Ароныч и богатыри

                Ароныч и богатыри.

               
      И всё же удивительно, что немногие петербуржцы знают, где находится Дворец железнодорожников. Он и раньше никогда не был особенно популярен, хотя стоит почти в центре Петербурга, на Тамбовской 63. Есть такая улица параллельно Лиговскому проспекту, Лиговке. Ну а Лиговка знаменита издавна не только густо заселёнными  коммуналками и  городской шпаной, но в новейшей истории ещё как родина Александра  Розенбаума и Владимира  Путина. Будете спорить, что место рождения на  характеры никак не влияет? Ещё как влияют!

  Но речь сегодня не о них, а о Дворце железнодорожников, точнее, о том, что долгое время находилось в его подземелье, в подвале.
  Сам дворец  построен в конце ХIХ века по заказу графини Паниной, известной демократки, о чем свидетельствует памятная доска на фронтоне: здесь выступал Владимир Ильич Ленин.

  Итак, входим. Огромный дворцовый холл, где-то высоко теряется лепнина. Широкая лестница ведёт плавно вверх, к зрительному залу, где демонстрировались  фильмы не первой свежести, или бывали концерты не самых популярных артистов. Наверное, теплились какие-то кружки, хоры, заметные скорее в отчетах. А так - тишина. Дворец большой, торжественный и  скучный.

  Но если по лестнице, особенно к вечеру, спуститься вниз, станет ясно, - жизнь там есть. Вы услышали бы гулкие удары, чем-то похожие на кузнечные. Могло показаться, - бросают что-то тяжелое, железное. Но кузницы здесь нет.  Пройдя по темноватому коридору, и, повернув налево,  прочитали бы на табличке: зал тяжелой атлетики ДСО Локомотив. А открыв дверь,  вдохнули крепкий запах здорового мужского пота.

… Средний, скорее небольшой, зал с низким потолком.  Через зарешеченные окна видны лишь ноги прохожих. Постоянный электрический свет. Несколько помостов со штангами. Есть скамьи для жима лёжа, стойки для приседания, кольца, гири. За пределами зала ещё раздевалка, душ и мой крошечный медицинский кабинет. Обстановка спартанская.
 
Это отсюда, из подземелья, чуть ли не на весь полусонный дворец, слышался грохот бросаемых штанг и звон сменяемых стальных дисков -  «блинов».  Не только грохот и звон, вот об этом позже.

 Но самое интересное, что этот мало приспособленный и плохо проветриваемый  зал  был школой, детищем лучшего тренера Ленинграда по тяжелой атлетике Александра Ароновича Елизарова, человека удивительного, уникального, воспитавшего более тридцати мастеров спорта. И среди них - олимпийского чемпиона 1968 года в Мехико Бориса Селицкого. Последнего с тех пор штангиста ленинградца-петербуржца, принесшего золото олимпийских игр в город на Неве!Других пока нет!

 И мне захотелось вспомнить ту атмосферу, что была в пропотелом и грохочущем зале, тех парней – богатырей. Каждый из них был своеобразен и со своей, чаще непростой, судьбой. Они покоряли штангу многими годами, я лечил их телесные и сердечные травмы все мои студенческие годы и даже после. То было полвека тому назад, в далёкие шестидесятые…

  … Итак,войдём в зал. У окна подобранный  где-то стол, на шатком стуле сидит, легко вскакивая, неухоженный человек. Маленького роста, ему крепко за пятьдесят. Не всегда выбрит, на нём старый дешевенький костюм,  ботинки, которые пора менять, серая не так, чтобы новая рубашка. Единственно, что выделяло его из неприметности – сияющие глаза и открытая улыбка. Увидев вошедшего, он обязательно подбежит, поприветствует. Все движения и мимика у него быстрые. Он армянин, и это слышалось по акценту.  Да и вообще Елизаров не больно речист. К нему вполне подходит высказывание классика, что простой человек говорит коряво, да мыслит верно. Держится этот замечательный тренер просто. Не простецки, а просто.

