СУД

                ПАРОДИЯ НА ТЕЛЕШОУ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

СУДЬЯ.
ПРОКУРОР.
АДВОКАТ.
СЕКРЕТАРЬ.
ДЕЖУРНЫЙ.
ПОДСУДИМАЯ.
ДУБЛЕР ПОДСУДИМОЙ.
НОВЫЙ ПОДСУДИМЫЙ.
ПОТЕРПЕВШИЙ.
ЗАМ ПОТЕРПЕВШЕГО.
НОВЫЙ ПОТЕРПЕВШИЙ.
САМЫЙ НОВЕНЬКИЙ ПОТЕРПЕВШИЙ.
1-й СВИДЕТЕЛЬ.
2-й СВИДЕТЕЛЬ.
3-й СВИДЕТЕЛЬ.
МУЖЧИНА С ПОВЯЗКОЙ.
ЖЕНЩИНА С ПОВЯЗКОЙ.
ДЕЖУРНАЯ МОРГА.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ МЕБЕЛЬНОЙ ФАБРИКИ.
ЗРИТЕЛИ.


                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ И ПОСЛЕДНЕЕ

       Голос за кадром: «На скамье подсудимых девушка, обвиняемая в убийстве своего жениха. Обвинение считает, что это преступление было совершено по корыстному мотиву – завладеть частью состояния покойного. Защита полагает, что ее подзащитная стала жертвой стечения обстоятельств. Так ли это? И прав ли тот, кто виноват? То есть, виноват ли тот, кто прав?  То бишь, кто прав, а кто виноват? В этом и предстоит разобраться суду».

Поднимается занавес. Зал суда. Все сидят в ожидании судьи.

Секретарь. Встать! Суд идет.
Судья. (пройдя на свое место) Садитесь. Судебное слушание объявляется открытым. (берет в руки молоток и ударяет по подставке) Слушается дело об убийстве гражданина Титькина...
Секретарь. Гражданина Витькина, ваша честь.
Судья. (тычет пальцем в дело) А тут написано – Титькина!
Секретарь. Не может быть! (подходит к судье, заглядывает в дело и обескураженно чешет затылок) И в самом деле – Титькин! Но это не я виновата, ваша честь!
Судья. Ну конечно не вы, а ваш глупый ноутбук. Никак не может поумнеть и научиться исправлять ваши опечатки.  Так что ничего теперь не поделаешь – пусть будет Титькин. А что? Титькин – это даже пикантней, чем Витькин. Есть какая-то изюминка, так сказать. Возвращайтесь на свое место. Итак, слушается уголовное дело о убийстве гражданина Титькина...
Потерпевший. (вскакивает) Я протестую! Ваша честь, наша фамилия искони была Витькины. Ни о каких Титькиных я не слыхал.
Судья. (невозмутимо, стукнув при этом молотком) Протест отклонен. Ибо нельзя поверить тому, что вы якобы не слышали про титьки. Вообще, на вашем месте, я бы  сидел тихо – ведь Титькин звучит не так банально, как Витькин. Так что садитесь и не мешайте суду.
Потерпевший. (выбежав на середину и аппеллируя всему залу суда) Нет, все-таки я прошу суд переправить ошибку в деле...
Судья. Потерпевший, вы оштрафованы на сто долларов! (секретарю) Секретарь, взыщите с потерпевшего штраф. (секретарь взыскивает штраф и отдает судье, тот прячет деньги в кошелек) Это на первый раз. Если вы еще раз перебьете меня, я удалю вас из зала суда… (вновь заглядывает в кошелек и пересчитывает деньги) нет, лучше оштрафую, но уже на штуку баксов. Вы меня поняли?
Потерпевший. (кисло) По-онял. (садится).
Судья. Так вот, слушается уголовное дело о убийстве гражданина Титькина Сиси...
Потерпевший. (вскакивает) Что еще за Сиси?! Никакого Сиси я не знаю. Моего покойного брата звали Силантий Силантьевич!
Судья. Вы полагаете, потерпевший, что у меня есть время звать каждого покойника и величать? Имейте в виду – нам отведено времени всего час. Так что обойдемся инициалами.
Потерпевший. Пусть так! Но инициалы моего покойного брата по правилам русского языка звучат не Сиси, а Эсэс.
Судья. Правила я знаю не хуже вас. В противном случае не сидел бы на этом кресле. Но, надеюсь, вы не хотите, вспоминая покойного брата, вспоминать и  печально знаменитые подразделения фашистов? А?! Или вы неофашист?
Потерпевший. Нет-нет, конечно! Что вы, ваша честь! Какие фашисты-неофашисты? Пусть будет Сиси, я не возражаю!
Судья. То-то! Итак, слушается дело о убийстве Титькина Сиси, совладельца фирмы «Титьки Нико»... (обращаясь к потерпевшему) Однако, игривое названнице вы изобрели для своей фирмы! Кто такая Нико?
Потерпевший. (в отчаянии, слезливо) Ничего не понимаю! Я не знаю никакую Нико!
Секретарь. (подбежав к судье и заглянув в дело) Титькин и Ко. Титькин и компания, ваша честь!
Судья. Опять?! Вы дадите мне зачитать шапку? Я читаю уголовное дело, и читаю так, как тут написано!
Потерпевший. Ваша честь, я протестую! Фирма наша называется...
Судья. (радостно стучит молотком) Штука баксов! Штука баксов! С вас штука баксов! Я вас предупреждал! Давайте – раскошеливайтесь. Секретарь, взыщите с потерпевшего штраф.

      Секретарь взыскивает штраф с потерпевшего и отдает судье. Тот прячет деньги в кошелек.

