Кем пути наши направляются?

 

«Знаю, Господь, что не в воле  человека путь его, что не  во власти идущего давать направление стопам своим».
Пророк Иеремия
Не то дымок возносился в синь небес над Иеруса-лимом, не то пыль, смешанная с пеплом пополам подни-малась? Только издали казалось, что легкий туман саваном укрывал столицу Иудеи. Ни капли дождя за все лето не пало с небес. И в бассейнах для воды близь жилищ бога-тых горожан через тонкий слой мутноватой, теплой жижи просматривалось дно. Беды тяжкие двигались к границам Иудеи. И этого не замечать даже простые горожане не могли. По всему чувствовалось, что царствование царя Иошии подходило к концу своему. Далеко на Востоке пришли в движение прежде долго дремавшие народы. Все стремительнее и стремительнее шло их движение на За-пад. Твердыней, возвышавшаяся над всеми великая Асси-рия, шаталась и была близка к падению. Каждый вечер, прежде чем отойти ко сну, прикрепляя к косякам дверей заклинания от матери зла Лилит, иудеи мечтали об осво-бождении от гнета Ассирии. Царствующий тогда в Египте фараон Нехо  тоже, чувствуя кончину извечного своего врага, мечтал отхватить значительный кусок тела его, да чтобы пожирнее, да чтобы краше, был он. Но, чтобы добраться до Ассирии, нужно было египетскому фараону пройти еще через земли еврейские. Послал Нехо через послов тайных требование к Иошии, пропустить войско египетское, не чиня вреду ему, через земли  иудейские! А кто ведал, что истинного в голове у египтянина имеется? Вдруг передумает он, да и удовлетворится землями Ханаана? Надеясь только на помощь Божью, решил царь иудейский преградить дорогу египтянам. Встреча состоялась близ Кармельских гор, при долине Мегидо. Кинулись храбро евреи на врага, бились, не щадя живота своего, но уступали ему и по численности, и по слаженности действий, и по военной выучке. Были иудеи разбиты в  том бою. И, подхватив на носилки тело раненого царя, люди из окружения его бежали в столицу. Как не спешили, а живым привезти царя не удалось - испустил дух он уже на виду Иерусалима. Жители города рвали одежду на себе, царапали до крови лица, посыпали пеплом головы, встре-чая труп умершего в пути следования царя.
Для мертвых нет ни «до», ни «после»
Остановился миг, исчез.
Был на земле «случайным» гостем?
А повелитель – Бог иль бес?
Три сына оставались у погибшего. Три, воспитуе-мые одинаково, но такие разные по характеру. Победи-тель, фараон Нехо, не знал на каком из них остановиться, выбирая правителя Иудеи. Выбор пал на самого недоброго и властолюбивого, старшего сына покойного царя, Иоакима. А чтобы иудеи роптать на выбор не смели, чтобы им не до выбора было бы, возложил на них египетский царь пеню денежную огромную. Тут стало не до того, чтобы обсуждать, тут хотя бы с затратами денежными, великими разобраться?.. Гостем побывал в Египте Иоаким, роскоши египетской дивился. И, возвра-тясь к себе, домой, решил те же  порядки и роскошь в Иерусалиме устроить. Не понимал царь иудейский, ума для того не хватало, что Иудея не обладает возможностями Египта. Мала по размерам, такого кормильца, как Нил благодатный, не имеет, да, к тому же ограблена в войне теми же египтянами. Против роскоши, испорченности царя и окружения его выступил один из величайших пророков древности Иеремия. «Не тот путь избрал царь для народа своего, - говорил пророк открыто, - к гибели тот путь ведет!»
Слово пророка – речь Бога. Но, что делать, из глу-бин веков шлейф недоверия за каждым пророком тянулся. Почему неверие? Да, наверно, только потому, что не кри-вил душою пророк, не подслащивал слова истины. А ис-тину горькую принимать тяжко, не хочется. А, притом, в словах Иеремии звучала серьезная угроза всему иудейско-му обществу, каждого касалась. Странно, но факт: вместо осознания беды, гнев против пророка рос. Собиралась толпа большая, возглавляемая священниками и ими под-стрекаемая, и зазвучали призывы побить пророка камнями за его грозные, полные трагизма, пророчества. «За то, что ты предрекаешь гибель Дома Божьего, храма, построенно-го самим Соломоном, тебя следует убить!» -  кричали священники с пеной у рта. Им вторила толпа голодранцев, зло бедности своей, возмещая на пророке, так спокойно смотревшего в лицо смерти своей.
Иеремия в ветхом плаще, едва прикрывающем то-щее тело его, отвечал спокойно: «Все, что вы слышали, Бог велел мне говорить вам. Исправьтесь, послушайте Бо-га! Только он может отвратить бедствие!  Я же в ваших руках; делайте со мною, что хотите!»
Такая сила убеждения звучала в словах пророка, что усомнились в правоте своей и священники,  и замени-ли побитие камнями на изгнание. Ушел пророк, не скло-нив головы. Пройдет некоторое время и вновь  он вернет-ся. Не мог пророк оставить свой народ в беде, надеялся, что внемлет тот предупреждениям Бога.
Предсказания Иеремии исполнялись. Покориться Вавилону предлагал пророк. Только в этом было спасение Иудеи, но не уступал царь, ведя народ свой по пути лож-ном. Пророк продолжал убеждать царя покориться Наву-ходоносору. «Нет сил у Иудеи противостоять Вавилону. Из множества зол следует выбирать меньшее». Ропот и гнев окружали Иеремию, поскольку, как казалось многим, предательством веяло от его слов. Угроза расправы росла, но пророк продолжал убеждать царя и народ о грядущих тяжких испытаниях. Похоже, провидец здорово мешал царю, если тот приказал бросить пророка в глиняную яму, чтобы тот там умирал медленной и мучительной смертью. И, если бы не помощь раба, извлекшего пророка из ямы, все произошло бы так, как того хотел царь. Значит, путь, указанный Богом, не был путем, определенным царем. Правда была на стороне пророка. А за неверие всем при-шлось расплачиваться ценой дорогой, долгим рабством всего иудейского народа.
Пророку часто достается
За правду ту, что он несет,
Ведь не о славе в ней поется,
А о несчастье, что грядет!

