Первый закон Ромеса 4

4.

Теперь Ромес не знал, что делать. Войти-то он вошёл, а что дальше?

- Я вот тут проходил мимо… - сказал Ромес. Конечно, мимо четвёртого этажа.

Женщина слабо улыбнулась:

- Проходите, чего же вы стоите? Присаживайтесь.

Ромес принял приглашение и сел на стул напротив женщины, оставив балкон за спиной.

- Смотрю – вы плачете… - продолжал оправдываться Ромес.

- Разве я плачу?

Ромес в ответ пожал плечами.

- А может, вы и правы, - сказала женщина. – Хотите чаю?

- Да, если можно…
-
 Вы знаете, у меня есть пачечка фруктового.. Или вы хотите чего-нибудь другого? Я вообще-то чай не люблю, но держу для гостей.

- А я люблю фруктовый.

Женщина отложила книгу и поднялась.

- Оставлю вас ненадолго, ладно? – она вышла на кухню. Ромес ничуть не опасался, даже не думал о том, что эта женщина может куда-то позвонить, позвать на помощь. Сейчас-то он выглядел вполне безобидно.

Она подстелила на стол под чашки салфеточки, сказав:

- Вы присаживайтесь, не стесняйтесь. Вам сахар, варенье?

- Нет, благодарю.

Но она всё же принесла и сахар, и варенье, разлила душистый чай и поставила вазочку с печеньем. Села сама.

- Угощайтесь.

Ромес попробовал печенье.

- Это вы сами пекли? Восхитительно! – совершенно честно похвалил он.

- Правда? Это любимое печенье моего сына, - она нервно комкала платочек, и Ромес ничего не стал спрашивать о её сыне. Если захочет, сама расскажет – сейчас как раз такая ситуация, что вопросы излишни.

- Меня зовут Ксения, - сказала женщина.

- Ромес.

- Вот и познакомились! Трудно, знаете ли, разговаривать с человеком, не зная его имени. А вы так кстати… - она отпила глоточек чая, глядя куда-то мимо Ромеса. – Печенье я напекла специально, ведь сегодня – день рождения моего сына, моего единственного ребёнка. Я сидела и вспоминала всё: как он был маленьким, как учился говорить, как плакал, когда взрослые ребята прокололи его мячик… «Когда мама вырастет, у неё тоже будут усы, как у папы…» Смешной такой, любопытный. Любил нас с отцом. Ему было столько же, сколько и вам, Ромес. Совсем ещё молоденький. Трёх дней не дожил до своего двадцатилетия. Его жизнь оборвалась так нелепо… Пошёл с отцом купаться во время грозы… Молния прямо в озеро ударила… Оба в один день… Пять лет назад, а я всё не могу привыкнуть. – Ксения тяжело вздохнула, опустив голову, но слёз уже не было. – Я всегда пекла это печенье в его день рождения, и вот уже пять лет его некому есть. А сегодня пришли вы, как подарок судьбы, маленькое утешение.

- А вдруг я грабитель? – Ромес грел ладони о горячую чашку.

- Грабители в окна со светом обычно не лезут. Но если хотите, можете что-нибудь украсть.

- Разве что ещё печеньице.

- Сначала я подумала, что вы ошиблись балконом. Знаете, в жизни разные ситуации случаются. Теперь полагаю, что это не так. Как бы там ни было, вы так кстати! Вот и прошёл этот день. Я так ждала, что кто-то заглянет ко мне посидеть, поговорить, чтоб я не оставалась одна, но не было никого. Здесь, в этом доме, живут одинокие люди, у кого нет никого на свете. Но они, мои соседки, как-то сошлись между собой, а я всё в стороне. Я ждала, ждала, и вот наконец дождалась. Пришли вы; я уже сказала, что вы значите для меня.

- А вы ничего не знаете про День Поминовения?

- Нет. А что это за день?

- Бывает он довольно редко: когда тринадцатое июня выпадает на пятницу. Тогда нужно думать о том, кто дорог вашему сердцу. Если любимый человек вдали от вас, он вернётся. Если его уже нет среди нас, вы встретите его когда-нибудь, правда, иным. Может, вы узнаете его, а может, и нет; может, и он вас не вспомнит. Но вы обязательно встретитесь с тем, с кем расстались. Смерти нет, вам это известно?.. В том смысле, что это уже всё, полный финал и насовсем. В тот день о ком подумаете, того и встретите, пусть даже раньше вы никогда не видели друг друга. В этот день возможно всё, вот потому-то он и бывает так редко. Нужно вспоминать всех добрым словом.