Потерпевший. И все-таки фирма наша называется...
Судья. (вскакивает) Та-ак! Потерпевший, давайте разберемся, кто будет вести судебное слушание – я или вы? Если вы беретесь побыть на моем месте, то я согласен побыть на вашем.
Потерпевший. Нет уж, ваша честь, пусть каждый останется на своем месте – не то вы еще поменяете нас с подсудимой местами.
Судья. Тогда молчите и предоставьте мне решать, под какой фамилией вы числитесь в деле и под каким названием ваша фирма. Итак, на чем мы остановились? Ах да, слушается дело… это мы уже читали… а, вот, о убийстве совладельца фирмы «Титьки Нико»... (видя, что потерпевший поднимается и хочет что-то сказать) Молчите, потерпевший, не то размер следующего штрафа составит уже миллион. (потерпевший со стоном опускается на стул и молчит).
Судья. (обращаясь к секретарю, шепелявя на слове «свидетели») Все ли свистетели явились, секретарь?
Секретарь. Все свидетели явились, ваша честь, и ожидают в курилке.
Судья. В ку-ури-илке?!
Секретарь. Ну да, конечно, только те, кто курит. А некурящие ждут в коридоре.
Судья. Хорошо. Объявите состав суда.
Секретарь. Объявляется состав суда. Судебное заседание ведет судья первой категории Подкупленный...
Судья. (вскакивает с места) Что?! Я не подкуплен! Мало того -  я неподкупен!
Секретарь. Извините ваша честь, я не утверждаю, что вы подкуплены. Просто так переводится ваша фамилия...
Судья. Ничего не понимаю! Как это - переводится?
Секретарь. (идет к судье со своими бумагами) Вот, ваша честь, я так упражняюсь в переводе с государственного языка. Ваша фамилия – Сатыпалган, что в переводе означает «подкупленный». Ведь вы сами мне постоянно твердите: «Изучайте государственный язык! Изучайте государственный язык!»
Судья. (заглядывает в бумаги секретарши) Но позвольте, моя фамилия переводится не как «подкупленный», а как «купленный».
Секретарь. (пожав плечами) Купленный – подкупленный... не вижу большой разницы.
Судья. А я вижу! Да и вообще,  имена собственные не переводятся. Ведь вот, (тычет пальцем в бумаги) вам же не пришло в голову перевести фамилию прокурора.
Секретарь. (отбирая свои бумаги и возвращаясь на свое место) А чего там переводить? Мздоимец – он и по-русски Мздоимец. (ударение на второй слог)
Прокурор. (вскакивает с места, возмущенный до глубины души) Я протестую, ваша честь!
Судья. (радуясь тому, что нездоровое внимание публики перемещается с него на прокурора) Протест отклонен. Секретарь права – мздоимец – он и в Африке мздоимец.
Прокурор. И все же я протестую – моя фамилия читается не так. Мздоимец! Вот как! Ударение на последний слог.
Секретарь. От перестановки ударения смысл не меняется. Государственное обвинение поддерживает прокурор, советник юстиции первой степени Мздоимец Дай на Лапу-оглы.
Прокурор. Я опять протестую! Имя мое – Дайнал. (произносит, раздельно, по слогам) Дайнал Абу-оглы! А не дай на лапу…
Судья. Протест отклонен. Не вижу большой разницы. И так и эдак придется давать. (подняв руку останавливает прокурора) Все-все, молчите! Я знаю, как вас зовут. Я знаю вас как облупленно-оглы.
Прокурор. (опускаясь на место, в негодовании) Ну, хорошо же подкупленчик!
Судья. Это что еще такое! Я повторяю: моя фамилия Сатыпалганчик! Фу, черт, не так – Сатыпалган! Сатыпалган Сатыпалды Сатылганович. Вот!
Прокурор. Я знаю ваше имя-отчество, ваша честь, я тоже знаю вас как облупленно - (пауза) -вича.
Судья. (хмурит брови, вертит головой, но не решается продолжать перепалку) Ладно, идем дальше.
Секретарь. Защиту осуществляет член. Протокол заседания  ведет секретарь суда…
Адвокат. (вскакивает с места, бежит к секретарю, попутно кричит судье) Я протестую! Ваша честь, я не член… то есть, я член. Но не простой член, а член коллегии адвокатов. (заглядывает в бумаги секретарши) Что вы тут понаписали?!
Секретарь. (невозмутимо) Чем, собственно, вы так возмущены?
Адвокат. Вы еще спрашиваете?! (стучит по бумагам секретарши пальцем) Почему у вас тут стоит голый член?
Секретарь. У меня не стоит голый член! Да будет вам известно – у меня его вообще нет.
Адвокат. (тыча в бумаги) А это что? Ведь я не просто член. Я член коллегии адвокатов!
Секретарь. Ладно, успокойтесь, господин защитник, не кипишуйте из-за сущей ерунды. Если вы настаиваете, то так и запишем – член коллегии. Адвокатская контора «Лучший способ защиты - агрессия».
Адвокат. Что это еще за агрессия! Наша контора называется «Лучший способ защиты - нападение».
Секретарь. Дорогой наш защитник! Ведь нападение – это и есть агрессия. Я, кроме государственного, изучаю еще и иностранные языки.
Судья. Коллеги! Хватит пререкаться! Давайте начинать. Так мы никогда не доберемся до сути дела. Секретарь, дайте я сам дочитаю состав суда! (после того, как бумаги попали к нему) Та-ак! Защиту осуществляет член коллегии адвокатов, представитель адвокатской контры «Лучший способ нападения – защита»... (поднятием руки предупреждает собирающегося возразить адвоката) ... господин Членистоногий Гей Гомик.
Адвокат. Гейдар Гомикославович, ваша честь!
Судья. (холодно) Я уже объяснял кое-кому тут, что у меня нет времени величать каждого члена… адвокатских контор. Сядьте, адвокат! (проследив глазами, как тот понуро возвращается на место) Протокол заседания ведет секретарь первого поколения Персональная Эвээм Ноутбуковна. (Видя, что секретарь хочет что-то сказать, повышает голос). Эдем Нотбековна, молчите! Я не виноват, что вы даже свои данные не можете вписать в дело без ошибок и опечаток.  Переходим к судебному следствию. Устанавливается личность подсудимой. Подсудимая, встаньте! Расскажите немного о себе, ну, когда и где вы родились и т.д.
Подсудимая. (встает и кокетливо поправляет прическу, смотрится в зеркало и подкрашивает губы, пудрит нос и, оглядев зал, заговаривает) Я, урожденная Крендель Адель Модельевна, происхожу от древнего и знатного рода Крендель де Глебовых де Хлебовых. Родилась я на закате века, в те благословенные времена, обозванные с чьей-то нелегкой руки постсовковыми. Отец мой покойный, да будет ему земля пухом, (глядит под ноги, шаркая ими) был выходцем из праздночинцев, то есть, постоянно чинил праздники. Бывало, он уже с раннего утра кричал своей жене, моей покойной матушке, царствия ей небесного, (поднимает глаза к потолку, словно рассматривает что-то), которая была дворянкой, оттого, что весь день проводила во дворе, не решаясь войти в дом, где праздновал мой незабвенный батюшка, да будет ему земля пухом... (вновь смотрит под ноги, и шаркает)
Судья. Постойте, подсудимая! Так не пойдет. Я же просил рассказать вас коротко о себе. И причем тут ваш батюшка в земле и матушка на небесах?
Подсудимая. Нет, вы не просили рассказать коротко! А батюшка с матушкой при том, что без них я бы здесь не стояла.
Судья. Нет, я просил вас быть короткой, то есть стать покороче, то есть…
Подсудимая. Нет, ваша честь! Вы  сказали: «расскажите немного о себе». А короткой я быть не могу – по роду моей деятельности я обязана быть высокой и стройной. И я никого не неволю! Кому неинтересно – пусть идет покурить. Я должна рассказать все о себе, чтобы суду стало ясно, кто я такая и почему я здесь. Так вот, мой отец, да будет ему земля пухом… (вновь смотрит под ноги и шаркает ими)
Судья. Стоп-стоп! Пусть будет пухом, я не возражаю, равно как и тому, чтобы ваша матушка парила в небесах, но больше ни слова! Вам была вручена копия обвинительного приключения? То есть, заключения.
Подсудимая. Да, но я не согласна с…
Судья. Стойте, не забегайте вперед! Я еще спрошу об этом. Кстати, вы согласны с предъявленным обвинением?
Подсудимая. Нет, ваша честь, не согласна! Больше того…
Судья. Все! Молчите! Садитесь! (поворачивается к потерпевшему) Устанавливается личность потерпевшего. Потерпевший, встаньте. Расскажите коротко о себе.
Потерпевший. Я, в отличие от этой разодетой мегеры (произносит «г» на малороссийский манер)…
Адвокат. Я протестую, ваша честь! На моей подзащитной не мохера, а самая настоящая ангорка.
Судья. (строго) Потерпевший, вы помните о размере следующего штрафа?
Потерпевший. Да, ваша честь. Только не вижу, где ваша честь.
Судья. (встав, тычет себя пальцем в грудь) Я здесь! Здесь!
Потерпевший. Вижу вас, но не вашу честь...
Судья. Я и есть ваша честь. Понятно? Так, продолжайте.
Потерпевший. Я, Витькин Мирон Силантьевич, совладелец фирмы «Витькин и Компания»...
Судья. (поправляет) «Титьки Нико»! Потерпевший, фирма ваша фигурирует в деле как «Титьки Нико»!
Потерпевший. (зло, скрипнув зубами) Да, ваша честь, я являюсь совладельцем этой фирмы. А другим совладельцем был мой покойный брат-близнец, которого убила эта ме... (видя поднятый палец судьи замолкает и продолжает) эта женщина...
Подсудимая. Я  протестую, ваша честь! Он покушается теперь на мою честь. Я не женщина пока, ведь мне так и не удалось выйти замуж по причине смерти моего жениха.
Судья. Протест принимается. Потерпевший, обращайтесь к подсудимой соответственно ее гражданского состояния.
Потерпевший. Я обращаюсь к ней соответственно ее физиологического состояния.
Адвокат. Мы руководствуемся не физиологическим кодексом, а гражданским.
Потерпевший. Хорошо. Так вот, моего брата убила эта гражданская девушка...
Судья. Потерпевший, не забывайте о презумции невиновности. Мы спрашиваем вас не о том, кто убил вашего брата. Мы это установим сами. Вы лучше расскажите о себе.
Потерпевший. Извольте. У меня рост 175, вес 175, параметры 90 на 90 на 90...
Судья. Параметры ваши ни к чему. Здесь идет суд, а не кастинг на отбор моделей.
Подсудимая. (вскакивает словно ужаленная) О-о, ваша честь, как вы вовремя напомнили!  Мне нужно отбыть на кастинг для отбора моделей. Прошу отпустить меня.
Судья. Как это – отпустить? А суд? А ваша роль в нем?
Подсудимая. Эту роль сможет сыграть мой дублер. Это моя сестра. Она в курсе всего того, что знаю я, и вполне может представлять мои интересы. Я ей доверяю.  В доказательство – вот эта  доверенность, заверенная нотариусом. (передает судье доверенность)
Судья. (читает доверенность) Я, уродливая...
Подсудимая. Урожденная, ваша честь!
Судья. Ах да – уроженная Крендель...
Потерпевший. Я же говорил – она женщина! Раз она уже уроженная, то...
Судья. Не уроженная, а урожденная... Не перебивайте меня, потерпевший, помните о размере следующего штрафа. Итак, читаю доверенность: «Я, урожденная Крендель Адель Модельевна,  доверяю свой автомобиль марки «Фиат-шоха» цвета «сырой асфальт» своей сестре Негеничной Фотель Модельевне на весь текущий год».
Прокурор. Я протестую! Никакой суд не может обойтись без подсудимого. Это нонсенс. Тем более, что это доверенность на вождение автомобиля. (подходит к судье и заглянув в доверенность, тычет в него пальцем) К тому же здесь фигурирует автомобиль марки «Фиат-копейка» цвета «убитый асфальт», а не «Фиат-шоха» «отсыревший асфальт». Это две большие разницы.
Подсудимая. Если уж я доверяю ей водить свой автомобиль, свою шикарную иномарку, то почему не могу доверить водить кое-кого за нос? Я не понимаю вас. (смотрит с надеждой на судью)
Судья. Протест отклонен. Суд не может быть нонсенсом. К тому же в таком опасном деле, как роль подсудимой, не обойтись без дублера. Ведь, как знать, вдруг она будет приговорена к смертной казни.
Прокурор. Тогда и я воспользуюсь услугами каскадера. Ведь и моя роль прокурора опасная. К тому же я устал – сейчас я участвую в девяносто девятом процессе. (крутит пальцем у виска)
Судья. Нет, вам дублер не положен. И отчего бы вам устать? Ведь обвинять так легко. А вот попробовали бы побыть на скамье подсудимых. Вы сидите здесь и вовсю обвиняете. А вот попробуйте оправдаться.
Прокурор. (возмущенно) Почему это я должен оправдываться? Я же не подсудимый.
Судья. Пока. Как говорится: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся». Так что сидите и не протестуйте зря. (обращаясь к сестре подсудимой) Дублер, согласны ли вы сыграть роль подсудимой? И ответить за все?
Дублер подсудимой. Нет уж, за все пусть ответит она сама. Я лишь отвечу на все вопросы, касающиеся моей сестры и этого уголовного дела.
Судья. Я это и имел в виду. Подсудимая, вы свободны. (обращаясь к дублеру) Дублер, займите  место подсудимой. (подсудимая покидает зал, а  дублер занимает ее место рядом с адвокатом)
Судья. Итак...
Потерпевший. Ваша честь, тогда отпустите и меня. У меня важное деловое свидание. Мою роль может сыграть мой заместитель. Вот он. Он в курсе всего, что касается меня, моего покойного брата и нашей с ним фирмы.

