не заметит твоего визита и ты сможешь сбежать и сохранить свою жизнь. Видишь, я даю тебе время развернуться и, совершенно вероятно, добраться до двери прежде, чем я схвачу тебя.

За еще одним писком последовала серия слабых чмокающих звуков, словно от крошечных губ грызуна.

Эльрик вздохнул. Не поддаваясь уговорам, он продолжил вытаскивать из ножен свой большой черный боевой клинок и вглядываться в розоватую темноту в надежде увидеть своего противника.

- Ты чересчур самоуверенный страж, - сказал он.

- Возможно, я был бы более скромным, если бы не отлавливал и не наказывал каждого вора, который пытался стянуть эти прекрасные жемчужины. Знаешь, они - живые. Очи Хемрика. Я сторожу их уже последние сто пятьдесят лет, с тех пор как мой хозяин, лорд Аддрик Хид, вытащил меня из ада с этой целью и отдал мне их на хранение.

Затем что-то большое поднялось с каменной плиты пола и нависло над темно-красными жемчужинами. Драгоценности, мерцая, сияли собственным светом, у Эльрика появилось необъяснимое чувство, что они наблюдают за ним. По крайней мере, в этом они, несомненно, походили на глаза. Альбинос не удержался и вздрогнул, затем продолжил вытаскивать меч. Что это было за существо, которое охраняло Очи Хемрика с такой самоуверенностью?

Наконец, Эльрик достал Приносящего Бурю из ножен и тот заизвивался, как нечто живое, в руках своего хозяина, жутко и пронзительно воя от голода. А затем альбинос взорвался от хохота, когда давно известная ему жажда смерти объяла его.

С хрупким шуршащим звуком над головой распростерлись и забились черные крылья, устремляясь к потолку башенной комнаты. Раздался писк. Своего рода приглашение.

- Трус, - сказал Эльрик. - Теперь ты узнаешь, кто я? Боишься за свою жизнь? За свою душу, если она у тебя есть? Спускайся и сразись со мной, если осмелишься, ибо это доставит мне удовольствие. Я в предвкушении новых ощущений, ведь никогда прежде не сражался ни с кем из твоей расы.

Наверху раздалась еще одна серия писков и чмоканий.

- Ни один смертный, который когда-либо сражался с Аскуинуксом, не сумел одолеть его, - летающая тварь открыла огромные синие глаза и уставилась на лицо Эльрика. - Ты - мертвец, - сказала она. - Теперь твоя жизнь у меня в руках, поскольку я знаю твою тайну. Ты не сумел восстановить Закон в своем разлагающемся мире.

- Не сомневаюсь, что ты путаешь меня с кем-то другим, сэр Монстр, ибо, если я умру, это будет не во имя Закона, а во имя моего собственного дела и во имя Хаоса, - с небрежностью и развязностью Эльрик помахал завывающим мечом туда-обратно. Его черное свечение встретилось с красным и заструилось в нем, пульсируя. - Кроме того, все будет зависеть от моей удачи и от Герцога Ада, которому я служу. Ибо мой покровитель - Ариох из Хаоса, один из великих полководцев Энтропии.

- Этот герой умер в другом мире. Он не имеет здесь власти.

В плохо видимых синих глазах создания было замешательство. Его черная, плоская морда задергалась. Затем оно открыло ярко-красный рот, сверкая блестящими зубами, каждый из которых был остер как кинжал. Оно вяло облизнуло длинным синим языком свои странной формы губы.

- Не знаю, с помощью какого грубого колдовства твой хозяин вытащил тебя с задворок Ада и удержал здесь, но предупреждаю тебя, мелкий демон, избегай меня, если можешь. Я - Эльрик, а меч, который я держу, был выкован в пламени горящих проклятых душ для того, чтобы служить Хаосу, как я служу Герцогу Ариоху. Этот клинок зовется Приносящим Бурю и он достаточно голоден, как и ты. И я тоже очень голоден.

Демон пискнул снова. С каждым разом звук становился менее слышимым, но почему-то более зловещим. Хлопая крыльями, он опять поднялся к крыше и повис там на мгновение, его темно-синие, нахмурившиеся глаза внимательно смотрели в блестящие, красные глаза Эльрика. Он перевел пристальный взгляд с глаз Эльрика на жемчужины, которые защищал, и издал слабый, озадаченный звук. Затем снова открыл рот и облизнул зубы синим языком, один за другим, будто считая их. И тут с высоким, свистящим звуком, клацая длинными белыми клыками и сверкая глазами, тварь обрушилась на него. Эльрик завертелся, пытаясь сойтись с Аскуинуксом в схватке лицом к лицу, но тот предпочел не дать альбиносу сделать это. Его тонкие когти проткнули доспехи на спине и Эльрик больше не мог колоть мечом с какой бы то ни было точностью.

