Хилла

ХИЛЛА
Рассказ (подражая Ги де Мопассану)

…Было темно. Шел проливной дождь. Звезд на небе почти не было. Лишь где-то на краю пустынной улицы, как светлячок, тускло поглядывал, шатаясь, то влево, то вправо от беспрерывного ветра, еле заметный ночной фонарь. Я шел не спеша по безлюдным улицам. До моего дома осталось пройти каких-нибудь шагов триста. Дождь понемногу  стал превращаться из ливневого потока в мелкую барабанную дробь. Я закурил сигарету, и не успел сделать и двух шагов, как кто-то потянул меня за руку. Я резко рванул свою руку, встал в стойку и насторожился. Я был уже готов дать отпор своему обидчику. Передо мной стояла… молодая девушка, довольно-таки приличная на первый взгляд, с пушистыми до плеч волосами. Ее капроновый желтый плащ напоминал луну в этой непроглядной тьме, как будто ее сюда опустили разогнать насупившуюся мглу. По ее щекам текла тушь, вероятно, она плакала. Сначала я хотел ей грубо ответить за столь непристойный жест, но потом мне показалось, что она совсем беззащитна и моя грубость сейчас неуместна. Да и вместо того, чтобы произнести уверенным тоном мужского баса, у меня выкатились мелодичные, как-то по-детски чуть дрожащие слова.
- Вас кто-нибудь обидел?
Девушка, не сказав ни слова, бросилась ко мне на шею. Она обняла меня так крепко, что ненароком я подумал: «А не мужчина ли это?». Но это было лишь каким-то мгновением. Я осознавал, что передо мной стоит беззащитная молодая девушка. Она прижималась к моей груди все сильнее и сильнее. Я, как бы оробев от такой встречи, даже потерял дар речи и не знал, что мне сейчас делать в эту минуту. Наконец я высвободился от ее объятий и стал разглядывать ее лицо. Миловидная и грустная улыбка смотрела прямо мне в глаза. Ее широко раскрытые глаза стали щемить мое сознание. Я чувствую, что эта встреча начинает меня манить своей непредсказуемостью…
- Как Вас зовут?
- Хилла, - ответила девушка, в ее словах уже не было страха и безысходности.
- А что Вы здесь делаете в такую погоду?
- Мне страшно, страшно оставаться одной в этом ужасном ущелье…
Она снова разрыдалась и прижалась ко мне всем своим телом.
- Так Вы совсем одна?  А где же Ваш…
Да, - ответила Хилла и продолжила, - меня оставил мой муж, как только узнал о банкротстве моего отца.
- Ну, в таком случае, - начал я недвусмысленно, - я могу составить Вам компанию.
- А Вы… вы, любили когда-нибудь? – Неожиданно спросила Хилла.
- Я? Любил. Конечно, любил. Но это было так давно, что я и не помню тех счастливых и незабываемых мгновений.
- Что ж, тогда идемте.
 Она взяла меня за руку, и мы пошли. Мы шли по пустынным улицам и лишь только луна, крадясь за нами по пятам, освещала дорогу. Я был весь во власти этой странной девушки. Я не задавал вопросов, а просто шел, повинуясь ее воле. Меня пленила и манила ее красота. Я чувствовал себя счастливым. Наконец я решился и спросил ее.
- А куда мы идем, Хилла?
- Мы идем ко мне, так сказать в гости, на чашку кофе. Вы же не откажете мне в этом, если Вы настоящий мужчина?
Она рассмеялась словно ребенок, обнажив свои белоснежные, как слоновая кость зубы.
- От чего же. Я с превеликим удовольствием. И вообще, я изрядно промок и ужасно хочу есть!
Хилла ничего не ответила, лишь улыбнувшись в ответ и снова расплывшись в своей белоснежной улыбке. Но в этот раз я заметил какую-то искорку в ее глазах: она чему-то радовалась и с неподдельным любопытством разглядывала меня так, словно осматривает портрет неизвестного художника.
