гл. 56

56. Я больше не хочу тебя видеть

 Только когда они вернулись на королевский пост Луис, наконец, все-таки понял что означали все эти странные прожигающие взгляды Гейви. И его молчание. И то, что он  всю дорогу игнорировал паренька. Мартин был прав. Ох, как же он был прав. «Он никогда не простит тебя!» Вот именно так все и вышло.
     Луис снова и снова прокручивал в голове последний, оказавшийся таким неудачным разговор со своим любимым капитаном. Когда сил выносить его не совсем понятное, такое тягостное молчание уже не было, мальчик, улучил момент, чтоб поблизости не было никого из парней, наперебой рвавшихся поздравить горячее любимого командира со счастливым освобождением, и решился первым заговорить с упорно игнорирующим его мужчиной.
- Гейви, во имя неба, скажи что происходит? Ты сердишься на меня? Это из-за того что я сказал? Гейви, но ты, же знаешь, демоны! Да неужели ты не понял, что все это было не  взаправду? Я же просто говорил то, что он хотел услышать, то, что он ожидал от меня вот и все. Я же ведь просто морочил ему голову, чтоб добраться до запора ворот и до ключа от клетки, как ты мог подумать, что это серьезно? Гейви я же…
- Да плевать мне на то, что ты там сказал! – Неожиданно рявкнул на него, перебивая этот сбивчивый поспешный лепет, до селе упорно молчавший капитан, стараясь впрочем, хоть немного приглушать явственно дрожащий от еле сдерживаемой ярости голос. Ну, вот он, наконец, и заговорил с Луисом, надо ли говорить, что все опять выходило совершенно не так, как ожидал паренек? Боги, ну почему у него всегда только вот так, через «как не надо» к «чего не ждали»?  - Плевать на то, что ты б-дь там сказал или не сказал, - вновь повторил он, полыхнув жаркими глазами, да так, что мальчику даже показалось, что  полутемный коридор на миг весь осветился яростным, синим светом, - Главное это то, что ты мать твою сделал!
- То, что я сделал? – уже успев, даже не думая, повторить вслед за разъяренным мужчиной Луис тут же и сам понял всю глупость своего вопроса. Они оба прекрасно знали, о чем речь!- А что я, по-твоему, должен был делать? –  тут же попытался было то ли объяснить, то ли защититься немного растерявшийся паренек. – Разве у меня был выбор?
- Да был! Не спать с ним! – отрубает капитан. – Даже этот вшивый недоносок и тот видимо, зная тебя, был вынужден предупредить, что своим делиться ни с кем не намерен и что убьет, если ты ему изменишь.
- Но Гейви, это, же было…
- Что это было? Что малыш? Он делиться не намерен, а я значит, пожалуйста? Каково, по-твоему, мне было видеть, как этот подонок уводит тебя показать, где в его б-ском замке спальня?
- Но что я мог сделать Гейви? Я должен был открыть ворота отряду, а до запора можно было добраться только оттуда! Что, по-твоему, я должен был делать? Не впустить ребят? Бросить тебя в плену? Оставить там и просто ждать пока тебя бы не убили?
- Да хоть бы и так! Все что угодно только не спать с ним! Отвечай, - тут же без перехода начал он, - отвечай, ты с ним спал? – Луис низко опустил голову. Лгать было бессмысленно. Даже если б это было и не так в том настроении, в котором Гейви был сейчас, он бы все равно не поверил, а тем более паренек порядком уже устал врать своему капитану, он ведь уже  поклялся себе больше не лгать любимому. Сверля мальчика горящим синим взглядом мужчина продолжал ждать ответа, но тот лишь молчал, не поднимая пылающего жаром лица от пола. – Луис ты с ним спал? – уже тише с нажимом повторно спрашивает капитан, и вновь не дождавшись отклика, видимо и сам прекрасно понимает, каков же ответ, который мальчик не решается произнести вслух. – Ну что ж, а чего собственно я еще от тебя ждал? – Произносит он, и больше не произнося ни единого слова, не дав Луису ни опомниться, ни в свою очередь сказать хоть что-то круто разворачивается и стремительным шагом направляется туда, где парни уже начали готовить небольшой праздник по поводу вызволения любимого командира. Луиса, конечно же, тоже звали и очень настойчиво между прочим, но праздновать ему сейчас совершенно не хотелось. Не хотелось ни шума, ни чьих-то голосов, хотелось просто посидеть, собрать в кучу разбегающиеся мысли и понять, что же ему теперь делать