Имидж и красный поясок от старого пальто

 У нас появился новый сотрудник. Приятный такой, интеллигентный мужчина. И как-то сразу он ко мне с добром потянулся. Не знаю, как кто, а я моментально чувствую, когда кто-нибудь на меня глаз положил. Бывает это так противно, что и не знаешь, как извернуться, чтоб отстал.

 А этот – наоборот. Симпатяжка такой, прямо-таки притягательный!
Я, вообще-то, замужем, но всё равно приятно, когда  посторонний мужчина в тебе женщину видит. Это, девочки, такой стимул, я вам скажу! Тут и духи, и макияж, и ноготочки – всё идёт по высшему разряду!
И естественная женская стервозность куда-то девается. И что-то ангельское наружу просится…

 А глаза у него – карие, лучистые, а взгляд – ласковый, мягкий, заинтересованный. У нас же как? Чтобы интерес мужа вызвать, надо так изловчиться… Легче в какую-нибудь йоговскую асану скрутиться. Мой, например, никогда не заметит, что я новую причёску сделала. Хоть веник привяжи!

 Разговоры Вадик (а, забыла сказать: его Вадиком зовут) ведёт о высоком: о мудрости природы, о красоте её тонкой, изысканной, о гармонии и неповторимости каждого мига. Возьмёт, к примеру, простое яблоко и вертит его на ладони, и смотрит сквозь него и так, и эдак – любуется совершенством линий и оттенков.

 Оказывается, он, как и я, обожает свой садовый участок. О своих  «фишечках» на этом клочке земли мы хоть весь рабочий день можем хвастаться!
Однажды я Вадика своим крыжовником сразила. Он у меня крупный, ядрёный, как янтарь светится, прожилками золотыми переливается! Да ещё варенье из него дала попробовать.

 Загорелся мой Вадик:
- Откопай мне кустик! Я к тебе на дачу приеду!
- Ну разве что за кустиком… Приезжай, - говорю, а сама ресницы опускаю, чтоб он чего-либо дурного не подумал.

 И пошло: как выходной – бегу сломя голову на дачу, грядки пропалываю, клубничку пушу, цветник - чуть не вылизываю!
Мужа заставила траву на газонах покосить, вокруг деревьев вскопать. Чтоб в грязь лицом, как говорится, не упасть. Всё выглядываю на дорогу от электрички. Идут какие-то куркули угрюмые, а Вадика всё нет.

 Потом он в отпуск уехал, потом я на больничный пошла.
Так и прождала всё лето.
Как-то напомнила:
- Чего ж на дачу-то не приезжаешь? Уж скоро поздно будет саженцы выкапывать.
- Приеду, приеду, - улыбается.
- У меня там не только крыжовник особенный…
- Я тебе взамен тоже что-то подарю, - загадочно так намекает…

 Но сентябрь на исходе, а Вадика нет, как нет.
Ну, думаю, разыграл, шутник! Обидно почему-то стало, будто кошелёк потеряла. Вспомнила в очередной раз аксиому, что все бабы – дуры, усмехнулась и перестала ждать.
Приезжаем как-то с мужем на свой садовый участок.
Листья с деревьев почти облетели. После дождя мятый неопрятный настил под ногами. Прозрачно, тоскливо. И холод собачий.

 Напялила я на себя, всё, что в домике нашла. На голову шапку линялую, уже и моль перестала ею интересоваться. Кофту с неполным комплектом пуговиц подвязала красным пояском от старого пальто. Взяла грабли и – вперёд, на баррикады! Муж себе возится: виноград прикапывает.

 Вдруг слышу, застрекотал скутер. Какой-то молодой человек с шиком подкатывает и тормозит прямо возле нашего участка.  В белом спортивном костюме, респектабельный такой мужчина. Шлем снимает и – о, батюшки! Вадик!

 Видно, душа моя отлетела, что я себя чётко со стороны увидала: такая чучундра в старых калошах, в кофте, растянутой до колен, с дурацким красным пояском. А спасаться некуда, он уже по дорожке идёт. Успела только шапчонку сдёрнуть, да лучше б не снимала: причёска под ней как коровья лепёшка сделалась.

 Навстречу гостю моё лицо расползается в подобающей улыбке, и вижу краем глаза, что муж, тоже весьма заинтригованный, с лопатой, шаркает в допотопных штиблетах прямиком к нам.
- Это мой сотрудник, Вадим, - говорю я загробным голосом. – Ему надо выкопать кустик крыжовника.

 Всё пропало! Понимая, что вдребезги разбивается последний оплот моего имиджа, я отобрала у, будто примороженного, мужа лопату и откопала Вадику несколько корешков крыжовника.
- Ну… не буду вам мешать.., - кривясь в улыбочке,  пробормотал супруг и, вроде дальний родственник, как-то бочком, со странными полупоклонами ретировался.

 Когда довольный Вадим вскочил на своего «конька» и картинно удалился, я напустилась на мужа:
- Что ты, как китайский болванчик, пятишься, да ещё кланяешься ему!
- Ты думаешь, было бы лучше, если бы я повернулся спиной?
Он демонстративно нагнулся и… о Матерь Божья! От верёвки, придерживающей штаны, и до самого неприличия зияла прореха, через которую виднелись голубые трусы в белый цветочек.
Определённо, девоньки, не стоило ему обнародовать свои тылы!
Да теперь уж всё равно!