Слишком дорогая дорога

 
События тех лет, чтоб осознать,
Пришлось бы поменять сознание.
В нем смерть должна все место занимать,
Что осталось от жизни, созидания.
Печаль охватила город Ур. Притих город, движения нет. Все в ожидании. Умер царь Ура по имени А-бар-ги. В потусторонний мир последовала и царица Шуб-ад. Какова причина была их смерти, как и последовательность ее, никого тогда не интересовало? Только люди думающие могли представить ход последующих событий, весьма грозных для города и его жителей. Сейчас город готовился к погребению царственных особ, понимая, что жаркая погода может основательно подпортить царственные останки. Срочно, обливаясь потом, множество рабочих трудились над царственной гробницей. Мелькали лопаты и кирки, землю и камни на носилках выносили наружу. Но вот движений лопат и кирок не видно – рабочие зарылись глубоко в землю. Гробницу царя и царицы  представляли  две прямоугольной формы гигантские ямы, глубиной 10 метров каждая. Один конец каждой ямы был пологим, он то и станет служить входом в царственный склеп. Как муравьи, туда и сюда двигались рабы с носилками, на которых из ямы выносилась земля. По окончании рытья ям, каменщики приступили к облицовке стен и сводчатого перекрытия из кирпичей. Тут же декораторы занялись отделкой стен лазуритом, агатом, мрамором и золотыми листками. Таким образом, склеп делился на два этажа: нижний этаж для главных лиц погребения, облицованный камнем, верхний для всех остальных. Несколько часов - и первая похоронная процессия двинулась по направлению к гробнице. Вдоль дороги, ведущей к царственным склепам, рядами выстроились горожане. Не так часто приходилось видеть, как хоронят царственных особ. Впереди шел один из жрецов храма бога Нанна, с ним рядом шел первый советник царя. Оба были в праздничной одежде, но безо всяких регалий. За ними четверо слуг несли носилки с телом царя; по бокам от носилок шли шестеро телохранителей с медными шлемами на головах, ярко сверкавшими под солнечными лучами. Вооружены они были медными копьями, сбоку у каждого висели меч и топор. За носилками  шло девять самых приближенных и важных сановников. Одежда на них была праздничной, со всеми знаками отличия  и усыпана  драгоценными камнями. Каждый из них держал в руках небольшую серебряную чашу, формой напоминающей раковину.
Задние ряды процессии замыкали девять юных кра-сивых девушек, одетых в яркие красные одежды, на головах их парадные головные уборы из лазуритовых и сердолико-вых бус с золотыми подвесками в форме буковых листьев и большими серповидными серьгами из золота. На затылке у каждой возвышались прекрасные серебряные гребни, укра-шенные золотыми цветами и выложенные листьями из голубого лазурита. Гребни поддерживали высокие сложные прически. Шейные украшения были из нитей бус и золота.  Позади женщин шли два воина с обнаженными мечами.
Идет естественный отбор.
И говорим: «Прекрасно!»
Но наблюдаем с давних пор –
Уход людей напрасный!

Причем, здоровых, молодых,
Красавиц и красавцев,
Всех в украшеньях золотых…
А с ними – мудрых старцев

Сопровождают царский труп,
В загробное служение.
Их чаши с ядом крепким ждут.
И смерть – в одно мгновение
Процессия, подойдя к входу в гробницу, не останав-ливаясь, в том же порядке стала спускаться по наклонной плоскости, усыпанной живыми цветами.
Внутри склепа на каменную небольшую платформу были установлены носилки с мертвым владыкой. Отброше-но с верхней половины тела легкое покрывало. Стало видно бледное, словно высеченное из алебастра, осунувшееся лицо трупа, обрамляла его тщательно завитая и окрашенная хной борода. Вокруг его талии был обернут широкий серебряный пояс, с подвешенным к нему золотым кинжалом и оселком из лазурита. У правого плеча лежал двухсторонний топор из электрона; у левого – из электрона, но уже обычной формы топор. Позади тела были положены высокой кучей брасле-ты, спиральные кольца из золота, серьги в виде полумесяца, золотой шлем и амулет в виде золотого тельца. Тело царя поверх золототканой одежды было осыпано сотнями бусин из золота и лазурита. В руки царя один из слуг вложил чашу из самородного золота, налив в нее небольшое количество жидкости из большой чаши, стоящей в глубине склепа на высокой треноге. Руки второго слуги  поставили рядом с первой вторую золотую чашу, но уже крупнее первой. Тре-тью самую крупную чашу поместили за головой царя. Золо-то и лазурит сверкали, освещаемые  светильником, выпол-ненным в виде раковины, стоящим вблизи трупа, Все при-шедшие усаживались и устраивались точно по продуманно-му порядку, по бокам от трупа. Слуга стал разливать жид-кость из большой чаши по тем чашам, которые сопровож-дающие труп царя принесли с собой. Разом, единым движе-нием, все поднесли чаши ко рту и опорожнили их. По-видимому, яд был быстрым по времени и отличался неверо-ятной силой действия. Люди умирали, даже не успев изме-нить положения тела. Возможно, до слуха умирающих еще донеслись звуки каменщиков, замуровывающих вод в гроб-ницу?..
Вслед за этим начиналась вторая часть похоронного церемониала… 
Придворные, слуги, конюхи, возницы, солдаты – подходили к яме и спускались по наклонному настилу по-верх замурованной нижней части похоронного склепа. Женщины в количестве 64-х, в красивых ярко красных одеждах, (красный цвет являлся символом бушующей жиз-ни), сверкали различными драгоценностями…
Военачальники, цвет армии, шли со всеми знаками отличия, музыканты с арфами и лирами шли, продолжая иг-рать, За ними въезжали повозки, запряженные быками. На возах везли массу посуды, различных изделий – все, что только могло понадобиться умершему владыке в его поту-сторонней жизни. На повозках сидели пажи. Казалось, цар-ский двор собрался на пир. Все занимали строго определен-ные места, все выпивали ядовитое зелье и укладывались на свое место в ожидании наступления смерти и перехода в иную жизнь со своим царем и царицей. Могильщики убива-ли жертвенных животных и тех из людей, кто противился смерти. Музыканты до последнего вздоха продолжали иг-рать. У выхода группа воинов стала на стражу. Сверху на всех, находящихся в яме,  борющихся со смертью людей, обрушивали землю, пока вся яма не оказалась засыпанной до самого верха. Скоро на месте захоронения царя возвы-шался холм рыхлой земли.
Подобным образом произошло и захоронение цари-цы. Отличие заключалось только в том, что количество дра-гоценностей здесь многократно превышало то, которое нашло место в захоронении царя. Верхняя часть тела ца-рицы Шуб-ад скрывалась под массой золотых, серебряных обручей,  длинные нити бус из драгоценных камней в виде покрывала тянулись от головного убора до талии. Главный головной убор представлял  собой широкий золотой обруч с гирляндой золотых колец. Крепились украшения к огромно-му парику, под которым лицо трупа казалось маленьким с мелкими чертами лица, как у ребенка. К нему прикрепля-лись богатые венки из золотых буковых и ивовых листьев и золотых цветов, соединялись они  бусами из драгоценных  камней, голова тонула под тяжестью золота и драгоценных камней. Рядом с телом лежало огромное количество золотых вещей.  Вся усыпальница была заполнена самой различной посудой, Да еще была одна особенность - повозки, следую-щие в могилу царицы, имели форму саней, по краям они были отделаны мозаикой. Золотые львиные головы с голубыми гривами из лазурита и раковин, маленькие золотые и серебряные головы львов и львиц перемежались с золотыми бычьими головами. Золотые долота, золотые пилы, золотые диадемы и жемчужные ожерелья. Дорогие арфы  с инкрустациями из золота и слоновой кости…необозримое количество сосудов, чаш, кувшинов; горшки, вазы – вот неполный перечень того, что везли сани-повозки.
Вера в бога доброго и злого,
Вера в воскресенье – чудеса!
Не хватало разума немного,
Не услышать умных голоса.
 
Что за жизнь в потустороннем мире?
И зачем так много нужно слуг?
Музыкант, играющий на лире,
Услаждает умершего слух?..

Это в прошлом было, между прочим,
Но не изменился мир земной –
И богатств несметных кто-то хочет,
Чтоб сопровождали в мир иной.

Тот за славой гонится безмерной, -
Только не помощник в этом бог, -
В почестях, богатстве нету веры –
В этом убедиться каждый мог.
Смотрели на похоронную процессию Фарра и сыно-вья его и, возможно, в головах их рождалась здравая мысль: «Ну, зачем нужны царю воины в потустороннем мире? С кем и за что там нужно воевать? Слуги, музыканты – ну, это куда еще не шло…»
А вот в земной жизни людей оставшихся, известные военачальники, ох, как бы пригодились!
Да и советники мудрые не помешали бы новому цар-ственному владыке. Как начинать царствование, не имея возможности опереться на крепкую опытную руку? Что сле-дует ожидать жителям Ура? Сокровищница опустошена! Чтобы наполнить ее и время  потребуется, да и горожан придется прижать?.. А это – опять недовольство!»
После непродолжительного совещания, было семей-ством принято решение покинуть Ур. Все прекрасно осозна-вали, что будущее туманно и непредсказуемо. Но все же со-бытия, которых следовало ожидать в Уре, предсказать было нетрудно – беды великие, чередующиеся с бедами малыми; беды общие и беды каждого отдельного
Оставим Фару и близких ему за подготовкой к долго-му и непредсказуемому странствию и перенесемся через многие века к веку многострадальному, к земле к северу расположенной, богатой, прекрасной, заселенной людьми с белой окраской тела, с глазами светлыми, серыми и голубы-ми, называемыми славянами. Живущими не в шатрах, а в избах, в стране, именуемой Россией. Кто их прародитель, они не знали?  Впрочем, такой «мелкий» вопрос их не здо-рово беспокоил. Может, это явилось основой того, что они, не теряя своего природного достоинства, легко ассимилиро-вали в себя лиц любой национальности. Знать еще вела свою генеалогию, следя за вопросами своей родовой значимости. Крестьянам некогда было заниматься такими пустяками.  Помещики называли их смердами, а потом – хамами. Может и правда, что они произошли от непокорного третьего сына Ноя, который и носил имя – «Хам»?  Рассерженный Ной не пустил Хама в земли теплые  да приветливые. И пришлось Хаму на север податься. Говорят, заслужил Хам такое к себе отношение. А потомков его, смердов, то есть, крестьян, приучили к тяготам жизни. Не сладко им жилось, а вот Родину свою, Россию, они, не знающие роду своего,  ставили превыше всего, и жизнь за нее отдавали, воинский труд, выполняя так же надежно, как и повседневный крестьянский.