Внутри

Уже несколько недель как я стала чувствовать себя как-то странно.
Просыпаясь с утра, ощущаю усталость, все тело ломит, спина не разгибается, аппетит непостоянный – есть не хочется, но если заставила себя и начала есть, то уже не остановиться – съедаю за троих: и тянет то на сладкое, то на соленое, то на горькое, то на кислое.
Эмоции переливаются через край – секунду назад все было хорошо, а секунду после готова взорвать весь мир: на работе  меньше улыбаюсь, а дома могу и сорваться, накричать на близких мне людей.
Посетив доктора, выявился диагноз : авитаминоз и осенняя депрессия.
Начала принимать витамины в таблетках.
Через 2 месяца регулярного приема все симптомы должны пройти.
На столе на кухне появились корзинка цитрусовых и банка меда, а на полке с чаем -  пакетик шиповника и кусок имбиря.
Понимая, что положительные изменения не будут заметны сразу же, решила немного изменить свой домашний быт, создать новую атмосферу.
На полках в доме появились свечи, глиняные горшочки для масел, ароматические палочки.
Приходя вечером с работы, мой дом наполняется приятным светом и странным, но теоритически приятным запахом.
Заметив мое упадочное состояние, мой друг в один вечер пришел приготовить  ужин и принес бутылку вина, из которой мы сделали глинтвейн. Так в мой дом вошел алкоголь и к вещам, создающим атмосферу, добавился стакан глинвейна или грога перед сном.

Все еще жду.
По истечении 2 недель приема витаминов, и дополнения их цирусовыми, явных улучшений не наблюдалось. Все те же усталость, ломка тела, перепады настроения и аппетита.
Решила еще поработать с атмосферой: все выходные потратила на поиски штор идеального цвета и купила огромные шерстяные носки на зиму (хотя еще и не так холодно, чтобы в них постоянно ходить, поэтому большую часть времени они лежат на полке).
Вечерние процессы не изменяются — зажигаю свечи, аромамасла.
Ароматические палочки остановила, когда в метро ребенок на весь вагон сказал: «Мам, как от тети пахнет сильно и так неприятно!». Да и коллеги каждый день шутили, что влияние Индии на страны восточной и западной Европы все сильнее день ото дня.
Решила также вести более активную социальную жизнь — может и это поможет в борьбе с авитаминозом: когда мой друг предлагает встретиться с ним и его друзьями, я соглашаюсь не как до этого — каждый десятый раз, а каждый второй, что для меня является изменением, сопоставимым с теорией большого взрыва.
Жду.
Спустя 3 недели без особых изменений и аппетита нисколько неугасающего, стало закрадываться предположение про верность поставленного диагноза, но через неколько дней, после нестерпимых болей в животе, пришли ежемесячные красные дни женского календаря. И это предположение окончательно похоронило себя под грузом способности иметь детей.
Значит все-таки авитаминоз, подумала я, и проглотила очередную порцию таблеток.

Беспокойство.
К середине 4 недели, к общему моему состоянию прибавилось бесспокойство. Ворочаясь всю ночь в постели, не могла заснуть.
Я думала, без конца перематывая в голове события последних месяцев  своей жизни.
Мне не давало покоя, что через 4 недели лечения, я по-прежнему чувствовала себя отвратительно и казалось, что даже хуже и хуже день ото дня.
Мне только 27 лет.   В 27 человек пышет счастьем и здоровьем, а я себе казалась апельсином, иссыхающим изнутри :  когда оставляешь апельсин где-нибудь на подоконнике, он там лежит забытый - внешне особо не изменяясь, не начиная гнить или плесневеть. Лишь в какой-то момент отмечаешь, что цвет его изменился и вместо блестящей, дышащей жизнью кожицы, у него корка цвета оранжевой охры. А взяв его в руку, ощущаешь, что он совсем невесомый и что внутри ничего не осталось.
Сейчас я напоминаю себе апельсин цвета охры.
Страх заполняет все мое существо. Сковывает тело и чистоту мыслей.
Я лежу так всю ночь и лишь к 4-5 утра мне удается задремать.
Теперь даже мой друг беспокоится за меня, он видит, что я совсем не сплю, как я вымотана и не понимает в чем дело.
В субботу днем мы вместе уехали загород, как он сказал: «Подышать свежим воздухом»
Он пытался говорить со мной, веселить меня, а у меня в голове устрашающая картинка, я на языке - пустота и тишина.
Под вечер субботы он начал на меня злиться, что я с ним не делюсь, что не зная совершенно ничего он мне точно помочь не сможет.
Разругавшись в конец, что я ничего не могу объяснить, а он не может понять, что я просто не знаю, как объяснить, мы все же идем спать вместе и как часто бывает, попадая в мир темноты и сна, все наши словесные недопонимания отходят в сторону.
Я слышу его ровное дыхание в темноте, щебетание ночных птиц, шелест листьев, бьющихся под порывами легкого ветра об окно нашей комнаты. И засыпаю, ловя первые блики утренней дымки.
Воскресенье прошло спокойнее, я заставила себя не думать.
К нам присоединились наши друзья, и не имея целый день возможности остаться наедине со своими мыслями, я заснула легче обычного.
Правда, может сну поспособствовали и три стакана грога, выпитые после ужина.


