Первый закон Ромеса 3

3.

Когда он протаскивал Лайта мимо каких-то миров по пустым гулким Междумирьям, ему показалось, будто в одном из миров разлилась тоска. Ромес оставил Лайта возле вывернутого зеркала, откуда король никуда не мог подеваться, и заглянул в тот мир.

Это было чьё-то будущее. В тесной комнатушке одного из небоскрёбов возле подоконника сидела девочка-подросток и смотрела в окно. В комнате было сумрачно – на улице шёл дождь.

- Здравствуй, - сказал Ромес.

Девочка, вздрогнув, оглянулась. Она ничуть не испугалась; просто появление Ромеса было для неё неожиданностью. Она была тоненькая и бледная, словно никогда не видела солнца.

- Почему ты такая грустная? – спросил Ромес.

- А чему радоваться? – тихо сказала девочка.

- Пройдёт дождь, выглянет солнце, и ты пойдёшь гулять.

- Нет.

- Что, не отпускают?

- Нет, дождь не пройдёт, солнце не выглянет. Никогда.

- Почему?

- Дождь идёт всегда. Гулять нельзя. Всё отравлено. Даже дождь. Дождевую воду нельзя пить. И воды очень мало. Странно, правда? – льёт, как из ведра, а воды нет. Дождевой водой можно только цветы поливать.

- А цветы от неё не дохнут?

- Нет, они привыкли.

Ромес присмотрелся к цветам, растущим у девочки на подоконнике. Они шевелились, у них были зубы и когти.

- Странные цветы, - сказал Ромес.

- Разве? – удивилась девочка. – Они ведь везде такие, разве нет?

- Бедная, ты даже не видела нормальных цветов! Хочешь, я подарю тебе настоящие, а не этих хищников?

- Хочу! Наверно, это большая редкость!

- Здесь – наверно. А что, если человек будет пить дождевую воду?

- Он умрёт, а если нет, будет похожим на эти цветы.

- Какие они страшные! Зачем они тебе?

- Их можно держать дома. Я знаю, что они – живые. А так – всё мертво. Смерть на улице. Гулять нельзя, пить воду нельзя, дышать нельзя. Вздохнёшь раз – и упадёшь.

- Попробую исправить твои цветы, - Ромес вывернул на месте, где стояли цветы, чуть было не поживившиеся его пальцами, этот мирок, и с изнанки цветы оказались самыми обыкновенными (для Ромеса) пеларгониями. Девочка в восторге захлопала в ладоши.

- Ну вот, довольна? – спросил Ромес.

- Это просто прелесть! Я их буду поливать питьевой водой! Кто бы ты ни был, спасибо тебе огромное!

- Так, теперь ты выглядишь веселее. Тогда я пойду – мне пора.

- Спасибо! Спасибо! Спасибо! До свидания!

- Прощай.

Ромес вернулся к Лайту. Тот сидел перед разбитым зеркалом и с лёгкой улыбкой следил за приближением Ромеса.

- Что тут произошло? – спросил Ромес. Задавать вопросы имело смысл – Лайт уже не казался безумным.

- Просто зеркало разбилось, и больше ничего.

- Ничего, вот как? – Ромесу вообще не нравилось, когда бьются зеркала, а тут, в Междумирье – особенно.

- Не мог бы ты меня оставить где-то одного, надолго? – спросил Лайт.

- От кого я это слышу! От короля! Кто же это вам прислужит, ваше величество? К людям одного тебя я больше не пущу.

- Ну и не надо. Мне очень хочется побыть совсем-совсем одному.

- Ладно, посмотрим.

- Ромес…

- Что? – Ромес удивился, поскольку они почти никогда не называли друг друга полными именами.

- У тебя есть где-то здесь враги?

- Враги? Не знаю, возможно, и есть, а что?

- Да так, ничего. Тебе знакомо имя Конрой?

- Нет, оно мне ничего не говорит. Так что здесь всё-таки случилось?

- Ничего. Совсем ничего. Ты всё-таки отпустишь меня?

Ромес немного подумал.

- Ну хорошо, - сказал он. – Можешь сам выбрать себе мир по вкусу. Только, извини, совсем без людей. Иди. Захочешь вернуться обратно – я сделаю так, чтобы ты сразу нашёл наш дом.

- Твой дом, - поправил Лайт.

Ромес не понял, почему Лайт это сказал. Он никогда не говорил, что в доме Ромеса ему не нравится. Они пожали друг другу руки и разошлись.

Ромес смотрел вслед растворяющемуся в тумане Лайту. Что-то изменилось в их отношениях с тех пор, как Ромес увёз короля из его мира. Вряд ли это было напрямую связано с припадками Лайта. Наметилась трещинка тоньше волоса, но всё же их дружба уже не была монолитом. Кто знает, что будет, но нередко такие вот трещинки превращаются со временем в пропасти. Как будто озеро покрылось корочкой льда. Он пока ещё очень тонкий, этот ледок. Но что надо делать, чтоб растопить его?..

