Снежный пес

Бархатным пластом растянулось надо мной небо и по нему неспешно ползли громоздкие тучи, собираясь кольцом около того места, куда был направлен мой взгляд. Словно там, высоко, невидимая точка привлекла их внимание и они толпились вокруг нее.

Я лежала на закованной в иней траве, еще зеленой, не желающей поддаваться зимним холодам и смотрела на игру бежевых, серых и грязно-коричневых тонов, которыми насытила себя вышина. Раскинув в стороны руки и согнув ноги в коленях, я старалась не дышать, чтобы не выдавать своего присутствия. Ветер, ласкавший голые ветви исполинских деревьев, опускаясь к земле расслаивался на легкие, но резкие порывы, перемешивающие жухлую листву, бережно устилавшую древесные корни. До этого томно дремавшая тишина вдруг встрепенулась и зазвенела.

С неба, вмиг покрывшегося тонкой молочной пленкой, неуверенно соскользнула маленькая снежинка. Плавно покружившись в воздухе, она ненадолго застыла над моей рукой и опустилась в раскрытую ладонь. Ветер, взвившись змеем, зарычал, и в бешенстве принялся биться о гудящие стволы. Тучи задрожали и из них, как из сит, посыпались мучнисто-ледяные хлопья.

Стена их снега, плотно сбивавшегося в стаи, пришла в движение, образовав стремительно набирающий скорость вихрь, кружащийся вокруг меня. И в этом вихре, сначала не различимо, но потом более и более явно стали мелькать громоздкие силуэты. По мере их приближения все точнее вырисовывались очертания каждого. С десяток гигантских, широкомордых снежных псов двигались вместе с вихрем, то несясь немыслимо быстро, то внезапно переходя на ровную рысь. Порой, они оказывались настолько близко со мной, что их длинная шерсть щекотала мои щеки, или заостренные когти на их лапах царапали кожу моих рук и ног.

Время теперь, больше не в силах удерживать скачущие секунды, выпускало их из тонких пальцев и они, рассыпаясь, разбивались вдребезги. Все смешалось, превратившись в колкий хаос из миллиардов снежинок, швыряемых неугомонным ветром из стороны в сторону. Воздуха не хватало, и я чувствовала, как мое горло разрывается от застрявших в нем хрипов. Оставаться в сознании стало невыносимым, мне казалось, что тело наливается жгучим свинцом. Когда я ощутила в себе необратимое истощение той силы, что всегда спасает человека от цепкой хватки смерти, один из снежных псов вдруг остановился и повернулся ко мне своей широкой мордой с белесыми бусинами глаз. Было видно, что он помедлил, прежде чем припал к земле и сквозь вихрь подполз вплотную, уткнувшись ледяным белоснежным носом в мою шею. Я попыталась повернуть руку и коснуться его шерсти. От кончиков пальцев до плеча пробежала дрожь и следом за ней, острая боль, от которой на глазах навернулись слезы. Пес вскочил и заскулил, прижав уши. Потом, снова нерешительно, склонился над моим лицом, приоткрыв беззубую пасть и с осторожностью выдохнул мягкий морозный воздух на мою щеку, от чего на ней остался островок тонкого льда. Этот лед, чуть потрескивая, начал расползаться по коже.

Постепенно стихал шум метели, уступая место лишь еле слышным отголоскам и отзвукам. Прежде чем навсегда потерять сознание, я посмотрела на огромного снежного пса, сидящего рядом со мной. Взгляды наших столь разных глаз встретились и, спустя секунду, он вскинул вверх голову и протяжно завыл. Как только угасло последнее эхо от его воя, моим сердцем был отбит последний удар. И все растворилось.