Сверкая глазами в жажде битвы, альбинос поднял свою голову и завыл.

- Ариох! Ариох! Помоги мне!

Ревя имя своего покровителя, Эльрик махнул клинком над левым плечом. Раздался хруст, когда меч попал по костям демона.

Внезапно Аскуинукс, разинув красный рот, закричал в ужасе, наполняя башню шумом. Одна лапа отцепилась. Эльрик махнул мечом над головой и клинок врубился в узловатую плоть монстра. С жутким визжащим звуком демон вытащил когти из металла, защищающего плечо Эльрика и, хлопая крыльями, улетел назад в тень. Теперь он тяжело дышал белым ртом. Аскуинукс повернул голову и стал зализывать свои пенящиеся раны, из которых кровь лилась дождем.

- Ты более могущественный, чем я, это правда, - сказал демон тихим, гробовым голосом. - Но я обязан попытаться убить тебя, иначе нарушу договор с Аддриком Хидом - в таком случае я умру еще более мучительно. Скоро придет его армия и ты погибнешь на остриях тысячи мечей.

С явной неохотой демон плюхнулся вниз, пытаясь снова вцепиться когтями в тело Эльрика. Однако в этот раз Эльрик понял его намерение и нырнул, выбросив вверх Приносящий Бурю, так что демон отступил, выкрикивая проклятия на своем языке. Затем Эльрик подпрыгнул, коля мечом, и тварь замахала крыльями снова, поднимаясь выше в попытке обойти альбиноса с целью сделать очередное нападение на его спину - очевидно, ее единственный маневр. Поэтому Эльрик умышленно повернулся к нему спиной, а когда услышал, что демон начал падать вниз, повернулся вихрем, взмахнул большим клинком со всей его необузданной силой и ударил демона в бедро, которое треснуло и заставило Аскуинукса вопить без остановки. Поток ихора лился ручьем из его раны, когда он кружился, хлопая крыльями в темно-красном воздухе.

Эльрик снова нырнул и бросился в одну сторону, уворачиваясь от атаки. Соки твари обрызгали пол, едва не попав на альбиноса. Он подпрыгнул и в этот раз уколол. Клинок скользнул в плоть и встретился с костью. Теперь вонь начала наполнять комнату в башне, а черная кровь закипела, когда демон внезапно переключил внимание на пару огромных жемчужин, отчаянно потянувшись к ним своими когтями.

- Ты не спасешь их от меня, маленькое чудовище!

Эльрик снова махнул Приносящим Бурю. Меч мрачно завыл от удовольствия, когда начал насыщать свое чувство голода. Эльрик почувствовал темную, сверхъестественную энергию, потекшую в него. Он задрожал, ибо она заставила напрячься каждый нерв, угрожая судорогой каждой мышце. В дикой ярости он махнул мечом по одной из сжимающихся лап и отсек ее.

Лапа начала самостоятельно медленно продвигаться к пульсирующим красным жемчужинам. Демон вскрикнул и его зубы неистово клацнули друг о друга. Эльрик ухмыльнулся и смахнул лапу в угол. Затем уколол еще раз.

Аскуинукс заныл, осознавая свое поражение, тогда как Приносящий Бурю заурчал как довольный, пирующий кот. Альбинос сделал глубокий, судорожный вдох. Теперь раненный Аскуинукс хлопал крыльями в воздухе как раз над жемчужинами, все еще предпринимая попытки исполнить обязательство своего договора, зная, что наказание за неуспех было хуже, чем смерть. Нечто похожее на просьбу о снисхождении появилось в его огромных синих глазах. Но Эльрик никогда не был милосердным. Это понятие было чуждым ему и его народу.

Эльрик отрубил демону другую пытающуюся схватить жемчужины лапу. Клацая зубами и разбрызгивая ихор, тварь в ярости закружилась в воздухе над головой.

- Ты горемыка-стражник, - сказал мелнибонеец, - но ты, несомненно, все, что Аддрик Хид мог себе позволить.

Создание повернуло к нему свои синие, отчаявшиеся глаза, длинные зубы в его трясущейся челюсти клацали друг о друга, между ними туда-сюда дергался красный язык. Оно сказало:

- Мне предрекли, что меня никогда не сможет убить живой смертный. Однако я не знал, что меня может убить мертвый человек или же нечто такое могучее, как тварь, обитающая в твоем клинке, - последние силы покинули его толчком, запульсировали в мече, который взял то, что причиталось ему, и передал оставшуюся грязную энергию своему обладателю. - Кто же главный? Ты или этот клинок?