Ромес решил вернуться домой (не туда, где он родился, а туда, где жил сейчас) и развеяться, побродить по дому, открывая новые попавшиеся двери.

Он не имел определённой формы, этот дом, и никто не сумел бы дать ему вразумительной оценки с точки зрения архитектуры. Он, созданный по желанию Ромеса, являлся отдельным мирком, и даже его создатель до конца не знал, что же его творение из себя представляет. Дом разветвлялся, пуская щупальца в иные миры и незаметно переходя в них; человеческая жизнь была слишком коротка для того, чтобы пройти по всем этажам и коридорам дома Ромеса, хотя чаще всего это было всего лишь двухэтажное здание с чердаком, смотря из какого мира его созерцать. И он непрерывно разрастался, расширяя свои границы до бесконечности. Примерно вот так кратко можно было охарактеризовать дом Ромеса. Он не являлся совершенством и слитком Добра, имея массу тёмных закоулков, таящих в себе неведомые опасности. Но чаще всего, куда бы Ромес ни шёл, в конце концов он видел то, что хотел видеть. Дом был его отражением.

Интересно, зачем Лайт спросил  насчёт врагов Ромеса. И кто такой Конрой? Найти бы сейчас Рэли, поговорить по душам, да только где он? Тогда расстались так бестолково… И поговорить-то не с кем. Лайт, понятно, отпадает. У Синерока дела, и ждать его – мучение. Может, ввязаться в какую-нибудь авантюру? Или навестить старых знакомых – Кэтрин Талерски, например, и её дядю. Поинтересоваться, как дела в стране короля Старлайта Первого.

И, чтобы не передумать, Ромес решительно пошёл по коридорам дома, чтобы открыть понравившуюся дверь и очутиться в уже знакомом мире.

Открыл дверь и вышел в ночь, на балкон высотного здания. Глубоко вдохнул ночной прохладный воздух, в котором чувствовался запах дыма, металла, смазки и ещё чего-то технического – знакомый запах! – и посмотрел на ночной город. Где-то тут, по идее, должна была обитать Кэтрин.

Сейчас на нём была чёрная маечка, ничуть не ущемляющая интересы его крыльев, и он распустил, развернул их, голубовато отсвечивающие в свете ночных огней, цвета самой тёмной ночи. Ветер наполнил их, и Ромес вспомнил, как долго не летал, и понял, как ему хочется почувствовать ветер и небо со всех сторон. Он ступил на перила балкона и прыгнул, раскинув руки, и лишь потом, когда земля значительно приблизилась к нему, он взмахнул крыльями и остановил падение. Ромес медленно полетел между домами, с интересом заглядывая в незанавешенные окна. Почти нигде не было света – всё-таки глубокая ночь, и поэтому редкие освещённые окна особенно привлекали внимание Ромеса. Он видел заспанных людей, вышедших на кухню попить воды, видел мужчину, сидящего за пишущей машинкой, видел двух дующихся друг на друга молодожёнов…

В небольшом четырёхэтажном здании светилось только одно окно. Ромес ради него изменил направление паллета и присел на перила маленького балкончика перед этим окном. Балконная дверь была приоткрыта, и ночной ветерок, ласкавший разгорячённое полётом и свободой тело Ромеса, тихонько колыхал лёгонькую занавеску. Комнату мягко освещала настольная лампа, стоящая на письменном столе, где, кроме неё, находился пластиковый стаканчик для карандашей и ручек и небольшая вазочка с букетиком засохших цветов. В комнате ещё стояла тахта, на стенах – фотографии в рамках, на полу – плетёные коврики. Были также этажерка с книжками и тумбочка, застеленные кружевными салфеточками. На подоконнике Ромес увидел ухоженные цветы в горшочках. По всему было видно, что здесь живёт женщина. Да и сама хозяйка присутствовала тут – сидела в кресле с книгой на коленях. Книга была раскрыта, но женщина не читала, а смотрела куда-то вдаль невидящим взглядом, и глаза её блестели от слёз. Она уже была не молода, эта женщина, но, хотя в волосах её уже серебрилась седина, ещё и не стара. Ромесу почему-то стало жаль её, захотелось узнать, почему она не спит и сидит одна и плачет. Не подумав, какую реакцию может вызвать своим появлением, Ромес сложил, как всегда, в другое пространство крылья, превратившись в почти обычного человека, и, отодвинув занавеску, вошёл в комнату, негромко произнеся:

- Здравствуйте.

Женщина быстро, словно стыдясь, смахнула слёзы, поворачивая голову к Ромесу. Она не слышала шороха его крыльев, ничто не предупредило её о его появлении, но смотрела она на Ромеса так, как будто ждала его, ждала долго-долго, так долго, что устала ждать, но вот он пришёл, и это уже ничего не меняет, вот только стало немного теплее…

- Здравствуйте, - ответила она.