Шли мы не так уж и долго. Сначала, как это выяснилось по Уолтер стрит, затем свернули на улицу Франко, и наконец, наш путь уперся в старинный дом. Здесь когда-то было акционерное общество Греев, но они уже давно переехали во Флориду. Дом сдали в аренду, и сейчас здесь небольшой игральный дом. Кому не спится в такую погоду, часто приходится заглядывать сюда в поисках удачи на рулетке или покере. Рядом с этим заведением стоял двухэтажный старинный особняк со старой потрепанной черепицей. Его стены уже почернели от проливных дождей, и кое-где даже появилась трава, покрывая мхом все это некогда знаменитое архитектурное строение. И при всем при этом, как ни странно, улавливался уют и тепло, которое еле уловимым чутьем угадывалось в дуновениях ветра, доносившихся из слегка распахнутого окна на втором этаже. 
- Прошу Вас, - Хилла кивком головы указала на потайную дверь, призывая последовать за ней в дом.
- Вы, наверное, так водите в дом своих любовников? – Сказал я и подумал, что сказал глупость.
- Что Вы! Вы первый любовник. Мы с мужем не прожили и дня после нашего венчания. Он сразу же уехал в командировку по своим делам, а я осталась в этом, богом забытом, местечке. Да и банкротство моего отца сильно сказалось на наших отношениях. Мой несостоявшийся муж наотрез отказался от такого родства.
Я не стал домогаться девушку странными расспросами и не дай бог сделать ей больно или своими вопросами вызвать у нее слезы.
Мы вошли в уютную залу, затем по винтовой лестнице поднялись на второй этаж. Обстановка во всем доме была настолько богатой, что это убранство можно было сравнить, пожалуй, только с апартаментами королевской династии. Повсюду на стенах висели картины Рубенса, Эль Греко, Рембрандта. Тусклый свет обрамлял статуи античных богов. Мы прошли в спальню Хиллы. Широкое окно было навешано голубыми гобеленовыми портьерами, вышитыми персидским шелком. Посередине спальни стояла широкая огромная кровать, украшенная золочеными спинками в форме львов. В глубине комнаты стоял торшер, еле заметно освещая пространство своим голубоватым мягким светом. Торшер тоже был сделан в виде огромного льва. По его вихрастой гриве то и дело прыгали голубые огоньки, словно голубые зайчики, они призывали присутствующих уединиться в этой спальне и насладиться тишиной. Вся эта гамма красок и роскошного убранства была сродни собору Парижской богоматери или самому Версалю, и мне лишь оставалось наслаждаться этой красотой и ждать какого-то несбыточного счастья, быть блаженным и восхищаться тем, что дарует мне судьба в эту странную ночь.
- А вот и кофе, - войдя в нижнем халате, сказала Хилла. – Вам с коньяком?
- А мне все равно, – как-то уже привычно ответил я.
Мы уселись в роскошные кресла, и за дубовым столом стали наслаждаться этим божественным напитком. Хилла немного рассказала мне о своей личной жизни. Она была проста и непринужденна, часто смеялась, расплываясь в белоснежной улыбке. Ее каштановые до плеч волосы, ниспадали так, что, казалось, она богиня! А какое у нее было тело! Она словно Эрида возносила свои руки и мелодичным контральто вытягивала фразу за фразой. Достаточно образованная, она понимала и ценила жизнь, любила искусство, живопись, музыку. Ей нравилось жить, она хотела быть счастливой и будет все делать для того, чтобы ее счастье было разделено с ее возлюбленным. Она его выдумала. Вот и сейчас она мечтает о нем. И та печаль, что время от времени появляется на ее лице, лишь напоминает о том, что она когда-то была оставлена своим мужем, который так и не смог ей подарить: ни любовь, ни ласки утех, ни хоть какой-нибудь любовной интриги. Но все это уже в прошлом. Она в пути, в пути к своему новому счастью. Так пусть же будет так, как она желает!