дальше. Только Мартин, пожалуй, то ли понял, то ли догадался, что произошло потому, что ни о чем не спрашивая, он крепко сжал плечи мальчика и, шепнув «Держись, все образуется, как-нибудь», увел парней предложив оставить паренька на время в покое, заявив что после всего пережитого Луису, конечно же, нужно бы побыть немного одному и прийти в себя. Тому ведь, мало того что он тут моложе всех, так и досталось-то пожалуй сильнее всего, ведь именно им с Эсканом пришлось в замке негодяев изображать из себя парочку бандитов. Ребята, убежденные словами молодого солдата оставили мальчика в покое. И вот он сидел один в отведенной им с Гейвом общей спальне, в полной темноте и как последний дурак гадал, вернется ли капитан сегодня сюда ночевать, или ему будет противно смотреть на Луиса, после случившегося и он останется с парнями, где-нибудь внизу? Наверно за всеми этими невеселыми размышлениями он все-таки немного задремал потому, что следующее, что он услышал, это уже как довольно сильно грохнула входная дверь, и высокий широкоплечий силуэт, немного пошатываясь, на миг застыл на пороге, на границе между освещенным факелами коридором и абсолютно темной непроглядностью спальни. И тут же буквально ввалившись в комнатушку, тяжело плюхнулся на постель, едва не придавив ноги пареньку, сидевшему на этой же кровати прижавшись спиной к стене и прижав к груди согнутые коленки.
«Небо, да Гейви же просто в стельку пьян!» Луис никогда еще прежде не видел капитана в таком состоянии и поэтому он даже и не знал чего ему сейчас и ждать. Впрочем, это-то как раз выяснилось очень быстро. Сколько бы ни копил капитан то, что хотел сказать мальчику видимо весь сегодняшний вечер, похоже, терпение его закончилось!
- Ты еще здесь? - Едва ли не с удивлением осведомился пьяный видимо почти в хлам мужчина, когда вспомнив все свои хоть и немногочисленные, но более чем мучительные похмелья паренек попытался более чем бережно пристроить голову того у себя на ногах, стараясь устроить того как можно удобнее. – Ты что еще тут? Что ж ты не сбежал к этому своему новому любовничку, пока меня не было? Он же вроде так странно и удачно выжил? А может не так уж и странно, а Луис? Может ты его специально не добил? Или просто рука не поднялась? Ты ж вроде всегда любил красавчиков да малыш? И как раз навроде него, как вы там так мило выяснили!  Вот и катись к нему, давай, какого демона ты тут расселся?
- Гейви! – с ужасом и упреком начал, было, Луис, но в очередной раз, уловив и оценив крепость выдыхаемого мужчиной перегара, понял, что объяснять что-то капитану прямо сейчас попросту бесполезно. А тот между тем продолжал, выговаривая каждое слово на удивление четко и твердо для такого пьяного, каким он показался мальчику. Лишь сильно охрипший голос и сопровождающий каждое слово убийственный аромат винных паров подсказывали пареньку, что он вовсе не ошибся и капитан действительно совершенно пьян практически до самого предела. Это, да еще то, что слова по-прежнему лежащий головой на коленях мальчика мужчина произносил хоть и четко, но невероятно медленно, прерываясь после каждых нескольких слов, что как ни странно даже придавало всему сказанному лишь еще больший вес. Глаза капитана были плотно закрыты, как будто ему было невыносимо противно теперь смотреть на Луиса, и каждое произнесенное им слово лишь подтверждало эту пугающую до дрожи мысль.
- Ты просто маленький двуличный лжец Луис. Лжец и предатель! Ты просто не можешь не предавать и быть кому-то верным маленькая лживая шлюха! Все об этом знали, ну просто все вокруг! И Мартин вот знал, пока мы с Эсканом не сбили его с толку, и твой бывший хозяин похоже тоже знал, но у того хоть хватало твердости держать тебя в узде, а теперь вот и Верг раскусил что ты такое на самом деле! Маленький мерзкий потаскун!  Раскусил и использовал тебя именно так как ты того и заслуживаешь!
-Гейви как ты можешь? Мы же спасали тебя! Как ты можешь Гейви? Мы же все там были только чтоб…- совершенно забыв о бесполезности спорить с капитаном пока он в таком состоянии делает еще одну попытку оправдаться одновременно и испуганный и возмущенный Луис – Мы все выполняли план Господина Дознавателя! Каждый из нас выполнял свою роль!
