***

   Проморгавшись, я наконец открыл свои уставшие и прослезившиеся к концу дня глаза. Рыжеволосая девушка, что сидела напротив, сложив ногу на ногу, смотрела на меня и улыбалась. Поезд метро только что отъехал от станции «Площадь Мужества», но я этого не заметил, как не видел и того, с чего, собственно, всё началось. Очки в чёрной пластиковой оправе, распущенные огненно-рыжие волосы, добродушная улыбка. Я сидел, как поражённый, отводил взгляд и снова смотрел на неё, по-прежнему улыбающуюся, в то время как мои глаза вопреки всему продолжали слезиться, производя впечатление, будто я готов расплакаться. И чего это она на меня смотрит? Я был зол сам на себя за то, что выгляжу столь печально, и в то же время меня приводило в немой восторг её сочувствие, расположение и участие. Она уже не смотрела на меня, но я не мог забыть её взгляда, утешая себя этим воспоминанием. Теперь уже я глядел на неё, стараясь выказать как можно более пристальный и здоровый взгляд, насколько таковое мне вообще удавалось. Мои глаза вскоре проветрились и перестали слезиться, но она уже не смотрела на меня, нет и нет. Она общалась со своим телефоном, и я почувствовал себя брошенным. Я ждал. Народу в вагоне становилось всё больше, и на одной из остановок я уступил кому-то своё сидячее место, лишь бы встать и оказаться рядом с ней. Кажется, она заметила что-то такое, но глаз не подняла. Я стоял рядом, изредка поглядывая на неё, и не знал, что делать. Тут я вспомнил, что у меня есть конфетки. Я был рад внезапно пришедшему ко мне решению, ведь о конфетах я обыкновенно забываю. Но я боялся, ведь она такая красивая, такая хорошая. Необходимо было выбрать наиболее подходящий момент — но попробуй его выбрать, когда не знаешь, что случится в следующую минуту. Вдруг, ей сейчас выходить? Тогда подходящего момента не будет вовсе, так как наилучшим вариантом было бы тихонько положить конфету ей на сумочку. Сотни раз я собирался достать конфетку, но решиться так и не смог. Так, я проехал свою остановку, и мне пришло некое смутное ощущение, что момент был потерян. В вагон зашли музыканты. Девушка, одетая, как клоун, пыталась изобразить что-то на свистульке, юноша подыгрывал ей на гитаре. Я смотрел на них своим грустным, единственно возможным взглядом, уже не желая встретиться с ней глазами. Музыкальная клоунада приковала к себе внимание пассажиров, в то числе и её: она улыбалась им, когда они проходили мимо, а я тем временем окончательно удостоверился, что подходящий момент был неминуемо утрачен. К тому же, она весёлая, жизнерадостная, а я… Подъезжая к очередной станции, я понял, что ей сейчас надо выходить и, смирившись с поражением, первым пошёл по направлению к дверям — проливать слёзы…