Порождения Света, порождения Тьмы. Глава седьмая

________________________
Глава 7
____________

Этим вечером Лисс проявила неожиданное желание поужинать с нами. Мельдин выразил сходную просьбу, вломившись в зал со словами: «Чё сегодня будем жрать?».

Энтольн посмотрел на все это немного с другой стороны: народ на улице заметно повеселел, от чумы не осталось и следа, и завтра уже готовились открыть ворота. Он, воспользовавшись ситуацией, объявил пир: в замке было не так много припасов, но прибавилось поваров, а караваны из ближайших городов должны быть уже на полпути в Карандим. Мельдин сразу поймал мальчишку из прислуги и велел объявить слугам и страже, да и, в общем, всем, кто того заслуживает, что сегодня вечером все могут дружно вваливаться в общий зал. Сам он поспешил пригласить свой отряд, который я лично еще в полном составе не видел ни разу.

Вторая половина дня подходила к концу, но времени у нас было еще предостаточно. Лисс отправилась на кухню помогать приготовления, вдохновленная идеей Энтольна. Мельдин с несколькими своими сослуживцами отправился в город и спустя две трети часа они уже вкатывали в зал три огромных бочонка пива, каждый из которых был размером не меньше полутора Мельдина. Энтольн помог прислуге накрыть на стол и, по мере сил, украсить зал. Я не придумал, чем могу здесь посодействовать, и молча наблюдал за их метушней.

Наконец, я чувствовал себя среди своих.
________________________________________________

Это было в библиотеке, спустя несколько часов.

Я беззвучно шел вдоль книжных полок, отрешенно перебирая корешки книг и думая о своем. Тогда я увидел Лисс – она, сидя на видавшей еще прошлую эпоху табуретке и соблюдая почти идеальную осанку, читала тоненькую книжку у светильника. Я подошел и мельком пробежал взглядом по нескольким первым строчкам. Здесь какой-то древний философ описывал свою достаточно абстрактную и отдаленную от моей точку зрения на мироздание, все время прибегая к восхвалению сенсуализма и множества факторов, вроде власти интуиции над логикой.

- Отец научил меня читать, - не поднимая головы, прошептала она.

- Он был мудрым человеком, если счел чтение важным селянской девице, - заключил я.

Она непринужденно улыбнулась, а у меня возникло ощущение, что она надо мной посмеивается.

- Если тебе еще интересно, он был когда-то странствующим торговцем. То есть не просто бродил из города в город – он повидал мир, даже за пределами Акаримна, далеко на востоке. Он часто вечерами рассказывал мне о тех дивных местах…

- Ты хотела бы там побывать? – полуутвердительно спросил я.

Она снова улыбнулась, как-то по-своему добрее и отзывчивее. Но улыбалась она не мне, а тем сладостным воспоминаниям, что грели душу…

- Мама была дочерью деревенского старосты. Он случайно забрел в ту деревню, Торн, если знаешь, и задержался на несколько недель из-за непогоды. Была зима, дороги замело… В общем, все было как в сказке: они встретились и полюбили друг друга с первого взгляда, если такое и правда возможно. Дедушка – я его никогда не знала – был против, считая, что папа… гмм… «поматросит и бросит». В итоге, опять как в сказке, он взял ее, и они сбежали, правда, не далеко. Он своими руками построил тот дом на холме… А потом родилась я.

- Значит, дом был совсем молодой, - произнес я. Прикрыл глаза. В жизни не ощущал себя большим идиотом.

Послышался сдержанный, но все такой же живой смешок. У нее было хорошее настроение, и мне почему-то не хотелось с ней ссориться больше положенного.
Я немного постоял, ощущая всю неловкость ситуации. Мысли в голове окончательно перемешались, и, не найдя что добавить, я развернулся к полке и стал что-то упорно искать среди книг. Будь у меня с собой посох, можно было бы уютно на него опереться, но его я хранил в своих покоях, время от времени беря на тренировки. Как оказалось, с мечом я особо не ладил, но вот с посохом – хоть как-то отбивался от Энтольна.