Раны от когтей демона жгли Эльрика и, хотя теперь он получил дополнительную энергию, он истекал кровью. Он проковылял к столу и забрал сначала одну тяжелую жемчужину, затем другую, сунув их в рубаху под нагрудной пластиной и затянув шнурки одной рукой.

Хорошо, что Приносящий Бурю оставался незачехленным, так как в следующий момент дверь распахнулась. За ней стояли угрюмый мужчина с корабля и около дюжины его приятелей - работорговцев. Все они были хорошо вооружены разнообразными видами оружия. Они не ожидали найти Эльрика выжившим, тем более увидеть, как он наносит смертельный удар во все еще корчащееся тело стража - Аскуинукса.

Если бы дверной проем не был таким узким, они бы отступили, но здесь это было сделать непросто. Они начали осторожно пробираться к альбиносу и формировать полукруг, окружая его. Словно приветствуя их, он улыбнулся, чуть ли не лениво держа Приносящего Бурю. Эльрик тяжело дышал от напряжения, но с другой стороны ему по-прежнему придавала силы нечистая энергия демона. Он смутно понимал, что под доспехами по его раненной спине бежит кровь.

- Рад видеть вас, господа, - альбинос коротко поклонился им. - Не могу передать вам, каким голодным я был.

С гораздо меньшей уверенностью, чем та, которую они показали при входе в комнату, воины начали приближаться, их ботинки скользили в темной, дурно пахнущей крови демона.

Эльрик беззаботно засмеялся, получая удовольствие от их смятения. Он глумился над ними, делая ложные выпады рычащим, алчным клинком. Глаза людей сузились, когда они начали наступление. Тогда почти элегантно Эльрик вытянул руку и снес голову ближайшему воину. Они отступили, пихая друг друга в панике. Все, что они хотели сделать теперь - убежать, но Эльрик быстро переместился и оказался между ними и умирающим демоном. Он протянул руку за спину и затворил дверь настолько, насколько это было возможно: отрубленная голова, откатившаяся к косяку, не позволила ей закрыться полностью. На полу башенной комнаты осталась одинокая полоска света, идущего снаружи. Он снова сделал ложный выпад, действуя как пастух, собирающий свое стадо. Затем, когда все люди были сбиты в группу на освещенном месте, он махнул большим стонущим мечом и лезвие того врезалось в одного из противников, рассеча туловище с такой силой, что одна половина тела упала назад, а другая - вперед.

Когда энергия рабовладельца наполнила его, Эльрик закричал в боевом веселье. Он снова ударил и в грязь, которая образовалась, когда демон умирал, шлепнулись две руки. Он заколол этого человека, и его жизненная сила перетекла в альбиноса. Когда же остался только угрюмый работорговец, Эльрик изящно воткнул меч мужчине в грудь, так что бьющееся сердце мгновенно послало энергию в клинок, а Приносящий Бурю - в светящееся тело Эльрика. Его белая кожа сияла как серебро, а красные глаза сверкали в ликовании. Он поднял голову, окруженную ореолом молочно-белых волос, и рассмеялся. Этот звук наполнил башню триумфом боли и скорби, разнесшимся эхом по всем бесчисленным мирам мультивселенной.

Сделав быстрый вдох, он шагнул через дверь и увидел в амфитеатре большое количество встревоженных лиц. Аддрик Хид и рабовладельцы уставились на него в недоуменном удивлении, а леди Фернрат бросилась к нему словно ветер, крича:

- Жилище рабов! Следуй за мной!

- Жилище рабов? Ты хотела бы освободить невольников?

- И это тоже, если сможем. Это, может быть, даст нам время.

Затем, пока Аддрик Хид и его сбитые с толку воины осознавали, что случилось, оба альбиноса помчались вниз по наружной лестнице башни. Тяжело дыша, она вела Эльрика в недра Белого Форта. Фернрат уже вооружилась массивной, прекрасно сбалансированной боевой секирой, которой орудовала со значительным мастерством. Вместе они сражали любого, кто пытался остановить их, и Приносящий Бурю пел свою кровожадную песню.

Наконец, они оказались в длинных коридорах, воняющих человеческими экскрементами, мочой и гниющей плотью. Там, прикованные во всех доступных местах, находились отборные мужчины, женщины и дети, захваченные Аддриком Хидом в различных прибрежных городах и на кораблях для продажи на невольничьих рынках Хизсса в ближайшее время. Эти рабы были отменного здоровья. Остальным выжить не удалось. Некоторые трупы все еще висели в кандалах среди живых. Часть рабов подняла головы в безнадежном любопытстве. Они смирились со своей судьбой.