Уста пророка – речи Бога,
А не простая болтовня.
В них обозначена дорога,
А на раздумья – нет и дня!

Пророк не получает злата,
Его пряма, правдива речь,
А камни, плети – вот оплата,
Иль голову сносили с плеч.
Такое отношение к носителям божьей истины не только было характерно для евреев, но и для других наро-дов, особенно у тех, у кого было многобожие.
Но, не странно ли, не доверяя словам пророка, без-оговорочно доверяли предсказаниям оракулов. Любой царь из государств, входящих в зону Средиземноморья, прежде чем начинать военный поход, обращался к пред-сказателю. Особой популярностью в древнее время  поль-зовался Дельфийский оракул, жрец храма Аполлона в Дельфах, древнегреческом городе. Дельфы располагаются высоко в горах, на каменистом склоне Парнаса. У подно-жия святилища открывалось глубокое и узкое ущелье между двух почти отвесных гор. Дно кажется черным и мрачным, потому что оно густо заросло черными оливко-выми деревьями. Уже сам вид природы вблизи святилища рождал у человека душевный трепет, подготавливающий его сознание к восприятию необычного, таинственного. У подножья восточной скалистой стены находится выбитая в скале ниша, которую наполняли воды источника Касталия. Здесь осуществляли омовение путники, прибывавшие в святилище. Священный округ храма Аполлона Дельфийского был обнесен стеной. От входных ворот начиналась мощеная камнями извилистая дорога, ведущая  к храму Аполлона. Это был большой  дорийский храм. В его центральном помещении стояла статуя Аполлона. Здесь же находился полукруглый камень, считавшийся центром всей Земли. На камень была надета сплетенная из шерсти  сетка, а с двух сторон помещены два золотых орла, те самые орлы, которых по преданиям выпустил Зевс.  К  центральному помещению примыкало второе, имевшее овальный вход. В нем из-под пола  вырывались одуряющие испарения. Здесь стоял треножник жрицы Аполлона – Пифии. Одуренная испарениями, Пифия впадала в бредовое состояние, ее бессмысленные восклицания жрецами выдавались за прорицания самого божества. Ответы жрецов всегда были двусмысленными, чтобы при любом исходе оракул оказывался правым. Внося приличный дар храму, можно было рассчитывать на предсказание. Известно, что были случаи реализации предсказания противоположно тому, чего ожидал обращающийся.
Так персидский царь Ксеркс решил двинуться с многочисленным войском на Грецию. Афиняне обрати-лись к Дельфийскому оракулу. Тот дал ответ, повергший афинян в ужас.
Вот каким образом передает этот ответ древнегре-ческий историк Геродот:
«Что вы, несчастные, ждете? Бегите до края все-ленной,
Дом и вершины округлого града покинув навеки.
Не уцелеет ничто; голова сокрушится и тело,
Руки и ноги низвергнуты будут в дыму и пожарах.
Буйный Арес на сирийской летит колеснице в Эл-ладу.
Много прекрасных разрушит твердынь он, твою лишь оставит;
Многие храмы бессмертных погубит он в пламени яром.
Видите, боги стоят, истекая от ужаса потом…
Черная кровь по вершинам их храмов струится, ве-щая
Злую судьбу. Удалитесь, над бедами дух возвы-шая».
Похоже, оракул, давая такое предсказание, не со-мневался в итоге войны, зная о чудовищном численном превосходстве персидской армии над небольшими отря-дами разобщенных греческих городов.
Не учитывал дельфийский оракул того, что победы добываются не только числом, но и уменьем.
Найдут греки удобное место, которое можно ис-пользовать таким образом, что не будет хватать простран-ства, чтобы развернуться громадному персидскому войску.
Нагроможденье гор и скал.
Олимпа белые вершины.
Недолго место Зевс искал,
Они, сказать, неповторимы.