- Но только твоя роль оказалась такой приятной для тебя верно? Только тебе он предложил трахаться с бандитским отродьем. Ни Мартину, ни Эскану, только тебе маленький потаскун. С твоим старинным знакомым, как оказалось. Ты, небось, был рад радешенек такому предложению верно? То-то ты даже и не подумал ни возмутиться, ни отказаться. Еще бы, дело-то для тебя привычное верно? Такой отличенный шанс вспомнить старые добрые времена! Вам же с этим выродком вроде когда-то было так замечательно вместе, а? И вчера наверняка тоже было очень даже неплохо, да? Какая же ты шлюшка Луис! Как я только мог быть таким идиотом, чтоб верить тебе, хоть в чем-то! Маленькая бесчестная дрянь! Если б ты только знал, как ты мне сейчас омерзителен! Видеть тебя больше не могу! И не желаю! Убирайся маленький выродок, убирайся, ты ведь этого всегда хотел, освободиться от любовника, при виде которого тебе постоянно хотелось орать от страха? Ну, так ты свободен, вали куда хочешь!
- Гейви, небо, о чем ты говоришь, я же уже сказал, что все, что я говорил Натану не правда, - полностью растерявшийся под таким натиском Луис, даже не знал на какое обвинение отвечать в первую очередь. То, что происходило больше походило на какой-то кошмар, чем на явь.
- Да плевать мне, что там правда, а что нет, у тебя вообще никогда не было и не будет правды! Это твоя суть малыш верно ведь? Признай! Ты просто лжец и маленькая шлюха, никогда ты не изменишься, старайся не старайся, а тебя  не переделать! Я даже большее и пробовать не стану. Хватит с меня. Убирайся к демонам собачьим Луис, катись на все четыре стороны, чтоб к утру духу твоего не было ни тут, ни вообще в отряде, тебе тут больше делать нечего!
-Но Гейви, - Луис почувствовал, что вот прямо сейчас произойдет катастрофа, по сравнению с которой, все, что было раньше просто полная чепуха. Неужели Гейви действительно прогоняет его? Навсегда? Прочь из отряда который уже успел стать таким нужным и близким. Прочь из своей жизни, в которой Луису вот только, только казалось, нашлось прочное место? Слезы ужаса и отчаяния от непоправимости происходящего защипали в глазах, и он уже почти безнадежно попытался ухватиться за последнюю надежду.  Кто б знал, что ею станет то, что прежде так удручало паренька – приказ короля.- Гейви я же не могу уйти, я же раб. Король велел, чтоб я был тут и искупал…
- Можешь больше не беспокоиться об этом. Больше ты не раб. Верг привез тебе полное и окончательное помилование от короля. Эдуарда так впечатлили твои подвиги при последнем нападении и то, как ты самоотверженно спас жизнь своему командиру – хриплый от выпитого голос стал отчетливо саркастическим – Спасти жизнь это ведь не то же самое что хранить верность, верно ведь, а малыш? В общем, неважно, ты помилован и больше не раб, и можешь валить, куда пожелаешь, хоть к этому своему бандитскому трахальщику под крылышко. Уверен, если ты хорошенько постараешься, он тебя простит, я же ведь прощал раз за разом.
- Гейви! Гейви!
- Что Гейви? Я же сказал с меня хватит! Ты свободен, бумаги вон на столе, Верг собирался вручить их тебе сразу после моего освобождения, но уступил эту великую честь мне, когда я попросил – Мужчина хрипло рассмеялся. – Так что повторяю еще раз, ты теперь свободный человек Луис, свободный и не бедный. В любом большом городе найди королевский заемный дом, покажи эти бумаги и назови свое имя, и тебе выдадут приличную сумму денег, я положил их на твое имя уже довольно давно, так на всякий случай вот и пригодятся. Хватит примерно на годик беспечной жизни пока не найдешь себе очередного дурачка, который с радостью согласится тебя содержать. Хотя я и уверен, что  это не займет у тебя так много времени, но все, же я, же щедрый хозяин, так что, сколько положил, столько положил, пользуйся, заработал. – И мужчина опять хрипло рассмеялся, но смех довольно быстро утих, сменившись глубоким и шумным дыханием. Даже если бы сейчас Луиса поразило молнией, и то он не был бы больше ошеломлен и разбит, чем всем тем, что только что услышал. Конечно, Гейви был очень и очень пьян, но все же, он, же не мог просто взять и придумать это все за один миг значит…. Несколько долгих мгновений паренек просто молча, сидел, переваривая все, что случилось. В памяти снова всплыли оказавшиеся пророческими слова Мартина «Он никогда не простит тебя за такое…» Накаркал зараза! Небеса! Что же теперь делать? Что делать?