Понедельник.
В понедельник вечером, вернувшись в пространство своей картиры и зажгя свечи и аромамасла, поняла, что от тишины шумной квариры я могу сойти с ума.
Звук холодильника, пощелкивание труб, шум проезжающих машин за окном. Мои мысли в таких условиях делались  по-настоящему угрожающими.
Внутри все щемило.
Не быть одной: говорить, говорить с кем-нибудь — это необходимо. Но и видеть никого не хочу, я знаю, что друзья заметят, что я молчаливее обычного, будут расспрашивать. А я не знаю, что сказать.
Музыка: нужно включить музыку — подруга на выходные одолжила мою стерео-систему и так ее  и не занесла.
Ноутбук я оставила у своего друга.
Остается последний выход — телевизор.
Никогда не думала, что застану себя в 27 лет, в понедельник вечером, после работы, сидящей на кухне в полном одиночестве и смотрящей телевизор.
Столько негатива было сказано в адрес телевизоролюбителей, а теперь я и сама ставлю телевизионный кляп своему мысленнму потоку.
И тут же понимаю, что состояние мое вряд ли изменится в ближайшие дни и надо записываться к доктору.


Четверг.
Прием к врачу в моей районной поликлиннике.
Очереди старушек на вход, угрюмые лица.
 Ожидания в душных, пропахших лекарствами коридорах.
Персонал, бегающий туда-обратно.
Пациенты, абсолютно уверенные, что стояли перед вами, даже если вы были первым в очереди.
Доктор осматривает меня.
Как и в прошлый раз -  все в норме, никаких сильных отклонений.
Спрашивает о моем состоянии, и все досканально выслушав, молча что-то строчит в моей карточке.
Отдавая ее в руки, говорит, что здоровье у меня отменное, но надо записаться к психотерапевту.
Я пытаюсь объяснить, что беспокойство появилось пару дней назад от того, что состояние совсем не улучшается, но как часто бывает, доктор превращается в непробиваемую бетонную стену и все мои логично-выстроенные фразы, стекают с нее мелкими ручайками на пол.

Пятница.
Посещение психотерапевта сегодня.
Я полна решимости, но внутри все скрежет: «А что, если я и впрямь уже просто сошла с ума?»
Совершенно обоятельная женщина лет 50 молча встречает меня у дверей. Сеанс начался. Ровно 1 час, чтобы понять степень моей вменяемости.
Внимательно выслушав меня и задав ряд вопросов, сказала, что с бесспокойством мы можем поработать, но если, каким бы глубинным оно ни было, причина его очевидна, то лучше мне пройти тотальное обследование организма и возможно даже в разных клиниках.
Выходя из кабинета чувствую состояние подъема от того, что я все-таки вменяема и тяжести осознания, что теперь предстоят недели и недели посещения врачей.


Доктора.
Поведав по вынужденности начальнику о своем физическом сотоянии и необходимости иногда брать отгулы, начинаю бег с препятсвиями в поисках причины моей болезни.
Сначала — проверка крови.
Это тянется 3 недели: сдача анализов, ожидания ответов, другие анализы — опять ответы.
Дома появилась специальная коробка, куда я складываю все полученные бумаги.
Теперь я завсегдатый больниц, но зато сплю нормально, беспокойство уменьшилось — ведь рано или поздно я найду, что же со мной все-таки не так.
Проверив все существующие в теле человека кровяные тельца,и найдя несколько отклонений, которые не могли спровоцировать общее физическое недомогание, начинаю этап ренгенов и прослушек.
Ожидая очередные результаты, случайно услышала в коридоре разговор 2 женщин о новом аппарате по обследованию организма, полученном из-за границы одной из городских частных клиник. Очередь на обследование - месяц, но достоверность полученных результатов  почти 100-процетная.


Жду.
Записавшись на обследование, временно прекращаю посещение врачей.
Молодой человек старается бывать со мной как можно чаще.
Моя болезнь сделала нас ближе.
В выходные мы уезжаем загород, на неделе, после работы, ходим на концерты, в кино.
Я вижу, как он переживает и как устает работать и выбираться со мной куда-нибудь каждый день, поэтому последнюю неделю иницитиву взяла я, и мы все чаще оставались у меня или у него, болтали, дурачились, ели и спали.


