В путь

Рыцарь стоял, сгорбившись, и безучастно смотрел, как двое каменщиков неторопливо закладывают проем небольшими камнями,
обмазывая их вонючей глиной. Стражники лениво следили за их работой, стоя неподалеку и изредка перебрасываясь короткими
фразами. Кладка росла, постепенно отделяя рыцаря от всего, что совсем недавно было его жизнью. Еще ряд и еще... последний
взгляд на заходящее солнце, и вот, проем полностью закрыт. За стеной, еще некоторое время были слышны приглушенные голоса
каменщиков и стражников (они спорили из-за оплаты), потом все стихло. Рыцарь остался один, замурованный в крепостной стене.
- Ну что, господин мой рыцарь? - прозвучал в тишине вопрос и рыцарь вздрогнул, отвлекшись от своих мыслей. Он попытался
повернуть голову, чтобы увидеть обладателя этого голоса, но цепь держала крепко.
- Кто здесь? - прошептал рыцарь, обращаясь к тьме.
- Тот кто ждал тебя, рыцарь, - ответил голос
- Но я... я не имел чести...
- Ну как же? Ты столько раз говорил обо мне! Твои каламбуры были безупречны! Я искренне наслаждался, слушая их.
- Так это вы... - рыцарь облизал пересохшие губы, - Вы...
- Видишь рыцарь, вот ты и вспомнил меня... - из тени вышел человек в черной хламиде, опираясь на шпагу, - и как видишь, - он
постучал кончиком шпаги по оковам, - и я тебя... не забыл.
- Вот почему мой каламбур так разгневал государя... - рыцарь закрыл глаза, откинув назад голову.
- Да, - согласился человек в хламиде, - твой последний каламбур был не совсем хорош... Не стоит рассуждать о свете и тьме, не
понимая, как дорого можно за это заплатить. Теперь ты здесь.
- Что вы хотите от меня? - рыцарь посмотрел на собеседника
- Все долги должны быть когда-либо оплачены! И твой долг не исключение. Мне нравятся твои шутки, рыцарь и я решил оказать
тебе милость, взяв тебя в свою свиту. Ты будешь моим спутником, пока я не решу, что ты оплатил свой долг и закрыл...
Он с силой ударил по железной цепи своей шпагой. - Идем, Фагот!
С рук рыцаря упали оковы, и рухнула стена, закрывавшая проем. Снаружи была ночь, и только луна освещала мостовую и трех
вороных коней. Он глубоко вздохнул, оправив на себе фиолетового цвета доспех и вскочил на коня...