- Можно тебя кое о чем попросить? – наконец, спустя несколько минут, тихо произнесла Лисс.

Я осторожно кивнул:

- Всегда пожалуйста.

- Я никогда не была в городе, и даже это место нашла чисто интуитивно… И не знаю, в какой стороне дом. Ну, то есть… Когда все это закончиться… Ты мог бы показать мне место пепелища?

Я не колебался ни мгновения. В конце концов, когда все закончиться, мне будет по пути.
________________________________________________

Я зажал левое ухо. «Свои» оказались слишком громкими. Казалось бы, что может быть хуже, чем ржущий на ухо Мельдин? Разве что только пьяный в стельку ржущий на ухо Мельдин.

- …Так вот я его и вижу, - рассказывал он, нечленораздельно, проглатывая некоторые паузы между словами, – прет та громадина на мага. А я что, думаете? Я раскидал всех троих оболтусов, что вцепились в меня тогда – и понимаю, что не успеваю! Так я как заору – мама не горюй! Та гора мяса так на месте и замерла, как вкопанная!.. И тут я со всей дури оттолкнулся ногами – в один прыжок уже у него на голове сижу.

Места на той голове – нам троим хватило бы погулять. Правда, опасная задумка – вакуум, он порода больно неустойчивая…

Я немного отодвинулся, потому что через каждые три слова отхлебывающий из кружки Мельдин сопровождал свой рассказ летящими в меня «спецэффектами». Я вытер салфеткой щеку, потянул из серебряного бокала подогретое вино. Наелся я уже, что называется, до отвала, и не мог без отвращения смотреть на все это. А посмотреть ведь было на что.

Кухари постарались на славу. Среди всего изобилия салатов, тушенной, жареной, копченой и вареной говядины, свинины, курятины и нескольких других животных, которых я даже названия не знал, всяческих мучных творений и шести сортов вина, мне более всего запомнилось прожаренное с картошкой и луком в качестве гарнира филе рыбы Ор. Как мне любезно пояснили, она водится только у берегов Стального моря, и ее во льду привезли из самого Мильтвуда. В общем счете, только ее я и успел распробовать, прежде чем насытился.

В зале теперь стало ужасно тесно: к нашему и так немаленькому столу придвинули еще два, ну а прикинув, сколько прибудет народу, принесли еще три и выставили параллельно. Самое удивительное, что мы в них и то едва помещались – пришли все, кому не лень – но помещались.

Помимо меня, Энтольна, Лисс, Мельдина и еще нескольких полу знакомых мне лиц, здесь находилась вся охрана замка, отряд Мельдина, большая часть прислуги и несколько простых семей из города. Также Энтольн с очень оперативно разыскал в городе небольшую группу изголодавшихся музыкантов, забредших в город незадолго до его закрытия.

От всего этого шума и запахов меня немного мутило. Я подумывал вернуться к себе, и только искал возможности ненавящево откланяться. Неплохо бы предупредить Энтольна, но он явно был занят другим: приобняв севшую рядом с ним Лисс, оглашал очередной тост. Они у него очень неплохо получались.
Кто-то что-то выкрикнул в другом конце стола, музыка затихла. Я решил, что пора уже удалиться, пока меня не вывернуло прямо в тарелку. Я поднялся из-за стола, и, к моему вящему удивлению, даже немного испугу, несколько человек поднялись следом. Затем их становилось все больше. Я пожалел, что сел именно здесь, у входа, и до выхода в ведущий в жилую часть замка коридор нужно пропихиваться через весь зал.

