И вот он город в устье каменных гор продолжение

(Автобиографическая повесть. Часть 2. «Мой Казахстан: 45 лет печалей и радостей» (2002г)

В студенческой среде как-то очень быстро пришло понимание и уважение. Проблем с дисциплиной, посещаемостью – этим бичом студенческой публики и успеваемостью не было никогда, хотя требования были достаточно жесткими, но справедливыми.
 Учащиеся не роптали, хотя и побаивались, уж очень своеобразной и непривычной для них оказалась моя методика: конспектом  и книгой можно было воспользоваться, если успеешь сообразить, как и где выудить из них ответ на заданный  всегда по теме, но чуть в иной вариации вопрос.
 Опрос по меркам школьного с вставанием и прочими причиндалами был заменён беседой, в которой каждый мог принять участие,  блеснув не только усвоенным (не вызубренным!) материалом, но и свежей самостоятельной мыслью.
 Последнее очень поощрялось и всячески приветствовалось. Если мысль была спорной – устраивались мини-диспуты, выяснявшие истину.
 Группа в течение всего занятия  была активной, невольно втягиваясь в общий процесс добывания знаний, чего я и добивалась. Если оставались минутки свободного времени, разрешались вопросы на любую тему: они – мне и наоборот. Появлялся некий, подобный спортивному,  азарт. Уж будьте уверенны – они вам такую «козюку» найдут, что  удивишься, где они её выискали. Но ведь выискали! Значит искали, листая справочники или энциклопедию.
 Я хотела и учила их думать.
 Постепенно, с возрастом они это понимали, и многие остаются благодарными и по сию пору, особенно те, которые позже продолжили своё образование в ВУЗе.
Татьяна Налобина,  Альмира Дускенова и многие другие: «Знания, данные Вами по «Хоровой  литературе», вполне соответствовали консерваторским, а умение их добывать  здорово помогало  в  учебе вообще».
 Обе сегодня ведут эти теоретические спецкурсы, а достаточно полный набор нужных материалов получили от меня.
И в педагогической работе, и в ситуациях жизненных я  исповедую  истину древней мудрости: «Что не отдано – то потеряно».
Чтобы понятными стали некоторые моменты педагогической работы, отведем стрелки «машины времени» чуть-чуть назад.
 (Удобная всё-таки штука эта  «машина времени», или «вольный полёт памяти»!)

Год 1960-ый. После экзамена по специальности (хоровое дирижирование) за третий курс консерватории ко мне с очень доброжелательными отзывами подошла только что окончившая консерваторию Лидия Колыхалова. Не знали мы, что буквально через два года встретимся в Усть-Каменогорске; она – руководитель музыкальной  кафедры на начфаке Пединститута сразу же «захомутала» меня к себе совместителем. Постепенно Лидия сумела добиться открытия музыкально-педагогического факультета, а я так и осталась  почасовиком лет на десять.
 Прошло много лет, и на одной из лекций мне показалось, что студенты как-то с прохладцей, не активно слушают. Когда я, на минуту прервав тему, сказала им об этом, они явно смутились, произошло некое мимолетное замешательство, после чего поднялся один вполне взрослый, уже отслуживший армию студент и как бы от лица всех: «Нелли Ивановна, Вы не правы; мы на Ваших лекциях даже конспекты пишем,  (и все, как по команде, подняли тетради)».
 - А что, на иных занятиях вы ничего не записываете?
 - Редко.
 - Почему?
 - Вы много читаете « мимо учебника».
 - (???)
Надо полагать, что  с их стороны это было присвоением своеобразного « знака качества».

Скоростным поездом летели годы относительно спокойные и счастливые. По  ряду обстоятельств, пришлось оставить работу в институте. Сегодня  на факультете музыки ВКГУ работают многие, слушавшие те самые лекции «мимо учебника». Думаю, даже уверена, что  хотя бы часть из них усвоила  истину, что «ученик не сосуд, который нужно наполнить, а факел, который надо зажечь».
Студенты и тогда, и теперь, став уже моими  коллегами, продолжают относиться ко мне с большим уважением и пиететом. Им я, завершив свою полувековую педагогическую карьеру, передала бо;льшую часть своей  рабочей библиотеки, лекционный материал, создаваемый в своё время долгими бессонными ночами, хоровые аранжировки.
За двенадцать пенсионных лет уже трижды «чистила» свою библиотеку и фонотеку, отрывая от сердца каждый раз «с кровью» часть материалов и вовсе не по причине скупости.
 Нет, мотивы гораздо более глубокие и не очень радостные, чтобы не сказать больше: каждая, взятая в руки партитура – метка определённого периода жизни, который уже никогда не повторится. Просматривая, уносишься в то светлое время, когда не укоренилось ещё в тебе понятие: «старость – это когда много, много прошлого, но уже нет будущего».

Держу задумчиво и долго в руках партитуру С.Рахманинова « Тебе поем», и в памяти -  середина 90-ых. Репетиция вокального  ансамбля моего класса. Студентам много поведано о красоте православной духовной музыки, об этом произведении в частности и о трудном пути её возвращения из забвения после гонения.
Ансамбль поёт проникновенно, погрузившись в дух, смысл музыки, а у меня -  слёзы ручьем.
 - Почему Вы плачете, Нелли Ивановна, что-то не так?
 - Всё так. И поете вы замечательно, я восхищаюсь вами, но я прощаюсь с ансамблем. Уж больше такого мне не создать – мой поезд ушёл.
Теоретически ребята возможно и поняли меня, но глубже…
 Это придет только с возрастом.
 И дай Бог, чтобы и у них была причина  пролить святую и чистую слезу.
(Продолжение следует).


Рецензии