       Заместитель встает, качаясь, он пьян в стельку.

Адвокат. Я протестую! Этот человек не может играть роль потерпевшего. Он пьян.
Судья. Протест отклонен. Пьяный как раз и потерпел, то бишь, пострадал. Ведь не зря говорят: «он страдал алкоголизмом». Потерпевший, вы свободны. (обращаясь к заму потерпевшего) Заместитель потерпевшего, займите место потерпевшего.
 
       Зам потерпевшего идет на место потерпевшего, качаясь и буквально падает на стул возле прокурора.

Судья. Слово для оглашения обвинительного заключения предоставляется прокурору.
Прокурор. (прокашлявшись) Тридцать первого февраля сего года...
Судья. Что?! Какого-какого?
Прокурор. (тычет пальцем в свои бумаги) Вот, в обвинительном заключении написано – тридцать первого февраля...
Судья. (успокаиваясь) Ну, если в обвинительном заключении так написано, то значит, так и есть. Продолжайте.
Адвокат. Я протестую! В феврале только двадцать восемь дней.
Судья. Протест отклонен! В феврале бывает и двадцать девять дней. Значит, нет гарантии, что не может быть и больше. Тем более, что так написано в обвинительном заключении. А что написано в обвинительном заключении пером, того не вырубить топором.  Продолжайте, прокурор.
Прокурор. Так вот, тридцать первого февраля  сего года, в двадцать пять часов пополудни, в юго-северной зоне тридевятого района был убит Титькин Сиси, бизнесмен, совладелец фирмы «Титьки Нико»...
Зам потерпевшего. (с трудом встав, еле удерживаясь на ногах) Я про... ик! Я про-тес-тую! Ик!
Судья. Протест отклонен. Вашему предшественнику было разъяснено, как записывается, и как читается, и имя-фамилия покойного, и название вашей фирмы.
Зам потерпевшего. (кричит на весь зал) Да плевать мне на фирму и ее название! Я требую выпивку. Дают здесь хотя бы  пиво?
Судья. Заместитель потерпевшего, вы будете удалены, если не прекратите безобразничать. Это вам не кабак! Это суд, к вашему сведению!
Зам потерпевшего. Суд?! (оглядывается мутными глазами и кричит на весь зал) За что-о?! Я ни в чем не виноват! Это  все они! Они – эти братья Витькины! Это они заставили меня составить липовую налоговую декларацию. Я тут ни при чем.
Прокурор. Замолчите! Здесь слушается совсем другое дело.
Зам потерпевшего. А?.. (пауза, во время которой он вглядывается в прокурора) Земляк, а земляк!
Прокурор. Я  тебе не земляк! Я прокурор!
Зам потерпевшего. (махнув рукой произносит обиженно) Да пошел ты! Тоже нашел, где шутки шутить!
Прокурор. Вот идиот! (ударяет его локтем) Я не шучу, я и в самом деле прокурор!
Зам потерпевшего. (с трудом выпрямляясь, жалобно)  Прокурор, а прокурор...
Прокурор. Ну, чего тебе?!
Зам потерпевшего. Да пошел ты!
Судья. Потерпевший, покиньте зал! Не портьте нам застолье... то есть заседание. Идите, идите...

      Заместитель потерпевшего покидает зал качаясь и хватаясь за столы. Дойдя до двери обращается к дежурному, щелкнув пальцами.

Зам потерпевшего. Человек! Три по сто, на троих, на вынос. Быстро!
Дежурный. (хватает его за шкирку и выставляет в коридор). У нас вынос осуществляется всухую.
Судья. (усмехается одобрительно, потом обращается к прокурору) Прокурор, а прокурор... (смущается за свою оплошнесть) М-м... Господин обвинитель, я прошу - продолжайте.
Прокурор. Итак, бизнесмен Титькин Сиси был убит прямо под окнами своей невесты Крендель Адели Модельевны. Как установила следственная бригада, прибывшая на место происшествия сразу же, а если точнее - спустя пятьсот минут, гражданин Титькин Сиси был убит сброшенным на него плательным шкафом производства местной мебельной фабрики «Рухлядь», и он тут же рассыпался на части.
Судья. (пораженно) Значит, убитый прямо-таки рассыпался на части?!
Прокурор. Нет ваша честь. Убитый целехонек. Это шкаф рассыпался.
Судья. То-то же. Не зря же поется в песне: «Бывшие люди – стойкие люди, крепкие люди и нам не чета». Продолжайте.
Прокурор. Представитель «Рухляди» присутствует в здании суда и может подтвердить, что шкаф был  реализован через фирменный магазин фабрики, и что купила этот шкаф гражданка Крендель Адель Модельевна, о чем свидетельствует запись в книге жалоб под ее собственной подписью.
Судья. Дежурный, пригласите свистетеля – представителя мебельной фабрики «Рухлядь».
Дежурный. (выглянув в коридор) Свидетель - рухлядь, прошу в зал.

       Играет характерная музыка и голос за кадром повторяет начальный текст. Входит представитель «Рухляди».