Леди Фернрат не стала прислушиваться к их вопросам, тем самым не оправдав их надежд. Она направилась к большому огороженному пространству из мрамора в дальнем конце коридора, прутья решетки которого были реже, но в четыре раза толще остальных. Она бросила секиру, ее глаза сосредоточились на огромной клетке. Фернрат побежала к ней, а Эльрик, занялся рассечением цепей, где только мог, и освобождением как можно большего количества рабов, особенно мужчин. Он предчувствовал, что Аддрик Хид и работорговцы скоро погонятся, и хотел, чтобы по возможности больше людей сражалось за свои интересы.

К тому времени, когда он добрался до Фернрат, она уже отодвинула тяжелые засовы гигантской клетки. Внутри с пустыми глазницами, уставившимися в никуда, со смятыми и неуклюже сложенными крыльями, с подрезанными лапами в медных оковах сидел хилый старый Пхурн, по-видимому, при смерти.

Леди Фернрат приблизилась к созданию, положила на него нежные руки, погладила его серо-белую чешуйчатую кожу и тихо пропела на древнем языке их народа.

- Отец, это я, твоя дочь Фернрат. Я здесь, чтобы освободить тебя.

- О, дитя, ты же знаешь, что я не могу освободиться. Я ничего не вижу, поэтому не могу сбежать отсюда. Я не могу летать. Твой брат всегда будет держать меня в заключении. Надежды нет, дочь. Зря ты рисковала тем, что Аддрику откроется правда. Что он узнает ведомое только нам двоим.

- Сейчас все по-иному, отец.

Из дальнего конца жилища невольников донеслись крики и шум борьбы. Стало ясно, что освободившиеся рабы не собирались снова терять свою свободу просто так. Они понимали, что это был их последний шанс. Это знание придавало им сил сражаться, хотя мало кто из них был профессиональным воином. Клацающий металл указал Эльрику на то, что некоторые рабы уже захватили оружие. Тем не менее, он понимал, что только чудо позволило бы им долгое время противостоять опытным воинам Аддрика Хида.

С глубоким, отнюдь не несчастным вздохом Эльрик приготовился к схватке с армией.



Преимущества сверхъестественных договоров



Старого Пхурна звали Хемриком и он, конечно, был отцом леди Фернрат.

- Он здесь уже больше двух столетий, - сказала она альбиносу. - Он умирает, прислуживая моему презренному брату, опустившемуся до уровня торговца.

- Твой брат - плохой образчик нашей расы, - сказал Эльрик с отвращением. - Он держал своего собственного отца вместе человеческими рабами, - альбинос нахмурился. - В лучшем случае, дурной тон, мадам. Ослепив и заключив в тюрьму родича, его следует содержать с такими же, как он сам.

Она слишком торопилась, чтобы отвечать.

- Скорее, жемчужины. Отдай мне жемчужины!

Он бережно достал их из рубахи, уже догадываясь, что она намеревается сделать. Гладя длинную морду отца, Фернрат убедила старого Пхурна опустить голову, а затем, взяв пылающие темно-красные жемчужины из рук Эльрика, мягко и осторожно поместила их одну за другой в глазницы, давно зажившие с тех пор, как из них были вырваны глаза. Все время она тихо напевала длинное, мелодичное заклинание. Эльрик смотрел, очарованный, как вокруг жемчужин начала формироваться плоть и внезапно Пхурн моргнул. Он снова моргнул. Он обрел возможность видеть.

А затем, когда впереди раздался крик и сражающиеся рабы, защищающие своих детей, начали отступать перед хорошо вооруженными воинами Аддрика Хида, темно-красные жемчужины-близнецы загорелись и запульсировали. В них пришел разум, а с разумом - гнев. Яд старого Пхурна уже давным-давно иссяк, тем не менее, длинная, красивая морда дернулась и фыркнула, когда его охватила ярость.

Где-то в глубине огромного нутра старого Пхурна зародился низкий гул. Он поднял голову, на его груди с треском задвигались перья, каждое длиной с высокого человека, а огромный гребень вдоль всего его мозайчатого хвоста поднялся и приобрел величественный вид. Даже Эльрик признал эту трансформацию удивительной. Гул становился все насыщеннее и громче. Он встал на свои мускулистые ноги и моргнул. В этот раз из каждого глаза упало по капле крови. Его лицо, которое обратилось сначала к дочери, а затем к Эльрику, было добрым и крайне печальным, полным горькой мудрости.

- Со зрением возвращается сила, - сказал он на языке Пхурнов и моргнул снова. Теперь из глаз упало по гигантской соленой слезе.

Эльрик понял, что рабы окончательно отступили и бежали мимо него, пытаясь вырваться на свободу - в лес. Аддрик Хид уже был здесь, светловолосый, в доспехах, он сидел верхом на массивной боевой лошади. За ним собралась остальная кавалерия и свежая пехота. Рабы, по большей части, побросали оружие и, схватив детей, выбегали на свет, но отшатывались назад, пронзенные стрелами ожидающих лучников.