- Откуда вы это знаете, Ромес?

- Да так уж, знаю.  – Надо ли говорить ей о том, что это был один из свежепридуманных законов? А поскольку он придуман здесь, в этом мире, то должен действовать безотказно.

- Хорошо, я буду думать весь день, пусть только он придёт.

- Я вам не мешаю?

- С чего вы взяли?

- Поздно всё-таки…

- Я привыкла ложиться спать поздно. Мне больше по душе ночь, хотя и день имеет свою прелесть. Но ночью я не вижу никого, и никто – меня. Я могу быть самой собой, наедине со своими мыслями. А потом я вижу сны, и там мой муж и мой сын. Живые, счастливые… Это ничего, что я всё время вспоминаю?..

- Ну что вы, это я – всего лишь случайный гость, отнимающий ваше личное время.  И мне уже пора. Мне неудобно за моё нечаянное вторжение. Я пойду, ладно?

- Спасибо вам, что пришли, помогли проводить сегодняшний день. Жаль, что вы так торопитесь. Приходите ещё, я буду ждать. Честно, я очень рада! Обещаете, что придёте? Ну пожалуйста!.. – в её глазах Ромес увидел искреннюю мольбу.

- Хорошо, я приду.

- Я буду ждать вас каждый день! Завтра, послезавтра… Всегда!

- Я приду завтра. Вечером, если вы не возражаете, но не так поздно, как сегодня.

- Спасибо!

Ромес поблагодарил за угощение и направился к балкону.

- Теперь вы можете ходить через дверь, - немного удивлённо предложила Ксения.

- А через балкон нельзя? Мне так удобнее…

- Пожалуйста-пожалуйста, я просто подумала… Но раз так, то как вам угодно!

Она не вышла его провожать, за что он ей был премного благодарен. Похоже, она пока не догадывалась, каким путём он попал на её балкон. И Ромес, чтобы создавать как можно меньше шума, на раскрытых крыльях спланировал вниз. А она не видела. Ромес на самом деле решил наведаться к ней в гости на следующий вечер. Его биологическая мать, которой он не помнил, могла бы быть сейчас в таком возрасте. Наверно, она любила бы его. И как было бы ей, окажись она в положении несчастной Ксении?..

А визит к Кэтрин придётся отложить. Ромес вернулся домой и лёг спать. Ему в его доме можно всё.

Просыпаясь, он никогда не забывал, где находится и что задумал с вечера. Так и в этот раз. В подобной ситуации не принято являться в гости с пустыми руками. К близкому другу это ещё куда ни шло, но к одинокой почти незнакомой женщине…

Ромес оказался в затруднительном положении: что взять с собой? Цветы – это ясно. Большие, яркие не подойдут. Тем более что Ромес их почему-то не очень-то жаловал. Он вышел из дома туда, куда к нему недавно приходил Синерок, легко сбежал по тропке вниз, свернул в лес. Лошади Лайта что-то не было видно. Наверное, король нашёл дорогу сюда и увёл свою любимицу к себе.

Здешние леса посещали все времена года в зависимости от желания Ромеса. Там могли соседствовать снежная зима и знойное лето, сугробы рядом с зеленью, или осень с весной, жёлтые листья, опадающие на молоденькую травку, пробивающуюся к свету. Ромес собрал букетик голубых ландышей – в мире Ксении и Кэтрин пора ландышей давно прошла, а голубых там никто и никогда не видел. Надо бы ещё к ним что-то, но за этим дело не стало: Ромес, открыв одну дверь в доме, попал в кондитерскую мира Кэтрин и спёр тортик. Совесть его не мучила. Для определённости он решил называть посещаемое им место всё же миром Кэтрин, поскольку он направлялся именно к ней, а на Ксению наткнулся случайно.

Так, теперь нужно подумать над костюмом – не лететь же в гости с тортиком в руках и в майке! Войти через дверь? От этого вся таинственность исчезнет. Но полёты и одежда трудно совместимы. Однако Ромес быстро смекнул, что к чему.

Когда совсем стемнело, он прилетел на балкон Ксении. На нём, кроме брюк и превосходных чёрных туфель, была белоснежная манишка с чёрным галстуком-бабочкой и белые манжеты. Сейчас он выглядел несколько загадочно, но уже на балконе спрятал крылья и облачился в принесённый с собой чёрный смокинг – не его одежду, точнее – не для него.

Ксения уже ждала его, накрыв стол, но прилёта, как и вчера, не заметила. Ромес вошёл и сказал:

- Добрый вечер, - и вручил тортик и ландыши.

- Ну что вы, - смутилась Ксения.

- К чаю, - объяснил Ромес. Подумал и добавил: - Тортик.

Ксения принесла маленькую хрустальную вазу с водой и поставила туда цветы. В другой вазочке по-прежнему стоял засохший букетик. Перехватив взгляд Ромеса, Ксения объяснила, что эти цветы подарил ей муж как раз в день той ужасной грозы. Они пили чай с тортом и рассматривали фотографии на стенах, а потом Ксения показала Ромесу по его просьбе семейные альбомы… В общем, вечер прошёл неплохо.

И Ромес повадился к Ксении на чаёк. Правда, от этого несколько страдали кондитерские магазины, откуда ежедневно исчезали то тортик, то несколько пирожных, но пропажу редко кто замечал. Это, конечно, было нехорошо, но Ромес не чувствовал за собой вины. От исчезновения одного тортика ещё никто не умер, это же всё-таки не страна короля Старлайта Первого.

Он уже не раз задумывался над тем, правильно ли поступает, отнимая у Ксении все её вечера. Он теперь приходил к ней и пешком, и его нередко видели завистливые соседки Ксении.

- Ромес, - сказала однажды Ксения, - вы не будете против, если я приглашу своих соседок? Есть среди них одна совсем сумасшедшая, так она места себе не находит от любопытства. Они говорят, завтра годовщина, как я поселилась здесь.

- Вероятно, они сами напросились, - предположил Ромес. Они по-прежнему были с Ксенией на «вы», и это устраивало обе стороны. – Хорошо, завтра я снова приду через дверь.

И Ромес пришёл. В маленькой квартирке Ксении было тесно и шумно, но при появлении Ромеса воцарилась тишина. Он галантно поздоровался, поставил в воду белую махровую сирень (не по сезону), передал хозяйке пакет с разными деликатесами и положил на стол красивую коробку дорогих шоколадных конфет. Он изгалялся как мог, и соседки Ксении были в шоке. Он сам не помнил себя таким, открыв фонтан острот и любезностей, сконденсированных в непроглядные тучи и выпадающих ливнем, бьющим наповал. Он даже не упоминал ничего неприличного, но сам себя не узнавал и сам себе поражался, сознавая, что это всё – не его. Вывод, который единогласно в душе сделали соседки: «Вот это да! Вот это парень! Повезло же Ксении!..» Похоже, они были против чьего-то личного счастья. Ромес чувствовал это. Каждая ставила себя на место Ксении и совершенно неправильно представляла себе отношения, сложившиеся между Ромесом и Ксенией. А Ромес был всего-навсего приятным собеседником, с которым оказалось так хорошо коротать вечера и потчевать его печеньем, пирожками и булочками собственного изготовления, которые он искренне хвалил. Он напоминал ей её сына, имени которого не знал. И больше ничего.

Ромес видел, что присутствие гостей тяготит Ксению. Поэтому он сердечно распрощался со всеми и ушёл первым. Без него соседки тоже надолго не задержались.

На следующий вечер Ромес пришёл позже, чем обычно.

- А у меня вот чай фруктовый, ваш любимый, закончился, и мне соседка дала пачечку, - сообщила Ксения. – Говорит, обратила внимание, что вы предпочитаете такой, а у неё как раз оказалась лишняя. Та сумасшедшая, помните, я говорила? Сама принесла и предложила.

Ромес как-то выпустил сам чай из виду, озаботившись добычей десертов «к чаю».

- Составите мне компанию? – спросил Ромес.

- Нет, спасибо. Может, ещё чего-нибудь хотите?

- Нет-нет, что вы! А как там соседки после вчера поживают?

- Сплетни сверяют, как обычно. По-моему, вы им очень понравились.

- Да? Что-то не верится. – Ромес пригубил чай. - Пачка с чаем уже была распечатана?

- Да, а что?

- Ничего. Просто вкус у него странный.