Судья. Свистетель-представитель, вы предупреждены об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний, равно как и за дачу заведомо ложных показаний?
Представитель. Да, ваша честь, я обещаю, что не буду давать заведомо ложных показаний. Только не заведомые.
Судья. Хорошо. Теперь скажите - вы подтверждаете, что шкаф, который рассыпался, едва ударившись о гражданина Титькина Сиси, был изготовлен на вашей фабрике и реализован через ваш фирменный магазин?
Представитель. Да, к сожалению, это так. Но, ваша честь... (поворачивается к публике) и уважаемые сограждане, обратите внимание (в этом месте он поднимает вверх указательный палец) – наш шкаф, прежде чем рассыпаться, сумел все-же прихлопнуть человека. Это о чем-то ведь говорит! И если кто-нибудь решит купить продукцию нашей фабрики, то пусть будет уверен – любое наше изделие с честью выдержит любое испытание. Лишь бы вы использовали наши шкафы по их прямому назначению. Особенно рекомендую шкафы двух наименований: «Секс-бомба» и новинка, шкаф-триллер «Монстр».
Прокурор.  Триллер?! Но ведь вы говорите о продукции мебельной индустрии, а не киноиндустрии.
Представитель. Совершенно верно! Шкаф-триллер – это шкаф с тремя секциями. 
Судья. Свидетель, вам замечание: рекламу помещайте в рекламную паузу. После соответственной оплаты, естественно. Садитесь. (прокурору) Вы сказали, что есть запись в книге жалоб фирменного магазина, сделанная рукой подсудимой. О чем эта запись?
Прокурор. Крендель Адель Модельевна  была возмущена завышенной ценой шкафа. По ее словам, точно такой шкаф был приобретен ее сестрой Нефотогеничной Фотель Модельевной по более низкой цене.
Дублер подсудимой. Я протестую, ваша честь! Моя фамилия Негеничная.
Судья. Протест отклонен. Вас не поймешь – то ли вы негигиеничны, то ли нефотогеничны. (обращаясь к представителю мебельной фабрики) Представитель рухляди, встаньте. Чем вы можете объяснить такую разницу в ценах двух одинаковых шкафов, купленных у вас родными сестрами?
Представитель. Дело в том, что шкаф, купленный Негигиеничной Фото Моделью, был изготовлен из осины, а шкаф, купленный Крендель Адель Моделью, из березы.
Дублер. Я протестую! Моя фамилия Негеничная Фотель Модельевна!
Судья. Протест на этот раз принимается. Представитель фабрики, извинитесь и поправьтесь.
Представитель. Я охотно извинюсь перед вами, ваша честь, а что касается просьбы поправиться, то не могу. Видите ли – я и так... поправляюсь (проводит руками по полному телу и животу)... даже слишком. А что касается шкафов, то шкаф, купленный Нефотогеничной, был изготовлен из осины, а приобретенный ее сестрой – из березы.
Судья. И в чем же разница?
Представитель. Видите ли, ваша честь, береза жарче горит. От нее больше жару, чем от осины. Об этой особенности знают все, кто занимается древесиной. Ну и, к тому же она и плотнее, и тяжелее осины.
Судья. Объяснение принимается. Особенно важно последнее обстоятельство. (удар молотком) Таким образом, гражданин Титькин Сиси был убит сброшенным на него шкафом из плотной и тяжелой березы, и шкаф этот принадлежал подсудимой Крендель Адель Модельевне. Подсудимая, вы подтверждаете, что орудие убийства принадлежало вам?
Дублер. Щас, спрошу у сестры. (звонит с мобильника) Алло, Адель, ты подтверждаешь, что шкаф тот гребаный твой? Ага, заметано! (судье) Ваша честь, моя сестра говорит, что продала тот шкаф сразу после покупки. Он не пролез в дверь ее квартиры. Об этом свидетельствуют замеры размеров шкафа, который был куплен в собранном виде, и размеров входной двери квартиры моей сестры.
Прокурор. Это ни о чем не говорит. Ваша сестра могла разобрать шкаф и вновь собрать уже в своем жилище.
Адвокат. Ваша честь, обратите внимание еще на одно обстоятельство. Видите ли, шкаф не мог пролезть и в балконную дверь квартиры моей подзащитной. Так что она никак не могла воспользоваться им как орудием убийства, если б даже он и стоял в ее квартире.
Прокурор. Почему? Она могла вновь разобрать шкаф, вынести части на балкон и вновь собрать, а потом спокойненько сбросить на голову своего несуженого.
Дублер. Делать ей нечего – сто раз разбирать и собирать этот долбаный шкаф? Ведь, если бы она действительно хотела избавиться от своего жениха, то легче было сбросить холодильник – он-то пролезал во все двери и щели.
Прокурор. Но Титькин Сиси был угроблен именно этим шкафом. Подсудимая на то и расчитывала, не ленясь разбирая и собирая эту рухлядь.
Представитель. Я протестую, ваша честь. Наша продукция не рухлядь. Это лишь название нашей фабрики.
Судья. Протест принимается. И как же назывался ваш шкаф?
Представитель. Пресс-бомба.
Судья. Символичное название. Но давайте, вернемся к делу. Дублер, вам понятно теперь, что подсудимая  вполне могла воспользоваться прессом шкаф-бомбой как орудием убийства?
Дублер. Да, но как я уже говорила, моя сестра продала шкаф.
Судья. Кому? Назовите лицо, которое приобрело шкаф у вашей сестры.
Дублер. Это было неустановленное лицо, ваша честь. Потому что лицо это было в маске.
Судья. В маске? Почему же ваша сестра поступила так опрометчиво? Ведь человек в маске должен был вызывать подозрение.
Дублер. Отнюдь. Ведь сделка о купле-продаже состоялась на бал-маскараде. Там все были в масках.
Судья. Ну хорошо. Прокурор, у вас все?
Прокурор. Есть еще одно важное обстоятельство, которое прямо указывает на то, что преступление это совершила именно подсудимая. Дело в том, что труп ее жениха исчез. Он был похищен из морга.
Судья. Как это – похищен?!
Прокурор. Вот заключение бригады скорой помощи, прибывшей на место происшествия сразу же после прибытия следственной бригады, то есть, спустя шестьсот минут после получения телефонного звонка. Заключение свидетельствует о том, что смерть наступила между двадцатью четырьмя и двадцатью пятью часами пополудни тридцать первого февраля сего года. Труп убитого был доставлен в городской морг той же ночью того же года, но утром сего года его там не оказалось. Здесь присутствует свидетель Некрофилова, дежурившая в ту ночь в морге. Она может подтвердить факт похищения трупа.
Судья. (дежурному) Пригласите свистетеля Некрофилову.

     Играет характерная для телешоу музыка и голос за кадром повторяет свой текст. Потом объявляется рекламная пауза. Бодрый голос возвещает: «Новый тарифный план - «Мели Емеля - 10 тысяч неделя!» - подключайся даром... что дорого!