- Как все остальные поселения, не считая Хизсса, Белый Форт был спроектирован для ведения боевых действий, начатых неважно по какой причине, - сказала Фернрат.

Она посмотрела на то, как ее отец разминал давно неиспользовавшиеся крылья.

Прямо наверху раздался оглушительный взрыв вопящих, испуганных голосов и клацанья металла.

- Без сомнения, какое-то новое колдовство Аддрика Хида, - сказала леди Фернрат. - Посредством своего колдовства он впервые научился порабощать предков и использовать их для укрепления своей мощи.

- Да, - согласился Хемрик, отыскав дочь еще не привычным для него зрением и глядя на нее сверху с ласковым выражением лица, которое никогда не наблюдалось на лицах его Мелнибонейских родичей. - Мы были доверчивыми. Когда он не смог заставить нас летать ради него, он забрал наши глаза и заставил нас плавать. Я хотел бы убить своего сына, если у меня будет такая возможность.

- Убьешь, отец, когда мы найдем его, - пообещала она. Тем не менее, это оказалось то обещание, которое она не сдержала.

Раздался еще один раскат грома. Он пришел с неба? Аддрик Хид поднял свое красивое, высокомерное лицо, удивленный этим. Он обуздал своего бледной расцветки жеребца, поглядел вверх и кругом. Не имея другого плана действий, рабы вернулись и затолпились вокруг Эльрика. Они попали в непредвиденное безвыходное положение. Альбинос знал, что даже с помощью черного меча они не смогут противостоять такому количеству нападавших.

Эльрик думал о переговорах с Аддриком Хидом, но сила, овладевшая его разумом, его телом и душой, была бескомпромиссная. Она не извинялась за себя, потому что у нее не было чувства совести. Неестественная эмпатия к расе людей увлекла его в Молодые Королевства и за их пределы, где он хотел научиться человеческим нравственности, смирению, любознательности, всему, что потеряла его раса, поскольку инстинктивно понял, что его собственный народ мог выжить, только восстановив эти качества.

Затем жестокая мелнибонейская гордыня привела Эльрика домой и из-за нее произошло все то, что он ранее желал предотвратить. Благодаря ему был уничтожен народ, сожжены башни, положен конец мощи, на которую мелнибонейцы твердо рассчитывали. Единственная оставшаяся от Мелнибоне сила, которая была у него теперь, - колдовская сила его семьи, история народа и договора, которые Мелнибоне в кризисные моменты было вынуждено заключить с Хаосом, хотя когда-то давным-давно оно склонялось на сторону Закону. Поиски во снах по другим плоскостям, включая прошлое и настоящее его собственного семейства, научили его всему этому, но он только частично узнал, как обуздывать и контролировать такую силу, как восстанавливать свою жизненную энергию за счет жизней живых разумных существ.

Армия Аддрика приблизилась по отзывающимся эхом галереям к Эльрику, этому тяжело дышащему, бездумному созданию, носящему пульсирующий, стонущий меч, на котором извивались красные руны, к последнему императору гибнущей расы и разъяренной орде рабов за его спиной, к женщине-альбиносу и ее одряхлевшему отцу. По команде главаря пиратов перед ним начали собираться лучники. А затем снова раздался гром. В этот раз Эльрик увидел посыльного, скачущего через ряды воинов, с сообщением для Аддрика Хида. Брат Фернрат поднял руку, останавливая своих людей, и повернулся в седле, чтобы поговорить, но часть войска не услышала его и продолжила наступление. Эльрик наблюдал, как пират-работорговец повел своих воинов назад через тюремные помещения, затем наверх в основную крепость. Лестницы были достаточно широки, чтобы позволить кавалеристам оставаться в седлах на некоторых верхних галереях.

Вскоре наступающие солдаты начали понимать, что их бросили. Некоторые развернулись, чтобы последовать за Аддриком. Другие кричали, предупреждая, что чем меньше их число, тем хуже их положение.

Рабы устало наклонялись снова, чтобы подобрать оставленное оружие.

Это было стечение обстоятельств, которое Эльрик не предвидел и, будучи опытным стратегом, он тут же крикнул, чтобы толпа черни следовала за ним, и повел атаку, которая почти немедленно разбила силы Аддрика Хида, уверенные в том, что уже разгромили рабов, и заставила их бежать вслед за своим господином.