- Но он был такой же…

- Я знаю и догадываюсь, в чём дело… - Ромес правильно догадался: его внутренности сжались в тугой комок; сердце затрепетало, дыхание перехватило. Ромес упал на пол, подтянув колени к животу. Но так плохо было всего лишь минуту. Ромес приоткрыл один глаз и снизу вверх взглянул на Ксению. Она смотрела на него в полной растерянности испуганным взглядом.

- Уже всё в порядке, - сообщил Ромес, не торопясь подниматься на ноги. – Только мне не нравится ваша соседка.

Всё могло бы завершиться весьма плачевно, Ромеса бы вышвырнуло куда-то к чёрту на кулички, если бы не укус того самого паучка, с которым Ромес имел удовольствие познакомиться при содействии «грязного-белого-мятого», так бесцеремонно оставившего бедного Ромеса один на один с волосатой восьминогой гадостью. Но зато теперь у Ромеса был иммунитет против некоторых ядов, в частности, против этого, щедро подсыпанного в безобидный фруктовый чай завидущей тёткой.
 
На кухне зазвонил телефон, и Ксения, ещё раз встревоженно взглянув на Ромеса, вышла. Ромес сел на полу.

- Что? – донёсся из кухни голос Ксении. – Какой вызов?

Ромес мигом очутился рядом с ней.

- Вот, просят подтвердить вызов. Это «Скорая помощь», - объяснила ему Ксения. Ромес взял у неё трубку.

- Да-да, - сказал он, - очевидно, это имели в виду меня. Но у меня всё в порядке. – Ромес шёпотом обратился к Ксении: - Из какой квартиры соседка, давшая вам этот чай?

- Из сорок восьмой…

- Так это в  сорок восьмой квартире женщине не очень хорошо, так что вы всё равно приезжайте. Что? Да, она находится в возбуждённом состоянии, и ей что-то кажется. Явные галлюцинации. Всё, мы ждём, - Ромес положил трубку.

- Что происходит? – не понимала Ксения.

- Да всё ваша соседушка. Подсунула отравленный чай, а теперь, вероятно, совесть заела, вызвала «скорую», рассчитав, что я уже угостился её чайком и бьюсь в конвульсиях. Дала номер телефона вашей квартиры. А со «скорой» звонят – проверяют достоверность вызова. Но немножко соседушка прогадала. Я всего лишь бессмертен.

Вскоре в дверь позвонили. Оказалось, «скорая» уже приехала. Двое в белых халатах ломились в квартиру № 48, а один зашёл по первоначально данному адресу. Ромес не выглядел больным, Ксения – тоже. Из сорок восьмой выволокли растрёпанную, отчаянно отбивающуюся женщину. Увидев Ромеса, она пронзительно закричала:

- Не меня берите, а его, его! Это он!

Её потащили вниз по лестнице. Человек в белом, оглянувшись на вопли, извинился за беспокойство и удалился.

- Что с ней теперь будет? – участливо справилась Ксения.

- А, небольшое нервное расстройство. Если бы я умер, все подозрения пали бы прежде всего на неё. И на вас, Ксения. Но она-то бы уж точно не отвертелась. Она скоро вернётся, только у неё уже не будет повода и причины вмешиваться в вашу жизнь. Мне пора, я ухожу, и вряд ли когда-нибудь мы встретимся ещё раз.

- Почему так? – Ксению было жалко до слёз.

- Так уж устроен этот мир. Так надо. У меня есть неоконченные дела. Мне было очень приятно навещать вас, правда! Я случайный прохожий, задержавшийся у вашего огонька дольше положенного срока. Вы очень хороший человек. Прощайте. И не забудьте: тринадцатое июня, пятница, - Ромес, оставив Ксению у открытой двери, спустился по лестнице, сбросил надоевший смокинг, сорвал манишку и взмыл в небо. 

Ему страшно не хотелось уходить от Ксении навсегда, но настала пора решиться на разлуку. Он чувствовал, что нельзя одновременно посещать и Ксению, и Кэтрин, которую, кстати, надо ещё найти. Почему – неизвестно, но – нельзя. Что-то не  давало остаться, тянуло прочь. Правильно ли он сделал, что вообще вошёл к незнакомой женщине, которой не спалось ночью? Он не знал. Теперь у Ксении впереди ещё бесконечная вереница одиноких вечеров, а ещё – день рождения мужа, а потом – тот день, когда мир вдруг стал пустым, и снова – день рождения сына… И – крохотная надежда, что в назначенный день можно помянуть ушедших далеко не просто так…