День.
Ночью, перед посещением врача, мы оба проворочились, так толком и не заснув, но на утро все же были полны сил.
Клиника, куда мы пошли была частной в лучшем смысле этого слова.
Никакой толпы, комфорные диваны в зале ожидания, приятные, улыбающиеся доктора и медсестры.
Зайдя в кабинет, я увидела огромную машину, похожую на капсулу, где сканируют раковые заболевания.
Принцип работы, в отличие от других, что она сканирует тело по слоям, а после, при необходимости, каждый орган в отдельности.
Раздевшись, я легла на полосу, которая плавно втянула меня в аппарат.
Я видела только лампы бело-голубого цвета, звуки равномерных жужжаний убаюкали меня и я заснула.
А проснулась от того, что полоса подо мной стала двигаться.
Результаты надо ждать 2 часа.
Мы вышли из клиники и направились в маленький парк невдалеке.
Была поздняя осень по погоде и зима по календарю.
Воздух был холоден, но очень свеж и солнце все еще немного пригревало.
Мы разговаривали, перебирая опавшие листья ногами.
За целый день мы почти ничего не съели, но я не чувствовала никакого голода, думаю, мой молодой человек тоже, по крайней мере он ничем не выдавал себя.
Пройдя сквозь парк, мы вышли на детскую площадку, безлюдную в этот послеобеденный час. Я села на качели и раскачиваясь, рассказывала про свое детство, как мама меня качала, как я падала и плакала. Он слушал.
Теперь молчал он, как  когда-то молчала я во время нашей прогулки на природе. Иногда он только беззвучно улыбался, слушая мои истории.
Мы побрели обратно со страхом и надеждой в сердце.


Результаты.
Доктор пригласил нас зайти к нему в кабинет. На вид он себя никак не выдавал, не был ни слишком угрюм, ни слишком весел.
«Робот» - подумала я, прочитав в глазах моего молодого человека то же самое.
Мы получили результаты ваших анализов.
Он достал толстую папку черно-белых фотографий меня изнутри и подойдя к световой доске, висящей на стене, прикрепил первый.
Я увидела линии, вырисовывающие мою грудную клетку, просвеченную насквозь. Стандартный рентген, все как должно быть.
Он снял этот снимок и повесил 2ой. Та же грудная клетка, только на костях видны ткани, покрывающие их, ничего особенного на вид, все без отклонений.
Следующий снимок. Тканей стало опять больше, но кости все еще очень видны.
Он продолжал вешать снимки, одни снимая, другие прикрепляя, двигаясь от слоя к слою моего тела.
Вдруг на одном снимке я заметила черное пятно. Я решила, что это неудачня печать и даже  не обратила внимания, что доктор дал нам больше времени на его рассмотрение.
Я поняла, что это не опечатка, когда увидела все последующие снимки: это пятно становилось все больше и больше, пока не заполнило всю мою грудную клетку в виде ровного круга, процентрованного где-то  в районе солнечного сплетения.
А доктор продолжал вешать снимки, и я заметила, что с каждым последующим, пятно становилось все тускнее и тускнее.
Как будто всю черноту этого пятна словно белой полу-прозрачной тканью прикрывали слои моего тела.
Врач вешал снимки, пока пятно совсем не исчезло  с глаз. Поледним он повесил фото моего обнаженного бюста. Затем снял и его.
Мы с моим молодым человеком сидели молча, я не знала, что сказать: слова застревали где-то в мозговых каналах.
-Доктор, что это? - сказал наконец-то мой молодой человек.
-Вы же сами видели.
-Мы видели какую-то черную дыру внутри.
-Вот именно, у пациентки внутри черная дыра.
-Что вы такое говорите?
-Да...., мало, кто слышал об этом.  Используемая  ранее техника не позволяла произвести столь досканальный анализ тела человека.
-Но что это? Это опасно?
-Вылечить это нельзя, но на продолжительность жизни это не повлияет.
После, доктор досканально нам рассказал про проходящие в настоящее время иследования этого явления и про его вероятные причины.
Я слушала его, держа в руках одну из сделанных радиограмм: множество нюансов, оттенков и переливов, голубо-белые мерчающие точки в  черно-сером пространстве внутри моего тела. Как фото космоса, сделанное телескопом.
Изображение завораживало, влекло, при долгом рассмотрении поражало своей красотой.
Я почувствовала, что эта безумная гонка закончилась и что я больше не боюсь.
Слезы облегчения потекли по моему лицу.
Молодой человек коснулся моей спины и я растворилась в его плече.