- Гейви, Гейви как ты можешь, я же все это сделал только чтоб спасти тебя. - Немного опомнившись, попытался было, хоть как то объясниться убитый отчаянием и горькой обидой паренек, но сказавший видимо все, что хотел сказать мужчина, уже непробудно спал убаюканный крепким вином и накопившейся за долгий день усталостью. – Гейви, - склонившись над ним Луис попробовал потрясти того за плечи, но это оказалось бесполезно, веки на изукрашенном шрамами лице даже не дрогнули, а ровное глубокое дыхание не сбилось ни на единый миг. – Гейви, -  уже в безнадежном отчаянии шептал паренек сквозь непрерывно струящиеся по лицу слезы, наплевав на то, что его не слышат и не услышат, - Как ты можешь так Гейви, как ты можешь так со мной, ведь я же люблю тебя! Гейви! Небо, я люблю тебя родной, куда же я пойду, что стану делать, если я не смогу без тебя? Не смогу никогда, ты же нужен мне больше чем все, что только угодно в этой жизни! Не прогоняй меня Гейви не надо, куда же я пойду от тебя, я же люблю тебя! – Горячие слезы, непрерывно струящиеся из больших полуночных глаз, уже вовсю капали на лоб и щеки спящего на коленях паренька мужчины. Луис рефлекторно потряхивал головой, смахивая их, и пара сверкающих капелек попала даже на тонкие губы и закрытые, покрытые шрамами веки, но опоенный коварным вином воин их совершенно не чувствовал. Луис и сам не знал, сколько он просидел, рыдая,  обнимая своего капитана и шепча ему свои сбивчивые и немного невразумительные признания, но, в конце концов, слезы иссякли, да и слова с идеями тоже. В опустевшей голове неотвязно кружила только одна связная мысль, точнее вопрос «Что же мне теперь мне делать?» А собственно о чем тут думать-то? Как это  что делать? Гейви же ведь уже ему все сказал – Убираться! Больше ему тут делать нечего, капитан не простит и видеть подле себя вновь предавшего его проститута не желает. Пьян Гейви или нет, а высказался он предельно ясно: больше Луису ни рядом со своим дорогим капитаном, ни в отряде вообще места нет и коль скоро он теперь свободен, то выполнить это последнее распоряжение своего командира ему ничто не мешает.  Осторожно выскользнув из-под лежащего на нем спящего (напрасные хлопоты, Гейви сейчас был в таком состоянии, что потревожить его сон не удалось бы и куда как более серьезными усилиями), он словно во сне подошел к столу. Ввалившийся в спальню капитан действительно бросил туда какие-то бумаги, прежде чем рухнуть на постель. Все верно, заверенный лично королем Эдуардом документ гласил, что отныне Луис Верата Медалис является абсолютно свободным человеком и полноправным подданным этого расчудесного королевства и имеющееся у него клеймо раба отныне считается недействительным. Такие долгожданные документы, вот только на кой они теперь ему нужны? На кой хрен далась ему теперь эта свобода? Луис вновь вернулся к постели и, опустившись перед ней на колени, обеими руками нежно обнял за шею спящего мужчину, надолго прижался губами к его губам.
- Я люблю тебя мой Гейви – наконец оторвавшись, проговорил он с жаром так, словно капитан сейчас и в правду мог его услышать. – Я так тебя люблю, но раз ты хочешь, чтоб я ушел, я уйду. Я уже как-то говорил тебе, что не стану навязываться, если ты однажды больше не захочешь меня видеть любимый. – Луис вновь припал к губам мужчины, заливая слезами изуродованное шрамами лицо – Прости меня родной, пожалуйста, прости хоть когда-нибудь и не презирай. Что бы я там ни сделал я сделал лишь для того чтоб спасти тебя и сделал бы снова если бы понадобилось. Может быть и был другой способ, но я идиот такой недоумковый его не видел и воспользовался этим. Прости, меня родной, и прощай, - и паренек внезапно резко вскочив на ноги, бегом покинул спальню.
     Взнуздать конька и вскочить в седло оказалось совсем не долго. Если верный вороной и был немного озадачен отсутствием обычной вечерней порции ласки и угощений от своего второго хозяина, то погруженный в свои мысли мальчик не обратил на это ни малейшего внимания. Так же как и на деликатное призывное пофыркивание как всегда немного ревнующего Облака из соседнего с Коньковым стойла. И даже если кое-кто из солдат и был удивлен столь поздним выездом, то свое удивление он оставил при себе. Свои, все еще праздновали возвращение командира, а гарнизонные ни единого вопроса задавать мальчику не стали. Раз едет в такое неурочное время, значит, видимо, нужно ему. Луису беспрекословно открыли ворота и даже всегда такой игривый Конек, словно почувствовав настроение всадника, даже не попытался отколоть ни единого из своих обычных фокусов. Ну что ж это было хорошо. Оставалось надеяться, что его полслушания хватит еще на какое-то время, тем более что ехать им было совсем не далеко. Уже успевший принять решение Луис отлично знал, куда именно ему сейчас нужно!