Судья. (после того, как свидетельница явилась) Свистетель Некрофилова, вы предупреждены о том, что несете уголовную ответственность за отказ отвечать на вопросы и за дачу заведомо ложных показаний?
Некрофилова. Да, ваша честь, я предупреждаю, что могу не ответить на некоторые вопросы, так же как о своем твердом принципе не сочинять ложь заведомо, а выдавать на взлете вдохновения, как хороший импровизатор.
Судья. Хорошо, расскажите суду, как произошло исчезновение трупа гражданина Титькина Сиси.
Некрофилова. Как сейчас помню, его привезли в двадцать шестом часу пополудни. Я еще подумала, чего это он так припозднился? Ну и, как обычно, я уложила его в постельку, накрыла своим одеялом и попыталась согреть своим телом –  он, сердешный, так  ежился и дрожал, что я не выдержала. Да оно и понятно –  у нас ведь не Ташкент. А утром просыпаюсь – а его нет! Унесли вместе с моим одеялом. Негодяи!
Судья. Садитесь, свистетель. Прокурор, ваша версия случившегося. Каков, по-вашему, мотив преступления?
Прокурор. Корыстный мотив. Вот, ваша честь, копия брачного контракта, заключенного между обвиняемой Крендель Адель Модельевной и ее женихом Титькиным Сиси. По этому контракту невеста получает пятьдесят процентов акций фирмы «Титьки Нико», принадлежащих ее жениху, если он умрет до заключения брака, и сто процентов, если умрет после бракосочетания. Мотив налицо – завладеть половиной акций.
Адвокат. Но позвольте! Где тут логика? Зачем бы моей подзащитной убивать жениха до заключения брака, когда ей было бы выгодно убить его после свадьбы. Ведь тогда она завладела бы всеми ста процентами акций.
Судья. И впрямь! Чем же вы, прокурор, объясните такое нелогичное поведение обвиняемой?
Прокурор. Видите ли, ваша честь, в том же брачном контракте есть пункт, по которому ее жених получал сто процентов принадлежащего ей имущества, умри она после бракосочетания с ним. Она понимала, что рассуждая логически, она рискует потерять все, и жизнь свою в том числе, ведь и ее жених владел логикой. Как сказал один умный человек, «в азартных играх такого порядка, как брак, именно нелогичные ходы приводят к победе».
Судья. Да, это так. Объяснение принимается. Мотив обоснованный. (стук молотком)
Прокурор. Есть еще одна улика, прямо указывающая на преступницу. Это то самое одеяло, выкранное вместе с трупом из морга. Ведь на следующий же день подозреваемая Крендель Адель Модельевна явилась на кастинг для отбора в модели в вечернем платье под названием «Баюшки». Это прямое указание на одеяло.
Адвокат. Ваша честь, тут закралась роковая ошибка. По моим данным платье то называлось не «Ба-аюшки», а «Бат-тюшки!» И это было вовсе не вечернее платье, а ночная сорочка.
Прокурор. Никакая ошибка никуда не закралась! Это вы забрались не туда. У меня тут написано «Баюшки». Но даже если допустить, что это была ночная сорочка «Батюшки!», разве это не намек на одеяло?
Судья. Да, это однозначно. Прокурор, у вас все?
Прокурор. Нет, ваша честь. У меня есть свидетель.
Судья. (дежурному) Вызывается свистетель обвинения.
Дежурный. (отворяя дверь в коридор и отпихивая лезущего в зал пьяного зама потерпевшего) Свидетель обвинения, пожалуйста, протиснитесь в зал!

     Играет характерная музыка и голос за кадром повторяет начальный текст. Потом объявляется реклама: «Новый вид услуг – услуги манипулятора-эякулятора! Наш новый гидравлический манипулятор-эякулятор доставит вам несколько приятных минут при транспортировке вашей неисправной машины». 1-ый свидетель протискивается в зал промеж дежурного и зама потерпевшего и проходит к трибуне.

Судья. Свистетель обвинения, вы предупреждены об уголовной отвественности за дачу ложных показаний?
1-й свидетель. Да, я давно предупрежден, что ложь наказуема. Об этом меня предупреждала еще  моя матушка со скалкой в руках, когда я только учился говорить. И с тех пор я не даю ложных показаний. Разве что иногда, и то только в интересах следствия и суда.
Судья. Хорошо. Расскажите нам все, что известно вам об этом деле.
1-й свидетель. Так, значит, я со всей ответственностью заявляю, что пони похитила подсудимая. Это так же верно, как и то, что она похитила это бедное животное.
Судья. Что за пони? Это прозвище трупа?
1-й свидетель. Нет, это такая маленькая лошадка.
Судья. Но как эта лошадка попала в морг?
1-й свидетель. (поникнув, упавшим голосом, утирая выступившие слезы) Значит, ее успели умертвить?
Прокурор. Свидетель, зачем вы меняете свои показания? На предварительном следствии вы сказали, что видели, как подсудимая выглядывала из своего балкона в то время, как ее жених сыграл в шкаф, то есть, сыграл со шкафом в ящик.
1-й свидетель. Нет, по-моему, она действовала одна. Хотя нельзя исключить и того, что ее жених спрятал пони в ящик, как вы изволили утверждать, а потом уже она была переведена в более надежное место.
Прокурор. При чем эта пони, черт возьми?! Пони тут совершенно ни при чем!
1-й свидетель. Как это ни при чем! Ведь преступление в том и состоит, что эта бедная лошадка была похищена, и как утверждает ее честь, умерщвлена и помещена в морг.
Прокурор. У лошадки не может быть чести. Эта какое-то недоразумение.
1-й свидетель. (указывая на судью) Я имел в виду ее честь. Это она сказала, что пони в конце этой печальной истории оказалась в морге.
Судья. Я не «она», а «он». У вас проблемы с различением полов?
1-й свидетель. Ни в коем случае! Я знаю, например, что полы бывают: дощатые, паркетные, с кафельным покрытием, с линолеумом. А что касается конюшни, то там пол земляной.
Прокурор. При чем тут конюшня?!
1-й свидетель. А при том, что преступление было совершено в пределах конюшни.
Прокурор. Ну, если вы называете жилище подсудимой конюшней, то вы недалеки от истины.
Дублер. Я протестую, ваша честь! Да, моя сестра немного оригинальна и эксцентрична, но обзывать ее кобылой я не позволю!
Судья. Протест отклонен. Никто не обзывал вашу сестру кобылой.
Дублер. Но прокурор и этот свидетель намекнули на это. Если она, по их словам, живет в конюшне, то это прямой намек на животное, живущее в таком помещении.
Судья. (прокурору) Господин прокурор, выбирайте выражение. Не то я оштрафую вас.
Прокурор. Это не я выбирал выражения. Это вот свидетель сказал, что у подсудимой дом – это конюшня.
1-й свидетель. Нет, я этого не говорил. Подсудимая не живет в конюшне. Она работает там, вернее, работала там до известных событий.
Дублер. Ну знаете, если вы так называете учреждение, в котором работала моя сестра до известных событий, то это намек на то, что все там кобылы и жеребцы.
1-й свидетель. Ну так оно и есть. Кто же обитает в конюшне, как не жеребцы и кобылы?
Судья. (оглушительно стучит молотком) Стоп-стоп-стоп! Мне надоела эта сказка про белого бычка!
1-й свидетель. Какой бычок,  ваша честь! Уж вам-то должно быть известно, что в конюшнях не содержится крупный рогатый скот. Так же, как и мелкий рогатый.
Дублер. Спасибо на добром слове. Моя сестра, хоть и эксцентрична, но она была верна своему жениху до самого конца и у нее и в мыслях не было наставить ему рога. А если вы склонны сравнить его с жеребцом, то вы недалеки от истины.
Судья. Стойте! Это какой-то кошмар! Я не хочу слышать больше ни слова о конюшнях, жеребцах и кобылах. И о пони, и вообще обо всех маленьких и больших лошадках тоже. И о крупном и рогатом скоте. Свистетель, скажите, вы видели подсудимую в тот момент, когда на убитого упал шкаф? Где она находилась?
1-й свидетель. Что за белиберда! Какой шкаф? Я не видел никаких падающих шкафов. И я не знаю, чем был убит наш бедный пони...
Судья. Свистетель, вы оштрафованы на сто долларов за дачу ложных показаний. Я ведь запретил упоминать пони. Секретарь, взыщите шраф.

     Секретарь взыскивает штраф и передает судье, тот прячет деньги в кошелек.

1-й свидетель. (обиженно) Ну, если здесь не приветствуется правда, если ее обзывают ложными показаниями, то я замолкаю.
Судья. У защиты есть вопросы к свистетелю?
Адвокат. Есть. Вот скажите, свидетель, вы сказали, что не видели, как падал шкаф. Тогда отчего, по-вашему, погиб Титькин?
1-й свидетель. Значит вы так кличете нашу бедную (подражая ржанию) ио-го-го? Да, и я в последнее время замечал, что у нее набухли титьки. Ведь она, похоже, была беременна! (вытирает слезы носовым платком и громко сморкается) Я так полагаю, что подсудимая могла умертвить ио-го-го, подсыпав в пойло яд. Да мало ли что! Она могла, например, заездить это бедное животное до смерти.
Дублер. Ну уж нет! Напротив, это он, иого-го, способен был заездить кого-угодно до смерти. Даже кобылу, не говоря о каком-то пони. Почему моя сестра и настояла на том, что у них будут отдельные спальни. А что до яду, которого она якобы подсыпала ему в пойло, то это исключено. Потому как покойный никогда не выпивал у нее – только и исключительно в питейных заведениях.
Судья. Участники суда! Давайте не будем отходить от официальной версии обвинения. Официально установлено, что гражданин Титькин Сиси был убит упавшим шкафом «пресс-бомба». А ваши вульгарные домыслы о заезженных супругах оставьте при себе. Итак, у защиты есть еще вопросы к свистетелю обвинения?
Адвокат. Нет, ваша честь. Но у меня есть свой свидетель.
Судья. Хорошо. (1-му свидетелю) Вы можете присесть. (дежурному) Приглашается свистетель защиты.
Дежурный. (пьяный зам потерпевшего вновь пытается пробиться в зал и дежурный по-прежнему препятствует ему) Свидетель защиты, проскочите, пожалуйста, в зал.

