Ванёк

                Ванёк

                Рассказ

    Чёрное бескрайнее небо, яркие звёзды, слепящие как дуговая сварка, были лишь фоном для буйства не менее неведомой материи, озаряющей небосклон зелёными, розовыми, голубоватыми всполохами.
    Облака были гонимы по небу одновременно по разным направлениям и были явно не у дел на этом празднике и гармонии, и диссонанса, и буйства неярких красок.
    Не существовало углов, резких движений. Перед взором были плавные изгибы. Они  перемещались по немыслимым траекториям из одной части неба на противоположную.
    Времени не существовало и в помине, а лишь движение в бескрайнее никуда - захватило всё вокруг.
    Это было его величество Северное Сияние во всей бескрайней широте, уникальности и, наперекор зиме за полярным кругом, какой-то неожиданной мягкости, лиричности воздействия на всё живое.
    Даже некоего жизненного самоутверждения, несмотря на грозную, непонятную, а от этого ещё более тревожную суть происходящего.
    У Ванька никакой тревоги за своё нахождение в водах Баренцового моря на борту дизельной подводной лодки К-24 не было.
    Он совсем недавно сменился с вахты в аккумуляторном отсеке, где отвратительно пахло от электролита серебряно - цинковых батарей,
которые заряжались энергией от работающих дизелей и решил перед сном подышать свежим морским воздухом в рубке на верхней палубе.
    Доступ туда был свободен для любого члена экипажа, так как в лёгком корпусе был расположен туалет, без которого обойтись, как и на любом морском судне совсем никак не получается.
    Была зимняя полночь, слегка штормило, подлодка двигалась в надводном положении в сторону норвежского моря и острова Шпицберген.
    Пусть и медленно, но настойчиво экипаж подлодки, преодолевая миля за милей море Баренца, с его тёплым гольфстримом, выполнял поставленную боевую задачу по нейтрализации условного противника, а это не много, ни мало, а вражеский авианосец.
    Позади были бухты, фьорды, заливы, скалистые берега. Неугомонные чайки, кайры, тупики, кашалоты и белые медведи…
    Бесконечная круговерть, в основном, против часовой стрелки, устойчивых подводных течений… 
     На посту командира нёс верхнюю вахту его начальник, командир БЧ-З, с которым они обнялись при встрече. Так было принято.
    В море, по не обсуждаемому правилу, официальная субординация отменялась за ненадобностью.
   Ей на смену приходили неуставные отношения в военно-морском смысле этих слов, при которых каждый на своём боевом посту отвечает за весь экипаж не пустой словесной риторикой, а полной самоотдачей на всё время похода.
     При таком положении дел - не до команд, при которых картинно щёлкают каблуками, и не до выяснения каких-либо отношений на повышенных тонах, вне зависимости от того, кто больше прав, а кто меньше.
     Ванёк впервые был на месте командира при следовании подлодки в надводном положении.
     Несмотря на то, что рядом с ним находился его старший, более опытный товарищ, он совсем неожиданно стал чувствовать, как некие незнакомые силы втягивают его не больше, ни меньше, как в бесовщину, от которой стала идти кругом голова.
     Подлодка, от киля до кормы более ста метров “железа” и механизмов, с экипажем в почти сто двадцать человек, казалась лёгкой щепкой, которую несут подводные течения, куда им только заблагорассудится.
     И это несмотря на бесперебойную работу ходовых винтов.
     А вокруг для создания такого настроения была темь морских волн и подводных глубин. Ни родной береговой линии, ни любых других берегов…
     Спасательным кругом оставалось лишь небо, звёзды, северное сияние с бесконечно убегающими разноцветными разводами, почему-то напоминающими в эти мгновения бестелесных живых существ, зовущих за собой.
     Море, каким бы холодным и солёным не было, в отличие от небесных далей, какой-то своей неизведанной мощью удерживало от дурных мыслей, придавало сил, учило не поддаваться минутной слабости.
     - Первый раз на командирском мостике?
     Командир его боевой части не дал времени на ответ, продолжил,
     - Ну, да, ты ведь только из учебки, ну как тебе?
     - Русиш фантастиш.
     Почему-то ответил Ванёк, хотя никакого отношения к немецкому языку не имел, увидев улыбку на губах собеседника, заговорил на своём родном, словами, которые может быть первый раз, так складно выстраивались друг за другом.
     - Я лечу в космосе, море за меня вцепилось, не отпускает, северное сияние показывает небесную дорогу…
     - Молодец, в первый раз со мной было примерно тоже самое… К этой красоте невозможно привыкнуть, она привораживает к себе.
    - Предлагали на Чёрное море, мол, выслуга уже есть, семье там комфортнее. Знаешь, не могу и всё. Не я один такой, это называется заболеть Севером, уже не вылечивается, бесполезно…Тебе интересно?
    - Конечно. Я читал, что космонавты после полёта в космос становятся другими людьми. Мне кажется, что с моряками происходит нечто подобное.
    - Как ты хорошо свои мысли формулируешь, читал твоё личное дело, уже успел поучиться, на военном заводе поработать.
    - Да, было дело, техникум, теплоэнергетик, даже на должности инженера пришлось - ничего особенного, здесь интересней.
    - Это уж точно. Как вахта?
   - Без замечаний, только клеммы искрят, страшновато, вдруг что-нибудь загорится, а я обязан сразу изнутри задраить переборку.
   - Не дай Бог, но если случится, значит такова судьба каждого из нас, не переживай, поутру с командиром БЧ-5 переговорим, там всё надёжно, но твой сигнал принял.
   - Спасибо.
   - Спасибо не отделаешься, его на хлеб не намажешь, твоя система ПУТС к торпедной атаке готова?
   - Можете не сомневаться, всё в лучшем виде, главное чтобы радисты точный пеленг дали, остальное будет как в копеечку, прямо посередине судна пройдёт торпеда.
   - Хорошо, если так, если уверен на все сто. Надышался, насмотрелся, иди спать, поход длинный, сил ещё много потребуется.
   - Спасибо, товарищ капитан третьего ранга, ну я пошёл?
   - Иди, матрос, совсем гражданский человек. Хотя всё правильно, главное, что голова на своём месте. Подумал, но сказать уже было некому.
  - Всё говорят, молодёжь не такая? Так лучше и не бывает. Всё наговаривают на них со всех сторон. Брехня всё это…
  Спустившись по металлическим поручням на руках в центральный отсек, он глянул на своего подопечного, ПУТС стоял как новенький, подмигнул ему и отправился на отдых в носовой отсек, тщательно задраивая за собой переборки между отсеками.
   Свободного места на подлодках не бывает, поэтому ему было предписано считать своей кроватью торпеду, которая неплохо разместилась на стеллажах.
   Полный боекомплект торпед с ядерными боеголовками они своим дружным коллективом торпедистов и его - торпедного электрика, загрузили с пирса перед выходом в море.
   Трюмные создали дифферент на корму, а дальше, всё было, как учили, без всяких проблем.
   В носовом отсеке всегда покачивало больше, чем везде на подлодке, от чего было единственное профилактическое средство, два пальца в рот, как говорят моряки, “вытравить” всё что есть в желудке, после чего становилось почти как на берегу.
   В этот день был не тот случай и Ванёк положив на торпеду дермантиновый матрас, улёгся на него.
   На всякий случай, закрепил себя ремнём к стеллажу, который был предусмотрен для страховки таких как он подводников.
   Уже начал засыпать молодым здоровым сном двадцатилетнего молодого человека, как вспомнил про Ваньку - Встаньку.
  Игрушку, которую ему подарила сокурсница по техникуму, накануне отправки, на службу по призыву, на флот.
  Воспоминания, то ли под воздействием Северного Сияния, то ли сами по себе, захватили его в этот момень настолько, что он уже не мог различить, находится ли  в реальной действительности или всё это ему снится…
  …Так получилось, что провожать его было некому. Девушка, с которой он встречался, уехала по распределению.
   В срочном порядке искать ей замену было лень…Совершенно случайно встретил свою сокурсницу, девушку его друга, который также уехал по распределению.
   С ней гуляли целый день по городу, о чём-то перебивая друг друга, говорили и не было этим разговорам ни начала, ни конца.
   Катались на лодке, стреляли по шарам из пневматической винтовки, ели мороженное, пили то квас, то газировку…
   Не заметили, как стемнело и было пора расходиться по домам. Елена сходила домой, предупредила родителей, что недолго постоит в подъезде и подарила ему игрушку.
   Сказала, что она очень на него похожа. Ваньку игрушка понравилась и он, улыбнувшись, согласился.
   Рано утром ему нужно было быть готовым к отправке, а Лена смотрела на него такими восторженными и грустными одновременно глазами…
   Он ей много раз повторял одно и тоже, отчего и сам поверил в свои слова, что всё нормально и ничего с ним не случится, только потому, что по другому, просто не может быть.
   И когда на её лице он увидел слёзы, то привлёк к себе, по-мужски крепко обнял, на что она в ответ доверчиво прижалась.
   Он мгновенно ощутил все самые заветные части её тела…Что было дальше он помнил очень хорошо, но до сих пор не понимал, почему именно так всё происходило.
   В память врезалось постоянное напоминание непонятно откуда.
  - А как же друг?
  - Я этого делать не могу, неужели я способен на это…
  - Это же… Он не находил слов.
  И ещё слова её отца, который выходил из квартиры через каждые десять минут и, как дятел, громко повторял одно и тоже.
  - Лена, уже поздно, пора домой.
  И сразу уходил за свою дверь…
  Их руки и тела жили своей жизнью, подвластной только их чувствам и желаниям.
   У него на губах была соль её слёз. Запах волос действовал как дурман - трава, трепет одного молодого тела находил продолжение в другом…
   Нежные объятия, поцелуи закончились синеватыми, как фиалки, разводами на шее, любовной близостью и чувством благодарности друг другу, за то, что всё случилось именно так, а никак иначе…
   В полном напряжении от воспоминаний Ванёк уснул, всё с той же добродушной улыбкой на лице, по детски причмокивая губами...
   Через несколько часов прозвучала команда: “Срочное погружение…“.
   Он занял свое место на боевом посту в центральном отсеке и был готов продолжать свою службу.


   г.Иваново                21 июля 2013года