Воины были храбрыми и опытными, но они оказались полностью деморализованы с того мгновения, когда Эльрик напал на них - призрак из их прошлого - вихрь черной, вампирической смерти с воющим рунным клинком - образом из их легенд - и с горящими темно-красными глазами, появляющимися во всех их ночных кошмарах. В отсутствии их лидера и явном присутствии их собственного Князя Хаоса, демона-владыки Ариоха, одного из их общего пантеона, у них не было желания сражаться с их родичем. Леди Фернрат потребовалось обратиться к Эльрику на Высоком Наречии Пхурнов и напомнить ему, кто он такой и где находится. Это побудило его опустить свой меч и с удивлением посмотреть на кругом наваленные трупы - тела тех, кто умер, чтобы напитать его и Приносящего Бурю. Так много проклятых душ! И тогда альбинос почувствовал что-то вроде горя. Но оплакивал он не мертвых работорговцев.

Пока Эльрик плакал, накатила еще одна волна воинов в янтарного цвета доспехах. Сначала показалось, что они движутся сплоченно, тем не менее, они были в явном беспорядке. Многие растеряли свое оружие и, ввиду того что их товарищи были схвачены, отдались на милость своей бывшей "добыче". Рабы быстро отобрали у них оружие и накинули на них цепи. В это время воздух очистился от стрел. Очевидно, стрелков отозвали в другую часть форта, чтобы усилить войско Аддрика Хида. Но кто посмел напасть?

Внезапно Эльрик поглядел наверх, услышав непрерывный раскатистый гром, движущийся сначала к ним, затем снова прочь. Алебастровые стены затряслись и задрожали, а с потолка и стен попадали легким дождем камни и штукатурка.

Оставив бывших рабов охранять древнего Пхурна и дав им возможность сгруппироваться и разобраться с пленными, Эльрик и леди Фернрат прокрались осторожно к ближайшей лестнице и начали вскарабкиваться. Когда они добрались до галерей с окнами, глядящими на другие такие же галереи, они увидели, что везде до самой вершины огромной крепости состоялась ужасная битва и повсюду лежали мертвые солдаты в доспехах янтарного цвета. Звук грома начал стихать. Небо прояснялось, и солнце раскрашивало тучи в бледно-золотой цвет. Эльрик услышал, как кто-то наверху выкрикнул его имя.

- Эльрик! Милорд! Мы думали, ты умер!

Альбинос остановился и посмотрел наверх. Наконец, в разбитом окне галереи повыше он увидел рыжеволосую голову с широким ухмыляющимся лицом. Лицом Мунглама.

Медленно безумие покинуло Эльрика и с чем-то близким к радости он побежал по галереям, пока не нашел своего друга. С Мунгламом стояла принцесса Науха, а также девица из таверны - Сита Тайн. Все они были вооружены окровавленными мечами и имели знакомый вид боевых волков, дравшихся долго и с весельем. А затем, словно безрассудная судьба не смогла обуздать такой уровень совпадений и была вынуждена внезапно начать их распространение по мультивселенной, показались монахини Ксиомбарг, самодовольные как монашки, порадовавшие себя неким добродетельными поступком, и доложили, что все улажено, как требовала справедливость.

- Наша госпожа ответила нам и мы достигли соглашения, - заявила одна, поправляя свой громоздкий венец.

- Соглашения? - Эльрик знал, что боги Баланса редко заключают сделки не в свою пользу.

Тут Сита Тайн закричала:

- Где рабы? Они все еще в загонах?

Эльрик вздрогнул.

- Некоторые, да. Остальные направились в лес.

Он был озадачен ее интересом.

Она убрала в ножны свои клинки и внимательно посмотрела вниз. Затем двинулась в том направлении, откуда пришли Эльрик и леди Фернрат.

Эльрик обратил вопрошающие глаза на друга. Мунглам вздохнул и поскреб свою голову.

- Поэтому она и пошла с нами. Все это время ее план заключался в продаже ценных вещей здесь и использовании полученных денег для выкупа мужа у работорговцев. Его захватили в прошлом рейсе.

Эльрик нахмурился: - Правда?

- Да. Она использовала меня, а теперь отправилась посмотреть, выжил ли ее супруг, - Мунглам вздохнул. - Должен сказать, что еще несколько недель назад она была счастлива, когда я был в качестве его замены.

Он бросил обнадеживающий взор на одну из монахинь, но та придвинулась поближе к своей коллеге. Мунглам вздохнул снова.

- Значит, причина всех этих разрушений - Ксиомбарг? - Эльрик вытер со своего лица кровь и плоть других людей.

- Мы бились умело и упорно, но не смогли бы преуспеть без ее жуткой помощи, - Науха шагнула ближе. - Мы, конечно, получили удовольствие от того, что сами слегка помахали мечами, - она заметила, что оба ее клинка покрываются коркой засыхающей крови, и, оглядевшись кругом, увидела подходящий плащ. Наклонившись, она сорвала одеяние с бывшего владельца и начала вытирать сначала один меч, затем - другой.