      Играет музыка и вновь звучит голос за кадром. Потом вновь объявляется рекламная пауза. Женский голос: «Я знаю теперь, что  защитит меня в критические дни». Жалобный мужской голос: «Сим-сим, откройся! – Сим-Сим, отдайся!» Бодрый голос продолжает рекламу: «Замок системы «Сим-Сим, вовек не откроется» - это ваша надежная защита в критические дни!». Появляется 2-й свидетель. Это женщина.

Судья. Свистетель, вы предупреждены об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний?
2-й свидетель. Да, ваша честь, я никогда не отвечаю отказом, когда нужно дать ложные показания.
Судья. Хорошо. Тогда прошу, расскажите все без утайки.
2-й свидетель. Все-все?!
Судья. Да.
2-й свидетель. (мечтательно)  Эта история уходит корнями в те благословенные времена, когда я работала в цирке. Это было поистине золотое времечко. Я тогда была довольно молода, и, чего уж скрывать теперь, немного легкомысленна. Но я надеюсь - вы будете снисходительны ко мне – кто не был молод и ветренен? Я думаю, каждый из вас, оглядываясь на прошлое...
Судья. (встает и спешно направляется к выходу из зала. Слышится  урчание  его живота.) Продолжайте-продолжайте, свистетель, не обращайте внимания, я сейчас...
2-й свидетель. Так вот, я думаю, каждый из вас, оглядываясь на прошлое, сможет упрекнуть себя за излишнюю доверчивость и наивность, а что касается меня, то я была, что называется сущим ребенком. Но я ни о чем не жалею. Чего жалеть? Как говорится, что было – то было и нам не дано изменить прошлого. Только вот...

      В этом месте слышится спуск воды в унитаз и свидетель замолкает, прислушиваясь. В тот момент, когда она только собралась продолжить незаконченную фразу, возвращается судья с довольным видом.

Судья. (вытирая руки о носовой платок) Вы уже закончили?
2-й свидетель. Что вы, ваша честь! Я только-только приступила к исповеди.
Судья. Исповедоваться тут нечего – здесь не церковь, а суд. И я  не священник, а судья. И я не отпускаю грехи, а назначаю наказание! Давайте поконкретней. Что вам известно об этом деле, что вы видели, что слышали и т.д.
2-й свидетель. (недовольно) Ну, вы сами сказали, чтобы я рассказала обо всем – обо всем! А что до того, что видела я, то это полное безобразие! Как это можно?! – привести с собой в кафе верблюда!
Судья. Верблюда?!
2-й свидетель. Ну да, верблюда, да еще самца, да еще в самый пик брачного периода, когда вовсю идет процесс размножения.
Судья. Ну-у, насколько нас смогла убедить подсудимая, у них дело так и не дошло до процесса размножения. Но вы упомянули о верблюде-самце. И вы склонны сравнить покойного с животным? Я считаю, в свете наступивших событий, что это не совсем этично. Вспомните о поговорке «О мертвых, либо хорошо, либо ничего».
2-й свидетель. Но его никак нельзя назвать мертвым. Напротив, его жертва едва не превратилась в мертвеца. Еще бы – хватить зубами по лицу! Это было ужасно!
Судья. Кого это – зубами?
2-й свидетель. Как это кого?! Этого... ну... потерпевшего. Я думаю – он останется уродом на всю оставшуюся жизнь.
Дублер. Так он и был уродом всю жизнь, этот потерпевший. И он, и его уродец-братец-близнец-мертвец. Хоть и говорит его честь о том, что нельзя говорить о мертвых плохо.
Судья. Свистетель, вы несколько отвлеклись. Нас не интересует, кого когда-то хватил зубами тот, кого вы изволите называть верблюдом. Нас интересует, кто сбросил шкаф.
2-й свидетель. Кто сбросил шкаф?!
Судья. Да, кто его сбросил? Мы битый час хотим выяснить это и каждый раз разговор уходит в сторону. Надеюсь вы внесете ясность в это дело. Ведь вы были свидетелем преступления.
2-й свидетель. Ну да. Только если это можно квалифицировать как преступление. Ведь животные, особенно верблюды-самцы в брачный период, не руководствуются уголовным кодексом, так же как и процессуальным, а уж тем более моральным.
Судья. Опять этот верблюд-самец! Я запрещаю всякие сравнения и метафоры. Это не цирк! Не зоопарк! И даже не конюшня – это суд, милостивые государи! То с жеребцом сравнивали покойного, то с верблюдом-самцом в брачный период. Я запрещаю упоминать имя верблюда, так же как и самца любого вида из числа домашних животных. И козла в том числе! Вы поняли меня, свистетель? Не то я оштрафую вас.
2-й свидетель. Поняла. Хотя так хочется обозвать (подражает блеянию) бе-е-ем того придурка. Ведь не приведи он верблюда...
Судья. (стукнув молотком) Свистетель! Вы оштрафованы на сто баксов! Секретарь, взыщите штраф.

     Секретарь подходит к свидетелю, но та начинает протестовать.

2-й свидетель. Я протестую! За что меня штрафовать? Я же не обозвала этого козла козлом. Я сказала: «Б-е-е».
Судья. Протест отклонен. Вы оштрафованы не за это. Вы сказали «верблюд».
2-й свидетель. Да, я сказала, что не приведи этот козел верблюда с собой в летнее кафе, то ничего не случилось бы. А это так и было!
Судья. (бросает на стол молоток) Нет! Это невыносимо! Это не суд, а сплошной скотный двор!
Прокурор. Я протестую! Ваша честь, быть может, вы и склонны ассоциировать себя с обитателем скотного двора. Но ваша реплика задевает и меня.
Адвокат. Да, и меня тоже.
Секретарь. И меня...
Дежурный. И ме...
Судья. (сердито, сильно стукнув молотком) Протест отклонен! Я ничего не ассоциировал. Это все ваши свистетели, словно сговорились, и, то ржут, то блеют. Это невыносимо!
Адвокат. И впрямь, свидетель, бросьте паясничать и расскажите суду обо всем, что известно вам. И оставьте в покое козлов и верблюдов.
2-й свидетель. Как я могу оставить их в покое, когда из-за них и заварился весь этот сыр-бор. Один привел другого в летнее кафе, ну другой и начал плеваться направо-налево.  Результат вам известен.
Судья.  (терпеливо, не оставляя надежды на то, что ему удасться во всем разобраться) Значит, по-вашему, покойного привел к этому роковому месту тот, кого вы обзываете козлом? Только не понимаю, почему жилище подсудимой вы называете летним кафе. Ладно, кафе, понятно, - вы хотите сказать, что у нее ошивались все, кому не лень. Но почему кафе летнее? Взгляните в окно – на дворе февраль-месяц.
2-й свидетель. Ну и что? В Австралии, например, февраль – это разгар лета.
Судья. Да, но я сомневаюсь, что в Австралии жилище человека сравнивают с чем попало.  Предыдущий свидетель сравнил квартиру подсудимой с конюшней.
2- свидетель. Подсудимая тут ни при чем. На ее месте должен был сидеть этот козел. Ведь это он зачинщик всего дела. Не приведи он верблюда...
Судья. Значит, по-вашему, во всем виноват тот, кого вы называете козлом. Может быть назовете нам его имя-фамилию? Мы бы его допросили. Раз он привел Титькина к месту преступления, то может быть, он знает все о шкафе?
2-й свидетель. Какой шкаф?! Не было никакого шкафа. А что касается того козла, то его никак нельзя назвать шкафом - он совсем тощий и тщедушный. Козел козлом! И я не знаю его имени. Только погоняло.
Судья. Вы хотите сказать, что некто, тощее и тщедушное, погоняло покойного, погоняло, и подогнало к тому месту, где он и попал под пресс-бомбу?
2-й свидетель.  Ну-у...
Судья. Ладно, хорошо, уговорили! Пусть он и будет козлом. Может быть, он пригодится в роли козла отпущения. Ведь если вы утверждаете, что подсудимая не виновата, то надо же кого-то приговорить. Итак,  вы подтверждаете, что этот так называемый козел отпущения привел покойного к месту преступления и собственноручно умертвил? Так?
2-й свидетель. Мне конечно жаль, что верблюд тот так быстро оказался на бойне. В сущности он не был виноват. И если кому-то вздумалось сбросить на него бомбу после того, как он был заколот, то это совсем не по-человечески.
Судья. Так! (удар молотком) Открываются новые обстоятельства. Теперь получается, что покойный был сначала заколот, а уж потом на него была сброшена та пресс-бомба. Но в деле ничего не говорится об этом. Обвинитель, почему в заключении судебно-медицинской экспертизы нет ничего о колотой ране, ставшей настоящей причиной смерти гражданина Титькина Сиси?
Прокурор. (лихорадочно вороша бумаги, виновато) Дело в том, что заключения судебно-медицинской экспертизы нет. И это понятно - ведь вскрытие тела убитого не производилось.
Судья.  Как это не производилось?! Что это за дело о убийстве, в котором отсутствует заключение судебных медиков?
Прокурор. К сожалению, труп пропал раньше, чем судебные медики успели добраться до него. Но предварительный осмотр, произведенный бригадой скорой помощи, которая и констатировала смерть Титькина, не обнаружил никаких колотых, так же, как и резаных ран. Свидетель что-то путает, ваша честь.
2-й свидетель. Ничего я не путаю! Как только животное попадает на бойню, то его обязательно, и заколют, и зарежут. И шкуру сдерут. На то она и бойня. А ведь оно не виновато. Все этот козел!
Судья. Вам не кажется, свистетель, что это уже не смешно. И я не позволю обзывать отдел судебно-медицинской экспертизы бойней. Проводить такие параллели – это оскорбление. За это можно схлопотать штраф.
2-й свидетель. Не надо меня штрафовать только за то, что вам вздумалось называть забойщиков судмедэкспертами. И мне непонятно, почему прокурор утверждает, что животное так и не было вскрыто. Каким образом тогда можно достать внутренности? Разве что через задний проход? Но этому не следует удивляться. Все у нас делается через задний проход.
Судья. Вы намекаете на нашу работу? Да, к сожалению, такова наша профессия. Кто-то ведь должен делать ее. Кому-то повезло и он стал стоматологом, а кому-то не очень, и теперь он проктолог. Но мы несколько отвлеклись. Свистетель, у вас есть еще что рассказать?
2-й свидетель. Нет, ваша честь. Это все, что я знала.
Судья. (облегченно) Тогда присаживайтесь. (обращаясь к прокурору и адвокату) Есть еще свистетели?
Прокурор. Нет, ваша честь.
Адвокат. И у меня нет.
Судья. Отлично! Приступим тогда к прениям...
Дежурный.  Но, ваша честь! В коридоре сидит еще один свидетель.
Судья. Откуда он взялся, черт побери?!
Дежурный. Не знаю, но это не он, а она... (выглянув в коридор) Черт бы вас побрал, свидетель, откуда вы взялись?
Голос из коридора. (с достоинством) Меня еще никто не брал. Еще не родился человек, который бы сумел это сделать. А здесь я в качестве свидетеля.
Судья. Дежурный, хватит пререкаться, введите этого свистетеля скорей.
Дежурный. (ударом кулака свалив пытающегося пробиться в зал пьяного зама потерпевшего и с реверансом приглашая свидетелья) Свидетель, прошу в зал суда.
3-й свидетель. (входит, оттеснив корпусом дежурного, басом) Спасибо.
Судья. Свистетель, пройдите за трибунку. Вы предупреждены об уголовной ответственности за дачу ложных показаний?
3-й свидетель. Да. Но я и не умею свистеть.(пытается свистеть, но изо рта вырывается шипение) Видите? С тех пор, как я выбила передние зубы о своего первого насильника, который тщетно пытался брать меня приступом, я так и не свистнула ни разу.
Судья. Отлично. Расскажите о себе и о том, что вы знаете о нашем деле.
3-й свидетель. Бабенко я...
Судья. Я вижу, что вы бабенка. Да к тому же дородная такая бабенка... и приятная... ну, если держите рот закрытым. Вы расскажите, как вас зовут и что вы видели и что слышали.
3-й свидетель. (улыбаясь прихорашивается) Спасибо за комплимент, ваша честь. А зовут меня, если коротко, то Дина, а полное мое имя, оттого, что я родилась у поселка с громким названием Родина, звучит так:  Дина у Родины.
Судья. Фу! Какое, однако, неудачное сочетание. (подумав) Но ведь даже в песне поется: «Пусть кричат «уродина», а она нам нравится!» Пусть! Главное то, что вы нам нравитесь. Итак, бабенка Дина-уродина, расскажите о том, что вам известно о нашем деле.
3-й свидетель. Ага! Значит, дело было так – я возвращалась из магазина и только прошла в калитку, гляжу, а тут этот – покойный... покоится на земле весь в крови. Я так и ахнула!
Судья. Хоть один нормальный свистетель нашелся! Значит, вы видели покойного, лежащего в луже крови. И где же он лежал?
3-й свидетель. Где же еще! Прямо под окнами этой самой посудомоечки.
Судья. (улыбаясь) Все правильно! Преступление как раз и совершилось под окнами нашей подсудимоечки. Мне нравится, что вы произнесли это слово в уменьшительно-ласкательной форме. За это можно и премировать. Дальше. Что вы дальше видели? Где была в это время подсудимоечка? (смотрит в сторону адвоката и дублера подсудимой)
3-й свидетель. Дальше? Дальше смотрю – посудомоечка эта появилась на балконе, держа в руках...(смотрит на дублера подсудимой) Ваша честь, это не та посудомоечка. У этой рожа кривая. А у той только ноги.
Дублер. Я протестую! У меня не рожа, а лицо.
Судья. Протест отклонен. Неча пенять на свистетеля, коли личико кривое! (свидетелю)  Не обращайте внимания. Это не настоящая подсудимоечка. Она – дублер. Итак, подсудимоечка появилась на балконе со шкафом в руках. И?
3-й свидетель. Шкаф? Нет, в шкафу она спряталась намного позже.
Судья. Вот как! А что она тогда держала в руках до шкафа?
3-й свидетель. Она в руках держала чучело лебедя...
Судья. (взвыв так, словно у него внезапно заболел зуб) А-а! Опять?! Теперь лебедь?!
3-й свидетель. Увы, ваша честь, не лебедь, а всего лишь его чучело. Может быть, если б эта бедная птица была жива, не случилось бы того, что случилось. А так...
Судья. (мотая головой, со страдальческой миной на лице) Все-все! Дежурный, уведите этого свистетеля поскорей. Не то я за себя не ручаюсь. С меня достаточно! Я думал – наконец-то нас посетил нормальный свистетель, что нас больше не будут донимать этими бедными животными. Так теперь пожаловала бедная птица. Все! Уведите! Я доведу этот процесс до конца и без свистетелей.

      Дежурный выводит свидетеля. И тут в зал входит мужчина с красной повязкой на рукаве.

Судья. (холодно) Что вам угодно, сударь?
Мужчина с повязкой. Это не я, а вы сударь, ваша честь!
Судья. Пусть так, но разве не видите, что здесь происходит?
Мужчина с повязкой. (радостно, потирая руками) Вижу, вижу, что здесь сидит наш свидетель.
Судья. Какой еще ваш свистетель? Кто вы такой вообще?
Мужчина с повязкой. (указывая на 1-го свидетеля) Вот этот свидетель наш – он проходит по нашему делу о краже пони из конюшни. Я сбился с ног, разыскивая его, а он сидит тут преспокойненько и улыбается.
Судья. Так это ваш свистетель?! А я-то думаю – чего он заладил: «Бедная лошадка, да бедная лошадка!» Забирайте эту пони ко всем жеребцам и кобылам в конюшню! (качает головой, зачеркивая что-то в деле)

      Мужчина с повязкой уводит 1-го свидетеля. Но теперь появляется женщина с повязкой.

Судья. А вы чего? Случаем, не за свистетелем?
Женщина с повязкой. (указывая на 2-го свидетеля) Да, вот эта женщина проходит свидетелем по нашему делу об увечьях, нанесенных человеку верблюдом-самцом. Верблюд его попросту изуродовал.
Судья. Вот оно что! Забирайте свою верблюдицу  к  верблюду-самцу в летнее австралийское кафе! (вновь зачеркивает что-то в деле)

      Женщина с повязкой уводит 2-го свидетеля.