    Проснулся капитан Гейвин далеко уже не ранним утром но, не смотря на то, что проспал он более чем достаточно, голова все еще была ощутимо тяжелой. Демоны, сколько же он вчера выпил? Хорошо хоть похмелье, не смотря на то, что бравый капитан уже давным-давно отвык от подобных возлияний, было едва ощутимым. Но даже осознание этого радующего факта не могло разогнать непонятную и мерзкую тягостную тревогу, поселившуюся, где-то на задворках сознания. Так словно произошло что-то очень и очень скверное, а он то ли не знал что именно, то ли забыл и никак не мог вспомнить. Нет, мать их всех нахрен, не забыл! «Я не хочу тебя больше видеть! Никогда!» демоны раздери, он же прогнал Луиса! Какого беса? Он же был зол вовсе не на мальчишку! Впрочем, нет, и на него немного тоже конечно, правда тут была скорее не злость, а сжигающая все внутри неудержимая ревность, но зол-то, по-настоящему зол, он был на именно себя самого! Сам умудрился так бездарно попасть в руки к негодяям и вот что бы спасти его, идиота, Луису пришлось возвращаться ко всем своим прежним, казалось уже позабытым, привычкам и уловкам. В очередной раз он Гейвин, не сумел уберечь парнишку, о котором сам же вызвался заботиться! И что? Мало того что умудрился подставить Луиса, так еще и злясь на себя самого, прогнал его!  Молодец капитан, так держать. Это, похоже, просто вершина всех творимых им из-за паренька глупостей! И естественно в спальне Луиса не оказалось. Демоны! Что же он вчера ему такого наговорил? Разум упорно отказывался вспоминать подробности. Как же он напился! Сам же столько раз учил малыша что делать ничего подобного солдату нельзя а сам… Хоть бы Луис не успел еще никуда сбежать от очередной  незаслуженной обиды, а если уже и успел, то боги сделайте так, чтоб хотя бы не далеко. А впрочем, хоть пусть даже и куда угодно, все равно он, капитан, найдет его и заставит выслушать и объяснения и извинения. И вернет обратно, чего бы ему это не стоило. Вот прям щас встанет и пойдет искать. С этой мыслью Гейвин действительно поднялся с постели и вопреки всем своим привычкам, как был, прямо в измятой со вчерашнего дня одежде, которую он, конечно же, даже и не подумал снять, прежде чем увалиться вчера на постель, ринулся к выходу из комнаты. По дороге он краем глаза заметил лежавшее на столе королевское помилование Луиса и указ, подтверждающий, что мальчик теперь свободен.  Вроде он же вчера рассказал пареньку о них, как и о том, что оставил мальчику немалую сумму денег в королевском заемном доме, и тот сможет легко получить их в любом мало-мальски крупном городе. Однако документы смывшийся как всегда неизвестно куда паренек не взял, значит никуда далеко он к счастью не собирался, иначе ни за что бы не оставил тут подтверждение своей свободы. Сидит себе наверняка сейчас где-нибудь в укромном уголку и дуется на своего дорогого, идиота неблагодарного, капитана, и поделом! Ну да ничего, Луис всегда был отходчивым, сейчас главное только поскорее его отыскать и все объяснить.
    Встретившийся в коридоре Эскан уставился на Гейвина так словно неожиданно встретил привидение. Ну, еще бы! Наверняка и его  без того «чудесное» лицо гвардейского капитана сейчас, с перепоя, выглядело особенно впечатляюще. И верно, проигнорировав вопрос друга « Ты не видел сегодня Луиса?» великан потрясенно выдавил почти совершенно не дрожащим голосом
- Гейвин, твое лицо, твое лицо….
- Да знаю я, знаю, - с досадой перебил горного лорда Гейвин, - ужасно мое лицо, не стоило мне вчера столько пить, я уже это и сам понял. Ты мне лучше скажи, ты не видел с утра Луиса?  Мы, похоже, немного повздорили вчера, и он, обидевшись, куда-то убежал. Похоже, еще ночью.
- Ты не понял капитан, - по-прежнему гнул свое здоровяк, вопреки всем ожиданиям даже не обратив внимания на то, что сказал друг о Луисе. - Твое лицо, оно…Небо, да ты сам посмотри капитан – Гейвин раздраженно провел ладонью по щеке. И чего этот горный псих привязался к его лицу? Он что, не понял, что нужно сбежавшего Луиса искать, а не.… Провел и замер. Вместо привычной шероховатости переплетения десятков шрамов ладонь внезапно встретила абсолютно, ну просто идеально, гладкую и ровную кожу. Впрочем, нет, не абсолютно гладкую. Едва ощутимая щетина немного портила ощущение, но помимо этого…. Видимо, что-то действительно произошло и это что-то, было совершенно невероятным и выдающимся. Недаром старина Эскан на него так пялился.  В любое другое время Гейвин, не откладывая, рванул бы к ближайшему зеркалу, в любое другое, но не сейчас. Сейчас куда важнее было как можно скорее отыскать Луиса. Уже не просто тревога, а почему-то ощущение неотвратимой беды сжало сердце стальными когтями. Наверное, это его чувство, наконец-то передалось и Эскану, потому что, перестав уже мямлить о его злосчастной физиономии и заявив, что паренька он, сегодня, с утра еще не видел, великан тут же вызвался помочь капитану в поисках. Вдвоем они довольно быстро обыскали все строение сверху донизу, расспрашивая по дороге всех встречавшихся на пути солдат. Те вначале, подобно горному лорду, столбенели при виде своего капитана с отвалившимися челюстями, но окрики двух командиров быстро приводили их в чувство, и очередной солдат снова и снова заявлял, что мальчика он с утра еще не видел. Наконец друзья добрались и до конюшен, куда уже как раз подоспел Мартин, видимо предупрежденный о том, что происходит кем-то из парней. Ожидаемо округлив глаза на капитана он, тем не менее, быстро взял себя в руки, причем в отличие от остальных солдат сам, без лишних окриков, и тут же заговорил о деле.
- Командир, Конька нет в конюшне. Ни его, ни всей его упряжи. И судя по всему нет уже с самой ночи. Видимо искать Луиса тут бесполезно, он оседлал своего любимого Конька и смылся, куда-то на нем. – Довольно быстро нашлись и солдаты, подтвердившие эту догадку. Пара парней из местного гарнизона вспомнила, как они уже ночью открывали ворота покидавшему сторожевой пост конному пареньку.
 - Так ладно, подвел итог Гейвин. – Оставаясь тут и болтая, мы малыша не найдем. Мартин, мне понадобятся твои умения следопыта. Сможешь найти следы Конька и пройти по ним?
- Конька-то? Командир конечно. Он же столько времени был моим. Его следы я смогу отличить даже с завязанными глазами.
- Замечательно, поехали.
- Я тоже с вами, - тут же подал свой как всегда громкий голос Эскан, - Луис и мой друг и я тоже хочу помочь.
- Конечно старина. – Капитан даже и не думал возражать. Времена ревности к здоровяку давно прошли, а если бы даже и нет сейчас, в любом случае было просто не до нее. Сейчас нужно было как можно скорее найти мальчишку, пока он не успел, как всегда натворить каких-нибудь глупостей. Любая помощь сейчас была кстати, а тем более помощь того, кто действительно беспокоился о малыше.
    Мартин, как и обещал, уверенно вел друзей по следу Конька, тем более что тот был совсем свежий, а так как с ночи по дороге еще никто не ездил, то и затоптать его не успели. Не смотря на это, чем дальше продвигались они по тропе, тем сильнее хмурился молодой следопыт. Наконец капитан не выдержал.
- Что тебя так беспокоит Мартин? След ведь хороший, четкий и ты его легко читаешь. Мы рано или поздно нагоним Луиса и не важно, как далеко он успел уехать.
- В том-то все и дело командир, что он ну ни как не смог бы уехать далеко. Только не по этой  дороге. Она никуда не ведет.
- Как это никуда не ведет? – изумился Эскан, лишь на миг опередив уже открывшего рот Гейвина – Как дорога может никуда не вести?
- Эта не ведет. Она поднимается на гору и заканчивается обрывом, а под ним река. И мне очень не нравится что наш малыш, за какой-то холерой решил поехать именно сюда.
- Ну, может он просто не знал? – Отчетливая тревога напополам с надеждой явственно мелькнули в голосе капитана.
- Сильно сомневаюсь, - покачал головой юноша, - Он же наверняка не раз и не два бывал там, пока ждал нашего возвращения. Ведь именно оттуда, словно на ладони видна вся дорога и местные солдаты об этом прекрасно знают. Они просто ну никак не могли не рассказать об этом Луису, когда он тут изнывал от беспокойства за нас.
- Ну, может быть он просто… - Мерный перестук копыт прерывает, уже начавшего было что-то отвечать капитана. Кто-то не спеша ехал им на встречу, спускаясь медленным шагом с горы.
- А вот и наш парень. И чего вы так разволновались, мальчик понял, что дороги дальше нет, посидел немного, как всегда поостыл и возвращается – радостно воскликнул Эскан, разглядев приметный вороной силуэт приближающегося коня. Друзья поспешили навстречу всаднику, вот только никакого всадника на лошади не оказалось. Понуро бредущий жеребец был без седока. Видимо просто умное животное, оставшись по какой-то причине в одиночестве, решило вернуться знакомой тропой к людям, которых знало, и которые могли бы о нем позаботиться. Больше не обращая ни малейшего внимания на следы, друзья наперегонки кинулись по дороге наверх. На небольшой ровной площадке перед обрывом не было ни кого! Худенькой невысокой фигурки, которую каждый из них в душе все же надеялся увидеть стоящей или сидящей где-нибудь поблизости, да хоть бы и на самом краю кручи не было! Мартин, уже понимая, что произошло нечто ужасное и ни на что, в общем-то, больше даже и не надеясь, вновь принялся изучать следы.
- Вот тут он въехал сюда, - деревянным голосом принялся объяснять он друзьям то, что ему удавалось расшифровать, - Вот тут спешился, похоже, сел прямо на край обрыва, след глубокий значит сидел он тут довольно долго.
- А потом?
- А потом ничего. Обратного следа нет, совсем - уже совершенно упавшим голосом ответил молодой солдат. После этих слов для бравого капитана все уже стало словно в тумане. Все что происходило после этих ужасных слов, было уже словно во сне. Словно это вовсе и не он, подняв по тревоге весь их отряд, отправил солдат искать хоть малейшие следы Луиса. Выслав парней по обоим берегам этой проклятой реки и вниз и вопреки всякой логике и вверх по течению. И из последних сил твердил и твердил себе, что река под обрывом достаточно глубокая, а течение не такое уж и сильное и любой упавший, (или даже и специально спрыгнувший), имел бы вполне приличный шанс выжить. Любой мать его только не напрочь не умеющий плавать Луис! Успевший в своей короткой жизни пару раз едва не утонуть, малыш начинал паниковать в тот же миг, стоило ему только окунуться в воду с головой, пусть даже и на мелководье, а тут.… Эти мысли Гейвин гнал от себя как можно дальше, надеясь на что угодно, да хоть и на чудо, только бы не позволять себе ни на мгновение поверить, что любимый мальчик погиб. Поэтому он снова и снова без устали гонял ребят по берегам этой проклятой реки. Впрочем, особо гонять парней было и не нужно, паренька в отряде успели полюбить все и все были потрясены неожиданной и необъяснимой трагедией. По началу, к поискам присоединились и парни из местного гарнизона, но спустя два дня бесплотных усилий местный офицер очень вежливо и осторожно обратился к капитану Гейвину, попытавшись как можно деликатнее объяснить, что смысла в поисках уже, скорее всего, нет. Если пропавшего паренька не смогли найти до сих пор, значит, наверняка его утонувшего затянуло в один из омутов, которыми изобиловала эта семиклятая река, и найти его теперь не удастся, пока вода сама не соизволит отдать то, что украла. Гейвин, сдерживаясь изо всех сил, так же предельно вежливо ответил местному командиру, что он может брать своих людей и отправляться обратно на пост выполнять свои обязанности, или к демонам в преисподнюю, или еще куда, куда ему только заблагорассудится, но только если ему дорога жизнь, пусть не смеет еще раз повторять что искомый мальчик погиб. Местный командир не покрутил пальцем у виска только из уважения к прославленному капитану и к его очевидному горю, а  может и из опасения тут же быть вызванным на дуэль и убитым этим явно держащимся уже на самой грани человеком. Словно в кошмаре Гейвин снова и снова расспрашивал проживавших тут же в маленькой деревушке рыбаков. И они снова и снова отвечали, что ни одного незнакомца, ни похожего, ни не похожего на данное уважаемым капитаном описание,  вообще ни единого незнакомца кроме самого капитана и его солдат они в последнее время тут не видели и никакого тела на берегах не обнаруживали. И белобрысенький