 Вы знаете, как правильно воспитывать детей? – Их надо любить, они должны это чувствовать. Это равно относится и к становлению хороших спортсменов. Ароныч – так обращались к нему те, кому он позволял – искренне штангистов любил, воспитывал и…  восхищался! Человеком он был весёлым, в зале часто, заглушая звон металла, вспыхивали смех и шутки. Конечно, это помогало атлетам выполнять тяжелую их работу. Ведь  за одну  тренировку каждый мастер спорта поднимал суммарно по 30-50 тонн железа.

 Елизаров был невероятно скромным, даже  аскетичным. За целый деньывало,сбегает  в магазин, купит сто граммов колбаски или сыра, четвертушку хлеба. Запьёт стаканом воды – это его обед. Чай, кофе, алкоголь не признавал. Очень трудно расставался со старыми вещами. В день рождения ученики купят ему новую рубашку и надо разыгрывать целое представление, чтобы он принял подарок.

 Образование у него невеликое – восемь классов и спортивный техникум. Видным спортсменом тоже не был, но отличал его несомненный тренерский талант. Поэтому работал он тренером не только Локомотива и Ленинграда, но и в сборной страны. А штангисты Союза были в почете и выигрывали тогда всё! Терпеливый и даже чадолюбивый к спортсменам, Елизаров слыл очень неудобным  спортивному начальству. Требовал, добивался не для себя, конечно, для своих воспитанников, всего возможного и невозможного. Он выбивал новую форму, сборы, дополнительное питание, даже деньги.

 И штангисты небольшого спортобщества являлись, по существу, сборной Ленинграда. Что-то необъяснимое витало в этом тесном и неудобном подвале. Там  жила дружная школа - семья мастеров и чемпионов.

  Помнится, у Ароныча была палка, при помощи её он показывал своим ученикам, как правильно работать со штангой. Талант, любовь к ученикам и эта палка являлись его тренерскими инструментами.

В шестидесятые годы понятия фитнес клубов не существовало. Елизаров
первый ввёл в своём подвале занятия с тяжестями для не спортсменов. Некоторые полюбили штангу и вместе  с атлетами ходили в зал годами.

  Много лет Ароныч сражался за лучшее помещение, а когда добился, и тяжелоатлеты переехали в большой и светлый зал, стало скучно. Такое иногда случается при борьбе за переезд в отдельную квартиру. Кажется, все проблемы в общем санузле, а переехали в  свою, и разбежались. Вот и команда Локомотива в новых стенах перестала побеждать. Всё проходит. Елизаров вконец разругался с начальством и, несмотря на уговоры, ушел с тренерской работы.

  Позже мы изредка  встречались. Он увлёкся электропунктурой и, вроде успешно, пытался лечить разные недуги. Уйдя из Локомотива, Ароныч долго работал в Городском спортдиспансере, придумал, сам смастерил с десяток приспособлений, помогавших восстановлению после спортивных травм.
 В семьдесят лет Александр Аронович Елизаров овдовев,  повторно женился, через два года родился сын. Свой земной путь окончил в 2002 году в почтенные восемьдесят семь лет.

  Мне захотелось рассказать о некоторых атлетов, память о них не стёрлась со временем.

  В первую очередь, конечно, о  Борисе  Селицком – лучшем воспитаннике  Елизарова. Борис – человек серьёзный, положительный. Немногословен. Он и тренировался основательно, работал. Между подходами к штанге, что-то отмечал в тетрадке или полушепотом советовался с тренером. Только когда улыбался, становилось заметно, парень непрост, - чертенята таки живут в его глазах. Александр Аронович, заметив крепыша, переманил его к себе из кружка балалаечников. Сложен Борис очень мощно. При росте 164 сантиметра весил без малого 85 килограмм. И при этом ни жиринки! Особенно поражали пласты мышц на спине и бёдрах. В то время уже появились допинги, Борис же ничего не принимал. Он был так силён, что мог присесть и встать с трёхсоткилограммовой штангой на груди!

    Времена другие, и уже будучи чемпионом Союза,  ютился Селицкий  с женой и дочкой в коммуналке, в десятиметровой комнате. В качестве награды за олимпийское золото в 1968 году выделили ему от города двухкомнатную квартиру на Охте. И как Олимпийский Чемпион, получил госстипендию в триста рублей. Но ненадолго. Через полгода выиграл «лишь» бронзу на чемпионате мира,и стипендию сразу уполовинили. Борис выступал в соревнованиях почти до сорока лет. Потом  до пенсии работал тренером. Сейчас ему 74 года. Слава Богу - жив.

