Очень тесное знакомство

               

   Октябрьский пасмурный вечер. Спешу к своему лучшему другу на день рождения его жены. Моросит мелкий противный дождь, ложась на крыши домов, дороги, темнокорые деревья с поредевшей желтизной и на мой раскрытый зонт.
   В руках держу коробку с тортом, пакет с подарком, букет  потрясающих георгин.
  Вот нужный мне дом, вхожу в подъезд и вижу открытую дверь лифта. В нем стройная миловидная девушка нацеливает свой изящный пальчик на кнопку нужного ей этажа. Машу занятыми руками, что бы подождала меня. Она испуганно округляет свои красивые выразительные глаза, заметно колеблется, но разглядев мои цветы и торт, похоже, успокаивается.
   Войдя в кабину, сообщаю, что мне на девятый. Спутница согласно кивает головой и надавливает на нужную кнопку. Лифт трогается, наступает обычная в таких случаях, немного неловкая тишина. Понятно, двое незнакомых разнополых молодых людей находятся в таком тесном пространстве. Радует, что это продлится не долго.
   Где-то на уровне седьмого этажа эта тишина прерывается натужным стоном электродвигателя, и лифт  резко останавливается. Гаснет, загорается и снова гаснет свет. Все, приехали! Слышу недовольное хмыканье справа и чуть позже, тревожное дыхание. Страшно ей висеть на одном тросе в высоченной шахте, да и мне тоже не по себе.
    Девушка достает свой мобильник и осветив слабеньким лучом панель с кнопками, нажимает кнопку вызова.
В ответ через две минуты слышится командный женский голос, поведавший, что аварийка уже выехала. Вот тебе и день рождения!
   Молча, стоим уже пол - часа, нам хорошо слышно, как недовольные люди с тяжелыми сумками, и мечущимися собаками, поднимаются по лестнице.
   Наше молчание стало совсем тягостным. Тут бы предложить спутнице присесть, но здесь голый, и, наверное не чистый пол.
   Еще через час, намекая своей сокамернице, что можно присесть на газету, мною еще не прочитанную. Получив категоричный отказ, расстилаю источник знаний и новостей на полу кабинки, и располагаюсь на нем, так сказать «в сторонке».
   Уф! Так несравненно лучше.
   Через час я почувствовал, что ей совсем плохо и снова предложил свое предложение. Ну, теперь она охотно согласилась и бессильно присела рядом со мной.
   Мне было неловко, а девушке, судя по всему, эта ситуация была просто унизительна. Чувствовалось, что она была явно не в себе. Послышались сдерживаемые всхлипывания. Нужно было как-то разрядить обстановку. Я стал думать, чем бы отвлечь мою спутницу поневоле, от превратно сложившейся ситуации. Но, говорить о пропавшем вечере, о беспорядке в коммунальных службах, о жути нашего подвешенного положения не стоило, а трясти за плечи и бить ее по щекам, тоже не выход.
   И вот, прислушиваясь к стуку дождевых капель по подоконнику окон на лестнице, выдаю:

   Кто-то наряжает в яркие одежды,
   Сонные деревья в предрассветный час.
   Броской красотою подает надежды.
   Видимо скрывает грустное от нас.

    И замер.
   По ее, уже более спокойному дыханию, понял, что соседка опешила от моей неожиданной декламации, но, тем не менее, слушает, и уже не дрожит.
   Решаюсь продолжить:

   Кто-то Неизвестный, тихо с, злорадством
   Дождиком унылым может зачастить,
   То невероятно пышущим богатством,
   Горькую пилюлю ловко подсластить.

Замолк, снова ожидая реакции. Неожиданно слышу голос у правого своего плеча:
   А, дальше есть?
   Окрыленный вниманием, продолжаю читать этот большой стих о осени, который завершается так:

   Дворники устали в битве бесполезной,
   В октябре стихию им не победить.
   Осень входит в город поступью железной!
   Нам лишь остается, видеть и любить…

      Кабинку лифта снова заполнила тишина. Но, она была уже другой, атмосфера явно стала, более положительной.  И опять звучит мягкий голос:
   -А, еще что-нибудь есть?
   И, я воспользовавшись случаем, выдал ей два десятка своих стихов. Все равно делать то было нечего. До этого случая мои рифмованные строчки другим были не понятны, а потому не интересны. Впервые они кого-то затронули, пришлись по душе.
  Когда устал читать, почувствовал сильный голод. К тому же, идя в гости, надеялся на вкусное угощение и потому не обедал. Не колеблясь, распаковал торт и, как говорил классик в полнейшей темноте, антисанитарных условиях, мы вдвоем стали есть киевский торт, отламывая его сбоку. Жаль, запить было нечем. Еда расслабила и, я кажется, немного вздремнул.
   Из забытья меня вывел все тот же девичий голос:
   -Почитай еще…
  Ну, у нее и аппетит на поэзию!
Читал все, что у меня было и, остановившись, что бы перевести дыхание, слышал все ту же ее просьбу.
   Совсем выбившись из сил, снова задремал и проснулся от топота тяжелой обуви по лестнице. Это появились ремонтники, и громко переговариваясь, стали что-то делать.
   Когда двери нашей темницы распахнулись и ремонтники подали нам руки, мы вылезли на свет божий все в креме из торта, сонные и усталые.
   Наши спасители, переглянувшись, ухмыльнулись и продолжили свое дело, уже не обращая  на нас никакого внимания.
  Я впервые заглянул в ее черные, глубокие глаза, и в моей холостяцкой душе что-то сладко растаяло. Казалось, что мы знакомы, уже давно, что наши вкусы, во всяком случае, в отношении стихов, совпадают, и она не прочь, послушать  мною еще не написанные. Мне уже было известно, что шла она вчера к своей подруге. Через реку Любви перевез нас не паромщик, а простой неисправный лифт.
  Прощаясь, она сунула в карман моего плаща свою рабочую визитку с телефонами и ушла по ступенькам вверх по лестнице.
   Я глянул на часы. О, ужас! Два часа ночи! В гости даже к лучшему другу поздно, там давно все спят. Пойду ловить такси.
   Уже тепле движущейся машины, думал о том, что до этого случая все женщины если и хвалили мои стих, то от второго мягко, но неизменно отказывались. Мужчины еще до первого стиха вообще шарахались, как, от «голубого».
   Дома я проспал до обеда и открыв глаза, усомнился в реальности моего ночного приключения. Но, осмотрев, висящий в прихожей на вешалке свой плащ, увидел на нем пятна розового крема. Да и ниже спины он был необычно сильно измят. Все подтвердилось, но визитку, сколько не искал, не обнаружил.
   Позвонил своему другу, извинившись, напросился в гости.
Принес новые цветы, новый торт старый  подарок. Посидели, хорошо провели время. Уже уходя, поинтересовался подругой моей ночной знакомой. Ничего не выяснив, обошел все квартиры выше седьмого этажа, но ясности это не добавило. Да и подъезд был выкрашен краской другого цвета.
   Ну, надо же, появился единственный благодарный слушатель моих стихов и того я потерял, а ведь еще и проза есть.
-   Вот как оно в жизни бывает, ну прямо хоть пиши об этом рассказ…