паренек едва ли старше самого Луиса, тот, что проверяет по утрам сети этих рыболовов уже с явно усталым видом, отводя в сторону глаза, снова и снова отвечает непонятливому господину, что ничего и никого кроме рыбы в этих самых сетях он не обнаруживал ни живого, ни утопшего. Наконец спустя еще три дня и сам капитан был вынужден сдаться и признать, что Луиса им не найти. Слово «погибшего» он по прежнему не желал произносить, даже в мыслях, но, похоже, все кроме него уже успели принять неизбежное, даже Эскан с Мартином. Обратный путь до столицы он вообще запомнил очень плохо. Помнил только, как ему то и дело мерещилась, то в голове, то в хвосте отряда тоненькая фигурка на каком-нибудь отрядном коне, и похоже не ему одному. Мартин вопреки всей своей бывшей привязанности так ни разу и не сел на Конька и оба коня и Конек и Облако, словно осиротевшие понуро плелись бок обок со свободными отрядными лошадьми, словно понимая, что делить им больше не кого. Несмотря на общее горе, что заставляло приятелей все время безотчетно держаться друг подле друга ни капитан, ни Эскан, ни Мартин всю дорогу почти не разговаривали друг с другом, кроме как по делу, когда это оказывалось уже совершенно необходимым. Видимо все они в душе боялись невзначай произнести имя пропавшего паренька, а поскольку, похоже, именно Луис и был тем, кто занимал все мысли каждого из них без остатка, друзья, не сговариваясь, предпочитали хранить молчание, когда это только было возможно. Да и парни в отряде тоже не перешучивались, не трепались между собой и не подначивали друг дружку, как это бывало обычно, когда они возвращались с успешно завершенного задания, а тоже лишь переговаривались исключительно по делу негромкими глухими голосами. Порой у Гейвина даже создавалось впечатление, что если б они сейчас даже везли с собой мертвое тело Луиса, то и то настроение в отряде не могло бы быть более тягостным. Отчет королю тоже прошел для бравого капитана, словно в какой-то иной реальности. Старинный друг несколько раз порывался что-то сказать во время рассказа Гейвина об их приключениях, но каждый раз, поймав безжизненный взгляд верного слуги, передумывал. Наконец дослушав до конца, он не понимая, чем же все-таки так удручен старый друг, поинтересовался
- Ну и как там твое разбойное сокровище? Рад радехонек, наверное, что получил, наконец, свою свободу? – Гейвин помрачнел еще больше, хотя это и казалось невозможным.
- Луиса больше нет, - ровным и лишенным, каких либо чувств тоном ответил капитан, - Малыша нет больше, я убил его. – На изумленно взметнувшиеся вверх темно каштановые брови капитан лишь безразлично пожал плечами. Эту часть истории он при отчете своему королю опустил, но видимо рассказать все-таки придется. И он рассказал, как можно короче и тем более что он и сам до сих пор так и не сумел вспомнить что же именно он тогда наговорил и  чем так безнадежно обидел паренька, что тот не нашел другого выхода кроме как с обрыва в смертельную реку. К его огромному облегчению хорошо знавший его Эдуард не стал надоедать ему не нужными сейчас соболезнованиями или сочувствием. Он, только внимательно всмотревшись в лицо старинного друга, непререкаемым тоном велел ему отправляться домой и не возвращаться на службу пока не оправится хоть немного. И Гейвин сдуру согласился. Но дома все оказалось еще хуже. Расстроенные глаза управителя, так же, как оказалось, успевшего привязаться к мальчишке, изнуряющую и сердце и душу боль никак не облегчали. И когда он спустя пару дней понял, что снова и снова по пять раз на дню заглядывает в конюшни в безотчетной надежде застать там худенького паренька, как обычно любующегося конями, или снова и снова стремится по вечерам на озеро, почти ожидая увидеть ныряльщика, стоящего по пояс в воде и весело наблюдающего за быстрыми рыбками, или хотя бы найти всплывающее где-нибудь подле лодочных сараев тело юного утопленника, он понял, что просто сходит с ума и, наплевав на все приказы и повеления короля, вернулся в отряд. Больше бездельничать и предаваться тоске и безнадежности он не мог. Только тут, только при деле, в постоянных погонях, выслеживаниях и стычках с бандитами была единственная возможность хоть на время забыться. Только тут и только так он сможет хоть немного прийти в себя и хоть немного смириться с тем, что больше ни озорных глаз цвета полуночного неба, ни чуть лукавой, вызывающей улыбки, ни нежного тонкого личика в обрамлении черных как смоль волос в этой жизни он никогда уже не увидит.