Наконец наступило молчание. Хилла включила легкую музыку и потушила свет. Лишь где-то в углу спальни расстилался мягкий синевато-прозрачный свет, напоминающий утренних лесных фиалок. Мы долго кружились в танце. Она прижималась ко мне все сильнее и сильнее, словно чувствовала, что это всего лишь мгновение, мимолетное счастье, оно вот-вот покинет ее, и она снова останется одинокой и беззащитной.  Каждый раз ее что-то настораживало, и я ощущал, как по ее хрупкому и изящному телу пробегала мимолетная дрожь. Мы опустились на кровать, я весь был во власти соблазна перед этой девушкой. Это чувство манило меня своей непредсказуемостью и новыми ощущениями. Коньячная хмель ударила в голову, я уже не понимал тех слов, что она так любезно шептала мне. Меня влекло куда-то в неизведанную даль, в блаженное царство любовных утех. В моем сознании проносились мысли лучезарного благочестия, но тут же сменялись какими-то роковыми интригами, затем какие-то бредовые мечты влекли меня в бездну людских противоречий. Но я снова и снова пытался вернуться в явь и понять, что она мне нашептывает своим мелодичным голоском. Наконец, я отошел от временного шока, встал с кровати и закурил сигарету. Облако, выпущенного мною дыма, рассыпалось по комнате, напоминая предшествующую бурю. Сейчас в мое сознание вселилась неимоверная страсть овладеть этой девушкой. Я был весь во власти этих неимоверных и страстных желаний. До меня доносились ее слова, она была в каком-то легком смятении. Но сквозь эти короткие фразы, что я смог разобрать в этом страстном порыве, мне казалось, что и она полна желания разделить эту странную ночь со мной. «… И нам, блаженным, не уснуть в эту долгую, долгую ночь…», донеслись до меня ее слова, и я понял, что она будет этой ночью моей.
- Иди, иди же ко мне, - еле слышно прошептала она.
Она легким движением руки скинула халат, и обнажило свое прекрасное белоснежное тело. Я остолбенел и был не в силах сдвинуться с места, словно меня приковали цепями. Обнаженная, она казалась еще прекраснее. Словно восковая фигурка, почти неподвижная, замкнутая одиночеством, и лишь сердца мягкий стук, напоминал о живой душе в этой натуре. Ее руки то и дело перебирали пушистые волосы, словно она манила меня к себе своими эротическими фантазиями. Ее грудь с оттопыренными сосками напоминала мать, кормящую младенца, словно она только что сошла с полотна известного художника эпохи Возрождения. «Она, воистину богиня!», - прошептал я, и уже уверенно приблизился к ней. Она обвила меня своими слегка прохладными руками и прильнула к моей груди. Сейчас я чувствую, как клокочет ее сердце, оно вот-вот в этом страстном порыве вырвется из груди и… запылает жаром, жаром любви и надежд на новые перемены! Она что-то шептала, целовала мою грудь, шею, лицо. И это было бесконечно приятно. Мое сознание целиком и полностью овладело этой хрупкой натурой,  и я, в вожделении страсти, стал безудержно целовать ее грудь. Я страстно целовал все ее тело, и ощущал, что это ей неимоверно нравится. Мне казалось, что до меня она не испытывала ничего такого, что могло бы ее завести как женщину и поддаться самому возвышенному соблазну – впустить в себя мужчину.
Ее пальцы скользили по моему телу, она все сильнее и сильнее сжимала меня в своих объятиях. Я цепенел перед ее нагой красотой, ее нетронутое, девственное тело пленило меня как никогда. И вот оно, чувство проникновения в женскую плоть! Блаженство! Истинное блаженство!
И ночь была длинной и светлой в любовных порывах. И только тишина прерывалась ее словами: « Иди, иди же ко мне, любимый!». И я снова и снова взбирался на ее стройную гибкую фигуру.
В. Гайт.
Авторские права защищены и охраняются Законом РФ об авторском праве.
E-mail: wialy@yandex.ru
Тел: