Логический формализм реконструкции мировой истории

Более правильное название статьи, фигурирующее на других ресурсах:
"Логический формализм реконструкции истории человечества на основании имеющегося исторического материала"

Версия статьи, в которой полностью отсечены все рисунки из-за проблем ресурса proza.ru... Полноценная версии статьи - на сайте автора на

a c a d e m i a . e d u / 3 5 5 9 8 2 4 0/   
и
a c a d e m i a . e d u / 3 5 5 9 8 2 4 4/   , пробелы убить

В.Т.Поляковский.

Логический формализм реконструкции человечества на основании
имеющегося исторического материала
 (В этой статье автор попытается дать в как можно более формализованном и обобщенном виде теорию реконструкции истории человечества собственной разработки. Нумерация литературы - по общему списку, который используется в книгах автора. По сравнению с теми версиями статьи, которые даны в популярных изданиях, для данной версии не характерны популярные пассажи. Оставлен в стороне вопрос иллюстрации тезиса системной противоречивости традиционной версии, так как сама традиционная версия не рассматривается как догма и опора для реконструкции).

1.Положение дел в исторической науке, которое побудило автора взяться за разработку логического формализма..
2. Логический формализм реконструкции истории человечества на основании имеющегося исторического материала.
2.1. Общие принципы и методы реконструкции истории человечества
2.2. Метод восприятия и обработки источников 2.3. Логический формализм обработки фактической информации из нарративных и актовых письменных источников.
2.3.1. Система важнейших понятий для реконструкции
истории человечества
2.3.2. Пути построения совокупности версий реконструкции и
познания исторической информации с ее помощью.
3. Некоторые интересные обобщения и ассоциации (необязательный раздел статьи)
 Вместо эпиграфа
De emendatione temporum Iosephi Scaligeri Iulii Caesari f. (filii, сына - ВП) Opus Novum Absolutum Pefectum Octo libris distinctum in quo preater ciuilum, mensium, annorum et epocharum cognitionem exactum, doctrinam accuratam, priscorum, temporum methodus, ac nuorum annorum forma, aut ipsorum veterum emendatio examinanmda et dignoscenda acute proponitur. [1]
(Примерный перевод эпиграфа на русский: «Об улучшении времен Иосифа Скалигера сына Юлия Цезаря Скалигера произведение новое абсолютное (полное) совершенное на восемь книг разбитое, в котором помимо точного познания суток, месяцев, лет и эпох, точные методы познания эпох в новой форме лет, или такое же старое улучшение и познание ПРЕДЛАГАЕТСЯ (proponitur). Взят с целью иллюстрации тезиса о критичном отношении к собственной хронологии того лица, которое является одним из самых главных столбов ее творения)».

Небольшое вступление

Теория реконструкции истории человечества с помощью логического формализма многовариантности изложена в ряде работ автора этих строк, прежде всего в девятой главе книги «Татаро-монголы. Евразия. Многовариантность» ([13]), а также в ряде написанных, но не изданных книг. Цель нынешней статьи – изложить ряд теоретических знаний в виде отдельной цельной работы.

1.Положение дел в исторической науке, которое побудило автора взяться за разработку логического формализма..

Задачей, провозглашенной и поставленной перед собой исторической наукой является задача наиболее объективного восстановления картины прошлого. Вопрос: может ли современная наука в целом, то есть не только те науки, которые называются гуманитарными, на современном уровне попытаться решить эту задачу.

Положение дел в исторической науке можно охарактеризовать с точки зрения такого параметра, как время, и науки, которая с ним связана – хронологией. Что касается периода более-менее несомненных датировок, который начинается во всей истории человечества от рубежа XV-XVI веков, то здесь о достижениях исторической науки говорить можно.  Что касается периода датировок с отсутствием должной надежности и вообще сомнительных датировок, то здесь картина дел выглядит более удручающей… В этом случае опоры на традиционную хронологическую версию кажется само собой разумеющейся, что не позволяет дать волю для применения критичности с точки зрения выдвижения тезиса о сомнительности хронологии.. При этом тезис о нерушимости и единственной правильности традиционной хронологии древности зачастую мешает объективно рассмотреть результаты применения точных наук, которые высветили бы системные недостатки традиционной версии. Иными словами, в этом случае традиционная историческая версия рассматривается как материал более приоритетный по сравнению с данными естественных наук.
При этом, что касается традиционных вспомогательных исторических дисциплин, (Нумизматика, текстология, археология), то они оказываются в своей опоре привязанным к традиционной версии.

Более того, часто имеет место преднамеренная адаптация некоторых результатов естественных наук под данные гуманитарных наук
(Примером подобной адаптации может служить всем известный радиоуглеродный метод, когда при построении первичной калибровочной шкалы был использован хронологически сомнительный материал. После выдвижение этого метода, даже после присуждения его авторам нобелевской премии то и дело появляется ряд публикаций, которые ведут речь о его научной недоброкачественности по причине слабой решенности задачи построения калибровочной шкалы).

Итак, с точки зрения автора этой статьи, основными недостатками современной исторической науки при решении задачи наиболее объективного восстановления картины прошлого (что, если верить ряду учебных пособий, является задачей исторической науки), являются:
а) рассмотрение письменных источников как материала более приоритетного по сравнению с данными естественных наук
б) опора в своих построениях на так называемую традиционную историческую версию

Давайте представим себе, что историк-исследователь имеет перед собой некое количество исторического материала, хоть весь его мировой запас в виде совокупности источников. Вопрос: как на основании этих источников получить наиболее достоверную версию реконструкции истории человечества, если при этом не опираться на традиционную версию мировой истории?

Что касается традиционной исторической науки, то она предлагает некие методики, в частности, методику взаимозависимости нескольких источников. Более того, на основании достоверно датированного материала она очень даже неплохо справляется с этой задачей (пример – [295]. Данилевский И.Н. Кабанов В.В., Медушевская О.М., Румянцева М.Ф. Источниковедение. М. 1998). В то же время в ряде случаев историческая наука абсолютно бессильна перед историческим материалом, который датирован сомнительно или не датирован вообще.

Те методики, которыми она в этом случае, то есть в случае хронологически сомнительного располагает – это методики ссылки на заранее известные годы жизни тех или иных исторических лиц, (некоторые из этих лиц были даже построены в отдельные шкалы, как, к примеру, шкала римских консулов или шкала различных князей из русской истории, которая была построена в известном сборнике Экземплярского), а также методики ссылки на контекст.

Но эти методики хорошо работают лишь в рамках традиционной версии, или на период хронологически несомненного материала. Если же к традиционной версией отнестись критически (особенно на период до 1300-го года о.э.), то ссылки на контекст выглядят более чем неправомочно, так как контекст – это понятие синтетическое, так как он сам создается на основании источников. Таким образом, если на основании источников мы можем теоретически получить указание на разные эпохи,  то сам контекст тоже может указывать на те или иные эпохи.

Кроме того, современная историческая наука пользуется “принципом первого нахождения даты”. Он состоит в том, что если по какому-либо явлению некий исследователь выдвигает на основании источников свою дату, то она и автоматически закрепляется в исторической науке, без какой-либо критической проверки. Такой принцип неплох для периодов достоверной датировки, и он очень плох для хронологически сомнительных периодов, так как он способствует закреплению хронологически сомнительной версии.

Тогда возникают элементарные логические вопросы: как на основании того исторического материала, который имеется в наличие, извлекать хоть какую-то целостную картину, на уровне Что? Где? Когда? С кем? При каких обстоятельствах? С какой целью? По какой причине? И, в общем случае, как при этом фиксировать результаты познания? На этом вступительную часть можно считать завершенной.
(При этом одно важное замечание: если ставить себе задачу получить версию истории хоть как-то связанную с точными датами. Есть другие способы датировки, которые могут ставить цель датировать не по точным датам, а по неким характерным периодом в истории человечества: четкие слои разных культур, произведения эпоса и мифологии, которые дает социологическое разделение по периодам, текстология, которая дает разным письменным источникам по типу почерка, виду самого документа, языку, стилю документа и т.д. разные эпохи…)

2. Логический формализм реконструкции истории человечества на основании имеющегося исторического материала.

2.1. Общие принципы и методы реконструкции истории человечества

Главным принципом реконструкции истории человечества был бы принцип большей приоритетности той информации, которую дают естественные науки, над той информацией, которую дают так называемые гуманитарные науки. С точки зрения методологии это бы означало, что совокупность тех методов, которыми обладает при анализе источников альтернативная наука и совокупность тех методов, которыми обладает при анализе источников традиционная наука находятся в тех отношениях, что совокупность методов традиционной науки является подмножеством тех методов, которые предлагает альтернативная наука. В частности, традиционная наука при том, что она обладает хорошими методами сравнительного источниковедения (работы Приселкова, Лихачева), абсолютно не владеет методикой построения вероятных оригиналов.

В исторической науке развито понятие источника. В целом, традиционная историческая наука себя методологически безнадежной не считает. Теория истории, теория восприятия источников, отношения к ним, извлечения информации из них преподается в рамках таких учебных дисциплин, как источниковедение и теория истории. По сему в ближайших двух абзацах автор этих строк позволит себе полностью опираться на достижения традиционной исторической науки.

С точки зрения своей природы история нам оставила эпиграфику (многочисленные надписи на поверхности), нумизматику (монетный материал), предметы материальной культуры, акты и нарративы. При этом в исторической науке основой для реконструкции истории тех или иных эпох считаются источники актовые и нарративные.

Что касается естественнонаучных факторов, то главным образом та информация, которую дают естественные науки (астрономия, химия, геология, металлургия), оказывается в рамках традиционной информацией вспомогательной. Тем не менее, такая информация способна дать ряд важных вероятностных схем, которые могли бы указать на те или иные закономерности процессов становления цивилизации истории человечества из нескольких теоретически возможных схем выбирать наиболее приоритетные.
(Пример. Что касается истории получения и обработки железа, то в качестве первоначального места его добычи можно рассмотреть много разных мест, которые связаны с различными месторождениями железных руд в виде различных минералов. При этом наиболее приоритетным местом было бы то, где технология его получения самыми примитивными средствами была бы наиболее легко доступной. То есть наиболее приоритетным местом начала добычи железа было то место, где наиболее естественным образом был бы доступен каждый из элементов технологического процесса: наиболее легкообрабатываемый минерал, легкодоступный источник энергии (источник получения высоких температур), легкодоступный источник организации поддува как необходимого с технологической точки зрения элемента процесса. Тем самым указывается быстро вычисляется минерал – сидерит, и место получения легкодоступных древесных материалов, легковоспламеняемых пород дерева. Все это указывает на горные районы Европы в районе Чехии и Штирии. При этом добыча и обработка железа в других районах уже имела бы место с учетом полученного там опыта. При этом, конечно же, можно бы было рассмотреть другие вероятностные схемы, к примеру, схему возникновения обработки железа из более тяжелых для обработки руд, но такие схемы оказались бы менее приоритетными.
Аналогично можно бы было рассмотреть не только вопрос начала обработки железа и других металлов, но и вопрос начала развития астрономии, монетного дела, текстильной промышленности, происхождения различных видов животных и растений, животноводства, растениеводства как отраслей сельского хозяйства и т.д.).

Итак, теория реконструкции истории человечества за основу реконструкции истории человечества берет именно естественнонаучные факторы, максимально придерживаясь лозунга «истории без письменных источников» (таков лозунг деятельности Г.М.Герасимова). Тем не менее, письменные источники несут информацию о деятельности человечества, что вызывает необходимость выразить определенные принципы работы с ними…

2.2. Метод восприятия и обработки источников с целью извлечения из них разнообразной информации.

Традиционная историческая наука делит все исторические источники (как это отражено у Данилевского и Пронштейна в [293], ссылаясь при этом на статью Макарова М.К. "О принципах классификации источников" [297]), на письменные, вещественные, устные, этнографические, лингвистические, фотокинодокументы и фонодокументы (иными словами, звуковые записи). А вообще-то, что довольно очевидно, вся классификация источников легко может свестись к вещественным, устным, письменным. Письменные, в свою очередь, делятся на акты и нарративы.

Если рассмотреть любой из источников (любого типа), то информация, с ним связанная, бывает двух типов:
- источник может как что-то знаменовать своим появлением самим фактом своего существования (время и место его введения в научный оборот, лицо (группа лиц), которые к этому были причастны, путь его создания и передачи сквозь толщу веков. Самое интересное, в немецкой исторической науке давным-давно закрепилось очень крепкое и специализированное для этого случая слово Ueberlieferung, в буквальном переводе с немецкого - высокая поставка, сверхпоставка, сверхепередача),
- источник может содержать некую информацию (иметь внутри некий текст, если это акт или нарратив, иметь некие внутренние физико-химические характеристики, если это археологическая находка и т.д.).

Иными словами, каждый источник может иметь как внешнее, так и внутреннее содержание (см. рис. 1tr_1)
 

Рис. 1tr_1. Схематическое изображение соотношения внешнего и внутреннего содержания источника

Здесь сразу же нужно сделать необходимую оговорку, которая касалась бы нарративных источников как таковых. При процессе реконструкции именно эти источники оказываются основными, так как именно он и претендуют на самое полное описание картины прошлого (в отличие, к примеру, от актов, которые всегда по своей природе эпизодичны).

Чтобы избежать голословности, приведем такой пример.  Русские былины самим фактом своего существования знаменуют интерес русского народа в героическим образам прошлого. Это - их внешнее содержание. Внешнее содержание былин - это то, где и когда они были записаны, где, когда и при каких обстоятельствах они были переданы (наиграны, напеты, рассказаны, записаны). Из их текстов мы узнаем много интересного из жизни различных слоев русского общества, о их религиозных представлениях. Это - их внутреннее содержание.

Теперь давайте рассмотрим вопрос взаимозависимости источников. Что касается актов, то с этой точки зрения они прозрачны и просты: если там есть ссылки на другие документы, то они имеются в явном виде. Что касается нарративных, повествовательных источников, то там вопрос заимствования выглядит куда более запутанно, так как далеко не всегда ссылки одного нарративного источника на другой имеют место и не очень редко они выглядят в завуалированном виде…

Иными словами, распоряжении исторической науки есть как источники, записанные очевидцами в первоисточниках, так и источники, которые созданы на их основании. Мы можем легко первые из них назвать источниками первого порядка, или первоначальный, а вторые – источниками второго и больших порядков. (к слову: как правило, именно источники первого порядка всегда в исторической науке ценились больше всего, историк русской церкви Василий Васильевич Болотов в [16] людей, которые их создали, очевидцев и перворассказчиков, которые создавали непосредственные источники, называл многозначительно: истор).

Итак, источники первого и второго порядков можно условно представить на схеме (рис. 1tr_2).

 

Рис. 1tr_2. Разделение источников на источники первичные и источники более высоких порядков.

Теперь, когда дано определение источникам первого и более высоких порядков, можно выразить наше отношение как исследователей к этим источникам (Еще можно осветить вопрос передачи достоверной информации, вопрос появления недостоверной с точки зрения источниковедения информации).

При этом с достоверными источниками все на своих местах. Если мы относимся к тому или иному источнику как к гарантированно достоверному, то нас интересует тот фактический материал, который в нем содержится. При этом желательно, чтобы это был источник первого порядка, который был бы создан истором.

Что же касается недостоверных источников, то его природа как источника недостоверного (или наше отношение к нему как к источнику недостоверному) сводится к тому, что он или недостоверную информацию сообщает сам, или неверно передает информацию из другого источника, или делает неверную ссылку. В любом случае, относительно источника, к которому выражается отношение как к недостоверному, или как к источнику с сомнительной достоверностью, таково, что нас как исследователей интересует не содержащийся в нем фактический материал, а обстоятельства его появления. Особенно ярко это можно проиллюстрировать на примере гарантированно недокументальных фольклорных источников (сказки, поэмы), относительно которых очень часто видно морально-назидательное начало.


 


Рис. 1tr_3. Классификация источников на источники достоверные и недостоверные и план работы с ними.

Итак, если мы к некому источнику относимся источнику как к гарантированно достоверному, то нас интересует тот фактический материал, который в нем содержится. Тогда мы переходим к логическому формализму обработки фактической информации, которая в нем содержится. Именно такой логический формализм впервые был изложен в напечатанной книге «Татаро-монголы. Евразия. Многоваринтность» ([13]).

2.3. Логический формализм обработки фактической информации из нарративных и актовых письменных источников. 

Как небольшое вступление к разделу, которое логически ясно следует из предыдущего материала. Мы будем относиться к вопросу построения версий реконструкции истории человечества безотносительно существующей традиционной версии, опираясь лишь на существующие источники. Для читателя идеальный вариант восприятия – это представить, что нет традиционной версии, а есть лишь большое количество источников по ней…

2.3.1. Система важнейших понятий для реконструкции
истории человечества

Итак, возьмем большое количество источников по традиционной версии. Пока относительно ни одного из них мы не знаем степень их достоверности. Наиболее информативными из них оказываются письменные, мы их берем в руки, читаем, и натыкаемся на такую всем известную всем грамматическую структуру, как предложения.. А в этих предложениях речь идет о том, что произошло (что происходит) или описание некоего фона для всего произошедшего (происходящего). И при этом для нас, как для исследователей, вызывает естественный интерес то, что произошло (что происходит) и фон для этого.

Вот тут то мы и подошли к тому моменту, который было бы и неплохо формализовать. То, что реально случилось, имеет:
- время,
- место,
- суть события (что случилось),
- персоналии (с кем случилось),
- объекты (с чем случилось)
То, что произошло, произошло:
- по какой причине (ну и как частный случай вопроса "по какой причине" причины мы можем рассматривать вопрос "с какой целью")
Кроме того, некое отношение к тому, что произошло, имеют некие такие вопросы, как:
- какая имело место картина положения дел (или, иначе, какие имели место при этом фоновые обстоятельства), и, может быть, произошедшее имело некие дополнения.

Автор статьи все содержание предыдущего абзаца попытался изложить материал таким образом, чтобы у читателей возникло максимальное количество ассоциаций с обыкновенной грамматикой, с обыкновенным анализом предложения по его членам или частям речи. Это он сделал преднамеренно, так как следующий шаг, который он предпримет в изложении своего формализма, к грамматике имеет отношение более чем непосредственное. (И при этом он не поступил, как в книге [13], когда испестрил повествование формулами, которые сильно напоминают математические, так как это значительно бы усложнило восприятие читателей, судя по их отзывам по итогам выхода этой первой книги автора).

Итак, любое простое предложение имеет такую часть, как сказуемое, которое отвечает на вопрос "что делать" (со всеми отглагольными формами: "что делает", "что делаешь", "что делается", "что делал", "что делалось" и т.д.) или "что сделать" (с аналогичными отглагольными формами : "что сделал", "что сделали", "что будет сделано", "что сделает") и т.д. Все те читатели, кто хоть как-то в курсе грамматической структуры русского языка, наверняка узнали глаголы совершенного и несовершенного вида. Та нехитрая мысль, которую хочет высказать автор этих строк: в любых источниках так или иначе при отражении фактов весь записанный материал так или иначе делится (или, по крайней мере, разбивается) на предложения совершенного или несовершенного типа. При этом простые предложения совершенного типа, которые отвечают на вопросы "что сделать" (и производными от него) мы назовем предложениями динамическими (так как так или иначе в них идет речь о некой динамике), а все предложения, которые отвечают на вопросы "что делать" (и производными от него) мы назовем предложениями статического типа.
(Как примечание: здесь хочется прибавить, что попараметричное представление событий, которое изложено на предыдущей странице (или на этой странице, внимание верстальщика) - это отнюдь не вымысел автора. Если верить Бринкен, ([63], стр.2), еще Гюго из монастыря св.Виктора, говорил о трех категориях повествования: Персоны, время и место. А Кассиодор (которому приписываются годы жизни 485-580, канцлерство при дворе Теодориха Великого, а после - основание монастыря, сказал совершенно четко: кто упустит время, тот погрузит все во мрак безызвестности - ВП).

Итак, у нас определена статика и динамика повествования. Теперь (внимание!) ту же самую статику или динамику повествования мы можем определить (to define) с другой точки зрения. А именно, мы можем представить себе некую личность (персоналию), представителя фауны, или просто некий объект повествования (который принадлежит к понятиям неодушевленным).

Мы можем для описания этой личности (персоналии), представителя фауны, или просто некоего объект повествования, принадлежащего к понятиям неодушевленным, подобрать ряд параметров, которые его описывают. Чтобы читатель, который привык к чисто беллетрестическим, художественным описаниям, особо не пугался, мы скажем, что человека можно описать, к примеру, по его физическим данным (рост, вес, размеры частей тела, местонахождение в тот или иной момент, профессиональный род деятельности, привычки и т.д.), аналогично мы можем описать какого-то представителя фауны. Что касается объекта невоодушевленного, то здесь ситуация такова, что число параметров, которые поддаются описанию, еще большее.

Одним словом, мы хотим сказать следующее. Если выбрать определенный момент времени, и зафиксировать некий параметр описания (некую совокупность параметров), который в этот момент времени изменился (или, если для совокупности параметров во множественном числе, которые в этот момент времени изменились), то мы получим то, что называется историческое событие. Это историческое событие (повторимся) описывается строго глаголами совершенного типа (по крайней мере, в рамках грамматики русского языка. Вопрос, как решается такая проблема в рамках грамматики других языков, мы здесь рассматривать не будем, ограничившись констатацией факта, что, к примеру, в романо-германских языках глагольных форм, которые содержат в названии слова perfect, хватает).

Итак, событие - это мгновенное изменение некоего параметра (некой совокупности параметров), которые описывают окружающий мир.

Абсолютно аналогично мы можем поступить со статическим аспектом повествования. Единственное что, нам при этом придется определить (to determine, ввиду того, что слово "определить" в русском языке имеет два смысла, автор этих строк считает своим долгом с целью облегчения восприятия давать англоязычные аналоги) два момента времени: конечный и начальный. А то положение дел, которое описывалось бы во временной промежуток между ними, мы можем назвать картиной положения дел, или просто положением дел. (Можно даже для этого употреблять такие слова, как просто "положение", "ситуация", но у нас по ходу текста книги, как правило, будет фигурировать именно "картина положения дел").

Итак, картина положения дел - это такое состояние, когда наблюдается неизменное положение тех или иных параметров описания. Если на бытовом языке: это когда ничего не происходит, а все ничего не происходящее можно легко описать глаголами несовершенного вида.

Тогда такое понятие, как исторический факт, можно будет легко определить (to define) как объединение такого понятия, как событие, и такого понятия, как картина положения дел.

Итак, в такой науке, как история, можно, в общем случае, описать все, что угодно. То есть, может быть описана как статика, так и динамика окружающей жизни во всех ее (жизни) проявлениях.
(Один маленький существенный момент… Для всех вышеизложенных рассуждений как таким понятиям как «событие», «картина положения дел», «факт» нужно относиться не иначе как к понятиям ««событие», «картина положения дел», «факт», упомянутые в источнике». Отношение между тем, что упомянуто в источнике, и тем, что произошло в действительности, пока не рассматривается!).

Определения событию, картине положения дел и историческому факту даны, и то, как переводить бытовой язык описания в язык более формализованный, более-менее ясно. Теперь постараемся применить разработанный формализм к вопросам изучения истории, то есть рассмотрения отношений между тем, что упомянуто в источнике, и тем, что теоретически могло быть в действительности, на основании информации из источников.

(Длинный абзац, на необходимости которого автор данной статьи не настаивает). Нужно признать, что в учебниках по источниковедению и по теории истории этот вопрос освещен не худшим образом. Причем очень интересен ключ, в котором решены эти проблемы: при описании картины тех событий, которые исследователю было бы неплохо восстановить, всякий раз подчеркивается субъективный характер как самих источников, так и исследователей. То есть подчеркивается субъективный характер той картины, которая предстояла бы к восстановлению, и которая была бы восстановлена исследователем. То есть (как у автора этих строк создалось впечатление), идет игра с такими понятиями, как историческая реальность (то, что нужно восстановить), исторические исследования (то, чем занимается исследователь) и исторические знания (тот объем накопленной информации, который может иметь отношение к данной теме). При этом, если появится новая информация, то она может внести в такое понятие, как историческое знание, новые черты. При этом, что самое трагикомичное, в стороне оказывается вопрос, а что же делать, если ряд новых знаний будут противоречить ряду старых знаний. И вообще вопрос логики сравнения старых знаний с новыми там (на страницах учебников теории истории) почему-то, как показалось автору этих строк, не освещен. Может быть, потому, что в гуманитарных науках не худшим образом поставлен вопрос параметризации и формализации знаний (есть заявление от историка-профессионала, что история – не наука, есть менее радикальное мнение среди ученых-естественников, что история – наука не технологизируемая, и т.д.).

Итак, на основании грамматических предложений из письменных источников мы можем извлекать факты из них. Что касается их соотношения с теми фактами, которые имели место в действительности, то любой факт, упомянутый в источниках, наиболее корректно рассматривать как отражение, образ того факта, который имел место на самом деле. При этом возникает одно очень интересное рассмотрение: факт, упомянутый в источнике, рассматривается строго как образ некоего факта, который имел место в действительности.

Что касается времени, то там очень подробно описан путь познания реального значения времени, которое может быть указано в источнике, от момента опознания неких совокупностей графических знаков, которые могут иметь отношение к обозначению времени, до самого момента определения (determinition) теоретически возможного диапазона времени. Если не вдаваться в подробности, и останавливаться на рассказе в двух словах, то просто укажем, что систем обозначения числовых знаков было не очень мало. Что касается систем времяисчисления, то их было несколько, причем ряд из них связан с временем правления того или иного правителя.

Что касается набора смыслов имен, то речь идет вот о чем (опять же, более подробно, и даже с большим количеством формул, которые сильно напоминают математические, в [2] и [13]). Если взять ту же самую последовательность графических знаков для источника и попытаться извлечь из нее информацию об именах отдельных участников, то очень часто не исключена ситуация, что отдельные имена будут относиться к собирательным понятиям, а не к именам отдельных личностей, отельные имена неких людей будут состоять из нескольких слов (один императорский титул мог состоять из двадцати слов, и путаница здесь могла быть какая угодно), и некое имя, написанное в нарицательном смысле, могло быть понято в смысле имени собственного, имя отца может легко быть понято в смысле имени сына и т.д.

Что касается последнего случая, то иллюстрацию к нему можно найти практически в любом ученике, к примеру, по славянским именам. К примеру, Волович - это фамилия, имя, или просто некто, являющийся потомком некоего Вола? Ивашка Федоров - это некто Иван по фамилии Федоров, или Иван, сын Федора, или Иван, холоп боярина Федора? (В связи с приведенным примером хочется отметить, что, естественно, некая информация, которая поможет ответить на этот вопрос, содержится в контексте упоминания этого имени в источнике, а также то, что система современных имен, фамилий и отчеств на Руси укоренилась не сразу). Александр, упомянутый в грекоязычном источнике, - это имя собственное или имя нарицательное в смысле "защитник людей" (нарицательный перевод с греческого)? Некто Штайнер, или Штейнер, который упомянут в неком германо-, или латиноязычном источнике, это реально человек по фамилии Штайнер или просто некто, имеющий отношение к обработке камней? Некий Хасан из арабоязычного источника - это лицо по имени Хасан или просто красавец (как это нарицательно с арабского)? А ведь сюда нужно еще прибавить все варианты, которые могли бы возникнуть при переводе...

Путаница в восприятии здесь могла возникнуть легко. (Гореизвестный пример поручика Киже - это одна из иллюстраций подобной путаницы. Но: там речь шла о путанице, возникшей в рамках всего лишь одного языка!). К слову, автор при разработке своего формализма преследовал и дну из задач, которая скорее бы была отнесена к задачам из области политики, а именно, задачу толерантного, терпимого отношения к каким угодно трактовкам. По сему в рамках выдвигаемого им формализма нет слова "путаница", есть всего лишь слово "трактовка".

Итак, каждый из параметров факта (или отражения факта), упомянутого в источнике, представим в виде совокупности неких вариантов, или трактовок этих параметров. А что касается факта в целом то он, следуя аналогичной логике, легко представим в виде совокупности того, что автор этих строк назвал бы фактотрактовками. Которая, в отличие от факта, была бы уже нерастяжимой по смыслу.

Итак, в рамках нашего формализма вырисовалось два понятия. Первое понятие - это понятие факта. Факт, упомянутый в источнике – понятие растяжимое, не имеющее жесткую привязку ко времени, месту, именам и т.д. И второе понятие - это понятие фактотрактовки. Фактотрактовка – это понятие нерастяжимое.
Соотношение между ними мы легко проиллюстрируем на схеме, изображенной на рисунке 1tr_4.

Один маленький момент. Вполне очевидно, что в том случае, когда некая информация, содержащаяся в источнике, является выдуманной, то она не является отражением никакого факта. В таком случае мы просто говорим о нигилистической трактовке. Такой случай будет также отражен на указанном рисунке.

Итак, то, что отражено на рисунке 1new_2: если некая информация из источника не соответствует действительности, то мы будем говорить о нигилистической фактотрактовке. Если же информация из источника будет вполне неким реальным отражением некоего факта, то мы будем говорить о совокупности в той или иной степени вероятных фактотрактовок.

 

Рисунок 1tr_4. Соотношение между понятием факта и понятием фактотрактовки.

При этом, что очевидно, возникнет, некое логическое усложнение процесса познания. Ведь, хочется повториться, нужно разработать такой формализм процесса познания, при котором учитывался бы не один параметр процесса познания, а несколько.... или даже много (пардон перед читателями за игру со смыслом русских слов "несколько" и "много"). По сему этот метод познания разработчик назвал методом, или логическим формализмом многовариантности.

Итак, логический формализм многовариантности - это логический формализм, который позволил бы осуществлять процесс познания исторических процессов при рассмотрении всех без исключения трактовок упомянутой в источнике информации. Самое трагикомичное, нечто аналогичное провозглашает традиционная историческая наука под принципом герменевтики. Но: почему-то она абсолютно без критичности относится ко всем датировкам древности и средневековья.

Идем дальше. Если мы будем брать источник за источником, и строить по каждому факту, упомянутому в документах, фактотрактовки за фактотрактовками, то в конце концов, мы получим не одну картину глобального развития человечества, а много. Можно даже сказать, очень много. И тогда весь итог, всю сумму данных картин мы просто назовем совокупностью версий реконструкции. О подробностях ее построения - немного ниже, в следующей разделе, а пока только проконстатируем факт, что неким промежуточным моментом процесса познания древности по методу многовариантности будет это самое построение совокупности версий реконструкции.

Итак, применение вероятностных методов может элементарно привести к тому результату, что на выходе исследований вырисуется не одна какая-либо жесткая версия, а их совокупность. И те версии, которые войдут в эту совокупность, будут иметь не меньшие шансы на достоверность, чем та традиционная (с хронологической точки зрения) версия, которая и отражена в учебнике истории.

Наша задача в этом случае, как и в любом другом случае с историческими исследованиями (как об этом уже шла речь выше) - это получить картину реконструкции прошлого. При этом, если отказаться от принципа детерминизма (принципа получения лишь однозначных результатов), то в результате этой попытки реконструкции можно получить не одну а, что наиболее вероятно, несколько наиболее достоверных версий реконструкции. Причем такое можно сделать во сколь угодно глобальном масштабе, в том числе попытаться составить совокупность версий реконструкции истории человечества (один из творческих планов автора на эту книгу). Затем эти полученные версии зафиксировать как формальный результат, а после этого представить этот результат широкой публике, что можно будет сделать в произвольной форме, в том числе в форме монографии или учебного пособия.

Итак, наше познание прошлого свелось к построению наиболее достоверной с вероятностной точки зрения версии реконструкции… Иными словами, метод многовариантности, который позволял бы учитывать бы не один вариант трактовки некоего исторического факта, а много, как мы уже указали выше, привел бы в промежуточном случае к созданию не одной, а нескольких (или даже многих) версий реконструкции.

Итак, давайте теперь от системы понятий перейдем к выполнению задачи реконструкции истории человечества.

2.3.2. Пути построения совокупности версий реконструкции и
познания исторической информации с ее помощью.

Если, пользуясь методологией многовариантности, приступить к выполнению описанной задачи, то есть задачи воссоздания наиболее достоверной картины прошлого с точки зрения хронологии, географии и персоналий по принципу многовариантности, то мы должны отметить, что с точки зрения методологии процесса реконструкции существуют два пути, которые разнятся сложностью и информативностью.

Первый их них связан с тем, что мы будем воедино на хронологической шкале собирать отдельные факты и/или фактотрактовки. Тогда, как нетрудно догадаться, у нас возникнет проблема угрожающе большого количества версий реконструкции.

Мы эту техническую проблему сможем решить, идя по другому пути, следующим образом: мы можем ввести понятие простейшей последовательности двух фактотрактовок (в обязательном порядке разных фактов), которые взяты (для упрощения) из материала, созданного в одной исторической или хронологической традиции (более популярно: взятые из одного архива или одного нарратива), и временной промежуток между которыми четко с определенной точностью количественно оцениваем и отличен от нуля. Такую простейшую последовательность двух фактотрактовок мы назовем виртуальной хроникой.

Простейший пример виртуальный хроники: два акта из жизни, зафиксированные, к примеру, в нижегородском архиве. Один документ содержит жалобу купечества Великому князю на его наместника, и датирует вторым годом правления наместника Дмитрия, второй из них датирует некое судебное дело по беспорядкам четвертым годом наместника Дмитрия. Обе датировки могут быть указаны в неявной форме. Итак, налицо два события с четко фиксированной временной разницей между ними.

Параметры, которыми описывается виртуальная хроника, также легко понимаемы из общелогических соображений: это все параметры фактов (фактотрактовок), которые в нее входят, параметры, которые описывают саму связь фактов (их последовательность, временное расстояние между ними), и возникающая по ходу дела картина положения дел (и ее трактовки).

Если позволить себе некое обобщение с количественной точки зрения, то можно ввести понятие виртуальной хроники и четко отфиксированным временным интервалом между фактами и без такового. В последнем случае речь бы шла лишь о качественном виде виртуальной хроники: первый факт второй факт, третий факт и т.д.

После введения такого понятия виртуальной хроники весь процесс реконструкции может свестись к одному-единственному приему: мы берем факты из различных источников, (в этот момент взятия они свеженькие, растяжимые), создаем и фиксируем фактотрактовки (а фактотрактовки, в отличие от свеженьких фактов из источников, уже нерастяжимы, с этой целью понятие фактотрактовки и вводилось).

Далее из фактотрактовок мы строим из них виртуальные хроники, далее создаем вероятные оригиналы виртуальных хроник, и уже конкретно из вероятных оригиналов виртуальных хроник создаем версии реконструкции. (При этом - внимание - очень желательно после каждого из фиксируемых событий фиксировать картину положения дел, которая получалась бы между этим событием и предыдущим). Версия реконструкции должна быть, желательно, как можно более глобальной.

Стоп. Что же такое этот самый вероятный оригинал виртуальной хроники, которого мы упомянули в предыдущем абзаце? А очень просто. Это та последовательность событий, которая теоретически могла иметь место в действительности. Соответственно, вероятный оригинал какого-то факта их хроники - это тот факт, который теоретически мог иметь место, с указанием его даты.

Можно, конечно же, вместо такого понятия, как "вероятный оригинал", вводить такое понятие, как "прообраз", "прототип". Но увы, как понятие прообраза, так и понятие прототипа в литературоведении развито для персонажей, у нас же вопрос поставлен немного пошире - о событиях в целом.

Давайте с теорией реконструкции продвигаться немного дальше. Для того, чтобы это было реализовано на практике, остается одна-единственная вещь: всеми доступными способами проверки составить мнение о том, все-таки можно ли источник рассматривать как достоверный либо же этот источник допускает его рассмотрения как сфальсифицированный, а если источник таков, что допускает рассмотрения как сфальсифицированный, то что, в общем случае, из этого следует. То есть, в общем случае, если источник подозрений на сфальсифицированность не вызывает, то в работу идут факты, в нем упомянутые, а если он таковые подозрения вызывает, то самим фактом, который идет в работу, будет само его появление (можно, конечно же для этого случая употребить слова "сам факт его появления, но автор этих строк стремится всех каламбуров избежать").

А наличие в нем внутренних противоречий, с одной стороны, и наличие внешних подозрительных моментов, которые сопроводили его появление, с другой стороны, были бы частными случаями такой сфальсифицированности.
Очень часто сам фальсификат, то есть источник с подозрением на фальсификацию, может содержать авторазоблачение. Об этом более подробно автор этих строк пишет на страницах одной из своих работ [298] под названием "Может ли фальсификат содержать авторазоблачение? Об одном логическом приеме исследования древних источников", которая выставлена в Интернете на www.wlad1967.boom.ru/emotiwizm.htm. Лицо, которое занималось самой фальсификацией, часто в форме, понятной для одних и непонятной для других, сообщало о сфальсифицированности. Это могло носить характер совершенно невинных заметок на полях рукописей. В качестве примера автор этих строк упомянет скажем, о Радзивилловской летописи, описанной в восьмом томе "Христа" Морозовым, который в ней заметил ряд явно не подобающих летописи подобной древности записей на полях.

Вопрос наличия в источнике тайных знаков, или, как, возможно, было бы лучше выразиться, тайных сигналов - это вопрос изотерики, который можно изучать и изучать, и по которому можно по итогам изучения выдвигать версию за версией и гипотезу за гипотезой. По сему хочется вернуться к вопросу теоретических основ реконструкции.
Итак, после построения вероятных оригиналов виртуальных хроник простейшая версия реконструкции приобрела бы очень простой вид: событие - картина положение дел - событие - картина положения дел и т.д. (рис.1tr_5)
 

Рис.1tr_5. Простейший вид версии реконструкции.

На нашем рисунке такой простейший вид реконструкции изображен в виде оси, на которой в виде точек нанесены события, и блоков, которые символизируют те или иные картины положения дел. Можно, конечно же, версию реконструкции, изобразить просто в виде одной оси, на которую в виде точек нанести события, а в виде промежутков между этими событиями нанести картину положения дел (если, разумеется, речь идет о реконструкции событий в одной местности. В случае реконструкции событий в разных местностях можно провести несколько временных осей и для каждой из них нанести свои события на временную ось, как это изображено на рисунке 1tr_6)
 
Рис.1tr_6. Простейший вид версии реконструкции для рассмотрения задачи реконструкции в нескольких географических местностях (для конкретности: в местностях А и В)

После этого все факты (фактотрактовки), которые не вошли в данную версии реконструкции, мы можем использовать в качестве проверочного материала. Их можно сопоставлять с каждой из версий реконструкции, получая тем самым ее оценку и рейтинг (см. схему на рисунке 1tr_8)

Один маленький момент. Читателю демонстрируется ядро многовариантности, которое гласит, что весь исторический материал теперь можно сопоставлять не только с одной-единственной версией реконструкции, но с каждой из полученных и зафиксированных в совокупности версий реконструкции. Тем самым проблему моноверсийности как основную методологическую проблему традиционной исторической науки можно бы было считать решенной.

После того, как каждую из полученных версий реконструкции сопоставить с отдельными фактами из источников и их фактотрактовками, которые не вошли в эту версию, то результаты можно сформулировать в том числе и в поддающимся счете виде. Тем самым у нас возникнет следующая картина: мы всегда сможем взять одну-две-три-десять самых высокорейтинговых версий реконструкции и сказать, что скорее всего, именно они имеют большие шансы на справедливость.

Что касается исторического материала, который мы могли бы содействовать для построения версий реконструкции, то мы его могли бы взять практически любой. Письменные источники, (содержимое всех архивов, библиотек, музеев), устные (всевозможные произведения устного народного творчества), а также то, что создано руками человека, то есть артефакты. Имеются, что немаловажно, еще и данные применения естественных наук к различным областям истории (физика, экономика, геология, химия, история различных областей техники).
(Как примечание. Артефакт, если верить энциклопедии Кирилла и Мефодия [12] (от лат. artefactum - искусственно сделанное), предмет, изготовленный, сделанный человеком. Как правило, сюда включаются все археологические находки, предметы быта и произведения искусства).

Далее. Как указано немного выше, при самом построении версий реконструкции возникнет основная проблема комбинаторики - проблема очень большого числа версий. Из этого следуют два основных логических вывода:
1. В качестве материала для реконструкции единицы данного материала (уже отмечено, что лучше всего в качестве такого материала рассматривать виртуальную хронику) лучше всего брать как можно более протяженные во времени, то есть изначальный материал реконструкции должен быть как можно более продолжительным.
2. Было бы неплохо разработать и внедрить принципы оптимального уменьшения версий реконструкции.

Что касается принципов оптимального уменьшения версий реконструкции, то здесь не стоит останавливаться на этом подробно, так как они сформулированы в [2]и [13]. Лишь вкратце повторим их:
1. Принцип непрерывности
2. Принцип оригинальности
3. Принцип антиудревнения
1. Принцип непрерывности,
который в применении к большому числу версий реконструкции состоял бы в том в следующем:

Если в данной версии реконструкции присутствуют временные промежутки (лакуны), которые не описываются историческими документами, то такая версия маловероятна.
Данный принцип можно легко обобщить по географическому признаку, что было бы важно для реконструкции истории отдельных территорий:
Если в данной версии реконструкции данной территории (данного сообщества людей) присутствуют временные промежутки, которые не описываются историческими документами, то такая версия маловероятна.
2.Принцип оригинальности
Если его сформулировать кратко, то он гласит, что маловероятно, чтобы один временной промежуток, описывающий события, происходившие на одной какой-то территории, описывался двумя независимыми хрониками с абсолютно разными персонажами.
3.Принцип антиудревнения
Как правило, вопрос датировок отдельных событий в мировой истории не был лишен политического оттенка, и споры на тему "что древнее" возникали не так редко. Поэтому очень часто отдельные события описывались заведомо более ранними датами, нежели они имели место в действительности.
Что же касается обратной ситуации, то есть когда события ранние были датированы датами более поздними, то они практически не наблюдались. Поэтому автор статьи отважится сформулировать принцип антиудревнения:
Маловероятными являются те версии реконструкции, в рамках которых вероятный оригинал некой связанной последовательности событий (хроники) будет лежать хронологически раньше образа зафиксированной в хронике этой последовательности событий.

Итак, совокупность версий реконструкции в свет имеющегося в наличии исторического материала. Можно ли создать такую методику, чтобы, с одной стороны, максимально учесть весь имеющейся в наличии исторический материал, а, с другой стороны, создать максимально информативную и максимально достоверную картину реконструкции? Автор этот вопрос попытается осветить.

При таком подходе более-менее понятно, что из всего исторического материала должно что-то браться для создания основных версий реконструкции, а что-то - для их проверки. Из чисто интуитивных соображений более-менее понятно, что для материал, который будет использован для основных версий реконструкции, будет по объему значительно уступать материалу, который теоретически может быть использован как проверочный.

Структура основного материала, который использовался бы для создания версий реконструкции, более-менее описана. Структура проверочного материала в свете последнего предложения может быть описана кратко и остроумно: весь материал, который не вошел в основные версии реконструкции. Такой материал бы состоял как из единичных фактов (фактотрактовок), так и из отдельных виртуальных хроник со всеми их атрибутами. Если более подробно то туда могут войти не только отдельно взятые фактотрактовки, но и, в случае использования в качестве проверочного материала отдельных целостных хроник, такие их элементы, как последовательность фактов, временное расстояние между ними и т.д.

Если более подробно, то в проверочный материал могут войти артефакты (со всеми их возникающими трактовками), весь актовый материал, устный материал, всевозможные изображения (со всеми их трактовками), а также, как нетрудно догадаться из предыдущего абзаца, весь материал из нарративов, который не вошел в версии реконструкции. (На схеме на рис. 1tr_7 изображена его структура, а на рис. 1tr_8 изображен сам проверочный материал под названием соответствующего блока, а также нити, которые к нему ведут). Хочется повториться: из единичных актов очень трудно строить сами по себе те виртуальные хроники, которые из чисто соображений удобства не повели себя так, что число версий реконструкции было бы угрожающе велико.
(Один маленький момент: разумеется, что если одна трактовка одного факта уже в версию реконструкции вошла, то вторая его же трактовка не может быть использована в версии реконструкции, а также не может быть использована в качестве проверочного материала).

 


Рис. 1tr_7. Формирование материала, который используется для построения версий реконструкции и проверочного материала.
Итак, схематически весь процесс формирования материала изображен на рисунке 1tr_7. Дается деление источников по их типам. Далее показано, что из актов, нарративов (повествовательных источников) и, в отдельных случаях, произведений устного творчества можно извлечь, помимо проверочного материала в виде отдельных фактов и их трактовок, материал для виртуальных хроник (так как оттуда можно извлечь связываемые факты, которые на схеме изображены отдельным блоком). Этого нельзя сказать об артефактах (включая различные изображения) и данных естественных наук.

Итак, процесс построения версий реконструкции. Мы берем первый источник (идеальный вариант - нарративный, хотя для такого случая актовый материал из одного архива, к примеру, судебные протоколы некоего города, тоже подошли бы), рассматриваем его с точки зрения подозрений на сфальсифицированность. В случае наличия таковых мы строим версии появления подобной сфальсифицированности, а в случае отсутствия таковой - мы берем материал из источника в работу (см. схему на рис. 1tr_8). После этого мы берем некие другие источники, с помощью которых мы бы могли приступить к решению предварительной задачи реконструкции - задачи построения виртуальных хроник. Итак, на выходе первого этапа мы получаем некий набор виртуальных хроник.

После этого из этого набора мы берем первую виртуальную хронику, составленную на основании первой последовательности фактов (фактотрактовок), вторую виртуальную хронику, составленную на основании второй последовательности фактов и т.д. И строим их вероятные оригиналы.

Пример построения вероятных оригиналов виртуальных хроник. Из хроники императора Фридриха мы узнаем, что он крестился на своем втором году рождения, в свой первый военный поход пошел в одиннадцатилетнем возрасте, женился в возрасте семнадцать лет. Не имея четких указаний на то, когда же в абсолютной шкале эти события могли быть датированными, мы можем построить такие вероятные оригиналы его хроник, которые указанные события относили на годы 1102, 1111, 1117, или 1112, 1121, 1127, или 1302, 1311, 1317. Тем самым мы бы имели три вероятных оригинала виртуальной хроники, созданной на основании материала из жизни императора Фридриха.

И в конце концов мы получим некую комбинацию вероятных оригиналов этих виртуальных хроник (о неких тонкостях формализма чуть ниже), которую мы могли бы назвать гордо версией реконструкции. А если мы рассмотрим другой набор вероятных оригиналов, то мы получим другую версию реконструкции. И так далее, мы можем проделать эту процедуру столько раз, сколько нам захочется, в результате чего на выходе мы будем иметь нечто под гордым названием совокупность версий реконструкции.

А после построения этой совокупности версий реконструкции мы видим, что мы ее можем сопоставить с тем проверочным материалом, который изображен в правой части схемы. Любое сравнение, любое сопоставление имеет свою логику. В простейшем случае она выглядит неусложненно: некий элемент из проверочного материала, фактотрактовка или рассмотренная как единый факт последовательность неких фактов с их характеристиками, противоречит той или иной версии реконструкции, или нет. Случай непротиворечия можно легко рассматривать как случай дополнения. При желании можно развить и разработать более сложную логику сравнения, но пока это ни к чему.

Здесь автор этих строк обратит внимание на один тонкий момент. Дело в том, что в (уже использовано выше - ВП) распоряжении исторической науки есть как факты, записанные очевидцами в первоисточниках, так и источники, которые созданы на их основании, как бы источники второго порядка (к слову: как правило, именно очевидцы ценились больше всего, историк русской церкви Василий Васильевич Болотов в [16] таких людей, очевидцев, которые создавали непосредственные источники, то есть источники первого порядка, называл многозначительно: истор). Если мы будем в качестве проверочного материала брать не трактовки отдельных фактов из источников, а целые источники, то нам в обязательном порядке придется учитывать взаимозависимость источников, а эта отдельная работа.

Очень интересно в этом свете взглянуть на такую проблему, как то, что большинство историков называет проблемой взаимного влияния источников. Самое интересное, что при этом довольно прозрачно то, что с фактической точки зрения что взаимозависимые источники, что источники, находящиеся под взаимным влиянием, содержат ту же самые внутреннюю фактовую структуру. К тому же: сам факт появления источников, которые находятся в отношениях взаимного влияния, тоже может пролить свет на многое, сам по себе являясь таким же фактом.

Итак, после сопоставления той или иной версии реконструкции с тем или иным историческим материалом, который мы назвали для конкретности проверочным, мы получили бы некую оценку ценности, некую состоятельность, или некий рейтинг оценки той или иной версии реконструкции. (Как примечание (внизу): один пикантный момент. Можно все излагаемое представить в виде кратких формульных записей, которые очень часто (более того, как правило) используются в учебниках по математике. Но временами математические формулы выглядят столь пугающе...)
(Здесь начинается тот отрезок статьи, который является новым по сравнению с версией 1-1).
Вопрос: можно ли более-менее явственно с математической, хотя бы качественно, или, по крайней мере, логической точки зрения дать путь выбора оптимальной глобальной версии реконструкции. Наверное, можно, и автором этих строк предлагается следующее.
Давайте рассмотрим сравнение какого-то конкретного факта с некой версией реконструкции. Как и всякий факт с точки зрения многовариантности, он может иметь несколько трактовок. При этом некоторые из них могут подходить к данной версии реконструкции, а некоторые подходить к ней не могут, причем, если они к ней не подходят, то они будут ей противоречить.
Мы можем поступить следующим образом. Мы можем взять большое число фактов, и среди них выбрать те, которые имеют фактотрактовки, подтверждающие данную версию реконструкции. Мы можем даже пойти еще дальше. Мы можем фактотрактовки рассмотреть в отдельных совокупностях, и в каждой из этих совокупностей рассмотреть фактотрактовки, которые, по рассмотрению, подтверждают нашу версию, на взаимную непротиворечивость. Их максимальное количество мы можем легко количественно зафиксировать. Таким образом, для каждой совокупности фактов и для каждой версии реконструкции мы можем совершенно четко зафиксировать то число непротиворечивых фактотрактовок, которые находятся с ней в согласии.
С другой стороны каждую из этих глобальных версий реконструкции мы можем оценить степень отсутствия в ней противоречивости. К примеру, если мы взглянем с точки зрения принципа непрерывности на каждое из мест повествования, которое фигурирует в версии реконструкции, то мы быстро придем к выводу, что можно оценить хронологические лакуны, то есть те временные промежутки, на которые в данной версии реконструкции не отнесено никакое событие, с количественной точки зрения. И вот эти лакуны и будут теми штрафными очками, которая данная версия реконструкции будет зарабатывать.
Сразу же ответ на вопрос - почему не рассматриваются другие два принципа оптимального сокращения числа версий, а именно, принципы оригинальности и антиудревнения. Дело в том, что их автор этих строк вообще вычеркивает из рассмотрения как катастрофически маловероятные...
Ну а в итоге разность между двумя вышеописанными параметрами - повторимся - между количеством взаимонепротиворечивых фактотрактовок и штрафных очков за счет наличия хронологических лакун, и даст тот искомый рейтинговый параметр сравнения. Можно даже записать красивое математическое выражение в виде формулы, которое появится в сугубо научной версии этой статьи
Вот, пожалуйста, автор этих строк и представил более-менее подробно читателям то, что в предыдущих версиях статьи называлось принципом рейтингового сравнения. Получилось это у него или нет - судить читателям.
После этого из глобальных версий реконструкции можно уже переходить к истории того или иного периода, того или иного явления, той или иной местности. Одним слово - к локальным реконструкциям.
Весь процесс реконструкции для пущей наглядности изображен на схеме 1tr_8.

 
Схема 1tr_8. Познание прошлого при помощи исторического материала путем создания совокупности версий реконструкции с точки зрения как происхождения исторического материала, так и его фактического содержания.

Здесь хочется ввести одно специальное выражение. Относительно совокупности версий реконструкции очень удобно будет употреблять выражение "левая часть", а касательно всего имеющегося в наличии исторического материала, соответственно, "правая часть".

Очень интересно рассмотреть случай появления нового материала. К примеру, или появления неких новых документов, или новых археологических находок. Среди них теоретически могут быть даже те документы, из которых можно будет строить виртуальные хроники, то есть, согласно нашему формализму, они смогут участвовать в создании новых версий реконструкции. Хотя, конечно же, большинство нового материала, который в последнее время появляется и будет появляться, будет носить характер единоразовых фактов, которые можно было бы применять в качестве проверочного материала.

Хочется при этом обратить внимание на то, что сосуществование со старыми версиями реконструкции шло бы по принципу взаимодополнения (то есть нечто появляющееся создавало бы новые версии реконструкции истории человечества, которые бы старые не опровергали, а вместе с ними сосуществовали).
При этом сосуществование более достоверных версий с менее достоверными описывалось бы их опорой на виртуальные хроники и оценивалось бы согласно рейтинговой оценке.

А раз уж так, то абсолютно нечего бояться появления неких новых источников, в основном, священно-религиозного характера, которые бы полностью могли опровергнуть своей природой многие другие. А ведь такого массового появления легендарных источников такого характера, как у автора этих строк сложилось впечатление после общения с некоторыми историками, кое-кто боится....

О последних этапах, которые изображены в нижней части схемы, более подробно: на них мы, уже имея совокупность версий реконструкции, можем оценить каждый из источников (и каждый из персонажей источников) в свете тех или иных версий реконструкции. Как следующий этап мы можем из всех версий реконструкции выбрать оптимальную и попытаться познать в ее свете отдельные вопросы. Мы можем согласно этой, оптимальной версии реконструкции оценить все источники и попытаться осуществить некие локальные реконструкции (по интересующему нас периоду, месту, имени, историческому лицу и т.д.).

Завершить статью хочется констатацией лежащего на поверхности факта, что виртуальные хроники и их вероятные оригиналы могут легко получаться из крупных имеющихся в наличии исторических нарративов, в частности, исторических хроник. Элементарные хроники при этом можно рассматривать без предварительной обработки, а вот компиляции при этом желательно как можно более подробно разбить по тем авторам, но которых идут ссылки. Таким образом, целый компилят (составная хроника) будет представлена в виде совокупности отдельно взятых элементарных блоков. Такой прием мы будем называть методикой поблочного разбиения. Он будет неоднократно применяться в дальнейшем.

В завершении статьи хочется отметить, что результаты применения вышеописанной методики реконструкции мировой истории к истории Европы на период от нулевого года до конца позднего средневековья представлены в работе автора книги "Хронологические концепции истории Европы на период от начала общей эры до позднего средневековья, следующие из латиноязычных источников. Результаты применения формализма многовариантности"([3]). Эта работа вошла в качестве одной из глав в первую книгу автора под названием "Татаро-Монголы. Евразия. Многовариантность" ([13]). Еще она выставлена в Интернете на домашней странице автора на www.wlad1967.boom.ru/chronkonc.htm.

Если позволить себе небольшое отступление из области политики, то хочется сказать, что рано или поздно многим станет очевидно, что истории, которой можно лишить (чего так боятся излишне политизированные историки), или истории, которой можно вознаградить, скоро не будет. При этом останется лишь та история, которую можно или нельзя будет познать. То есть та, которая с той или иной степенью достоверности была, или которой, с той или иной степенью достоверности, не было. При этом (увы) муза истории Клио прекратит быть музой восхваления (таково ее традиционное предназначение) и облачится в одежды музы познания.

Можно сказать иначе: сейчас наступает тот момент, когда всем исследователям древности, как традиционным, так и альтернативным, можно в своем, относительно нешироком кругу, разобраться, а как же все было на самом деле в интересующие их времена. Если не на уровне "точно" (детерминизм), то хотя бы на уровне "наиболее вероятно" (результат применения вероятностных методов).

Тем самым с точки зрения глобального генезиса гуманитарных наук наступает очень интересный момент. Детерминизм, то есть четкое предсказание чего-то, (а в применении к исследованию древности - точное установление различных фактов прошлого, с точки зрения хронологии, географии, персоналий и т.д.) сменяется вероятностными методами, согласно которым каждому событию, каждому параметру того или иного события будет ставиться в соответствие та или иная статистическую вероятность. То есть все выражение в тональности "точно", "определенно" придется сменить на выражения в тональности "наиболее вероятно". Таким же выражения с отрицательной тональностью типа "этого не могло быть", "это всего лишь легенда", "это фальшивка", нужно будет сменить на более мягкие выражения типа "этого скорее всего не могло быть", "это скорее всего всего лишь легенда" (выражение чувства неловкости за двойное употребление слова "всего"), "это, скорее всего фальшивка".

3. Некоторые интересные обобщения и ассоциации (необязательный раздел статьи)

Из аналитической геометрии известен факт, что на совокупность из неких N точек в M-мерном пространстве можно нанести бесконечно большое число кривых высшего порядка. По аналогии с этим можно сказать, что процесс созданий научных теорий таковых, что для совокупность из неких N фактов можно придумать довольно большое число версий, которые их объясняют.

Можно еще сформулировать принцип исторического дуализма: если доверять некоему источнику полностью, то можно его положить в основании некой совокупности версий реконструкции, которую можно условно назвать положительной. Если же ему не верить, то его можно положить в основании некой другой совокупности версий реконструкции, которую можно условно назвать отрицательной. В любом случае на рабочем столе исследователя должна быть как та, так и другая из них.