Судья. (поднимает лицо и оглядывает зал) Да... но ведь мы остались без свидетелей. Обвинитель, что будем делать?
Прокурор. (пожимает плечами) Не знаю, ваша честь. Может перейдем к прениям?
Адвокат. Я протестую! Предлагаю разыскать наших свидетелей. Ваша честь, пошлите нашего дежурного на поиски. Я уверена, - они сидят в других судах и морочат ихним честям  головы нашим падающим шкафом.

     Судья поворачивается к дежурному, но тот в этот момент отлетает от двери, которую подпирал спиной. В зал вламывается новый потерпевший. Он пьян и гол, лишь нижняя часть тела завернута в грязное одеяло.

Судья. Эй-эй, полегче! Потерпевший, что с вами?
Новый потерпевший. (ищет глазами кого-то и не находит) Где она?
Судья. Кто?
Новый потерпевший. (заплетающимся языком) Где моя Аде-аля?
Судья. (глядя на одеяло) Потерпевший, ваше одеяло на вас. Вы уже дали показания, так что освободите зал. К тому же вы пьяны.
Новый потерпевший. Да я пьян. Но это к делу не относится. Главное – я жив.
Судья. Разве что живы... и что из того? Как можно было напиться до свинячего состояния меньше чем за час? Ведь вы ушли отсюда, как человек – одетым и обутым. А что теперь у вас за вид? А?
Новый потерпевший. Прекратите этот балаган! Где подсудимая? Я жив!
Дублер. Я за нее! Чего тебе надо?
Новый потерпевший. А ты заткнись, криворожая дура! Мне нужна моя Аде-аля.
Судья. Я вам еще раз повторяю потерпевший: ваше одеяло на вас. Если этот грязный лоскут можно назвать одеялом.
Некрофилова. (она дремала, а теперь, встрепенувшись при слове «одеяло», вскакивает) Так это же мое одеяло! И труп наш пропащий кстати. (подбегает к потерпевшему и льнет к нему заигрывая) Здравствуй, мой милый трупик! Куда это ты пропал тогда?
Новый потерпевший. А, это ты? (отпихивает ее) Только чур – не лезь со своими нежностями. Ты мне и той ночью надоела, в морге-то. Так и не дала поспать. И если б я не догадался сделать оттуда ноги, то так и протянул их от твоих ласк.
Судья. Так вы что – не потерпевший?
Новый потерпевший. Как это не потерпевший?! Я, Витькин Силантий Силантьевич, и есть самый что ни на есть потерпевший.
Судья. Но по нашему делу вы проходите, как похищенный труп. Очевидно, вы были убиты, но не умерли...
Новый потерпевший. Как видите, я жив. И требую освободить подсудимую из-под стражи в зале суда.
Судья. (оживляясь, потирает ладонями) Подсудимая давно уже освобождена. Но нам важно выяснить, кто же покушался на вашу жизнь. Кто сбросил на вас шкаф?
Новый потерпевший. Это сосед моей невесты сверху. Это он, козел, все время быкует.
Судья. О! Опять пошли домашние животные! Но кто же все-таки сосед вашей невесты сверху – козел или бык?
Новый потерпевший. И то, и другое. Бык – это его фамилия. Козел –  его погоняло.
Судья. Тут уже кто-то кого-то погоняло...
Новый потерпевший. Он давно точил на меня зуб. Видите ли – он вздумал ревновать меня к своей корове.
Судья. Корове? А! Это видимо соседка вашей невесты сверху?
Новый потерпевший. Да. Поэтому он и купил тот долбаный шкаф у моей Адели. Он знал о моей привычке стоять под окнами и петь серенады.
Судья. Ага, что-то проясняется! Дежурный, вызовите-ка сюда этого соседа подсудимой сверху. Живо!

     Дежурный уходит и возвращается, ведя нового подсудимого.

Судья. (обращаясь к мужчине) Вы будете нашим новым подсудимым. Представьтесь.
Новый подсудимый. Я – Бык Мари Хуанович. Я работаю дилером в наркотикделе.
Судья. Вы ошиблись – в наркоминделе!
Новый подсудимый. Ах да – в наркоманделе. А зовут меня Мари Хуанович...
Судья. Отлично, Марихуанович! Вы признаетесь в том, что тридцать первого февраля сего года сбросили на этого человека шкаф «пресс-бомбу»?
Н. подсудимый. Я не Марихуанович, а Мари Хуанович.
Судья. (нетерпеливо) Неважно, как вас зовут! Это одно и то же. Важно другое – это вы сбросили тот березовый шкаф на этого нового потерпевшего?
Н. подсудимый. Да, это я. Но...
Судья. Стоп-стоп! Пока вы не изобрели какую-нибудь историю об очередной твари, ответьте еще на один вопрос...
Н. подсудимый. (сокрушенно) Вот именно эта тварь, я имею в виду свою жену, и ее неверность и подвигли меня на это дело.
Судья. Значит, вы обвиняете свою супругу в неверности? Какие у вас есть доказательства?
Н. подсудимый. Вот именно – доказательств-то у меня как раз и нет. Но я был уверен, что она изменяет мне вот с этим дебилом – любителем петь серенады под окном. Как дело было-то, - я вернулся внезапно из командировки и обнаружил чужую шляпу в спальне своей жены. Чувствую – тянет сквозняком из неприкрытой балконной двери. Ну я туда, выглянул и... прямо-таки офигел!
Судья. Подсудимый! Не выражайтесь! Это суд, а не ваш наркоминдел!
Н. подсудимый. Наркомандел, ваша честь. Так вот, выглянул я из балкона, а внизу стоит этот осел и бьет копытцем.
Судья. (нервно стучит молотком) Нет-нет! Не надо о животных! У меня аллергия на них. У меня уже чешутся руки взять и выгнать всех этих ослов и козлов отсюда! (чешет руки)
Н. подсудимый. Извините, ваша честь. И у меня на него стойкая аллергия. И у меня при его виде начинают чесаться руки. А тут я просто оху...
Судья. Подсудимый, я же вас предупреждал – здесь нельзя матерно выражаться! Это суд, а не... (замолкает, не найдя сравнения) сортир!
Н. подсудимый. Извините, ваша честь, я хотел сказать, что я охуанел. То есть, стал как Хуан, как мой батюшка. Ведь он был испанцем. Вы ведь знаете, какая у нас горячая кровь. Ну, в общем, я охуанел, то есть, не стерпел – схватил этот шкаф, будь он неладен – ведь не пролез же в балконную дверь! А ведь я нанял автокран за кучу баксов, чтобы протащить шкаф в квартиру через балкон. А шкаф возьми и не пролезь и в балконную дверь. Ну и с тех пор так и стоял на балконе. Подвернулся под горячую руку, так сказать. Вот я и схватил этот злополучный шкаф и запустил им в этого... того... И - А! А ведь я отсчитал этой соседке снизу звонкой монетой. А теперь что – рассыпался, как карточный домик.
Судья. Ура-а! (аплодирует) Вот и делу конец! Значит, вы признаете, что сбросили этот шкаф на убитого, то бишь, нового потерпевшего?
Подсудимый. Ну да, признаю – чего же теперь отпираться. Но ведь я не знал, что он такой непрочный, что он развалится, так и не прибив этого ос...
Судья. Нет, молчите! Теперь ни слова! Не то опять что-нибудь испортите. Вот теперь-то мы можем наконец перейти к прениям.
Дежурный. (пропуская в зал какого-то человека на инвалидной коляске с забинтованными головой, руками и ногами) Ваша честь, вот тут совсем новенький потерпевший объявился.
Судья. А?! Откуда он взялся?!
Совсем новенький потерпевший. (подъезжая на коляске к кафедре) Из шкафа, ваша честь, из шкафа.
Судья. Из шкафа?!
Совсем новенький потерпевший. Ну да. Стоял этот шкаф себе так мирно на балконе, никому не мешал, и я сидел в том шкафу, так же мирно, тоже никому не мешал...
Судья, прокурор, адвокат, секретарша, дежурный и все присутствующие в один голос. А?!

                Немая сцена.

                КОНЕЦ