- Аддрик Хид? - спросила Фернрат, опустошенно оглядываясь вокруг себя. - Он жив?

- В некотором роде, - сказала принцесса Уйта. - Зная о вашем родстве, я выпросила пощадить его. Но я оказалась там едва ли не слишком поздно. Ксиомбарг...

- Где он?

Науха нахмурилась, соображая.

- Двумя этажами ниже и..., - она помотала головой, - двумя - левее. Там его стяги и его лошадь. Он, тем не менее, еле жив. Ксиомбарг поедала его.

Леди Фернрат уже бежала из зала, ища лестницу вниз, и выкрикивала имена отца и брата.

Из любопытства Эльрик последовал за ней, остальные пошли за ним следом.

- Сегодня здесь было пиршество. Это было единственным вознаграждением Ксиомбарг? - он указал на холмы мертвецов.

Науха рассмеялась:

- Не думаю. Я наняла жриц, когда стало ясно, что здесь замешано сверхъестественное. Мунглам и эта девушка приехали из города, готовые защищать тебя, но Фернрат уже... уже трансформировалась. И увезла тебя.

- Вы знали, куда мы направились? - он пошел вниз по лестнице, покрытой трупами. - Как же?

- Мы оказались вовремя и увидели, как вы отправляетесь. Сита Тайн знала о Белом Форте и как добраться туда.

- Но вы прибыли так быстро!

- Ксиомбарг была привлечена и для этого в том числе. Жрицы призвали свою богиню и она переместила нас сюда.

- Без жертвоприношений?

- О, она попировала на славу. Была еще какая-то безделушка в доме Фернрат, которую Ксиомбарг оценила. Все, что она сделала, она сделала за нее.

Затем среди всей этой крови и изуродованных тел, чьи янтарного цвета доспехи были отброшены, как остатки креветок, высосанных дочиста из своих панцирей, они натолкнулись на Фернрат. Она припала к мраморному полу, ее плечи сотрясались от горя. В своих руках она держала что-то красное и изорванное. Эльрик увидел, что это было все, что осталось от человека. Аддрик Хид, гордый предводитель пиратов и торговец рабами, лежал здесь, тяжело дыша, кровь пузырилась на его груди. Мало что осталось от его лица. У него отсутствовали ноги и одна рука. Один бок выглядел так, как будто был отгрызен - Ксиомбарг прервали во время пиршества. Он пытался говорить, но безрезультатно.

Неожиданно в ближайшем окне показалась громоздкая фигура. Она неуверенно вцепилась в подоконник и, хлопая и щелкая в солнечном свете огромными крыльями, неуклюже влетела в галерею. У существа была огромная, белая туша, при поворотах которой оно размахивало массивным хвостом. Пхурн вытянул длинную бледную шею, оканчивающуюся крупной головой рептилии, на которой сверкали такие же яркие и красные глаза, как у Эльрика. Так называемые красные жемчужины были теперь охвачены новой жизненной силой и пристально глядели вверх на высоко проплывающие, бледно-золотые облака. Очи Хемрика вернулись к своему владельцу, у которого Аддрик Хид украл их.

Красные глаза на длинной морщинистой морде старого Пхурна на мгновение полыхнули огнем. Он шел к ним на одеревенелых ногах, похрюкивая с каждым шагом. Наконец, Хемрик встал над телом сына, который поработил его, и неожиданно весь гнев покинул его. Огромные, бледные крылья сложились вокруг того, что осталось от сына, и он поднял умирающее существо в своих лапах с необычным, нежным причитанием, исходящим откуда-то из глубины груди.

- Я не могу, - прошептал Хемрик. - Я не могу, - затем он двинулся к окну, продолжая нести то, что осталось от Аддрика Хида. Со значительным усилием он снова запрыгнул на подоконник и поднялся в воздух, хлопая крыльями. Протяжный скорбный звук только усиливался, пока Пхурн летел низко над лесом вдали, примиряясь с сыном. Наблюдающие отнеслись к этому с почтением, но вряд ли поняли.

Когда Эльрик в следующий раз посмотрел на Фернрат, он заметил, что та тихо плачет, следуя взглядом за отцом и склонив голову на одну сторону, чтобы лучше слышать его меланхоличное пение. Затем она выпрямилась, глянула на Эльрика, однако повернулась и пошла от него, чтобы выглянуть через одно из высоких, разбитых окон на ее исчезающего отца и на то, что осталось от презренного брата.

Когда, спустя несколько мгновений, она обернулась и пристально взглянула на альбиноса, ее глаза пылали зеленым огнем, а язык, мелькающий между зубов, был нечеловеческим.