А может, цель была иная?
(К кому отправить мой вопрос?)
Она борьбу напоминает,
Что Зевсу здесь вести пришлось!
Прекрасны земли Фессалии! Нет по урожайности им равных во всей Греции. А луга заливные, с высокой зеленой и сочной травой. На лугах этих лошади пасутся – гордость фесса-лийской знати, и зависть Афин. А за темпейской долиной мас-сив Олимпа возвышается. В ясную погоду вершины его, покры-тые снегами, горят ослепительным блеском на фоне яркого си-него неба. Недаром его Гомер в своих поэмах называл «свет-лым» Склоны Олимпа лесом поросли. А весной, участки, сво-бодные от деревьев покрывались цветами – красными анемона-ми, белыми гиацинтами, желтоватыми нарциссами. Облюбовал Олимп Зевс под жилище богов. Но и титаны, дети земли-Геи и отца неба - Урана .тоже не прочь здесь разбить себе становище. И началась между богами и титанами война. Сверху, с Олимпа, Зевсу легче поражать титанов. Титаны взгромоздили гору Оссу на гору Пелион, пытаясь подняться до вершины Олимпа. Видит Зевс, что трудно олимпийской семье богов бороться с могучими и бессмертными титанами, тогда выпустил он из пещер земных сторуких великанов и одноглазых циклопов, вооруженных молниями и громами. Что творилось тогда!  Наскакивали горы на горы, раскалывались, образуя глубокие ущелья. Земля колебалась и раскачивалась. Огонь опустошительный метался по земле. Постепенно выдыхалась мощь титанов, слабели они. Сбрасывал Зевс тела побежденных в тартар. Котловина Фес-салии тогда представляла собою дно глубокого озера. Ударил трезубцем своим бог морей Посейдон, отделил Оссу от Пелиона, и потекла из озера толща воды, названная рекою Пенеем. С тех пор Пеней несет воды свои по Темпейской долине и орошает земли Фессалии, веером распадаясь по плодородной долине. Тогда-то  и образовались Фермопилы (Теплые ворота) – узкая береговая полоска,  вход с севера и юга в них ограждали пусть и невысокие холмы, но отвесные и крутые, да так густо поросшие кустарником, что пробиться сквозь него было невозможно. У входа в Фермопилы и возникнет знаменитая битва, когда триста спартанцев во главе с царем Леонидом будут здесь сдерживать огромные полчища персидского царя Дария.
После сражения при Фермопилах, где персам было нанесено поражение, Дельфийский оракул дал ответ афи-нянам более осторожный, оставляя надежды на спасение. Тот же Геродот сообщает:
«Зевс для Афины оставит одну деревянную стену,
Будет она нерушимой защитой и вам всем, и детям.
Не дожидайся на месте спокойно ты ратников кон-ных,
Не дожидайся по суше идущей огромной пехоты,
Но отступай перед ними, к врагу обращаясь спи-ною,
Ибо в превратностях войн и обратное может слу-читься.
О, Саламина божественный остров, погубишь де-тей,
порожденных от женщин!»
Кстати,  уже у побережья Магнесии Ксеркс потеря-ет большое количество кораблей, захватившей их там бу-рей. За это деяние морской стихии в гневе великом пер-сидский царь прикажет рабам и воинам стегать плетьми морскую гладь.
Все военные действия персов принесут царю их од-ни разочарования.
Но, оттого, что предсказание было ложным, слава Дельфийского оракула не померкнет. Да, оракул не про-рок…  Верят ему, когда и лживы слова его.
Оракула иное дело
За плату путь укажет ваш,
В нем все расставлено умело:
Здесь истина, и здесь же блажь.

Вы верите ему на слово,
Смысл предсказанья, не поняв.
Душа услышать то готова,
Что мозг просившего обнял.

Что мира не несло, покоя,
Не мог и выбор быть иным.
А что ждало на поле боя?
Он глупостью своей казним.

Оракул знает свое дело,
Замысловато речь ведет.
Коль ты силен, доверься смело,
Твой меч в бою не подведет.

Коль жизнь и слава дороги,
Прочь отгони «счастливый случай».
Чтобы печалились враги,
К сражению готовься лучше