Помещение наполнила громкая и быстрая музыка, вставшие из-за стола пустились в пляс. Большая часть до сего момента сидевших поднялась и присоединилась к ним. Уже вне себя от выпивки, Мельдин вскочил на стол, начал плясать там и запевать солдатскую «Ай, холмы родные, девки заводные».
Я решительно проталкивался через зал, до последнего уворачиваясь от всех локтей и бережа драгоценные ноги. Но когда тишина и покой были уже совсем близко, волна накрыла и меня – люди подхватили меня, какая-то не сильно трезвая девица ухватила меня за руки, и весело смеясь, потащила танцевать.
То был долгий вечер. Наврное. Ну а когда закончились пляски и народ окончательно пошел в разгул, я впервые попробовал хмель.
________________________________________________

Энтольн, посмеиваясь, подлил мне горячего горького чаю. Я лишь невнятно простонал что-то даже мне не до конца понятное из-под влажной тряпки, которую прижимал к голове.

Лисс, назвав меня в очередной раз пьянью, подала свежую тряпку.

- А потом он на спор прыгал через столы с подожженными свечами, - рассказывал Энтольн помнившему вчерашнее не лучше меня Мельдину. Я ответил очередным угрюмым стоном. – Первых два перепрыгнул идеально – а вот на третьем споткнулся и, маленько дымясь, полетел через четвертый. Его сразу потушили, конечно, так что все произошло как нельзя лучше.

- Ты поставил на то, что он пролетит через два и навернется?

- Ага. А потом было самое интересное: он пустился в вальс.

Мельдин давился хохотом, а я лишь продолжал стонать.

Энтольн упрекающее глянул на карлика:

- Он с тобой танцевал.
________________________________________________

…Опершись о балку, я наблюдал за шествием: весь город торжественно шагал в сторону ворот, позади окруженных стражей и отрядом Мельдина Энтольна и Лисс. Маг почему-то решил подарить право первой выйти за пределы города именно Лисс, толком ни чего не аргументировав.

Мне казалось, она что-то для него значила с тех самых пор, как мы ее нашли.

Народ веселился, многие собрали все свои пожитки, и им не терпелось тронуться в путь, вернуться домой или повидать чужие земли – ну а другие, кто не собирается уходить, долго будут бродить вокруг стен и удивляться, какой на самом деле мир большой и загадочный. Лишь бы покинуть эти проклятые богами стены…

Они вошли на площадь, и Энтольн, как и планировал, взобрался на помост у самого подножья Храма, и приготовился к речи. Прозвучали трубы, марш замер, тишина накрыла Карандим. Я напряг слух, не желая пропихиваться через толпу, но и боясь на этот раз упустить хоть слово.

- Славные жители Карандима! – пророкотал маг.

– Сегодняшний день я торжественно объявляю последним днем угрюмости и скорби, последним днем, когда наши мучения, наконец, закончатся окончательно. Отныне каждый год в этот день мы будем вспоминать всех тех, кого забрали темные времена – но не сегодня. Слишком много выпало на долю доброго народа этого города! В этот день будут открыты запертые два месяца назад врата, запечатавшие вместе с чумой и всех нас. Но чума сгинула, а мы, добрые люди, мы живы, и мы одолели болезнь и все выпавшие на нашу долю испытания! Теперь мы вернемся к прежней жизни, и никогда не забудем, что здесь произошло. Отныне – и вовеки веков, я…

Раскат грома прервал его. На небе не было ни тучки – но шум и ярость бури словно бы развернулась у нас над головами. Все дружно подняли на миг головы – но не увидев ничего стоящего вроде перьев, с трепещущим нетерпением вернулись к Энтольну.

- С сего дня и до скончания мира…

Его снова прервали, но уже не гром.

Люди просто вдруг поняли, что некоторые из них истекают кровью и падают замертво.
________________________________________________

Я не знаю, кто они и откуда взялись. Они просто появились – все, разом и всюду. В жизни и подумать не мог, что такое возможно – но глаза всегда были со мной до противного откровенны, и сомневаться не приходилось.

Накинулись они тоже всем скопом.

Внешне они напоминали людей, но если приглядеться, можно было различить две интересные детали: все были как на подбор примерно одного роста и каждый – на голову выше самого здорового мужика на площади. Ну, а еще у них были крылья. Широкие, обтянутые серой кожей костяные крылья за спиной.

Эти гуманоидные существа были облачены в неполный тяжелый доспех – защищены руки, ноги, голова, но грудь и живот открыты. Вся броня была голубой с белым, шлем – золотистый, а кожа их – желтовато серой, и в целом смотрелись они довольно бледными.

У них не было толком никакого оружия. Но когтями и грубой силой они рвали на куски всех, кого видели. Крики раздались совсем не сразу – такие радикальные перемены в настроении людей требуют некоторого времени. Сперва где-то у самого помоста зародился визг, потом вскрики и вопли наполнили все, до чего дотягивался слух. Немного попритихнув и подсчитав собственный коэффициент полезного действия, они стали разбегаться и пытаться укрыться кто где. Надо сказать, это не сильно помогало.

- Ты!.. – я выудил из несущейся массы народа какого-то паренька в потрепанной льняной одежде, кажется конюх. – Живо в крепость. Ты ведь вчера был на пиру? Сразу за большим залом – коридор, третья дверь справа. Там не заперто; под матрацами, на досках - посох… Чего встал?! Мухой!..

Он секунду переваривал услышанное, а потом кинулся сквозь толпу, словно десяток тех бестий, что бушевали вокруг, уже хватали его за пятки. Впрочем, выходило довольно схоже.

- Выставить пики! Лучники - в тыл! Стрелять по команде!.. - доносились приказы. Никто не ожидал атаки извне, но солдаты особо не растерялись и уже готовились к контратаке. Тучи стрел вздымались в небо.

У них была не сложная система - лучники подстреливали крылатых, те пытались наброситься на лучников, но натыкались на копейщиков, после чего их добивали мечники. Однако, крылатые не особо пока клевали на наживку.

Не замедлили и столпы огня от Энтольна. Они лизали крылатых одного за другим, но толком не наносили никаких повреждений – только контрастно темный слой сажи на броне.

Не растерялся, наверное, только Мельдинов отряд: они уже расформировали строй и даже зарубили нескольких. Это придавало надежды – если их можно ранить, то можно и убить.

- Что, твою мать, за гвигразра?! – закончил на демилийском оказавшийся рядом Мельдин вместе с товарищами. Не уверен, как это точно переводится, но обозначает что-то вроде помета речного бизона. А у него очень специфический помет, и далеко не в лучшую сторону.

Одна тварь повалилась около меня, развалив роскошную каменную арку и зарывшись головой глубоко в щебень. Я рефлекторно выхватил секиру у воина рядом и, одним прыжком преодолев отделявшее нас расстояние, отрубил голову в шлеме.

- Один, - машинально выдохнул я.

Вдохновленные моим примером, солдаты кинулись в наступление. Их кромсали и рвали, но это ничто в сравнении с яростью людей, у которых из рук вырывают столь долгожданную и близкую свободу. Это так же жестоко, как лишать их надежды.

- Энтольн!.. – крикнул я в сторону помоста. Там кружили сразу трое монстров, и там дико и бессмысленно плясало пламя. Я кинулся туда не раздумывая, сквозь орду сражающихся.

Вот здесь-то мне пригодилось все, чему я научился у Энтольна. Секира – не посох, но у них достаточно общего, чтобы мне этого хватило уже на четырех тварей. И на пять… И на шесть.

Они оказались слабее, чем я ожидал.

В Акаримне множество тварей и чудовищ, разной мерзости и силы, некоторые, как эти, похожи на людей. Но чтобы кто-то из них, вот так, сплачивался крупной стаей и атаковал целый город – не деревню, а крупный, защищенный каменными бастионами город – такого я не видел ни в одной из хроник. Но хуже того – крылатые бестии действовали… слажено. В них отслеживалась не просто сила, но и разум.

Или же чья-то могущественная воля. Кто-то велел им напасть на город. Именно сейчас, именно в этом день и час. Когда мы были уязвимы больше всего, собравшись толпой в одном месте, вне домов и замка, не ожидая атаки.

Меня передернула опасная мысль. Если чума и правда была колдовского происхождения, то не тот ли, кто наслал крылатых, наслал и ее?..

Вдруг, как морская волна, бьющая в спину, накатился туман. Это было именно как волна – он накрыл нас, буквально за мгновения. Я не успел даже сообразить, на долю секунды решил, что лишился зрения, но тут же ощутил касание чужой магии. Безвкусное покалывание на языке, немного отдающее металлом.

Туман, такой вязкий, словно бы стал приглушать шум вокруг. Вдруг показалось, что он способен укрыть от битвы и защитить, в него можно укутаться, как в одеяло; но я напомнил себе, что это лишь злое марево, жестокий самообман.

Взобравшись к другу, я разрубил пополам не ожидавшую атаки с тылу гвигразру, как выражался Мельдин. Энтольн не мог сражаться – одной рукой он держал бесчувственную Лисс, так что приходилось орудовать пламенем в другой.

Увидев меня, он передал ее мне, а сам бессильно повалился на одно колено, переводя дыхание.

- Что… что это такое?.. – выдохнул наконец он.

– За что нам все это?!

- Все слишком хорошо шло, - предательски дрогнувшим голосом сказал я.

Он мрачно кивнул. Поднялся на ноги, обвел взглядом город. Город, который, как ему казалось, только-только спас.

- Они этого не заслуживают, - наконец сказал маг. Он посмотрел на меня с такой болью, что у меня на миг замерло сердце. – Уводи их. Ты должен их спасти. И забери ее.

- За кого ты меня принимаешь?! Я не брошу тебя. Ты слишком драматизируешь – мы отобьемся.

- Посмотри по сторонам, - закричал он. – Посмотри! Скольких ты убил? Десять? Пятнадцать?.. Кем бы не была эта хрень и откуда бы не взялась… их тут сотни. Как глупо, курва его подери! Посмотри, посмотри на мостовую – сотни тел, это невинные люди, люди, которые верили, что жизнь налаживается. Что теперь… все будет хорошо.

- Как бы банально это не звучало, но я не уйду…

- Уйдешь. Не ради меня и не ради себя. Ради них. Тебя наняли, чтобы спасти их. Так сделай это! Прошу тебя… Во имя всего, за что мы сражались, что пережили, хоть это было и совсем не долго.

Выходит, я встал в патовое положение. У меня не было выбора. Он прав. Нарушить каноны – разрушить последний островок порядка в этом хаосе раздора и алчности.

Долг – превыше всего.

Он наклонился ко мне, совсем близко, прошептал в самое ухо:

- И поклянись мне… Поклянись, что защитишь ее. Во имя Цитадели, клянись!..

- Клянусь, - тихо произнес я. Совсем тихо, но глубоко на сердце, в самой душе, это слово словно бы выжгло раскаленной сталью глубокое клеймо. – Пусть рухнет небо на землю – но я спасу Лисс.

Он довольно кивнул:

- Ну а теперь… беги!

Я спрыгнул с помоста, крепко прижимая девушку к себе. Помчал через всю площадь в сторону замка, прикинув, что бежать к воротам – сущее самоубийство.
Мельдин уже ждал меня. На самом краю площади, укрывшись среди домов, я обернулся посмотреть на Энтольна. Пламя объяло помост целиком и взвилось высоко в небо. Это было ужасающе и прекрасно одновременно – ничего ярче я в жизни не видел.

Нет ничего ярче чем пламя, которое горит в последний раз.