- Он заплатил справедливую цену за то, что сделал. Его кровь и кровь его сторонников напитает лес, и вскоре ничто не будет выдавать Белый Форт. Это все, что он заслуживает. Теперь я - последняя в своем роду, по крайней мере, на этой стороне мира, - она глубоко с шипением вдохнула.

- Везде, - сказал Эльрик. - Среди нас не осталось никого, кто был бы полностью Пхурн и не-Пхурн одновременно. И никого, кто связывает историю обоих рас. Никого, кроме твоего отца.

Она вздохнула. Весь гнев покинул ее.

- Теперь мы оба отомщены.

Хемрик, самый древний из расы Пхурнов, отец обоих: леди Фернрат и изменника Аддрика Хида, ослепившего и загнавшего своего родителя под воду, чтобы перемещать последний из пиратских кораблей, летел на фоне золотого горизонта. Его гортанный голос все еще был причитающим, исполненным и радости полета, и страдания от потери.

- Аддрик Хид всегда завидовал отцу, - прошептала леди Фернрат. - В течение лет он и его приятели - герцоги королевской крови планировали поработить истинных Пхурнов, не полукровок, как я. А когда это время наступило и у Пхурнов отобрали глаза, мне не хватило мужества и силы характера сопротивляться. Я видела, как бросались великие руны и использовалась сильная магия, после чего Пхурны лишились глаз и были порабощены. Сначала их впрягали в корабли и заставляли летать прямо над водой, направляя их острыми прутами. Когда они постарели и стали слишком немощными для этой задачи, Аддрик Хид решил, что может построить вокруг них корабли и использовать их крылья, чтобы эти суда шли на огромных скоростях, ужасая и озадачивая всех, кого пираты посчитали за добычу. Я ничего не могла поделать и помогала своему брату. Он поклялся, что если я не сделаю этого, он запытает отца до смерти. Поэтому я стала посредником между ним и работорговцами Хизсса.

- Вот почему Хизсс - единственный неукрепленный город на этом побережье, - пробормотал Эльрик, все поняв. - Хизсс не защищал себя, потому что Аддрик Хид никогда не атаковал его. Более того, когда его слуги-драконы умерли один за другим, он предпочел охотиться только на корабли и не трогать хорошо вооруженные города. Но его собственный отец! - он говорил почти с восхищением. - Это такое предательство, с которым даже я не смог бы посоперничать...

Улыбка ее была трагической, а голос - сардоническим.

- Немногие могли бы, - сказала она.

Эльрик наблюдал за возвращающимся драконом-альбиносом, больше не несущим того, что осталось от его сына. Он видел, как Хемрик извивался и вертелся высоко над ними, затем нырнул и запарил над верхушками деревьев. На миг альбинос позавидовал созданию, его собственному предку, который существовал так же долго, как светлая империя Мелнибоне, который повидал ее рождение и дожил до известия о ее конце.

Он огляделся кругом. В нескольких шагах за Эльриком и остальными стояли две жрицы. Они смотрели на полет старого Пхурна с удивлением и неверием.

- Мы должны поблагодарить вас, леди, за ваше вмешательство, - сказал Эльрик. - Но могу я спросить, какую цену ваша покровительница попросила за свою помощь?

Служительницы Ксиомбарг обменялись взглядами.

- Это было нечто такое, что мы не совсем были вправе предложить, - сказала одна.

- Но нужды момента, казалось, диктовали наше согласие с условием сделки, - Науха шагнула вперед, чтобы получше рассмотреть кружащегося дракона. - Она знала, что это было в вашем доме, леди Фернрат. Я знаю, это было вашей собственностью...

- Это было все, что она хотела бы получить взамен, - показалось, что другая жрица немного смутилась. - Тем не менее, Равновесие было восстановлено и Хаос занял заслуженное место в этой плоскости великого космоса! Это было желание Ксиомбарг. Как ты служишь герцогу Ариоху, так и мы служим его кузине - его сопернику и его союзнику.

- Ах, - сказала леди Фернрат, быстро понимая. - Но, полагаю, это уже было обещано. Мной.

- У нас не было выбора.

- Думаю, это был белый меч, - неожиданно приобретя усталый вид, Фернрат огляделась на все эти разрушения.

- Да, - Мунглам был удивлен, что она так легко догадалась. - Не было ничего иного, что Ксиомбарг захотела бы взять, а время поджимало.

Все они, казалось, были ошеломлены последовавшим звуком.

Даже в те моменты, когда Приносящий Бурю был вынут из ножен, а Эльрик был увлечен процессом умерщвления, приносящим ему радость, никто никогда не слышал, чтобы он так по-особенному смеялся.