  Из его баек помню. Получив квартиру, на радостях купил молодую овчарку. Та вымахала переростком,очень сильной, подчинялась только ему. Когда Борис уезжал на соревнования или сборы, жизнь жены и дочки превращалась в ад. Как-то он отсутствовал долго. При встрече собака от радости носилась по квартире, лаяла, облизывала его лицо. Исчерпав запас восторженных чувств,  выгребла из-под шкафа припрятанную кость, и, положив к его ногам, отступила. Тебе, хозяин, тебе всё, даже самое дорогое! В конце концов, овчарку пришлось отдать пограничникам. Борис её навещал, пока та не привыкла.

  И ещё одна его байка. Первенство мира среди железнодорожников по штанге. И где? – В Париже! Строжайший инструктаж. Одним не шляться, к женщинам не приставать, не спекулировать. Особенно последнее. В команде был штангист из заштатного сибирского городка. Он и в больших российских городах - то не бывал, а тут Париж. Конечно, над ним потешались, особенно когда он оправился в биде вместо унитаза и пытался содержимое слить. Фонтан Тюильри с фекалиями! Смеху было! Всю ночь стирал, мылся. Но смеётся тот, кто смеётся последним. Этот «лапоть», как его обзывали, спрятал в балалайку банки с черной икрой.  Продал то и другое и купил пять дублёнок, да каких -  французских! Отгадайте - Кто над кем тогда смеялся?

 Почти все штангисты из команды Елизарова были рабочими и мечтали, хоть какое-то время получать стипендию. Потому как вкалывать и после работы тренироваться на пределе своих сил, ох, как нелегко! Но сборная Локомотива  почти без потерь держалась много лет! И всё благодаря стараниям умного тренера, дружеской обстановке, тренировочным сборам, притом  не только за городом, но и на юге страны, в Туапсе. Сборы выбивал, понятно, Ароныч. Команда собралась интернациональная, что дружбе никак не мешало.
 
 Ещё один атлет. Темноволосый и квадратный идёт он на штангу, в ней два его веса. Рывок, низкий сед, встаёт уверенно. Дело сделано, можно разжать пальцы, пусть себе с грохотом падает.
Это Иосиф (Йося) Алешковский, чемпион города. По характеру – самолюбивый, упрямый, жестоковыйный.  Шлифовщик шестого, высшего разряда. «Я лучший шлифовщик на заводе. Меня и директор уважает. На моём станке  только я работаю». С начала кооперативного движения, он вызвался стать председателем заводского кооператива. И договорился со строителями, чтобы каждая квартира чем-то отличалась от другой, хотя бы укладкой паркета. А когда вслед за сыном Йося уехал в Израиль, настоял там, чтобы хозяин купил для него такой же станок, на каком он привык работать в Ленинграде.
  Из его баек помнится, - он первый, кто мне объяснил особенность русского коллективного сознания. Человек один значит мало. Я – это только часть  Мы. «Бригада – это мы, значит сила. Если нам что-то надо, мы всей бригадой идём к начальству и добиваемся. А один ничего не добьётся. Факт.» Отсюда у русских – наш двор, наша улица и земеля, то есть земляк.  Что очень значимо и ценится в армии, в тюрьме, в беде.

 Как не написать, не вспомнить Анатолия (Толика) Виноградов? Тоже мастер спорта. Личность судьбы, конечно, драматической. Сирота. В отличие от многих выходцев из детского дома не сидел и не судим. Окончил ПТУ, рабочий высокого разряда. Порядочный, думающий, читающий. Мы с ним много общались. Толик долго не женился, присматривался. И ошибся! Он влюбился, ему казалось, взаимно. Подруга  младше его, да ещё инженер! Жила она с мамой. Отец в её биографии как-то не просматривался.  Сыграли скромную свадьбу, жена переехала в его комнату в коммуналке, что по тем временам дело обычное. Толик был счастлив, даже выиграл чемпионат города в своём весе. Через полгода она забеременела. Беременность протекала тяжело, переживал за неё. «Можно, перееду к маме, там будет лучше». «Конечно, какой вопрос!» Позже токсикоз прошёл, а  жена -  у мамы. Потом ошарашивает: «Я тебя не люблю. Вышла замуж, чтобы ребёнка родить. Сама без отца выросла и ничего. Мы с мамой воспитаем. Алименты, сам понимаешь, платить будешь».  Он не поверил, решил, глупость сморозила, одумается.  Дочь родилась, Толик  деньги давал, продукты носил.  «Не ходи к нам, не хочу, чтобы она тебя знала». Приходилось посещать дочь с судебным исполнителем. Скандалы каждый раз. Надоело, перестал навещать. На тренировках появлялся всё реже.  Выпивал. Поседел, покрылся струпьями псориаза. Не шутил и не смеялся, как прежде. Пытались его расшевелить, не получилось. Через год штангу забросил. Исчез. Говорят - переехал в другой город. Друзья по команде вспоминали его с сочувствием. А мне не верится, что Толик Виноградов  пропал.

 Любимец тренера - Герман (Гера) Столповский.. Маленький, сто пятьдесят пять сантиметров. Десятикратный чемпион города в своей наилегчайшей категории – до пятидесяти шести килограмм. Малости своей совершенно не стесняется, даже, вроде, гордится. Этакий Том Круз в миниатюре. Петушистый и драчливый. Александру Ароновичу не раз приходилось спасать его от милицейских и прочих неприятностей. Как звезда Гера неравнодушен к одежде, любит всяческое и, конечно, женское внимание. Сейчас близок к разводу третий раз. Ему за тридцать, жена лет на десять младше. Была хорошенькой, как фарфоровая статуэтка. Впрочем, её фигуристость, как и их брак держались недолго. Гера должен быть круче всех и во всём. И в национальном спорте, - кто кого перепьет - тоже, что  явилось немалой причиной окончания его спортивной карьеры. А мог бы ещё выступать, конкурентов в его весе немного.
Как-то я заметил  Аронычу, мол, всем хорош Гера, да больно мал. Тренер со смехом возразил: «неправильно говоришь, не маленький он, а очень компактный». Елизаров вырос не намного выше своего любимца, тоже «компактный».

  А вот два друга. Удивительно разные. Анатолий Бондаренко – полутяж. Единственный из всей "компактной" команды, доросший до 170 сантиметров. Рекордсмен и чемпион. Стипендиат, то есть профессионал. Его друг - Володя Рукаманюк. Он один  из команды Ароныча поднялся по служебной лестнице аж до главного инженера завода. Кроме спорта, оба завзятые бабники. Причем Володя женат, жену любит и до смерти боится, как бы его не уличили. Анатолий же в очередном разводе. Он влюблялся в таких, что при расставаниях оставался гол как сокол. При этом как многие неудачники, он большой теоретик, и  поучал приятеля, что тот относится к женолюбству слишком серьёзно.
Рукаманюк ведёт ещё заводскую туристическую секцию и вроде как удивляется,что каждый раз в в его палатке ночуют разные девушки.
  На тренировках друзья делятся любовными приключениями. Радостями от новых подружек и переживаниями, если кто-то «залетает» от  могучего их семени. Они молодые, любят поржать. Аскетичнолму тренеру их болтовня не нравится, просит  сосредоточиться на работе. На какое-то время умолкают.

  Я уже упоминал, что Александр Аронович организовал в подвале что-то вроде фитнес клуба. Не все, но некоторые остались на долгие годы.

 Как-то привёл я своего приятеля и коллегу, в то время уже не психиатра, а писателя Михаила Чулаки. После первой же опубликованной книги  «Синекдоха короткохвостая», он бросил врачебную деятельность и перешел на ещё более скудные писательские хлеба.

 Занятия в подвале, обстановка ему понравились, он тренировался увлечённо. Его тело оказалось очень восприимчивым к богатырским играм с железом, и за год Миша раскачал великолепную атлетическую фигуру. Человеком он  был непредсказуемым, вольным, и я скорее огорчился, чем удивился внезапному его исчезновению. А через год, как ни в чём не бывало, вновь явился в зал. Я был поражен. Всё его тело уродовали багровые рубцы.
 
 Оказалось, это время он жил в Баку у одного архитектора,  поселившего в своей двухкомнатной квартире льва. Об этом случае сняли кинофильм. Чулаки обожал кошек и возможно решил, что это просто большая кошка. Лев Кинг весил четыреста  килограмм. Миша подружился с архитектором и Кингом. Он кормил льва, по ночам выгуливал, играл с ним. У Кинга один коготь на передней лапе не убирался.  Рубцы на теле – результаты игр со львом.

   Уже после его отъезда архитектор умер.  Несмотря на уговоры передать льва в зоопарк,  вдова и дочь отказались. Однажды Кинг непонятно с чего возбудился, загрыз женщину, искалечил дочь. Приехавшей милиции пришлось застрелить зверя…

 Михаил Чулаки много писал, со временем стал известным общественным деятелем, председателем союза писателей Петербурга. Он погиб в 2002 году. Вывел ночью гулять собачку, и на него, полуслепого, наехала машина. Мне очень-очень жаль. Временами перечитываю подаренные им книги.

 Ну и в заключении байка о Юрке. Такой Юрка есть почти в каждом обществе, он необходим, без них жизнь пресна. Фамилии Юрки никто не произносил.  Не был он ни штангистом, ни  спортсменом. Физкультурник.
В зал приходил скорее не для тренировки, а так, потрепаться. Длинный,  с седым пушком венчающим яйцевидную голову. Возраст, - близкий к полтиннику. Добродушный, на лице выражение, типа: да я ребята на вас не обижаюсь... Несмотря на зрелый возраст, жил с мамой, та его нещадно эксплуатировала, ругала и отгоняла всяческих дам, кроме Зинки.

Любимая тема подшучивания над ним, это его многолетний роман с Зинкой. Познакомились они в вендиспансере, где оба лечились по поводу гонореи. Он заразился от мимолётной подружки, она, якобы, от мужа. Потом она развелась, и они с Юркой стали супругами выходного дня.

Вот он появился в зале, разминается с гантелями. Кто-то спрашивает:
- Юра, ну как там с Зинкой?
- Ой, ребята, она дочку отправила, мы выпили, я её до такого экстаза довёл, соседи стали в стенку стучать, чтобы она потише кричала.
- Ну, ты, Юрка, половой гигант!
- Что есть, то есть, - добродушно соглашался он.
Или он рассказывал, что они с Зинкой занимались любовью на снегу, поэтому он поясницу заморозил. То, что Зинка поехала на юг, познакомилась с грузином и там с ним развлекалась.
- И ты её не ревнуешь?
- Зачем ревновать, она ж мне не жена.
С этой не женой он встречался, по его рассказам, уже лет пятнадцать. Никто Юрку с этой мифической Зинкой не видел. Да и была ли она?

Вот так, с шутками и прибаутками, крепкие парни всерьёз занимались мужским спортом, тяжелой атлетикой.  И если кто-то, будто невзначай:
- Я ребята присяду, подстрахуйте.
Сразу по обеим сторонам штанги становились двое, пока друг, с надувшимися от напряжения венами, приседал и вставал с тяжеленной штангой. Если   не встать, -  помогут, пошутят. Никто с советами не лез, но если спросит:
- Ну, как? - Ему подскажут ошибку. И по каждому пустяку к тренеру не обращались. Он сам весёлым своим глазом всё видел.

 Конечно, я описал лишь немногих штангистов подземного клуба Ароныча. Просто вспомнил парней-богатырей,  атмосферу и время,  всего-то полвека назад, когда так молоды мы были…

  В завершении поделюсь скромными своими рассуждениями. Мы живём в век эмансипации. Уже есть знаменитые женщины президенты, учёные, олигархи.Нет,я совсем не против женщин в спорте. Но как врач я знаю, что им вредно поднимать большие тяжести. Это вредит их роли продолжательницы рода.И мне не нравится как девушка с натугой некрасиво толкает полтора центнера! Зачем?

Карл Маркс писал: в мужчине я ценю силу, в женщине красоту и слабость. Пожалуй он и здесь прав.

 
            Штутгарт   2013 год                .